Про метановый вариант Хрущёв решил пока не говорить.
— Какая у неё будет полезная нагрузка? — спросил Кеннеди.
— Специалисты обещают около 30 тонн. Она позволит выводить достаточно крупные и тяжёлые спутники на геостационарную орбиту.
— Ого! — Кеннеди и Раск многозначительно переглянулись.
— Такая ракета уже способна отправить тяжёлую автоматическую станцию не только к Марсу или Венере, но и к дальним планетам — Юпитеру, Сатурну, и даже дальше. Она может вывести на низкую орбиту тяжёлый спутник — орбитальную станцию, на которой можно будет организовать вахтовый режим работы космонавтов, по месяцу и более. Если мы собираемся осваивать космос, мы должны научиться там жить, сохраняя здоровье людей, — пояснил Хрущёв. — Это не так просто, как кажется на первый взгляд. Орбитальную станцию имеет смысл сразу делать международной. На ней будут работать экипажи от трёх до шести человек, возможно — даже девять.
Такая станция послужит прототипом обитаемого отсека межпланетного корабля для дальних космических полётов.
Чтобы доставлять экипажи на станцию, нужно научиться стыковать космические корабли друг с другом. Сейчас наши инженеры и учёные над этим работают. Как только будет освоена стыковка, можно будет запускать орбитальную станцию и посылать туда экипажи, проводить научные эксперименты. Это будет первый этап.
Второй этап — организация исследования Луны и Марса подвижными автоматическими исследовательскими аппаратами — луноходами и марсоходами. Наши специалисты считают, что промышленное освоение Луны имеет смысл только при широком использовании робототехники. Роботам не нужен кислород, вода, пища. Но роботы пока несовершенны, они ломаются, нуждаются в частом ремонте и обслуживании.
Кроме того, человек на месте пока справляется с задачами разведки и поиска значительно лучше любого робота. Только человек сможет выбрать представляющий интерес камень, понять, что это за минерал, и представляет ли он интерес для промышленной разработки. Только человек, оглядевшись вокруг, может заметить что-то интересное, или, например, слушаясь своей интуиции, пойти не налево, а направо, и сделать важнейшее открытие. Роботы когда-нибудь научатся видеть, как люди, но думать как люди они ещё очень долго не смогут.
Поэтому нужен третий этап — пилотируемые полёты к Луне, Марсу, отправка исследовательских автоматов в пояс астероидов, и, возможно, пилотируемый облёт Венеры с выводом на её орбиту долговременного исследовательского аппарата. Вывод орбитальной станции на окололунную орбиту и организация исследования Луны регулярными экспедициями на эту станцию.
Четвёртый этап — организация постоянно действующей исследовательской базы на поверхности Луны и начало промышленной эксплуатации Луны при помощи роботов.
Пятый этап — организация такой же базы на Марсе, более углублённое исследование автоматами пояса астероидов, Венеры и Меркурия. Начиная с третьего и четвёртого этапов, параллельно предполагается отправка исследовательских автоматов к дальним планетам, спутникам Юпитера и Сатурна.
Шестой этап — строительство орбитальной верфи между Землёй и Луной, в точке, где их притяжение уравновешено, не помню, как она там называется (точка Лагранжа). Там мы будем в дальнейшем собирать космические корабли для полётов к Марсу и дальним планетам.
Хрущёв не упомянул о проекте терраформирования Марса, но и того, что он перечислил, хватило, чтобы у Кеннеди отвисла челюсть.
— Сколько же на это нужно денег? И в какие сроки вы собираетесь это реализовать?
— Сроки — до конца столетия, — ответил Первый секретарь. — Денег нужно будет существенно меньше, чем мы уже сейчас тратим на вооружения, поэтому мы и настаиваем на политике разоружения. Поймите, наконец, нам неинтересно захватывать Европу, там ничего нет, никаких ценных ресурсов. Мы сейчас преобразуем природу у себя — сажаем лесополосы в степях, распахиваем целинные земли, преобразуем пустыни в цветущие сады, превращаем поля Нечернозёмной зоны в плодородные земли, подобные чернозёмам Курска и Украины. Помогаем с тем же нашим арабским союзникам.
По поводу финансирования этих проектов — советская плановая экономика работает по-другому, не так, как капиталистическая. Производительность труда человека достаточно высока. Например, в сельском хозяйстве один земледелец может создавать прибавочный продукт, которого хватает, чтобы прокормить 20 человек. Труд механизированный и автоматизированный имеет производительность ещё намного большую.
При капитализме всю прибавочную стоимость, созданную этим трудом, забирает капиталист и использует по своему усмотрению, оставляя рабочему ровно столько, чтобы тот не умер с голоду. Только очень высококвалифицированный рабочий получает достаточно большую зарплату.
При социализме вся прибавочная стоимость, которую у вас растаскивают по кубышкам сотни тысяч капиталистов, аккумулируется в госбюджете, из которого финансируются государственные программы индустриализации, армия, правоохранительные органы, а также бесплатные образование, медицина, строительство жилья, пенсии для пожилых работников, и общественные фонды потребления, вся социальная сфера, культура и отдых для населения.
При этом правительство имеет возможность концентрировать очень большие средства на том направлении, которое в данный момент является приоритетным для развития народного хозяйства. Если таким направлением станет, к примеру, космическая техника, то и финансирование будет соответствующее.
Вот тут до президента начало доходить.
— Вы хотите сказать, что социалистическая страна действует как суперкорпорация?
— На внешнеполитической арене — да, — подтвердил Хрущёв. — Внутри устройство много сложнее. Корпорация обычно не заботится о семьях сотрудников, за редким исключением, вроде подарков на рождество, или корпоративных праздников. Для нас от рождения до смерти ценен каждый человек, каждый гражданин страны, разделяющий наши идеалы, и готовый строить коммунизм вместе с нами. Поэтому государство берёт на себя заботу о его образовании, трудоустройстве, медицинском обслуживании, жилище, и пенсионном обеспечении.
— И как вы собираетесь окупить эти вложения? — поинтересовался Кеннеди. — Ведь не ради одной только науки вы планируете столь дорогостоящую программу?
— Конечно, нет. В космосе полно ресурсов, — ответил Первый секретарь. — Я уже говорил президенту Эйзенхауэру про пояс астероидов. Там летает множество астероидов из камня, металлов и замёрзших углеводородов, вроде метана. Полно железо-никелевых астероидов, есть редкоземельные и драгоценные металлы. Можно прилетать и добывать ценные ресурсы прямо в космосе.
— А на Земле не дешевле будет их добыть?
— Смотря для чего, — пояснил Первый секретарь. — Как мне объясняли наши специалисты, на Земле эти металлы существуют в виде химических соединений, руды, которую надо ещё обогатить, очистить и переплавить. А для использования в космосе — ещё и поднять на орбиту. В астероидах эти металлы не окислены, они там находятся в самородном виде, потому что в космосе нет кислорода. Их можно сразу плавить в атомной печи, добавляя легирующие элементы, и получать высококачественную продукцию. Можно перегонять астероиды орбитальным буксиром на орбиту Земли, но это пока — задача для отдалённого будущего.
Вот, коротко, та программа, в которой мы приглашаем принять участие и вас, и другие страны. Французы уже интересовались возможностью участия, в том числе — в разработке спутников, и присоединились к программе разработки стандартного стыковочного узла (АИ, см. гл. 05-14). Если вы не согласитесь — не страшно, сами справимся. Просто это займёт чуть больше времени. Но я глубоко убеждён в том, что программа исследования космоса должна быть международной и осуществляться в интересах всего человечества.
— Да-а... А мы-то всего-навсего на Луну высадиться собрались, — после некоторой паузы произнёс JFK, глядя на госсекретаря Раска.
— Это — вполне годная, достойная цель. Для одного из этапов, — ответил Хрущёв. — Мы понимаем, что у вас горизонт планирования ограничен двумя президентскими сроками. Очень хорошо, что мы взялись обсуждать перспективы сотрудничества в космосе уже в первые полгода вашего президентства. Наша система планового хозяйства позволяет планировать на 15-20-30 лет вперёд.
Если вы согласны подключиться к совместной работе — со мной приехали наши ведущие учёные и разработчики. Мне докладывали, что с вами прилетели и ваши руководители космической программы. Мы могли бы собраться после перерыва в расширенном составе, и обсудить некоторые детали.
— Почему нет? — ответил Кеннеди. — Я летел сюда, чтобы договориться с вами о совместном освоении космоса. Да, господин Хрущёв, признаю, своей программой вы крепко утёрли мне нос. Но какая разница, если это позволит нам прийти к соглашению?
После событий вокруг Кубы я много думал и многое переосмыслил. Мне стало совершенно ясно, что продолжать вести политику с позиции силы — непродуктивно. Соглашениями и взаимными уступками можно добиться много большего. Наш представитель в ООН Эдлай Стивенсон сказал мне: 'если мы без промедления сможем начать [сотрудничать], это послужит основой для ослабления напряженности, а также облегчит продвижение к общему и полному разоружению' (реальная цитата из слов Стивенсона, см. Ю.Ю. Караш 'Тайны лунной гонки'), и я склонен с ним согласиться. Наше успешное сотрудничество в космосе могло бы стать прологом к разоружению.
Не скрою, среди моих советников высказывались и другие мнения. К примеру, мистер Ачесон убеждал меня, что 'Советский Союз должен чувствовать твёрдую американскую руку до тех пор, пока не смягчит свою позицию по Западному Берлину'. Он не рекомендовал мне обращаться к вам с какими-либо предложениями о сотрудничестве, ибо считал, что вы расцените их как проявление слабости со стороны США (Там же).
— Глупость какая, — фыркнул Хрущёв. — Давить на нас и угрожать действительно бесполезно, а договариваться мы готовы, и сейчас, и всегда. Какая может быть слабость со стороны Соединенных Штатов? Это должен быть, и будет диалог равных, уважающих друг друга партнёров. Мы согласны только на такую постановку вопроса, и никак иначе.
— Очень хорошо, — улыбнулся Кеннеди. — Думаю, на первой расширенной встрече будет неплохо, если ваши и наши специалисты познакомятся друг с другом, и обсудят поподробнее возможности и варианты, а мы с вами их послушаем, зададим вопросы, чтобы самим представлять, что они нам предлагают.
— Годится, — согласился Никита Сергеевич. — Так я приглашаю наших товарищей из Главкосмоса?
— Конечно, — кивнул Кеннеди. — Люди из NASA здесь и готовы подключиться в любой момент.
Хрущёв повернулся к Громыко:
— Андрей Андреич, передайте товарищу Захарову, пусть наши космические специалисты подъезжают.
Для переговоров в расширенном составе пришлось перейти в зал побольше. Здесь стоял длинный стол для совещаний, к нему с одной стороны буквой 'Т' приставили второй стол. На стене висел экран, перед ним разместился проектор. Кеннеди и Хрущёв уселись во главе стола, рядом. Позади пристроились переводчики, по обеим сторонам — Громыко и Раск. В углу за отдельным столом расположились два секретаря, советский и американский, они вели письменный протокол совещания.
Подъехал микроавтобус с советскими специалистами. Их провели в посольство, прямо в зал для совещания. Тут же появились и американцы. Приветствия при первой встрече были сдержанными. Стороны пока только осторожно присматривались друг к другу.
— Полагаю, для начала стоит познакомиться, — предложил Кеннеди. — Я представлю руководителей NASA, а уже они представят остальных. Итак, директор Джеймс Уэбб, и его заместитель по науке доктор Хью Драйден.
— Научный директор Главкосмоса академик Мстислав Всеволодович Келдыш, технический директор и Главный конструктор Сергей Павлович Королёв, административный директор Василий Михайлович Рябиков, — тут же представил советское космическое руководство Хрущёв.
Джеймс Уэбб продолжил представление со своей стороны:
— Технический руководитель проекта 'Сатурн' Вернер фон Браун. Менеджер проектов 'Меркурий' и 'Сатурн', руководитель Исследовательского центра Льюиса Эйб Сильверстайн. Руководитель Целевой космической группы Роберт Гилрут.
— Руководитель разработки космического корабля 'Север' и проекта орбитальной станции Михаил Клавдиевич Тихонравов, — представил Келдыш. — Главный проектант корабля Константин Петрович Феоктистов.
— Технический руководитель разработки кораблей 'Меркурий', 'Джемини' и 'Аполло' Джим Чемберлин. Главный разработчик кораблей 'Меркурий' и 'Аполло' Макс Фаже.
Специалисты обеих сторон рассаживались по порядку должностей, и оказались прямо напротив. Фон Браун и Королёв рассматривали друг друга с тщательно скрываемым интересом. Не меньший интерес, но уже менее скрываемый, был заметен на лицах Феоктистова и Фаже.
Дождавшись, пока переводчик закончит переводить, президент предложил:
— Итак, господа, мы с Первым секретарём Хрущёвым пришли к принципиальному соглашению о сотрудничестве в освоении космоса. Господин Хрущёв рассказал мне о наличии в Советском Союзе многоэтапной космической программы, рассчитанной, как минимум, до конца столетия. Я предлагаю ознакомить наших русских коллег с имеющимися начальными наработками по лунной программе. Господин Первый секретарь, а ваши специалисты могли бы затем поподробнее рассказать о вашей комплексной программе освоения космоса?
— Конечно, — ответил Никита Сергеевич. — Я думаю, ознакомившись с вашей лунной программой, они и по ней смогут предложить интересные варианты.
— Мистер Гилрут, начнём с вашего варианта, прошу вас, — пригласил Уэбб. — Постарайтесь не увлекаться терминологией, пожалейте переводчиков.
Роберт Гилрут подошёл к проектору с пачкой слайдов в руке.
— Погасите свет, пожалуйста.
Он вставил слайды в лоток и включил проектор.
— У нас есть два основных варианта, и мы ещё не сделали окончательный выбор. Первый вариант, который мы прорабатывали — прямой полёт с Земли на Луну без выхода на промежуточную орбиту.
(Т.н. Direct Ascent — ранний вариант проекта, отвергнутый чуть позднее, летом 1961 г, когда стало ясно, что разработка ракеты 'Nova' слишком затянется. https://en.wikipedia.org/wiki/Direct_ascent)
Большая ракета стартует с Земли и выводит сразу на трассу полёта к Луне двухступенчатую ракету много меньшего размера, с кабиной экипажа.
(https://upload.wikimedia.org/wikipedia/commons/thumb/1/17/Apollo_Direct_Ascent.png/330px-Apollo_Direct_Ascent.png)
Подлетая к Луне, эта вторая двухступенчатая ракета разворачивается 'хвостом вперёд', включением двигателей нижней ступени гасит скорость и опускается на Луну на реактивной тяге на широко расставленные опоры посадочного устройства. Когда научные задачи миссии будут выполнены, астронавты вернутся в свой командный модуль. Верхняя ступень ракеты стартует с Луны и ложится на обратный курс. Командный модуль 'Аполло' с астронавтами тормозится в атмосфере Земли, выпускает парашюты и садится в океан.
