Помело для лысой красавицы

— Надо посмотреть, какие наркотики входят в состав, — спокойно ответила я, не отводя взгляда.

Витька посмотрел на меня, на баночку, и убрал ладонь с трубки.

— Жека, надо на содержание наркотиков проверить, — буркнул он.

— Спроси сколько надо жидкости для анализа и сколько он будет валандаться, — вставила я.

Витька послушно озвучил мой вопрос, выслушал ответ и вручил мне телефон.

— В общем, мать, надо той жидкости с полстаканчика, и готово будет сегодня часам к одиннадцати, раз тебе так срочно.

— Срочнее не бывает, — подтвердила я, нацедила ровно полстаканчика драгоценного отвара и вручила Витьке сотку баксов.

Хотя впрочем мне по большому счету было неважно, что именно Оксана туда насовала — героин, кокаин, какие еще там наркотики есть? Я не разбиралась в этом. Главное, они отлично снимали мои боли, вызванные раком и давали эйфорию, которую я принимала за симптомы выздоровления.

Рак прошел, а я плотно подсела на наркотики.

Я — наркоманка...

Подумав об этом, я заревела...

Я — наркоманка...

Ничего позорнее про себя я и придумать не могла.

Наркоманы — люди конченные, это я давно уяснила. Дашка, одноклассница, плотно сидевшая на героине, как — то мне жаловалась, что ее наколола цыганка — барыга, торгующая зельем. Дашке надо было позарез уколоться, ее терзала жесточайшая ломка, и она стала звонить той цыганке, изо всех сил умоляя дать ей дозу в долг. Цыганка понятно на это не повелась, а велела тащить что — нибудь из вещей для натурального расчета. И Дашка — не поверите — вызвала такси и нагрузила на него новенький холодильник "Бош". Как ее с ним повезли — ничего не понимаю... Но тем не менее до цыганки она доехала, и холодильник был оценен цыганкой всего лишь в одну дозу — шестьсот рублей в пересчете на деньги. И Дашка согласилась. Потому что ее ломало. Потому что доза — вот она, через минуту будет вогнана в вену. А дальше — трава не расти.

Другой парень из нашей школы, Андрюха Шорников, проколол квартиру. После окончания первого курса университета на одни пятерки родители купили ему отличную двухкомнатную хатку, полностью упакованную, а за лето он подсел на героин. Для начала он попродавал мебель и аппаратуру, потом обменялся на однокомнатную, потом на пансионат. Потом я слышала краем уха что Андрюха лишился и его, непонятно где живет и приворовывает из машин. Понятно, что все его высшее образование и закончилось тем самым блистательным годом на первом курсе.

Я не любила наркоманов, считая их отбросами человечества.

Те, кого я знала раньше, постоянно навещали меня со слезными просьбами — дай денег. Я никогда не давала. Одна девица из параллельного класса, Ритка Сомова, пришла ко мне однажды — мол, помоги, ребенок приболел, не знаю что делать. Я разумеется денег дала. Через день ситуация повторилась. Потом вошло в систему. Однажды она и Маруська, моя тогдашняя подружка, столкнулись в дверях. И Маруська поинтересовалась, что это Сомова тут делает. Я объяснила, что у меня проходит благотворительная акция.

"Дура ты", — припечатала Маруська. Оказалось, ребенок у Сомовой и вправду есть, да только она его давно спихнула матери. А сама Ритка плотно торчит на героине.

Я тогда недоверчиво покачала головой — Ритка вовсе не походила на наркоманку. Она была аккуратно одета, накрашена. Однако в следующий раз денег Ритке все же не дала. И что бы вы думали? Она рыдала, становилась на колени, весь этот цирк продолжался больше часа, я уже была не рада что отказала ей. В конце концов Ритка, поняв, что сегодня ей ничего не обломится, встала с колен и хорошенько мне врезала. После чего полила меня отборным трехэтажным матом и понеслась по лестнице, все так же громко матеря меня. А по подъезду, между прочим, соседи ходили... Вот и делай людям добро после такого.

Еще одна девчонка из нашей школы, я ее правда плохо знаю, стоит на дороге, зарабатывая на дозу. У ней свое место есть, на Московском тракте. Я, проезжая, частенько ее там видела, и долго удивлялась — что это она там постоянно машину ловит, пока мне кто — то не объяснил, что она там делает.

Наркоманы — это другая жизнь. Это другое измерение.

Я не хочу так жить!

Подумав об этом, я зарыдала горше прежнего.

Зазвонил телефон.

— Алло, — вяло сказала я.

— Алло! — как всегда рявкнул Зырян. — Что до тебя не дозвониться?

— Дела, — буркнула я.

— Дела у прокурора, — отрубил он.

— А я так, мячики тут пинаю, да? — внезапно окрысилась я. И тут же сделала заметку — немотивированная раздражительность, симптом наркомании.

— Да ладно, не буянь, — неожиданно примирительно сказал Зырян. — На полянке мы почистили, а ты чего нарыла?

— Да движется дело потихоньку.

— Помощь надо?

Я помолчала, подумала и внезапно сказала:

— Нужна! Дай мальчика, а лучше двух, да покрепче.

— Говори что задумала, — потребовал он.

— Сначала в один притон наркоманский в Екатеринграде надо заехать, потрясти там одного фикуса насчет бойфренда этой Лоры, потом к бойфренду домой. Понятно, одна не справлюсь.

— Когда выезжать? — коротко осведомился он.

— Да я — то хоть сейчас, — пожала я плечами, — вопрос в том, как скоро ты мне парнишек дашь.

— А не поздно ехать? — поинтересовался Зырян.

— Ну, если ты поторопишься, то к десяти будем в Екатеринграде. Минут двадцать на притон, и пол-одиннадцатого — вполне приличное время для визитов к бойфренду.

— Тогда спускайся вниз через пятнадцать минут, машину не бери свою, — велел он и отключился.

Отведенное мне время я провела, рисуя на тетрадном листике профиль Вишневского. Получалось очень похоже.

А через четырнадцать минут встала, положила сотовый в карман и двинула вниз по лестнице.

У подъезда стоял джип со знакомым номером, светя фарами. Я недоверчиво на него покосилась, уверенная что обозналась, но тут открылось окошечко и оттуда высунулся Зырян собственной персоной.

— Чего стоишь, садись да поедем, — велел он.

Я забралась на заднее сидение, посмотрела на Зыряна и Толика, его телохранителя, и спросила:

— А где ребята, которых ты мне отрядил?

— Я сам поеду с тобой, — отозвался Зырян.

Я пожала плечами — дело его.

По дороге я подробно рассказала Зыряну про то, чего я накопала.

— Молодец, — уважительно посмотрел он на меня. — Хоть и не нашла ее, но, гляжу, серьезно к делу подошла.

— А куда деваться? — буркнула я, достала маникюрную пилку и принялась полировать когти.

— Слушай, Марья, — пробасил Толик из-за руля, — меня один вопрос мучает.

-Ну? — отозвалась я, не отрываясь от полировки.

— Я вчера ездил на ту поляну. Как та баба — то успокоилась? На теле ведь не ранки, да и на отравление не похоже.

— Молнией ее пришибло, — спокойно ответила я.

— Как молнией? — переспросил Толик.

— Обыкновенно, — я подула на когти, стряхивая мельчайшие опилки и подняла на него взгляд. — Молния в нее ударила под сердце, со спины вышла.

Толик с Зыряном переглянулись.

— Какая к черту молния в декабре месяце? — бормотнул Зырян.

— Фиолетовая, — пояснила я.

Мы помолчали, потом Толик сказал:

— А ведь и верно было там под грудью и со спины два следа каких — то странных.

— Ну, Марья, ты даешь, — только и смог сказать Зырян.

— Да ладно вам, — оборвала я его. — Зырян, я что тебе за уборку должна?

— Девку найди — и в расчете, — как — то задумчиво отозвался он.

Остаток пути мы молчали. Толик следил за дорогой, я дремала. Что делал Зырян, мне видно не было.

Въехав в Екатеринград, Толик меня окликнул:

— Ну, Марья, просыпайся.

Я протерла глаза и недовольно отозвалась:

— Чего надо — то?

— Говори куда ехать.

Я еще раз протерла глаза, потянулась, зевнула и объяснила дорогу. Через десять минут мы были у "Белого таракана". Назвал же кто — то ...

Толик лихо припарковался у самых дверей, и я лениво выползла на улицу. Хотелось спать, если честно.

Хлопнули дверцы, и мои соратники бодренько выкатились на морозный воздух.

— Идем, что ли? — посмотрел Толик на Зыряна.

— Идем, — согласилась я за него.

Дым в "Белом таракане" стоял коромыслом. На маленькой круглой эстраде почем зря драл глотку бородатый дядя с гитарой, выводя заунывные рулады, какие — то молодчики — либо бородатые и лохматые, либо наоборот с бритым черепом — хлестали пиво и тискали подружек. В общем, все было именно так, как Марина, подруга Ларисы мне и описывала. Видимо, за прошедшее десятилетие в этом славном местечке мало что изменилось.

— Держитесь рядом, я тут человечка пойду поищу, — прокричала я своим защитникам, пытаясь перекричать дядю на эстраде.

Они синхронно кивнули, и я стала деловито проталкиваться через толпу.

Того мужика — пушера я отыскала в два счета. Оказывается, он тут служил барменом, стоял за стойкой и меланхолично протирал бокалы.

— Привет, — склонилась я над стойкой и улыбнулась ему.

— Чего надо? — хмуро отозвался он, глядя куда — то мне за спину.

— Поговорить, как всегда.

— Я на работе.

— Сотку баксов дам, — как всегда прямолинейно пообещала я.

Он кинул на меня безразличный взгляд и гаркнул:

— Вадик!!!

В поле моего зрения появился двухметровый качок. Я тоскливо посмотрела на него и подавила желание перекреститься. Черт возьми, и чем я думала? У этого наркодилера недоделанного тут друзей — товарищей полный бар, что Зырян с Толиком сделают?

— Чего? — лениво отозвался Вадик.

— Постой тут, мне отойти надо на минутку, — сказал ему мужик и кинул полотенце, которым он протирал бокалы.

Вадик молча протиснулся за стойку, а я опять чуть было не перекрестилась — теперь уже от облегчения. Мы протиснулись на улицу, обогнули подвыпившую компанию и встали около нашего джипа.

— Ну?— спросил мужик, почесывая в паху.

— Помнишь, мы с тобой в прошлый раз говорили и ты про некоего Олега упоминал? — спросила я.

— Ну? — снова изрек мужик после минутного молчания.

— Адресок бы его.

— А хрен его знает, — пожал мужик плечами.

— Да я тебе сейчас такой хрен покажу, не унесешь! — зловеще начал Толик.

— Да погоди, все нормально, — досадливо отмахнулась я от него и снова обратилась к мужику : — А кто знает?

— Слушай, ну ты и вопросы задаешь, — мужик честно нахмурился, изображая мыслительный процесс, по истечении которого выдал: — А хрен его знает. Он с нашими уже много лет не общается. Ты б меня еще про двенадцатую пятилетку спросила!

— А что такое пятилетка? — теперь нахмурилась я.

— Молодо — зелено, — неодобрительно посмотрел на меня мужик.

— Ну ладно, — сдалась я. — Про адрес этого Олега ты ничего не знаешь, тогда скажи хотя бы его фамилию.

— Фамилию — то чего б не сказать — Росомахин он, — снова индифферентно сообщил мужик.

— Росомахин? — озадаченно посмотрела я на него.

— Росомахин, — подтвердил мужик.

— Или я дура..., — в глубокой задумчивости произнесла я коронную фразу, вытащила бумажник и отдала мужику сотку.

— Все что ли? — обрадовался он.

— Все, — кивнула я.

Мужик обрадовался, быстро заныкал деньги в карман штанов и на прощание сказал:

— Ты это, если что, еще подъезжай, я тут всегда тусуюсь.

Ну вот, а в прошлый раз закопать хотел. И еще говорят что за деньги не купить эмоции. Как же! Еще один визит в сие заведение — и этот мужичонка меня полюбит. От всего сердца.

Мы проводили его долгими взглядами, сели в джип и Зырян недовольно произнес:

— Что — то я твоих методов понять не могу.

— Методы у меня обыкновенные — товарно — денежные, — сообщила я. — У них есть инфа, у меня — деньги. Вот и произвожу обмен.

— Да что мне твой обмен — ты мне скажи нафиг ты ему ни за что сотку баксов дала!

— А вот тут ты сильно ошибаешься, Зырян. Инфа у него суперценная. Так что, Толик, поехали в гости!

Дорогу я помнила отлично, на этот раз гаишников трясти не пришлось. Еще пятнадцать минут — и мы остановились перед домом из желтого кирпича.

— В общем так, други мои, — сказала я соратникам. — Там женщина и маленький ребенок. Дом приличный. Охрана. Так что — дебоши не устраивать.

— Поучи еще, — презрительно бросил Зырян.

— Я не учу я обрисовываю ситуацию, — терпеливо разъяснила я. — Так что — делаем так. Заходим в квартиру — я беседую, вы меня подстраховываете.

— Да уж лучше я сам побеседую, — властно сказал Зырян.

— Зырян, — вздохнула я. — Это МОЁ расследование. Это Я вытянула все ниточки. Наконец, я просила меня подстраховать, а не ломать мне всю игру. Не нравится второстепенная роль — вперед, но я умываю руки и ты ко мне претензий не имеешь.

Зырян побагровел, открыл рот, но вдруг его захлопнул и мирно сказал:

— Хорошо.

Я кивнула, достала сотовый и набрала номер Марины, оставшийся на определителе с ее прошлого звонка.

— Алло! — бодро сказала она.

— Здравствуйте, Марина, это Марья, помните меня?

— Помню, — сказала она с недоумением.

— Я около вас, вы мне разрешите на секундочку забежать? Надо кое — что уточнить.

Она помолчала, после чего с некоторым неудовольствием в голосе спросила:

— А по телефону нельзя уточнить? Я ребенка укладываю.

— Много времени я не займу, обещаю.

— Ладно, — вздохнула она. — Сейчас предупрежу охрану.

Я отключилась и кивнула парням:

— Идем!

И мы пошли.

В холле я уверенно бросила секьюрити:

— К Росомахиным, Марина должна была вам позвонить, — и не притормаживая пошла к лифтам. Я опасалась, что Марина могла обмолвиться о количестве гостей.

Пронесло.

Мы выгрузились на Маринином этаже, парни стали в углу, а я позвонила в дверь.

Через минуту — достаточно долгий срок!— она открылась и Марина, в шелковом халатике и тапочках с помпончиками появилась на пороге.

— Извините ради бога за поздний визит! — сердечно сказала я и вошла в квартиру, проталкивая хозяйку впереди себя. Тут, как по волшебству сзади нарисовались парни.

Марина в ужасе смотрела на них, поняв, что случилось что — то недоброе.

— Успокойтесь, все нормально, — сказала я.

Она перевела взгляд на меня и вымолвила:

— Это что?

— Это мои друзья, не стоит их опасаться, — я ободряюще похлопала ее по плечу. — Мы собственно к Олегу. Он дома?

— Нет, — полузадушенным голосом пискнула она.

Черт возьми! Я оказалась права. Когда тот мужик из "Таракана" сказал, что фамилия у Олега — Росомахин, меня как кольнуло. Марина тоже Росомахина. И она знает Ларису...

— Вот черт, — вздохнула я. — Парни, вы пока выйдите в подъезд, а? Не в службу, а в дружбу. Видите, человек вас боится.

— А чего нас бояться, — мрачно сказал Зырян, но все же вышел.

— Свисти если что! — сказал напоследок Толик, кивнув на сотовый.

Я проводила их взглядами — черт возьми, я уж как — то привыкла к ним, и не замечаю их вида матерых уголовников. Потом обернулась к Марине и в упор спросила:

— Лора где?

— Не знаю! — снова пискнула она.

— Позвать может этих? — кивнула я на дверь. — Они по — другому спросят.