| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Наконец-то фюрер встал, умылся-оделся и спросил про новости. А вот новости к тому времени были уже утешительными. Находившиеся у него в приемной сотрудник со спешной телеграммой Манштейна, Франц Гальдер и шеф гестапо Мюллер — очень быстро и бодро ему доложили, что пока он спал, верный ему до гроба пехотинец Эрих Манштейн-Левински раскрыл заговор люфтваффе и панцерваффе, которые вступили в сговор с большевиками, и начали уже переходить на сторону русских. Но пехотинца вермахта, выжившего в мясорубке Первой Мировой на мякине не проведешь! Он честен и предан, ибо знает, что такое настоящая война! И никакие холеные уроды летающие там, наверху не смогут сломить мощь и боевой дух пехоты вермахта и германского народа, возглавляемого пехотинцем Адольфом Гитлером! Ну и прочее бла-бла-бла, сопровождаемое бодрым докладом о количестве арестованных, расстрелянных, сознавшихся. Плюс бонусом записка от Гальдера и от Шпее, где они написали о всех прохлопах люфтваффе и панцерваффе, которые по их мнению так же являются доказательствами заговора вскрытого Эрихом Манштейном.
Ирония судьбы заключается в том, что заговор, точнее заговоры действительно были, и в подвалы гестапо попало немало заговорщиков — парни Мюллера были жесткими профессионалами и не зря ели свой хлеб! Просто до того момента не было приказа и не было разрешения работать быстро и жестко!
Геринг действительно хотел занять место фюрера, а Гудериан мечтал о его смерти и готов был поддержать любой заговор, ибо хотел занять место Гальдера и превратить немецкую армию в сплошные танковые войска. О чем они, шепелявя (большую часть зубов к тому времени им уже выбили) и признались Гитлеру. Их расстреляли во дворе рейхсканцелярии. Ну а дальше, как поется в песне: "Тут пошли аресты, начались облавы...."
* * *
В штабе адмирала Октябрьского все и вся стояли раком. Речь боевых офицеров примерно на 90 процентов состояла из нецензурных выражений, что говорило о высокой степени напряженности текущей оперативной обстановки на данном театре военных действий. К радости и одновременному ужасу адмирала Октябрьского, все указания посланок самого, которые он приказал выполнить своим подчиненным дали положительный эффект. Причем не просто положительный, а ох...ительный! Десантники первой волны, которых он в принципе считал практически покойниками, с кондачка и практически без потерь захватили большую часть Ялты. Так же удачно прошла высадка десанта с крейсеров. Удачной была и стрельба крейсеров по берегу, несмотря на то, что стреляли они совсем не туда, куда им было приказано, результат был поистине фантастический — они накрыли войска, двигавшиеся к Ялте с востока по узкой горной дороге.
Несколько смущало то, что противник не пытался подтянуть к Ялте резервы с западного направления, но это было только на руку — десантники все больше расширяли плацдарм. Действия штурмовых групп и тактических десантов на западном фланге похоже что были удачными и своей цели достигли — немецкие силы были связаны боем с множеством малочисленных групп наших бойцов. Конечно же, с наступлением утра, немцы смогут большинство из них уничтожить, но свою роль они уже сыграли — Манштейн проспал Ялту!
Ялта. Ялта. Ялта! Нужны резервы! Нужно расширять плацдарм дальше! У него, Октябрьского, появилась возможность взять реванш за катастрофу армии под Керчью! Пускай частичный реванш, но... Если он удержит Ялту и расширит плацдарм...Эх...Резервы! Резервы! Где резервы? Все и вся на поддержку Ялты! Днем вся авиация флота должна защищать плацдарм и штурмовать немецкие позиции около плацдарма! Все корабли способные достичь Ялты за ночь и поддержать ее защитников огнем — должны готовиться к выходу в море! Резервы! Где резервы? Флоту ужаться и родить до утра бригаду... две бригады морской пехоты! Просите резервы у Буденного! Связь с Буденным! Я лично буду просить! Любые резервы!
Что там с этой сверхпушкой? Можно ли ввести ее в строй и использовать для поддержки десанта в Ялте? Уже извлекли из туннеля? Отбуксировали к зданию вокзала? Машину мне машину! Хочу посмотреть на нее лично!
.
* * *
Как ни покажется странным, но именно "Дора" сыграла ключевую роль в обороне Севастополя в те дни. Точнее сказать ее фотографии. Корреспонденту "Красной звезды" требовались фотографии. Защитников города он уже сфотографировал. Что сфотографировать еще? И тут сообщают, что у немцев отбили огромную сверхпушку! Какой ракурс! Наполовину въехавшая в туннель "Дора" с чудовищным огромным орудием, поднятым почти вертикально вверх. Сзади два тепловоза, и множество севастопольских железнодорожников, маленьких словно муравьи, ведущих работу по ее извлечению из туннеля! В Москву военкор вылетел ночью из Севастополя, с промежуточной посадкой в Новороссийске. Там-то, он и показал Буденному то, что сфотографировал в Севастополе.
Мегажелезяка произвела на Семена Михайловича неизгладимое впечатление. Он даже выпросил у военкора пару фотографий. Октябрьского он несколько недолюбливал за нерешительность и определенную некомпетентность. Ну и за склонность преувеличивать опасность и паниковать на пустом месте. Но "Дора"... это серьезно! К звонку Октябрьского, точнее сказать к докладу об успехах в Ялте, Семен Михайлович отнесся весьма скептически — уже не первый раз Октябрьский докладывает об "освобождении" городов! Евпатория, Алушта, Керчь — бодрый доклад об успехах и катастрофа в итоге. Но "Дора"! Нужно все же помочь Севастополю! Если немцы стянули к Севастополю такие орудия... Да, он даст адмиралу резервы! И даже перенацелит несколько полков авиации. Но только на время! Ялту держать любой ценой! Это политический вопрос! И хватит флоту стоять в Новороссийске, пусть... Что? Пойдет в море ночью? Ого! Что это с адмиралом? Неужели поумнел? Пожалуй, нужно дать ему еще резервов. Держать Ялту! Держать! ...
* * *
Если танк становится родным домом, он обретает душу и становится живым существом. "Восьмидесятки" словно гончие учуяли, что приближаются к дому, где они отдохнут, их осмотрят, приголубят, заправят, укроют от посторонних глаз, и поэтому старались изо всех сил. "Мчались танки, ветер подымая...". Если быть точными, то ветер подымала Мария. Вернее сказать ее голос. Радость от того, что они сумели сориентироваться ночью без компаса на незнакомой местности и скоро будут у своих ее переполняла и вылилась напевание песен на дорожную тему. Пела Мария тихо, выполняя приказ Оксаны о соблюдении маскировки и скрытности. Поначалу тихо. Потихонечку Мария распелась, и ... В ноты Мария не попадала, но пела с энтузиазмом, что называется от души... все громче и громче... громче и громче... не подозревая, что перешла рамки дозволенного, и наносит своим пением непоправимый ущерб экологии Крымского полуострова. Да фиг с ней с этой экологией! Как говорится — вначале от ее пения шумел камыш, потом уже и деревья гнулись...Пожалуй в чем-то пение Марии можно сравнить по воздействию с знаменитым свистом Соловья-Разбойника, с которым смог справиться только былинный богатырь Илья Муромец, да и то не сразу.
Не было в армии Манштейна Ильи Муромца! Зато оказалось очень много несчастных, которым Мария своим пением чуть не вынесла мозг в прямом смысле этого слова! Вслед за барабанными перепонками! И этих несчастных оказалось гораздо больше, чем тех, кого девушки намотали на гусеницы своих танков! Танки мчались в предрассветной ночи. Линия фронта была все ближе и ближе. Успеют ли они проскочить ее до рассвета? Или как всегда случится встретиться с очередной пакостью? Что-то подсказывало Оксане, что нужно быть настороже, и когда впереди возникла небольшая возвышенность, вокруг которой дорога делала поворот, она приказала Марии прекратить пение. Что смутило Оксану? Из-за возвышенности пробивались лучи электрического света — то ли населенный пункт, то ли какой-то штаб, то ли лагерь...
* * *
А вот самым счастливым человеком в Крыму в эту ночь был лейтенант Михай Дробеску! Да, жесткий топчан на КПП не самое удобное место для отдыха, зато....Он спал и видел восхитительный сон. Сон, где он гуляет с той самой восхитительной итальянской сеньоритой. На нем дорогой шерстяной костюм, на ней...на ней все та же полупрозрачная белая римская тога и ...никакого нижнего белья! Вот они гуляют по центральным улицам Бухареста, затем оказываются в Риме. Обед в уютном ресторанчике. Катание в гондолах по каналам в Венеции. Ужин при свечах в Неаполе. Номер "люкс" с огромной кроватью. Он целует итальянку в губы, снимает с нее тогу, и бережно берет ее на руки и, опускает на атласное покрывало,... гладит восхитительную загорелую кожу.... (отредактировано цензурой)...Счастливые часов не наблюдают!
Увы, но лейтенант не знал, что из-за трофейных французских танков, перегородивших дорогу, прекрасные сеньорины вынуждены были свернуть, и встреча с той темноволосой дамой его сердца откладывалась на неопределенное время...
* * *
В своих мемуарах, Эрих Манштейн-Левински, довольно иронично отзывался о киношниках Третьего Рейха. Но дело, увы, заключалась не в том, что немецкие режиссеры были похожи на Микиту Нахалкова, а в том, что самой одиозной фигурой германского кинематографа была женщина — Лени Рифеншталь. Именно ее он и высмеял в своих мемуарах, а она в ответ высмеяла его в своих, рассказав о пристрастии Эриха к молодым симпатичным адъютантам.
На беду Манштейна, Лени была еще и злопамятной стервой. Именно поэтому она решила снять пропагандистский фильм про войну в его армии. Разумеется, чтобы извести Эриха бесконечными требованиями и капризами. Увы, но приехала в Крым она несколько не вовремя. Днем бы раньше! А так ей и всей съемочной группе пришлось почти двенадцать часов провести в душном вагоне посреди какого-то поля, практически через десять минут после того, как поезд отправился из Симферополя. Лени не выдержала и психанула, построив рядами и колоннами всех, кто в этом поезде находился. В конце концов, за ними прислали несколько машин из Симферополя. Но в Симферополе Лени ждало разочарование — на юг их не пускали — ходили слухи, что русские прорвали фронт. Пришлось звонить и жаловаться Геббельсу, который обвинил коменданта Симферополя в трусости, и велел не путаться под ногами представителей пропагандистской машины Третьего Рейха. Но все это отняло много времени. Да еще как выяснилось потом, водители плохо знали дорогу и свернули куда-то не туда.
Огорченная Лени приказала колонне остановиться и решила дождаться каких-нибудь проезжающих машин, чтобы уточнить дорогу. Ждать немецким киношникам пришлось примерно с час...
* * *
Вот оно! Оксана была вне себя от счастья! Колонна шикарных штабных легковых автомобилей! Один даже шестиколесный. Все сплошь с откидным верхом! И не какие-то там малолитражки или не пойми чего с угловатыми корпусами (по всей видимости, Оксана имела в виду "кюбельвагены"), а огромные шикарные лимузины! Наверняка должен быть хотя бы один или даже два немецких генерала!
— Девочки! Передайте мальчикам — этих нужно постараться взять в плен! — объявила Оксана по трансляции.
— Ого! Да там же шестиколесный "Мерс", как у Гитлера! — подлила масла в огонь Надя.
Гитлер? У Оксаны в голове все несколько спуталось. Если взять в плен Гитлера — война закончится или нет?
— Тормозим у головы колонны! — внезапно взяв управление взводом на себя, скомандовала Мила. — Концевой танк в хвосте колонны! ...
Оксана несколько опешила от такого своеволия подчиненной, но промолчала, ибо никакого плана у нее самой не было, и как брать в плен такую ораву народа она не знала.
— Стоп! — рявкнула Мила по трансляции. — Вперед! Вперед! Вперед!...
* * *
Любой психически здоровый мужчина скажет Вам, читатель, что женщина в форме смотрится эффектнее, чем женщина в купальнике. Есть что-то в этом такое....А-а-а-ах! Особенно, если форма эта включает туфли, чулки, юбку, рубашку и тужурку. Такие женщины всегда в центре внимания мужчин! И никакое вечернее платье, даже с двумя декольте до пупка и до ж...пы не соберет вокруг себя столько взглядов, как обычная военная форма на представительнице слабого пола. И что же тогда делать тем женщинам, которые не имеют права носить форму? Выход был найден еще в Первую Мировую войну. Именно тогда появился стиль "милитари". Костюмы и платья почти похожие на военную форму. Почти. Самое обидное для Оксаны было то, что она про это знала! Но кто ж мог знать, что про это знала и Лени Рифеншталь и немецкие актрисы? Из-за их дурацких нарядов и Оксана, и все ее подруги не говоря уже про моряков-краснофлотцев, приняли немецких фройлян за белокурых штабных самок собаки, известных всем по многочисленным советским фильмам про Великую Отечественную войну. Ведь почти в каждом фильме присутствует такая белокурая работница штаба, причем зачастую не одна, а несколько.
А сработали жестко, четко и быстро! Мила и Анжела самозабвенно орали:
— Хальт! Хенде хох! Цурюк!
Моряки орали множество слов, оканчивающихся на "ЛЯ", упоминали чью-то мать, ну и знаменитое "полундра". Лица мужского пола, разумеется, получили в бубен за непонятливость, нерасторопность и попытки неподчинения. Белокурых же фройлян достаточно грубо и бесцеремонно облапали за сиськи и прочее в поисках припрятанного оружия. Времени разбираться, кто есть кто не было, и всех быстренько покидали на броню, вперемежку с перевозимым в легковых машинах багажом. Горькая правда открылась Оксане, когда все танки были уже в движении. И открылась она из-за того, что машина Лени была во главе колонны, и вследствие этого, немка попала на ее танк, причем ее было решено поместить вовнутрь, ибо она больше всех кричала и возмущалась, из-за чего Оксана решила, что эта истеричная штабная фашистская самка собаки очень ценная птица, и возможно даже знает, кто из взятых в плен является фашистским генералом, или даже Гитлером! Ева Браун? Как она выглядит то? Оксана не помнила.
— Я Лени! — категорично и, срываясь на крик, заявила пленная.
— Угу, — ответила Мария, — Ты блин себя еще Лаврентием Павловичем назови! Тоже мне вождь мирового пролетариата! А умище, умище то куда дела?
— Вы за это ответите! Я Лени! — повторила немка.
— МЛЯ! Мария! — рявкнула Оксана, по трансляции, — Уйми эту контуженную! Только не насмерть! Она, похоже, что ценный фрукт!
— Без проблем! — с веселой злостью ответила Мария, легонько ткнув строптивую немку под дых.
На какое-то время это помогло, но потом эта немецкая самка собаки очухалась и стала кричать что пожалуется самому доктору Геббельсу за столь бесцеремонное обращение с творческой элитой Третьего Рейха.
Оксану это взбесило, и она уже собиралась высказать этой, что Хатынь и тысячи других сожженных деревень никакого отношения к творчеству и культуре не имеют, и даже расцарапать этой фашистской твари лицо ногтями на немецкий крест, выместив, таким образом, свою злость и за проявленное в Ялте малодушие, и за отвратительный лак для ногтей, и за обиды на Нахалкова, когда та, на свое счастье наконец-таки перестала изображать из себя вождя мирового пролетариата Владимира Ильича Ленина и назвала свое подлинное имя:
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
