Дикари постарались на славу. Одержимые — та часть из них, что ещё не столкнулась с невидимками — опомнилась и разбежалась, покинув множество тел обречённых на смерть. Не тут-то было. Сняв с себя защитные поле — с одежды — воины-дикари материализовались, и занялись "исцелением" чудищ. Им предстояло вернуть их к нормальному обличию и восприятию жизни, привычной обычному человеку.
На лоб одержимого накладывалась ладонь дикаря с символом от пореза, который отображался на оппоненте, а затем с "бус" отрывалась пластина и ложилась в карман на груди. После чего следовал дополнительно хлопок по щеке, и солдат или браконьер оживал, пробуждаясь как ото сна, и в недоумении косился на местных аборигенов, как и все, кто к тому времени приводился в чувство иными охотниками.
Где-то поблизости послышался пронзительный вой. На него сподобилась тварь. Она негодовала, потеряв огромное количество рабов, да и двуликого при всём желании не имело возможности спасти.
Привидения — дикари — в восприятии солдат и браконьеров занялись косматой зверюгой. Один из трёх аборигенов поступил аналогичным образом, как и с иными предшественниками, коснувшись ладонью оголённой макушки, и чудовище издало рык, преисполненный боли и страданий, а затем снял с себя амулет и нацепил ему на шею. На этот раз вместо крика послышался треск, падающих деревьев. Тварь сходила с ума. Дикари овладели её животным, которое было послушно одному из них, как появилось иное — бормоглот. Его и натравили на обладателя перстня, пустив по следу.
За Тяпой-Ляпой подался Ловец и Охотник, а Ходок вновь скрылся из виду у подопечных, заняв стрелковую позицию на одном из деревьев, и притаился.
Предчувствуя неминуемую опасность, тварь предпочла отступить. Запутывая охотников, она подставляла вместо себя рабов.
Одержимые и подворачивались им всякий раз не вовремя. Поиски затягивались. А когда казалось: твари некуда деваться, она ушла на сопредельную территорию, перебравшись вплавь на противоположный берег в ледяной воде, и скрылась из виду у Охотника с Ловцом.
Они придержали своего зверя, призадумавшись над тем, что можно ожидать от проклятого, решили вернуться назад. Им требовалось прояснить ситуацию у капитана.
— Это война! — заявил он, придя в себя. — Если верить вам в то, на что способна тварь — вернётся сюда с послушниками из числа китайцев, набрав их из пограничников.
— И что ты предлагаешь?
— Самим сделать туда вылазку, но с условием: мне будет предоставлено достойное оружие с одеждой.
Дикари уступили Воину. Ходоку пришлось обменяться с ним одеждой.
— Теперь ты капитан вместо меня, и командуешь солдатами с браконьерами. Займи с ними оборонительный рубеж вдоль реки на господствующей высоте, и жди!
Чего — уточнять не имело смысла. Диверсанты исчезли, растворившись среди бела дня за исключением животного, подавшегося вперёд них, а позади его когтистых лап на снегу стали образовываться иные отпечатки — стоп поисковиков.
16. СОРАТНИКИ ПО НЕСЧАСТЬЮ.
Они вышли к броду, по которому промчалось дикое животное, поднимая брызги по обе стороны от себя. На него с китайского берега никто не отреагировал, как следом на воде пошли круги, но никого не было видно.
Китайцы из дозорного наряда пограничной службы занервничали, принявшись о чём-то оживлённо переговариваться между собой на родном наречии, обнаружив себя для диверсантов, и тем не составило большого труда обезвредить их в тот самый момент, когда один из них пытался связаться по рации с командиром полка. Вдруг вздрогнул, а его напарник дёрнулся, и они зарылись лицами в снег.
— Хм, — послышался голос невидимки, принадлежа капитану спецназа. — А мне понравилось эта ваша палочка-застукалочка! На что ещё способна?
— После поймёшь благодаря иным символом и знакам, — заверил Охотник.
Подобрав переговорное устройство, диверсанты углубились на сопредельную территорию.
— Осторожно! — предупредил Воин братьев по крови. — У китайцев здесь минные поля.
— И чего они боятся?
— Браконьеров из числа тех, что помогают Триаде — перекрывают им маршрут для наркотрафика.
— Не смеши, — раздался голос Ловца. — Все браконьеры с их стороны — диверсанты. Они под видом охотников собирают разведданные, общаясь соплеменниками, официально осевшими по нашу сторону реки.
— На будущее обязательно учту, — принял капитан информацию к сведению. — Тайга со своими богатыми природными запасами недр и впрямь лакомый кусочек!
— Нам это можешь не объяснять, ибо мы живём тут!
Диверсанты прекратили переговоры, но о тишине с их стороны не могло идти речи. Опасения капитана спецназа подтвердились. Дикари не доглядели за животным жрицы, и оно налетело на противопехотную мину. Прогремел взрыв. Тяпа-Ляпа не пострадал. К моменту детонации он был уже в десятке метров от образовавшейся воронки за спиной. Зато досталось иным диверсантам. Их засыпало осколками.
Ранений удалось избежать, но о тайном появлении на сопредельной территории следовало забыть.
Бормоглот продолжал стремительный забег скачками по минному полю, образуя проход для диверсантов, ориентировавшихся по выбоинам на заснеженной поверхности от детонации противопехотных взрывных устройств.
В расположении военной части обнесённой колючей проволокой в удалении от границы с Россией была поднята всеобщая тревога, и в сторону квадрата с диверсантами на зачистку цепью устремились солдаты Китайской Народной Армии, подгоняемые офицером, расположившимся на башне самоходно-орудийной установки, и срывающимся без конца на крик.
Его приказы заглушали лаем собаки. Китайцы держали их на коротком поводке, и они все без исключения реагировали на невиданное доселе животное с сопредельной стороны, устроили на него облаву, принявшись травить по всем правилам охоты.
Едва собаки спустили, они погнались за Тяпой-Ляпой, подавшимся в обратном направлении по расчищенному проходу в минном заграждении.
Взрывов не последовало, а несколько овчарок, взвизгнув, упали замертво, иные — подались назад.
Зверь-перебежчик в ответ огрызнулся им, выставив клыки с когтями. Со стороны могло показаться: он применил их, отпугнув свору, а в деле поучаствовали двуногие диверсанты.
Кто-то из солдат дал очередь из автомата, что легла в непосредственной близости от животного, и следом понеслись крики офицера с башни САУ. Он приказал прекратить стрельбу, и исчез внутри орудийной самоходки.
Дуло на башне опустились, а после стало разворачиваться в сторону бормоглота.
— Совсем озверели эти китайцы, — отметил капитан.
— Их командир — одержимый! Знать тварь где-то поблизости! — живо разобрались в ситуации дикари. — Иначе смысл им охотится на бормоглота. Их хозяин признал в нём существо, которое мы натравили на него.
Диверсанты попытались отогнать Тяпу-Ляпу. Тщетно. Пришлось в спешном порядке залечь на снег и как можно дальше от четвероного друга.
Последовал выстрел, повлекший взрыв, и на минном поле образовалась воронка приличных размеров, как вширь, так и глубину. Бормоглот взвизгнул, свалившись в яму.
На башне САУ вновь показался офицер и замахал саблей над головой, требуя от бойцов пехоты выдвигаться в сторону минного поля.
Те оказались не из робкого десятка, и подавшись подразделением. Прогремело пару взрывов. Ими были обнаружены противопехотные мины, не причинившие особого вреда.
— Зомби-и-и... — отметил один из трио диверсантов.
— Опоздали, — согласился иной.
— И дальше что? — заинтересовался капитан.
— Кто из нас — человек боя — воин? Мы же охотники-ловцы!
— Тогда лежим и не двигаемся, чего бы ни случилось. Ни на что не реагируем — ни на одну провокацию!
Когда одержимые добрались до края ямы, часть из них оказалась нашпигована длинными иглами, применёнными против них бормоглотом, а далее он пустил в ход когти с клыками. Надолго его не хватило. Преимущество изначально было на стороне двуногих чудовищ, они справились с ним — связали, и, нанизав на шест, понесли назад к командиру.
— Чего они задумали? — недоумевали диверсанты.
— Сделать жаркое, что же ещё, — отметил Воин. — Я бы на месте твари съел его, отомстив нам, как своим заклятым врагам.
И оказался прав. Это осознали диверсанты, очутившись вскоре вблизи военной базы китайцев. Бойцы из числа поваров, раздували огонь, и варианта приготовления блюда было два, поскольку бормоглота могли зажарить или сварить в виду наличия котла и шампура.
— Ничего не поделаешь, придётся пожертвовать четырёхлапым другом, — заметил капитан. — Иначе не удастся обнаружить беглеца!
Дикари придерживались иного мнения. Они не могли позволить погибнуть любимцу верховной жрицы. Для них в данном случае было бы большим позором вернуться в племя с подобным прискорбным известием. Соплеменники в том случае изгнали бы их.
— Тогда выбирайте, что вам дороже — животное девчонки или пленение двуногой твари, — предложил капитан.
— Мы не пойдём на уступки проклятому ни под каким предлогом! И достанем его, чего бы это нам не стоило и не грозило! Ты с нами, Воин?
— Да куда я без вас, а вы без меня, коль обязаны друг другу по гроб жизни, — нехотя подался капитан в расположение лагеря противника.
Перемахнув через ряды колючей проволоки под высоким напряжением, они очутились в расположении Китайской Народной Армии. Собаки словно сошли с ума, подняв невообразимый лай. Часовые на вышках, неся караул, так и не смогли обнаружить лазутчиков. Следы диверсантов, достигнув колючего заграждения, сливались с иными, натоптанными самими китайцами на собственной территории военной базы. Да и на тени они реагировать не могли. Хотя предпосылки были.
Какой-то солдат с лычками на погонах — и явно сержант — распекал иного за безалаберность и невнимательность. Досталось часовому на посту. И если прежде от них исходили две тени, следом прибавилось ещё три. Солдат вперёд сержанта среагировал на них поворотом головы, но так никого не обнаружил позади себя. Сержант отвлёкся следом на его действия и рухнул первым на расчищенную поверхность от снега, а затем солдат, не успев закричать.
Диверсанты сделали своё дело. Накидав на них снега, они подались дальше в направлении приманки, но на свет прожекторов не пошли.
— А нас здесь поджидают, — молвил капитан. — Я носом чую западню! Это ловушка!
Он предложил наведаться в часть — проведать офицера в кабинете, где попутно надеялся застать тварь — беглеца.
— А что если и там засада? — высказал данное предположение Охотник.
— Всё может быть! Но риск оправдан, хотя и обязаны свести его к минимуму. Поэтому для начала предлагаю утроить диверсию — переполох!
Воин повёл Охотника с Ловцом на склад вооружения. Сняв без особых проблем часового на посту, они обезопасили того от опасности быть подорванным вместе с боеприпасами. И взору диверсантов предстали горы ящиков с иероглифами. Понять, что находиться в них без вскрытия было нереально.
Один из дикарей поспешно применил оружие, и чуть не устроил взрыв, пытаясь сбить замок мелькнувшим лучом. Обошлось. В ящике находились гранаты, но в разобранном виде и промаслены.
— На наше счастье их только недавно привезли сюда с завода, — констатировал факт капитан, собрав пару гранат. Раньше бы он установил растяжку и произвёл подрыв, а сейчас оставил на видимом месте, и, покинув с подопечными арсенал, пустил аналогичный луч света.
— Надо же! Попал! И без оптического прицела! — обрадовался он, не боясь открыто выражать свои чувства во всеуслышание.
Его голос всё равно потонул в грохоте взрывов, возникших на территории склада вооружения, и в металлическом корпусе ангара образовались пробоины. Базу накрыло с воздуха теми предметами и элементами оружия, что не сразу детонировали или вообще.
Кругом падали ящики, разбиваясь и разлетаясь на куски в зависимости от материала корпуса — металла или дерева, попутно поверхность базы устилали патроны и прочие боеприпасы, как в разобранном, так и собранном виде. По снегу катались мины с гранатами. Некоторые из них детонировали. А вскоре уже вся база пылала в огне.
Мелькнул офицер, и не один. Подле него находился тип гражданской наружности и таком же одеянии, но ляпистой по форме содержания.
— Олигарх! — признал капитан беглеца.
— Проклятый... — поддержали того подельники, устремившись параллельным маршрутом с ними, не желая и на этот раз упустить.
Беглецы закрылись в самоходной установке.
— Нам не достать их оттуда! — проступили нотки паники в голосе капитана.
Дикари остались при своём мнении. Они вскинули оружие.
— Надеетесь пробить броню из ружей? — сомневался капитан, что это у них получится.
Но едва мелькнули лучи, в корпусе САУ образовались пробоины навылет.
— Ух, ты... — обрадовался он. — Тогда бейте по колёсам — гусеницам!
Дикари не поняли его — того, чего он требовал от них — поскольку не были сильны в современной технике. И тому самому пришлось применить аналогичный вид оружия.
Капитан не ожидал, что получит отдачу, не предпринял соответствующих мер, приложив край удлинённой и вытянутой трубы к плечу, поплатился.
— Живой? — почувствовал он лёгкий удар по щеке, и испустил пар изо рта, но не от холода. Его при выстреле окатило вырвавшимися парами.
Пояснять дикарям ошибку в действиях капитану не пришлось, он как военный человек сам разобрался во всём, и снова выстрелил по самоходной установке. На этот раз более удачно. Цель оказалась поражена. Гусеница по правую сторону самоходки была перебита, и техника закружила на месте вокруг своей оси вращения, зарываясь в мёрзлую землю по башню.
Беглецы превратили САУ в дот с радиусом обстрела в 360 градусов по плоскости и 180 — по вертикали.
— Теперь они не подпустят нас и на пушечный выстрел, пока не израсходуют весь боезапас.
Капитан знал, что говорил. Экипаж самоходной установки противника подтвердил его слова. Башня стала вращаться и вокруг её оси неслась стрельба. Работали два стрелка-пулемётчика. Продолжалось это по времени недолго. После чего одного из них вытолкнули за пределы укрытия с каким-то заданием.
— За подмогой отправили, — догадался капитан, целясь в бегуна из непривычного до сих пор ему оружия. Однако его опередили дикари.
Кто-то пустил кольца света из них, и одержимый упал вблизи самоходки. За ним никто не вылез оттуда.
— Притаились, — догадался Охотник.
— Не сказал бы, — вдруг вспомнил капитан: в технике подобного образца имеется запасной люк на дне. — Нас провели! Обманули! Беглец выпрыгнул ещё до того, как мы обложили одержимый экипаж самоходки! Это был отвлекающий манёвр!
Следовало убедиться в словах Воина. Дикари рискнули, организовав стремительную вылазку, и ворвавшись в башню, не застали того, кого искали, обезвредив китайцев — сняли с них проклятия, одарив защитными тотемами. А затем допросили офицера, открывшись ему.
Тот не мог противиться им при всём желании — был повязан с ними, обладая амулетом-оберегом — выдал всё, что было известно.
— Поступим проще, — заключил капитан.
