Розы Пустыни

РОЗЫ

ПУСТЫНИ

Красная. Версия 1.0.2. от 17.05.11г.

Пролог

'Живете вы в плену темницы.

Поблекший городской народ.

Чужды красе, которой полны

Земля и вольный небосвод!

Дни ваши нудны и никчемны.

Заботы будничной полны;'

Народное творчество

— Димон, ты чего там застрял? Заползай уже! — голос Ивана звучал гулко, но очень четко и внятно. Внутри дольмена была потрясающая акустика. Дмитрий огляделся, вздохнул. Лезть в круглую дыру у самой земли не хотелось. Жаркое, июльское солнце уже клонилось к заходу, но пока жара спадет, пройдет еще не меньше четырех часов. Каменистые холмы, последнее место, где хотелось бы прогуляться по жаре. Причина того, почему он с братом приехал в эту глушь, сначала трясясь четыре часа в автобусе, потом два часа топали по лесу и еще полчаса поднимались на вершину холма, стояла прямо перед ним. С Димы сошло пять потов, а старый армейский камуфляж пропитался потом. Давненько он так не напрягался.

Дольмены. Представьте себе печенье. Обычное такое, толстыми прямоугольными плитками, 'земляничное' или 'топленое молоко'. А теперь увеличьте размер одной такой печенюшки до размеров автомобиля. Сложите из них примитивную конструкцию аля игрушечный домик. Просверлите в одной из стенок круглую дыру возле земли и пару дырок поменьше под потолком, получите дольмен. Сложенные из серых, каменных глыб, дольмены внушали почтение. Таскать такие плиты, современной-то техникой дело не легкое, а углеродный анализ, проведенный одной из бесчисленных научных экспедиций, говорил что этим домикам побольше трех тысячелетий. Иными словами, сложили их тогда, когда человечество такой техники не имело. Хотя, пирамиды сложить это же не помешало?

Дима еще раз вздохнул. Какой черт занес его на эти галеры? Это все Иван.

Дима был старшим менеджером в магазине по продаже электротехнических товаров. У него была жена, крепкий и шебутной сынишка. Со всех сторон степенный дядька. Не склонный к быстрым, поспешным решениям, Дима предпочитал семь раз отмерить и один раз отрезать. Но раз отрезал, то слово свое держал крепко. За что пользовался заслуженным уважением начальства, многочисленных друзей и знакомых. Младший брат его Иван, был немного другим. Отличный парень да, но куда более реактивный что ли. Знаток женской красоты, обаятельный, напористый, он был на фоне Димы этакой юлой. Постоянно куда-то стремился, чего-то хотел. Вот и на эту экскурсию подбил брата.

— Это будет познавательный поход, заодно жирок растеряешь — передразнил брата Дима.

Из дыры высунулась взлохмаченная голова Ивана.

— Ну где ты там? Долго ты еще будешь шары свои катать?

Дима скривился.

— Иду иду. Дима присел и практически на карачках залез внутрь дольмена. Внутри было сухо и прохладно. Земляной пол был устлан толстым слоем опавшей листвы. Интересно, как она сюда попадает? Дима уселся рядом с Иваном.

— Ну вот я тут. И что дальше?

Иван обвел рукой внутренности дольмена.

— Разве ты не чувствуешь почтения? Эти камни, сложили в то время когда не было кранов, экскаваторов, грузовиков. Даже не вериться, что это сделали люди. Хотя на этот счет есть кое-какие теории.

Дима расшнуровал берцы. Откинулся на прохладную шероховатую стену.

— Неа, ничего такого не чувствую. Тут просто прохладно и хорошо.

Иван рассмеялся.

— Чурбан ты бесчувственный. Никакого почтения к предкам. Вот посмотри что я надыбал про эти дольмены. Иван вытащил из своего рюкзака пачку бумаги формата А4.

— Так, посмотрим. Иван стал листать бумаги.

— Ага вот. Смотри. Есть предположение, что эти дольмены построила иная цивилизация. Иван пролистал еще пару листов.

— Атланты, ага первые люди, пара цивилизации, а вот. Мне показалось это особенно интересно. Несколько ученых считают, что здесь располагается аномальная зона. Место особой чувствительности в нашем измерении. Когда они пересекаются, с другими измерениями, они оставили на этом мире свой отпечаток. Т.е. грубое отражение того, что есть в том мире. Понимаешь?

— Неа. Дима достал из нагрудного кармана завернутый в фольгу и целлофан бутерброд. От жары сыр оплавился и растекся по куску ветчины. На вкус было не очень, но когда потопаешь по каменистым холмам пару верст, становишься не особо придирчивым.

Иван поморщился.

— Ну сколько можно есть? Дим, гляди у тебя уже мамон необъятный. Дима погладил свой объемистый живот, с трудом удерживаемый портупеей.

— Это амортизатор любви. И вообще молча завидуй. Тебя твоя очередная соска, не кормит поди нормально?

Иван махнул на брата рукой.

— Да иди ты. Лучше вон послушай. Один умник, Иван потряс стопкой бумаги, считает, что если определенным образом резонировать окружающую реальность, то здесь откроется портал в мир параллельный. Представляешь, как было бы интересно.

Дима напрягся, вспоминая свои скудные, школьные знания по истории и географии.

— Ну это смотря на сколько он параллельный. Вон были времена, когда тут вообще, дно было. Помнишь, палеонтологию изучали? Так вот, тут атолл был, то бишь мелководье. Прикинь, открываешь ты портал, а оттуда водичка. И ладно если просто вода. А если твари какие зубастые?

Иван, пригибаясь, прошелся по дольмену.

— И то верно. Но если не настолько параллельный. Представь, открыли дырку, а там уже люди в космос летают. Взяли бы пару технологий и сюда. Мигом стали бы миллиардерами.

— Угу. Дима активно жевал свой бутерброд.

Иван уселся у входа.

— Ну ладно посмотрели и будет. Погнали к автобусу. А то опоздаем и будем домой пехом топать.

Дима прожевал бутерброд и степенно не торопясь, достал платочек. Вытер руки.

— Пойдем непоседа. О, что это?

Снаружи раздался грохот, словно две огромные металлические цистерны столкнулись на полном ходу. На землю стали падать крупные капли дождя.

— Ну вот. Промокнем же насквозь. Блин рюкзак. Дима, с поразительной для своей довольно тучной комплекции ловкостью, вылез через дыру наружу. Подхватил свой рюкзак, глянул на небо.

— Ох. Ёмае. На холм надвигался черный фронт облаков. В глубине клубящейся массы голубыми сполохами мелькали молнии. Горизонт заволакивала стена дождя.

Дима юркнул в дольмен.

— Не. Иван, мы лучше тут подождем. Все равно без нас они никуда не уедут. Там такой дождина надвигается. Потеряемся нафиг.

Иван выглянул на улицу, где летний зной сменился проливным, словно на небесах кто-то разом опрокинул целую ванну воды, дождем.

— Это серьезный дождик. Пожалуй я с тобой согласен. Давай поедим пока что ли?

Дима улыбнулся. Аппетитом братишка был весь в него. Но от полноты его спасала жизнь неугомонная и девки неутомимые.

В рюкзаке Димы, при тщательном осмотре, нашелся целый царский обед. Курочка жаренная с картошечкой, огурчики с помидорчиками, упаковка майонеза, хлебушек черный с чесночком. И конечно лучок зеленый свежий.

Походный стол накрыли у круглой дырки, что была тут за дверь и окно одновременно. За окном лил дождь, но благодаря небольшому козырьку получившемуся из плиты служащей дольмену крышей, брызги воды до них не долетали. А вот свежий, пропахший озоном воздух, изрядно добавлял аппетиту.

Что такое одна курица гриль, для двух здоровых мужчин? Да ерунда. Умяли до разгрызенных косточек за пять минут. Иван достал из своего рюкзака бутылку с морсом. Разлили по алюминиевым кружкам, трофеям из армии. Улеглись поудобнее, у двери — окна, закурили. Иван курил свои пижонские длинные. Дима предпочитал сигареты попроще и крепче.

Дождь не унимался. Теперь к бесконечному ливню добавились молнии, сверкающие, казалось, прямо над входом.

— Ничего себе дождичек. Иван выдохнул дым. — Льет-то, как из ведра.

— Епт. Дима замер. Иван повернул голову и тоже замер. У входа в дольмен барражировал шар из раскаленной плазмы. Так близко, шаровую молнию, а это была она, никто из братьев не видел никогда в жизни. И знали то про нее, только благодаря тому, что оба, учились в школе в физико-математическом классе, где одним из предметов была метеорология.

— Блин дождь же. Откуда она тут взялась? Не шевелись! Дима старался даже челюстью не двигать.

Молния, словно что-то услышав, приблизилась к окну. Братья инстинктивно вжались в стены дольмена.

Слепящий глаза шар, медленно, словно ведомый невидимой нитью влетел в дольмен. Остановился в центре.

— Блин. Попали. Прошептал Иван.

Молния деваться никуда явно не собиралась. Ситуация ухудшалась просто с катастрофической скоростью.

Где-то высоко над дольменом, загрохотал гром. За окном сверкнула молния обычная. Шар скакнул к земле и рванулся вверх. Ударился в потолок, взорвался.

Слепящий свет и ощущение, что все волосы на теле встали дыбом, последние, что братья запомнили.

Глава 1. Не опять, а снова.

'А мы живем в пустынь просторе —

Здесь мы свободны и сильны.

Для нас из светлых бездн эфира

Нисходит яркий солнца луч;

Нас мчит, весь взмылен, конь ретивый.

Для нас гряда высоких туч.'

Народное творчество

Глаза Диме открывать не хотелось. Совсем не хотелось. Потому как прошлый раз они показывали ему какую-то чушь. От лицезрения которой у Димы было стойкое ощущение, что он попал в сумасшедший дом для садистов. Причем из всей фразы, реальностью было то, что он, несомненно, попал.

Ох, знатно их приложило. От взрыва шаровой молнии они видимо сошли с ума и теперь на пару бредили. Точнее бредил, то есть несвязно бормотал во сне, только Иван. Дима чувствовал себя вполне не плохо. Соображал четко, аппетит имел свой обычный. Да и увесистый живот здесь присутствовал.

Хотя, пожалуй, стоило определиться с того, где это здесь. Дима тяжело переваливаясь, тело еще слушалось с трудом, прошелся по земляному полу к зарешеченному окну. Решетка была грубой, кованной. За окном, до горизонта простирался океан. Ну или море, в общем-то разницы отсюда, с немаленькой высоты, не было видно никакой. Если учесть, что в родном мире Димы, пресловутые дольмены были в скалистых холмах. А сам край, как бы не на тысячу метров выше уровня моря, возникало вполне резонное подозрение, что он не дома, в смысле не на планете Земля. Или на ней, но явно не в родном крае. Но вот где конкретно?

Вторым, очень весомым поводом подозревать, что он где угодно, но не земле, было то что тело было не его. Зеркала в комнате не было, но смущающих моментов и без него было достаточно. Руки были мозолистые, с характерными такими мозолями. На костяшках пальцев, на основании ладони. Кем бы не был мужик, в чье тело угодил Дима, был он мужчиной увлеченно мозоливший руки чем-то тяжелым. Цвет кожи тоже был странный. Этакая смугловатость с красноватым оттенком. И отсутствие бороды, усов, волос в подмышках, паху, на ногах слегка напрягало. Голые ноги особенно. Первое время Дима существенно испугался, вдруг тело гея? Не приведи господи. Но вдумчивое изучение своих телес установило. Волос просто не было. Вообще. Хотя нет не вообще. На голове они росли, вырванный волос был светлым, Дима тут походу дела был блондин, там же, на многострадальной головушке была еще довольно сильная опухоль, медленно спадающая изо дня в день.

Владельца этого тела крепенько ударило головой. Аккурат в то же время что и их с Иваном, шлепнуло молнией. От этого Дима в его тело и попал. Другого внятного объяснения не просматривалось.

Иван снова завозился на кровати. Комната, где их с Димой держали взаперти, была обставлена скудно. Два топчана, тонкое плетеное одеяло в качестве простыни. Еще одно в качестве покрывала. В углу комнаты был своеобразный нужник, в виде дырки в полу, забранной решеткой на подобие той, что была в окне. В нужнике ничего не просматривалось. Каменная кишка уходила далеко вниз, дна видно не было.

В торце прямоугольного пенала, которым была комната, стояла массивная деревянная дверь.

Дима подошел к черноволосому высокому мужчине. Вглядываясь в новое лицо своего брата. Он был немного похож на себя прежнего. Только был повыше ростом и куда как более накачан. Хотя и у самого Димы, несмотря на живот на руках прослеживались отменные мышцы, у Ивана мускулатура впечатляла. Этакий не Шварцнегер в молодости, но очень похоже. Иван был одет, как и Дима, в короткие шорты из неизвестного Диме материала. На ощупь как шелк, но пот впитывал хорошо.

Бормотал Иван на чистом русском, всякую ересь. Как он, кого и где, как, да во всех подробностях. И кое-какие подробности, позволяли точно сказать, бредящий мужчина это именно Иван. Хотя по некоторым историям были вопросы. Причем половину историй, походу дела он выдумывал прямо на ходу. Дима потрогал лоб братишки. Горячий. До сих пор в горячке. Вот интересно. Почему у него волосы длинные, не смотря на такую же, как у Димы шишку, не острижены, щетина прорезается.

Последней, примечательной деталью бредового окружения, была татуировка в виде черного дракона правой руке и части груди Ивана. У Димы тоже была такая же только на левой. В китайском стиле, длинный, похожий на многоножку дракон, словно положил голову на запястье, держась множеством лап за локоть и бицепс, тело дракона, свернутое тугим кольцом, словно лежало на плече и верхней части грудной мышцы.

Очень примечательная татуировка. Дима вернулся к окну, рассматривая далекий горизонт.

Учитывая, что языка их тюремщиков он не знал, говорили они на каком-то чудном языке, похожем на смесь чего-то неуловимо знакомого, но в целом совершенно неясного, бормотание Ивана и глупые на их взгляд вопросы его самого, все это, среди стражи, авторитета явно братьям не добавляло. Но опираясь на свои ощущения, Дима мог побиться об заклад, дело было не только в этом. Душевно больных окружают обычно вниманием, а не запирают в месте, очень похожем на камеру.

Да и кормят значительно лучше. То, что ему давали в качестве еды, для него и бредящего Ивана, назвать пищей, было сложно. Тушенная каша из непонятных овощей, попахивающая помоями и рыба в мизерном количестве. На вкус овощи были солоноватые, а рыба как раз вполне обычной.

Но что такое две ложки каши и маленькая рыбка взрослому мужику на целый день?

Дима прошелся по комнате. Ситуация была не самая приятная. Но он решил быть оптимистом. Он в мужском, по ощущениям, здоровом теле. Уже плюс.

По всему остальному пока море вопросов без ответа. Придется ждать прояснения ситуации. Дима был в армии, а все кто прошел эту школу, не страдали излишне впечатлительной нервной системой. Жив, здоров и слава богу.

Размышления Димы прервали шаги за дверью. Непроизвольно мышцы на руках напряглись, а челюсти сжались. Дверь со скрипом открылись. В комнату вошел изящный, высокий, очень смуглый юноша. Одет он был в просторную голубую тогу, на обнаженных руках блестели серебряные браслеты. Один обхватывал бицепс, точнее то место где он должен быть, юноша был субтильного телосложения, вторая пара браслетов болталась на запястьях. Заканчивал его прикид широкий золотой обруч, поддерживающий курчавую черноволосую прическу. Если быть откровенно честным смахивал он гея. За ним в комнату вошли два бугая и скромно жавшиеся друг другу граждане, насквозь цивильной наружности. В отличие от манерного юноши, бугаи явно были из другой оперы. Высокие, накачанные с квадратными лицами с печатью интеллекта на лице. И у них была щетина. От чего они выглядели как азербайджанские бандиты на ролевых играх в 'Парке Культуры'. Комизм ситуации завершало вооружение. В правой руке каждого бодигарда покоилось по копью с оригинальным наконечником. Этакая двузубая, обоюдоострая, прямая вилка. В левой руке небольшой каплеобразный щит, с начищенным бубоном. На щите красовался намалеванный синей краской, вставший на дыбы баран. Ну, во всяком случае, нарисованный зверь, был на барана очень похож. Шлемов тут, по-видимому, не носили. У воинов были такие же как у манерного юноши, обручи на голове, только простые, похожие на медные. Граждане в цивильном, одетые в разноцветные тоги, без оружия, наверное, выступали в роли молчаливых свидетелей.