Розы Пустыни

Однако опасения оказались беспочвенными. У входа во дворец, едва он назвался хмурому стражнику, как рядом, тот час оказался какой-то юркий чиновник.

— Прошу Вас за мной. Поплутав по коридорам, дышавшими приятной прохладой, провожатый вывел Сивнара в большой обеденный зал. За которым уже коротали время, на первый взгляд, десятка три офицеров флота и чуть меньше двух десятков офицеров гарнизона. Отдельной группой с краю стола сидели какие-то подозрительные типы.

— Прошу Вас присаживайтесь на любое свободное место. Князь прибудет очень скоро. Все ждали только Вас.

Сивнар удивленно посмотрел на чиновника. Чтобы князь планировал встречу, да еще ожидая пока прибудет его корабль, а он сам придет во дворец. А что бы было если бы он навестил сначала куртизанок?

Сивнар уселся на свободный стул и осмотрелся. Собравшихся офицеров он не знал. Но собравшихся что-то роднило. Сивнар рассматривал собравшихся с тем же интересом что рассматривали и его. Вопросов никто не задавал. Разговоров почти не велось.

А ведь точно. Собравшиеся офицеры имели обветренные лица. У многих на руках мерцали браслеты мастеров абордажников. Лихие ребята. Стражники тоже не походили на бестолковок. Накачанные мышцы, цепкие живые глаза. Наверняка не один воришка ежился при мысли столкнуться с такими ночными стражниками. Высших офицеров практически не было. Сивнар увидел только двух Капитанов Третьего Ранга, кроме себя. Кавторангов и уж тем более Капразов тут не было. Хм. Собрали так сказать рабочих лошадок флота. Причем из тех, кто служил в дальних походах, пограничных гарнизонах.

Очень колоритная публика. Все же очень интересно, что задумал Князь, собрав сюда таких людей? А ведь он явно что-то задумал.

Глава 17. Не начинается.

Пустыня: одиночество и злость.

Пустыня окружает, сушит тело.

И старое пророчество сбылось,

И снова сердце болью закипело.

И тишина....Лишь ветер и песок

Своей беспечной песней обжигают.

Последний навсегда ручей засох,

Последний рай оазис умирает...

И солнце иссушает и слепит

И небо, все безмолвствуя, сияет.

И душу тянет, яростно манит

Мираж. И тут же в дымке исчезает.

Хусейнова Татьяна

Иван посмотрел на спокойное лицо мучителя. Боль снова захлестнула его с головой.

— Не терпите Капитан. Говорите!

Иван сжал зубы. Как тогда давным-давно, когда его избивали в плену боевики. Они тоже хотели, чтобы он сдался. Отрекся от веры, от страны. Но Иван не сдался. Да еще и зарезал одного, когда они посчитали, что избитый солдатик, не способен к сопротивлению и расслабились. Тогда его спас нагрянувший со своим рейдом спецназ. Но сейчас никто на помощь не придет. Но и рассказывать о том, что задумал его брат нельзя. Но кто же знал, что капитан, прославленный волк пустыни, предатель?

Иван, превозмогая боль, разжал зубы и плюнул в лицо капитана.

— Проклятый предатель! Боль накатила новой волной, заставив Ивана скрючиться на полу.

Капитан вытер лицо, недоуменно рассматривая умирающего на полу Ивана.

Яд достиг максимальной стадии мучений. Если он не говорит сейчас, то больнее ему уже не будет. А если не дать противоядие, он просто умрет. Но чтобы не двигало этим отродьем каганата, его мужество вызывало уважение. А значит, князь не был таким уж дураком. Таких людей и правда, стоило держать поближе к себе. Но Кавторанг отлично знал Князя и раньше. Тот был полным ничтожеством, закончившим свое падение у юбки каганатовской подстилки.

Кавторанг вытащил из-за пояса флягу с противоядием. Поднял голову обессиленного Ивана и влил ему в рот противоядие.

— Возможно, он сильно пожалеет о своем милосердии. Но ситуация явно требовала прояснения.

Иван вынырнул из черного, бездонного омута боли. Сознание медленно прояснялось. Корежащая тело боль рассасывалась. На него снизошел умиротворяющий покой.

Иван открыл глаза. Перед ним стоял предатель.

— Значит, я не умер?

— Нет. Кавторанг прошелся по каюте.

— Я всю жизнь положил на служении клану. И никто, слышишь никто, не смеет называть меня предателем. Даже ты.

Иван вздохнул.

— Нападать на личного эмиссара Князя, подсовывать ему яд, требуя раскрыть тайну Князя, это по Вашему что?

Кавторанг поморщился.

— Князь полное ничтожество. И явно что-то задумал. Я не могу позволить навредить клану еще больше, чем он уже сделал.

Иван горько усмехнулся.

— Спасти флот, отбить атаку северных кланов, это по-твоему, были глупые поступки?

Кавторанг покачал головой.

— Нет. Потому ты еще жив. Это было так не характерно, для этого слизняка. Это не мог сделать Князь. А раз это не он, то мне жизненно важно знать кто он такой!

Кавторанг смерил взглядом Ивана.

— И только ты знаешь все. С твоего появления все и началось.

Иван вздохнул.

— Не все ли равно кто такой Князь? Если он делает все возможное для блага твоего клана?

Кавторанг горько усмехнулся.

— Увы нет. Право крови, единственное, что мешает сотне других благородных лидеров сцепиться в схватке за власть. Так что кто он такой, имеет значение.

Иван усмехнулся.

— С этой точки зрения тебе нечего бояться. Он сын своего отца.

Кавторанг присел напротив лежащего на полу Ивана.

— Что ты имеешь в виду, говоря о точке зрения?

Иван вздохнул.

— Я ничего тебе не расскажу. Ибо я думаю, что гибель части флота в засаде у Каганата, нападение на столицу клана, убийство Князя — звенья одной цепи. И благородные, Иван скривил губы в презрительной усмешке, — имеют к этому самое прямое отношение.

Кавторанг замер, пристально рассматривая Ивана. Затем медленно, четко проговаривая каждое слово, спросил.

— Ты думаешь, что эти события звенья одной цепи и были спровоцированы кем-то из благородных??

Иван снова усмехнулся.

— Если честно то нет. Ума бы не хватило. Да и гонор мешает. Кавторанг вздернулся явно задетый за живое. Но Иван не дал ему времени обидеться.

— Я думаю, кто-то просто использовал один или два благородных рода втемную. Ежу же понятно, что северные кланы просто вырезали бы всех мужчин, женщин увели бы в рабство. А значит о грядущей атаке, благородные не знали. Они просто организовали переворот. А нападение было сюрпризом и для них.

Кавторанг прошелся по каюте, поглаживая рукоять шпаги.

— т.е. Князь, по-твоему, не организовывал нападение на своего отца, а чтобы прикрыть свои делишки, не приглашал флот северных кланов, чтобы захватить власть?

Иван выкатил от удивления глаза.

— Хренасе. Вы че там совсем с ума посходили. Еще скажи, что флот полег по приказу Князя!

Кавторанг скрестил на груди руки.

— А что разве не так??

— Млять. Иван расслабился. Опустив голову на пол.

— Кавторанг. Мне кажется, кто-то очень классно разводит и благородных и Князя и меня и вообще всех.

Кавторанг поставил рядом со связанным Иваном стул.

— Давай так Каптри. Ты рассказываешь мне все, что не тайна. А я сопоставлю все, что мне известно. Если картина сойдется. Мы забудем об этом происшествии. И сможем доверять друг другу. Если не сойдется. Я скормлю тебя песчаным змеям.

Иван кивнул. — Хорошо. Раз так, слушай, но помни. Все что я расскажу это тайна клана.

Рассказ был не долгим. Кавторанг оказался отличным слушателем. Задавал уточняющие вопросы. Но большую часть времени внимательно слушал. Наконец Иван выдохся. Опустил голову на пол.

— Ну что скажите Кавторанг?

Капитан задумчиво потер подбородок.

— Твой рассказ проясняет очень много. Но еще больше запутывает. Кто стоит за всем этим?

— Если мы не заставим врага играть под нашу дудку, боюсь, мы узнаем об это слишком поздно!

Кавторанг внимательно посмотрел на Ивана.

— Ну что же. Ты выполнил свою часть сделки. Теперь пришла очередь выполнить мою.

Кавторанг улыбнулся, вытащил кинжал и шагнул к Ивану.

— Ты знаешь слишком много...

Глава 18. А у нас уже все закончилось...

Гнев медленно мне давит на виски...

Я выживу, отдав любую цену.

Вдали увидев старый, древний скит

На сердце одиночество надену.

Одна. Но не проклятье или страх.

Одна — всего лишь титул и призванье.

И в сильных и уверенных руках

Кинжал не дрогнет, не простит изгнанья.

И не боясь, что все предрешено,

Шагну вперед, упрямо улыбаясь.

И перед тем, как улететь на дно

В своих грехах я, может быть, раскаюсь...

Но не сейчас... Сейчас в руках металл,

Сейчас мой путь заранее проложен.

И разум постепенно умолкал...

И сталь скользила медленно из ножен...

Хусейнова Татьяна

— СВР — служба внешней разведки. Это глаза и уши клана. Вы должны будите знать все. Обо всех. И рассказывать мне... Дима второй час отвечал на вопросы капитанов и десятников. Втолковывал им основы того, что они будут делать. Рассказывал иерархию и кто и за что будет отвечать. А так же каким образом будет идти отчетность.

Гильдия воров была благополучна поймана и якобы скормлена в полном составе песчаным змеям. Было даже два десятка матросов, кто видел, как трупы сбрасывали на их гнездо, прямо с борта корабля.

Народ напрягся и прянул ушами. Вспомнив, что неделю назад, на площади, вывесили три очень грозных указа.

Первый гласил, что передача сведений о состоянии воинских подразделений, их численности, месте нахождении и кораблях флота, отрядов гвардии и гарнизона, а так же за такие мелочи как кражи, разбой и убийство, следует смертная казнь. Про приписку мелким шрифтом, что финансовые аферы, обман доверия, взяточничество и злоупотребление должностным положением — суть есть воровство, никто внимания не обратил. Что и требовалось.

Вторым указом был указ о создании СОПКи и ГОПа. Интереснейшие новости, между прочим. Организовать процесс, так чтобы благородные активно участвовали, а не чинили препятствия. Дима его поручил своему дворецкому. Тот раздавал чины и должности только за деньги, за очень большие деньги. Взяточники бились за свои подразделения волками, выбивая себе лучшие казармы, солдат и матросов. А все почему, потому как замечательная кормушка, напрямую зависела от того, кто и в каком количестве, служил под твоим началом. Так что с флота и из армии было сманено не мало толковых и отмеченных наградами парней.

Затем Дима собрал начальников в одном помещении, показал им списки о взятках, посчитанных все до последнего динара. После была экскурсия к логову песчаных змей. Где всех Коррупционеров скормили змеям. Благородные роды были в шоке. Но сделать уже ничего не могли. А на места взяточников встали назначенные уже Димой офицеры. И контроль за преступностью во всех оазисах, из формального, мигом превратился в тщательнейший и дотошный.

Пойманных преступников допрашивали и везли в столицу. Здесь бывшая гильдия воров, а ныне СВР материал отсеивала. Кто-то отправлялся на корм змеям, кто-то пополнял ряды службы. И вот теперь пришло время пополнить ряды СВР боевиками. Теми кому предстояло стать спецназом Димы. Его кинжалом.

Дима особенно налегал на то, что именно они должны присматривать за соседями, но первое их задание будет внутри клана.

Офицеры слушали его молча. Тихо шалея от поставленных перед ними задач. Ибо им предстояло, после решения проблем внутренних, подготовить вторжение флота в Каганат.

Локташу горько отольются слезки. Огорчало лишь одно. От Ивана по прежнему не было ни слуху ни духу.

— Вопросы? Дима оглядел собравшихся офицеров.

Все молчали. По глазам было видно. Таких задач им еще никто не ставил.

— Познакомьтесь. Глава СВР, Дима кивнул на бывшего главу гильдии. Пока он старший офицер среди вас. Исполнять его приказы как мои. Вам предстоит пройти курс подготовки сначала внутри клана, а уж затем преступить к внешним операциям.

Командование боевыми операциями, поручается Каптри Сивнару.

Дима кивнул офицерам и вышел из обеденного зала. За дверью его ждал Казначей.

— Я подготовил сводку Ваше величество. Как вы и подозревали. Хищения составляют просто страшную сумму. Зато круг подозреваемых крайне узок. Всего четыре семьи. Кстати сын одного из подозреваемых, Капитан второго ранга с которым вы отправили своего черноволосого друга. Казначей поджал губы. Как оказалось, дружбы с уроженцем каганата тут никто не одобрял. Их место было в нижнем эшелоне. Пускать уроженцев каганата наверх никто не собирался.

Дима замер. Черт. А брата уже никак не известить. Дима покачал головой. Не дай бог с ним что ни будь случиться. Он точно раскатает этот дом по камешку. Всех змеям скормит.

Дима мотнул головой. Не время расслабляться и сожалеть. Надо работать.

Третьим указом Дима вводил самоуправление. Отныне все члены клана, становились полноправными гражданами с одинаковым правом избирать своего представителя. Всего предстояло выбрать трех ответственных граждан, для формирования первой мэрии оазиса. И так в каждом оазисе. Какие полномочия будут возложены на совет, кроме представления интересов простых членов клана перед князем, в указе сказано не было. Но был положен оклад. Так что за должности развернулась нешуточная предвыборная борьба и кулуарные интриги. Благородные роды обнаружив, что в народе они популярностью не пользуются, а голосов верных им людей катастрофически не хватает, принялись строить альянсы и партии. Видимо на самом деле осознали, что хорошо, если им удастся сохранить в мэрии хотя бы одно место за собой.

В отличие от них, роды торговые и ремесленные сговорились быстро. Обеспечив своему представителю достаточное число голосов. А вот за третье место развернулась бурная борьба. Голоса простых жителей, никого прежде не интересовавшие, вдруг стали важным резервом.

Процесс выборов был организован Димой по принципу греческого. Т.е. почти открыто и максимально публично. За небольшой ширмочкой стояли три урны. К командиру отряда СОПОК подходил избиратель, получал специальную, сплющенную драхму, заходил за ширмочку и бросал в узкое горлышко кувшина. Драхм было ровно столько сколько жителей в оазисе. Драхмы тех кто не проголосовал, тут же складывали в специальный ящик и отвозили в сокровищницу, а потом на переплавку.

Конечно позже, научаться мухлевать и тут. Но к тому времени Дима собирался придумать кое что новое. Для первых выборов этого было достаточно.

Зачем ему была эта развлечение? Ведь и так понятно, что абсолютная власть куда лучше?

А для того чтобы разделить врагов. Пусть борются за власть между собой, на своем уровне. Меньше ему мешать будут. К тому же такой демократический способ выбрать самоуправление, был единственным надежным способом решить самую главную проблему. Решение которой, Дима числил приоритетным направлением.

Глава 19. Хищения в особо крупных размерах.

Всё раньше имела я: деньги, успех,

Не знала ни в чём недостатка. Для всех

Была я желанной, была дорогой.

За что же пустыня легла предо мной?

Откуда болезни, откуда нужда?

Где хлеб, где покой, где живая вода?

Тут голос небесный меня вдруг настиг,

И стало мне стыдно от мыслей своих.