-Фляга, где фляга? — чуть слышно прошептала баньши, оказавшись наверху, и жадно припала к ней, как только Зерван протянул ей сосуд с живительной жидкостью.

Минуту спустя она насытилась, выпив почти всё. Вампиру осталось всего пара глотков, но он не был голоден. А эти глотки уйдут на то, чтобы его организм смог быстро залечить полученные ожоги.

Всеобщей радости не было предела. Сейинхе радовалась жизни, с которой давно уже попрощалась, и встрече с родственниками, которые, в свою очередь, уже не чаяли увидеть сестру и племянницу живой и относительно невредимой.

Впрочем, баньши очень быстро шла на поправку — получив большую порцию крови, её тело быстро залечивало побои и набиралось сил. Сейинхе буквально на глазах становилась самой собой.

Оставшуюся часть пути вампир провёл, сидя на дне повозки и баюкая на руках свою подругу. Баньши дремала, удобно положив голову ему на грудь.

Внезапно баньши посмотрела на Зервана своими большими янтарными глазами:

-Зэрувиэль, а скажи мне... Всё-таки, почему я не умерла?

-Это обязательно? — спросил вампир.

-А что такого? — насторожилась Сейинхе, — это же просто вопрос. Разве нет?

Вампир тяжело вздохнул, и это не укрылось от взгляда эльфийки.

-Я объясню. Много лет назад я как-то повстречался с очень старым вампиром, и он мне многое рассказал про то, кто мы такие и что собой представляем. Заболевая вампиризмом, человек или эльф помимо многих невероятных способностей приобретает ещё одну, крайне неприятную — сильнейшую аллергию на солнечный свет. Она сильна настолько, что даже кратковременное пребывание на солнце приводит к очень сильным ожогам и мучительной смерти. Но дело в том, что есть разница, чем питаться. Может такова суть проклятия, может причина более прозаична — но вампиры, не пьющие человеческую кровь, страдают от аллергии несоизмеримо меньше. Я не раз ходил днём под открытым небом — особенно если день начинался до того как я возвращался в убежище. Дело в том, что я уже очень давно не пил человеческую кровь — только кровь животных. И лишь недавно, находясь на грани гибели, пришлось испить кровь одного поганца. Вот потому я сейчас пострадал от солнца больше чем ты.

-Постой-ка... А я? — до баньши начал доходить смысл сказанного, но её разум всё ещё отказывался принять такую чудовищную истину.

-А тебе я приносил кровь ту же, что и сам пил. Ты не спрашивала чья она — а я не говорил. Мой расчёт как раз и строился на том, что в последний раз ты пила кровь во время нашей предпоследней встречи. А предыдущий раз ты опять же пила принесённую мною кровь. Таким образом, ты уже два месяца не питалась кровью людей. И потому смогла пережить свет солнца и день.

Сейинхе рывком отстранилась от Зервана:

-Ты поил меня кровью животных? Как ты посмел?? — её глаза метали молнии. Эльфы сохраняли мрачное молчание.

-Можно я хотя бы теперь промолчу? — устало спросил вампир. Он давно опасался, что последствия, если вскроется обман, будут непредсказуемыми. Однако всё равно был сильно удивлён.

Взор баньши погас, и она вновь прильнула к Зервану, положив голову ему на грудь.

-Не обманывай меня больше, — тихо попросила она.

* * *

Вечером следующего дня Зерван простился с лесными эльфами, у которых они переждали день, с родственниками Сейинхе и с самой баньши. На душе было тяжело — вампир знал, что прощается навсегда: Клепсидра Судьбы неумолимо роняла каплю за каплей.

-Мы ещё когда-нибудь встретимся? — спросила Сейинхе, предчувствуя ответ.

-Боюсь, что только в Послежизни. Я уже и так прилично зажился в этом мире.

-Я буду ждать этой встречи, — пообещала баньши, — прощай, Тень Забвения.

-Прощай, Песнь Ночи.

И теперь вампир медленно брёл по пустынной лесной дороге. Тоска сжимала сердце, но на душе неожиданно стало легко — он свободен. Долги возвращены, обязательства выполнены. Теперь он свободен и волен сам распоряжаться своей жизнью...и смертью.

Память так некстати вернула его в прошлое, когда он любил и надеялся, не понимая, что тысячелетняя вражда — не та пропасть, которую можно преодолеть. Теперь он любил так же сильно, как и семьдесят лет назад, но безнадёжно. Сто с лишним лет — это слишком большой срок, чтобы сохранить юношеский оптимизм.

Анализируя события давно минувших дней, Зерван внезапно начал понимать, что от судьбы не уйти. Все его, да и не только его одного, попытки хоть как-то пригасить разгоравшееся пламя новой войны были заведомо обречены на неудачу. Его и Таэль ждала встреча на поле битвы, и если тогда он ещё мог надеяться разминуться с нею, то сейчас понял — не было такого шанса. Судьба решила, что один из них убьёт другого. Встреча с незнакомой девушкой, передавшей молодому графу Зервану да Ксанкару дар и проклятие вампиризма была спасением, счастливейшей случайностью. Но Судьба — отнюдь не тот охотник, что позволит добыче ускользнуть.

Только сейчас, на ночной дороге посреди леса, Зерван понял причину своей былой удачи. За долгие годы пути сквозь ночь он не раз ходил по лезвию, встречал опаснейших врагов и обходил смертоноснейшие ловушки. Да, иногда приходилось спасаться бегством, бросая обжитые места. Да, иногда вампир оставался в живых только чудом. Но всегда, из любой передряги он выходил если не победителем, то как минимум живым. Почему? Теперь Зерван знал ответ.

Он вовсе не был зачарован или храним богами. Его хранила Судьба, которую вампир однажды оставил с носом...и которая не отказалась от первоначальных планов на свою добычу. Каковы бы ни были его извилистые пути — они неизменно вели к заброшенной крепости в Мёртвых Горах, где Зерван должен будет сделать то, чего не сделал много лет назад. Он должен будет убить свою любовь.

Вампир внезапно расхохотался.

-Превосходно, — сказал он в никуда, — раз ты хранила меня столько лет только для финальной экзекуции — храни дальше, и посмотрим, как это тебе удастся.

Тут сзади послышался конский топот — его нагонял самый младший эльф на повозке.

-Куда ты? — удивился Зерван.

-Как куда? В город, надо вернуть повозку. Мы не украли её, а одолжили у старосты общины наших братьев в Монтейнкипе, — пояснил эльф, — так что до основного тракта я могу тебя подвезти.

-Отлично. Только не до тракта, давай уж прямиком в столицу, — сказал вампир.

Замухрышистые, но крепкие лошадки тащили по освещённой звёздами дороге повозку, а Зерван лежал на одеяле, положив голову на руку, и зловеще улыбался своим мыслям, вертя в другой руке необычный кубик из странного зеленоватого камня.

* * *

Реннар в задумчивости сидел у окна. Менее часа назад вернулись послы, отправленные к соседствующим эльфам для решения сложного вопроса о баньши. И хотя вести, принесённые ими, были обнадёживающими, молодой король вовсе не был на седьмом небе от счастья.

Он вовсе не желал смерти Зиборну, но убей вампир его несговорчивого потенциального тестя, проблемы сердечные витарнского короля разрешились бы сами собой. Более того, Лэйна не только была бы полностью свободной в выборе жениха, но и сама стала бы монархом...

Реннар отчаянно гнал от себя эти мыслишки до сегодняшнего вечера, пока не явились послы Зиборна, дабы сопроводить строптивую наследницу трона Монтейна обратно на родину. Из-за этого между королём и принцессой возникло некое небольшое, но само по себе пугающее отчуждение.

-Любовь моя, но я же не могу удерживать тебя силой, верно? Это же скандал!

-Силой меня домой забрать собрались! А ты ведёшь себя крайне трусливо! Кто здесь король? Ты или нет? — сверкнула глазами Лэйна.

Реннар тяжело вздохнул. Что ж, путь к личному счастью для короля трудней и тернистей, чем для кого-либо ещё. Уже дважды ему приходилось совать голову в пасть смерти — один раз охотясь на тролля, второй раз — пойдя на встречу с вампиром, который оказался самым непредсказуемым и неудержимым из всех когда-либо встреченных Реннаром живых существ.

Письмо принцессы осталось без ответа, потому молодой король не знал, согласился ли Зиборн отпустить подобру-поздорову подругу да Ксанкара. Если нет... Значит, над головой Монтейнского монарха уже занесён тонкий, но смертоносный клинок из эльфийской стали. И не исключено, что вскоре под этим клинком придётся ходить и ему, Реннару. В том, что упрямый вампир не отступит, у короля сомнений не было. Он уже успел навести кое-какие справки в Эренгарде.

Дед вампира вначале был мелким рыцарем, но за храбрость и верность получил в награду титул графа и соответствующее имение — небольшой город Рэнфэйр и прилегающие земли.

Отец да Ксанкара, Верган да Ксанкар, быстро подтвердил, что вполне достоин быть сыном своего отца, и завоевал репутацию слегка твердолобого, но абсолютно надёжного вассала и соратника. А сам Зерван, едва выйдя из подросткового возраста, зарекомендовал себя превосходным бойцом и отчаянным сорвиголовой, одолев мантикору, выиграв оборону стратегически важного моста в бою с орками, находясь в меньшинстве, и даже завоевав уважение солнечных эльфов. И прозвище Тень Забвения было ему дано неспроста. Ну а факт, что да Ксанкар прожил уже семьдесят два года с момента превращения, говорил сам за себя. Таких старых вампиров в мире раз-два и обчёлся.

И сейчас в перечне врагов у этой незаурядной личности числятся два короля. Радовало лишь то, что сам Реннар в этом списке не первый.

-Семь бед — один ответ, — сказал себе молодой монарх. Похоже, настало время в третий раз сжать зубы и проявить твёрдость. Он — действительно король, и достоин короны не только по праву рождения.

Реннар достал письменные принадлежности и начал писать ответ Зиборну. Его послы вернутся с пустыми руками, а Лэйна останется там, где пожелает остаться.

И внезапно он осознал, что ему в общем-то несущественно согласие Зиборна и мнение о нём соседних королей. Он, Реннар Справедливый, женится на Лэйне, если надо — даже вопреки всему миру.

Глава 15. Последний танец.

Таэль вздрогнула от внезапного стука. Это маленький алый кристалл мерцал и подпрыгивал, постукивая по столу, на котором лежал. Кто-то жаждал поговорить с нею.

Княжна быстро вскочила с кресла, схватив с невысокого столика рядом магический мелок: круг был готов, но руны требовалось обновить.

Таэль стала в центр и присела, поворачиваясь по кругу и рисуя новые руны. Когда всё было готово, она положила в середину кристалл и отошла на несколько шагов, развела руки и сосредоточилась, чертя в воздухе рунические символы лёгкими движениями пальцев.

От кристалла поднялось тёмное марево, и в нём отчётливо проступили черты другоё эльфийки — Светлейшей из Эмельнейма.

-Приветствую тебя, Вийастан.

-Приветствую тебя, княжна. У меня для тебя тревожная весть.

Таэль прикусила губу. Возможно, лунные из Эмельнеймского леса что-то прознали про Артефакт Душ. Однако это опасение было напрасным.

-Кое-кто, знакомый нам обеим, вчера с боем вызволил свою подругу из темницы короля Зиборна. И опять отправился в Монтейнкип.

-Зерван?? Вийастан, ты тоже с ним знакома??

-Да, знакома, чему, между прочим, рада. Что большая редкость при знакомстве с человеком.

-Ну не совсем человеком, скажем так, — уточнила Таэль.

Вийастан насмешливо приподняла уголок рта:

-Как раз он — человек. Был им и остался, что, впрочем, нехарактерно для вампиров-людей.

-Похоже, ты неплохо его знаешь, — осторожно заметила княжна.

-Верно. Не суть важно когда и как мы познакомились, не о том речь. Вчера вечером при свете солнца Зерван ворвался в темницу, и пострадал, вызволяя подругу. От солнечного света. Люди Зиборна обошлись с баньши очень грубо, и я полагаю, что Зерван собирается отомстить. Это может для него плохо закончиться, учитывая что он в неважном состоянии.

Таэль некоторое время осмысливала услышанное. Её также мучила ревность — она ревновала своего возлюбленного к той, другой. Княжна не имела претензий по поводу того, что у Зервана была другая женщина — как-никак, они не виделись семьдесят с лишним лет. Но напасть на тюрьму в одиночку и днём... Поступок в равной степени очень героический и очень опасный. И в поступке этом — весь Зэрувиэль. Таэль испытывала даже не ревность а зависть. Она бы предпочла, чтобы подобный подвиг был совершён ради неё.

-И что ты предлагаешь, Светлейшая?

-Только ты можешь спасти его. Пошли своих братьев, пусть найдут Зервана до заката. Отговори его от мести. И от смерти. Прощаясь, он сказал, что уже зажился на этом свете. Мне неизвестно почему, но кажется, что твой возлюбленный умышленно собрался умереть.

-Я...я благодарю тебя за эту весть. Прости, но мне надо срочно кое-что предпринять...

Вийастан кивнула, и марево рассеялось.

Таэль в растерянности стояла посреди комнаты, пытаясь собраться с мыслями. Зерван, которого она отлично знала, чья душа была для неё открытой книгой, совершал непредсказуемые поступки один за другим. Ещё когда Таэль сообщила ему через Светлейшую Эмельнеймского леса о предательстве Реннара Витарнского и похищении баньши людьми Зиборна, ещё тогда она ожидала, что возлюбленный попытается выкупить подругу. Но вместо этого он предпринял невероятно сложный и дерзкий штурм. И теперь, когда договор с Реннаром нарушен, а баньши спасена, Таэль ожидала, что Зерван вернётся к ней, чтобы провести оставшееся время вместе.

Княжна бросила быстрый взгляд на дальнюю полку, где среди магических компонентов стояла неприметная серая баночка с вытяжкой из крови бхута.

Она была уверена, что долгие тренировки под руководством Силорна сделали её как минимум равным вампиру бойцом на мечах, но честно драться с Зерваном на самом деле не входило в планы Таэль. Был один моментик, о котором княжна всё-таки умолчала в откровенном разговоре с Зерваном — она не собиралась ставить на кон судьбу своего народа. С помощью бхутовой вытяжки Таэль намеревалась просто и безопасно выиграть рискованный поединок против вампира, после чего осуществить задуманный старейшинами Солнечного Народа план. А тогда уже будь что будет. Если ей повезёт, то убивать возлюбленного не придётся. Если не повезёт... Таэль была готова к смерти — и своей и Зервана. В обоих случаях они всё равно найдут друг друга на узких перекрёстках Мирозданья в Послежизни...что бы не имели ввиду жрецы под этим словом. Но в первом случае обречены ещё и все высшие эльфы. Во втором пострадают люди... но только пострадают, а не вымрут.

Зерван был лучшим из людей — он был бы достоин быть братом любому из эльфов — но всё-таки немножко ограниченным кое в чём. Вампир ещё должен был решать — убить любимую женщину или позволить умереть тысячам своих соплеменников. Это всё-таки так характерно для людей, даже самых лучших — быть эгоистами. Но для эльфийской княжны всё было очевидно и однозначно. Во второй раз предательская слабость не одолеет её.