Из-за прожекторов, светящих из-под потолка, которые ярко освещали сцену но оставляли все остальное пространство в полумраке, сложно было из общей массы посетителей клуба выделить кого-то определенного, (минотавры сливались в сплошную массу темных силуэтов).
— Привет друзья! — Командным голосом рявкнул Ромеро, из-за чего установленные в углах колонки жалобно загудели. — Я рад что все вы здесь сегодня собрались... Памяти погибших солдат Республики посвящается!
Пальцы рук начали бегать по струнам гитары, спустя секунду к мелодии присоединились и другие инструменты. Ромеро глубоко вздохнул и...
Странное чувство покоя,
В прошлом тебя уже нет,
В будущем ты превращен в нескончаемый свет!
Луч восходящего солнца,
Должен врага ослепить,
Время найти свою цель и в атаку идти.
Страж Республики.
На далеком стыке двух миров...
Страж республики.
Часовой невидимых постов...
Страж Республики во мраке и огне,
Год за годом в битвах на чужой земле...
(Ария).
* * *
В тронном зале горной крепости, собрались лидеры постепенно расползающейся на отдельные княжества, обезглавленной империи грифонов. В свете огня факелов, установленных в кольца на стенах, тени отбрасываемые могучими воинами, закованными в тяжелые доспехи и вооруженными устрашающего вида мечами, казались маленькому восьмилетнему грифону, притаившимися чудовищами, в любой момент готовыми броситься на слабую жертву.
Еще недавно клявшиеся в верности императору и его потомкам, офицеры разгромленной армии теперь были готовы вцепиться друг другу в глотки, лишь бы обезопасить собственную шкуру и не выполнять взятые на себя обязательства. Те кто до гибели "Не сгоревшего короля" проявляли наибольший фанатизм, сбивались в группы и недобро поглядывали на каменный трон, занятый красношерстым птенцом, страдающим болезненной худобой.
— Да какого Дискорда я обязан служить этому сопляку?! — Из общей массы крылатых хищников выступил одноглазый воин, сжимающий в передних лапах рукояти длинных кривых кинжалов. — За службу его безумному отцу, я в награду лишился глаза. Почему же мне следует склониться перед этой жалкой пародией на грифона?
Угольно-черный боец, облаченный в стальной нагрудник и железную юбку состоящую из соединенных между собой полос, вооруженный короткой секирой, выступил из тени трона и преградил своей тушей дорогу к наследнику императора. Птенец же, ощущая как вокруг него сжимается кольцо недоброжелателей, сжался у спинки трона, обхватив себя передними лапами и крыльями.
Обстановка все больше накалялась, грозя перейти в бойню между офицерами, оставшимися верными Кровавому императору и его наследнику с одной стороны, с потерявшими любые ориентиры кровожадными монстрами с другой. После разгрома армии вторжения в Зебрику, ситуация постепенно скатывалась к этому моменту, должному стать финалом в истории одного из древних родов.
— Так по какому же праву, этот сопляк смеет называть себя нашим императором? — Ощущая поддержку соратников, воин вооруженный кинжалами сделал пару шагов вперед.
— По праву крови и по праву силы. — Прозвучал холодный голос, раздавшийся позади строя крылатых хищников.
Все присутствующие вздрогнули, а затем начали оборачиваться к входу в тронный зал, где стояла закутанная в белый плащ кобыла. Между бойцами, в свое время успевшими встретиться с шаманами, служившими Кровавому императору, начали слышаться перешептывания: очень уж им непонравилась та наглость, с которой незнакомка заявилась на их встречу.
Не обращая внимания на наставленное на нее оружие, кобыла зашагала прямо к трону. Грифонам, которые находились у нее на пути, пришлось расступаться, освобождая вторженке дорогу. Те кто изначально хотел возмутиться, а может быть и проучить нахалку, ощутив на себе взгляд, брошенный из-под края капюшона, тут же теряли воинственный настрой.
— Этот птенец — император по праву своей крови и моей силы. — Наконец дойдя до трона и развернувшись передом к крылатым хищникам, заявила кобыла в белом плаще. — Любой кто не согласен, может бросить мне вызов.
— Не позволю какой-то полосатой подстилке себе указывать! — Лидер мятежников вскинул правую переднюю лапу к потолку. — Убьем их всех...
Яркая вспышка молнии ослепила воинов, а когда они проморгались, на том месте где раньше находился крикун, осталась лишь кучка пепла. Оружие и куски брони, рассыпались в стороны грудой бесполезного мусора.
Подобная демонстрация силы воодушевила сторонников молодого императора, из взглядов которых начало уходить выражение, свойственное для загнанных зверей. Их противники, которых по прежнему было намного больше, словно море во время отлива, отшатнулись от шаманки.
— А теперь, когда раздражающий фактор устранен, будем говорить серьезно. — Усевшись на круп, зебра передними копытцами сняла капюшон, открывая взглядам союзников и противников свою мордочку. — Кто хочет высказаться первым?
* * *
Широко шагая по каменному полу узкого и низкого коридора, (впрочем, низким он казался только для минотавра), он вслушивался в азартные, яростные, возбужденные крики толпы, которые доносились со стороны прямоугольного портала выхода. Позади же, чеканили шаг двое стражников, вооруженные короткими мечами и закованные в броню из железного дерева.
"Как же низко я пал...".
Кривая усмешка наползла на губы Тореро. Он уже потерял счет дням, проведенным в плену у зебр, продолжая отмерять свою жизнь отрезками от одного сражения на арене, до другого.
Воспоминания о последнем бое армии Республики, до конца так и не восстановились, да и во всей остальной жизни остались "белые пятна", но все же это было лучше, нежели вообще ничего о себе не знать.
Как бы странно это не звучало, но в плену у зебр было не так уж и плохо... особенно если не вспоминать первые дни и допросы, которые проводили сперва полосатые мясники, затем их маги, а под конец даже чейнджлинги, которым позволили покопаться в головах у выживших. Когда же слуги Цезаря узнали все, что хотя бы теоретически могло их заинтересовать, опустошенного но не сломленного Тореро, бросили в тесную темную камеру, где и забыли на несколько месяцев, (но кормить все же продолжали).
Новый этап в жизни бывшего генерала, настал тогда когда в Новом Риме появилась забава, называемая "гладиаторские бои". На арене, под восторженный рев тысяч глоток полосатых жеребцов и кобыл, в смертельном танце сходились разнообразные химеры, минотавры, грифоны и даже зебры из числа преступников.
На арене было одно правило: "Выжить должен только один". Искалеченного, израненого победителя, биоманты за считанные часы могли поставить на ноги, чтобы на следующий день он снова мог радовать кровожадную публику.
У Тореро могло бы быть преимущество, за счет более прочного скелета, сильных мышц и практически непробиваемого черепа. Однако же, полосатые чародеи после подробного обследования, полностью заменили скелет пленника на обычные кости...
"Зато вернули обе руки, да и глаза на место поставили".
— Шагай. — Несильный тычок кончиком меча в поясницу, заставил воина Республики ускорить шаг.
И вот он выходит на восьмигранную площадку, засыпанную мелким белым песком. На нем надета только тканевая набедренная повязка, в правой руке сжата рукоять боевого топора, на левом предплечье висит маленький круглый щит. Ничто не мешает жаждущим крови взглядам, впиваться в мускулистое, покрытое множеством шрамов тело.
Можно было бы попытаться сбежать, или же напасть на стражников, чтобы закончить свою жизнь в схватке с врагом, как и полагается воину, но полосатые мерзавцы учли подобное желание. Кожаный ошейник, прошитый серебрянной проволокой и украшенный костяными пластинками, в любой момент может лишить своего носителя возможности двигаться, или же наградить ощущением невыносимой боли, пронзающей каждый миллиметр плоти.
"Рабский ошейник... Наверное это расплата за то, что в армии Республики использовали смертников, носивших похожие украшения".
Из прохода, расположенного в противоположной стене арены, на свет полуденного солнца вышел грифон, вооруженный коротким мечом и круглым щитом. Крылья хищника были обрезаны, так что от них остались лишь короткие обрубки, а хвост с кисточкой на конце, бешенно метался из стороны в сторону.
"Не повезло. Этим гадам пообещали, что тому кто меня убьет, вернут крылья".
Полосатые жеребцы и кобылы немного притихли, так что теперь можно было услышать отдельные возгласы. Удивительно, но некоторые зебры болели за Тореро, а кто-то даже пошло шутил по поводу его физической формы.
"Сколько же времени прошло с окончания войны, раз уж они усмирили свою ненависть?".
Бросив взгляд на трибуну, считающуюся главной, бывший генерал увидел на отдельном балконе самого Цезаря, а так же его ближайшую свиту, в которой находилась и принцесса чейнджлингов. Периферическим зрением он заметил небольшого дракона, разместившегося на верхнем ряду зрительских мест, (на самом "ободке" своеобразной чаши).
— Не сопротивляйся и умрешь быстро. — Пообещал грифон, когда между сблизившимися противниками осталось чуть больше десяти шагов.
— Поцелуй мой топор. — Оскалившись, ехидно отозвался Тореро.
Они сорвались на встречу друг другу, размашисто занося оружие для удара, а зрители приветствовали это взрывом восторженных воплей и топотом копыт по каменным блокам "ступеней" трибун...
* * *
"Не туда свернула".
Паническая мысль прозвучала в голове тринадцатилетней Твайлайт Спаркл, забежавшей в тупик между хозяйственными постройками и зданием школы для одаренных единорогов. Стоило ей остановиться, как преследователи тут же не замедлили показаться, отрезая пути к отступлению.
— Попалась! — Светло-желтая единорожка, красующаяся белой гривой заплетенной в множество косичек оканчивающихся разноцветными бантиками, тяжело дыша из-за долгого бега, остановилась в пяти шагах от ученицы принцессы Селестии. — Сейчас ты у нас получишь, подлиза и доносчица!
Следом за первой пони, подоспели еще двое единорогов, каждому из которых было не меньше пятнадцати, а с неба спикировала красная пегаска с зеленой гривой.
— Я никому ничего не говорила. — Дрожащим от волнения голосом, попыталась объясниться фиолетовая единорожка, отступая в угол шаг за шагом, пока наконец не почувствовала, что уперлась в стену. — Честно!
— Так мы тебе и поверили. — Фыркнул синий жеребец. — Откуда тогда учителя узнали о нашей заначке?
— Я... я не знаю. — Старшие жеребята уже стояли полукругом, заставив свою жертву, усталую и испуганную до дрожи в ногах, усесться на круп и прижаться спиной, (на которой висел рюкзак с книжками и старой куклой), к недавно побеленной стене.
— И что мы с ней сделаем? — Играя на публику, старшая единорожка использовала телекинез, чтобы выхватить из сумки Твайлайт ее талисман. — Как думаете, будет достаточно если для начала, мы заберем это... что это вообще?
— Отдай! — Ученица Селестии, собравшись с силами попыталась поймать куклу передними копытцами, встав на задние ноги, но старшая кобылка просто подняла ее выше. Тогда фиолетовая единорожка сама зажгла рог и...
С звуком рвущейся ткани, игрушечная пони порвалась пополам, рассыпав по земле старую смявшуюся вату.
— Вот дура. — Усмехнулся светло-зеленый жеребец. — Сама свою дурацкую игрушку порвала.
Веселый и злорадный жеребячий смех, словно звон серебрянных колокольчиков, заполнил собой пространство маленького тупика. Твайлайт же, широкими от ужаса и неверия глазами, смотрела на обрывки ткани оставшиеся от игрушки, которую ей подарил старший брат перед своим отъездом в учебный корпус королевской гвардии. Она уже не слышала насмешек по поводу того, что уже слишком взрослая, чтобы играть в куклы...
— Считай что я тебе одолжение сделала. — Высокомерно заявила старшая единорожка. — Может быть хоть теперь займешься тем, что положено по возрасту.
Злость всколыхнулась в душе ученицы Селестии, и магия охотно отозвалась на эту эмоцию, готовясь сорваться с рога неструктурированной разрушительной волной. Пусть она и не смогла найти себе друзей в школе, и даже с единственной хорошей знакомой общалась только по необходимости, но и настоящей вражды раньше не знала...
— Какая невероятная, ошеломительная смелость! — Словно гром среди ясного неба, из-за спин старших жеребят раздался мелодичный, немного рычащий, полный искреннего восхищения голос. — Браво, мои маленькие ученики, я вами горжусь! Ваша невероятная отвага, заставляет мое сердце стучать быстрее, напоминая о днях проведенных в далекой Республике...
Все веселье с компании задир словно ветром сдуло. Даже не оборачиваясь, они уже знали кого увидят...
— Учитель Армандо? — Старшая единорожка изобразила на мордочке невинное изумление и посмотрела на минотавра большими честными глазами. — А что вы здесь делаете?
Красная пегаска, поняв что развлечение подошло к концу, поспешила вспорхнуть ввысь, скрываясь за краем крыши ближайшего строения. Жеребцы проводили ее завистливыми взглядами.
— Как "что делаю"? — Искренне удивился высокий, мускулистый и широкоплечий минотавр, одетый в раскрашенную красными и желтыми цветами, белую рубашку с короткими рукавами, а так же черные брюки подпоясанные широким ремнем с золотой пряжкой. — Наблюдаю за тем, как четверо... да-да, именно четверо, глупых подростков рушат жизнь себе и своим родителям.
Выражение морды армандо сменилось, став снисходительным и даже сочувственным, а в голосе появились усталые нотки:
— Неужели не понимаете? Что же, придется объяснить... Кто такая Твайлайт Спаркл?
Задиры промолчали, опустив мордочки к земле и привычно ожидая выговора от взрослого. Сама же обсуждаемая, находясь на грани срыва, но все еще не перейдя через нее, тоже начала прислушиваться к одному из преподавателей, на факультатив к которому ходила три раза в декаду.
— Твайлайт Спаркл — ученица принцессы Селестии. Как думаете, сколько времени понадобится богине солнца, чтобы узнать о том, что здесь случилось? Нет, она не станет мстить вам, и возможно даже выговор не сделает, решив дать своей протеже самой справиться с трудностями, которые как известно закаляют характер. Однако, вашим родителям от этого легче не станет, ведь они разом попадут в список "ненадежных пони". Объяснять, что последует за этим нужно, или сами додумаете?
— Мы... — Старшая единорожка прикусила нижнюю губу, всем своим видом выражая раскаяние, (в это время, ее воображение рисовало картины изгнания из Эквестрии, потери работы и отказа соседей общаться с "предателями"). — Мы ведь ничего плохого не сделали...
— Угу. — Армандо хмыкнул и сложив на груди могучие руки, ехидно спросил. — Может быть ты еще скажешь, что только что не пыталась настроить против себя пони, которая когда вырастет займет высокое положение в обществе? Замечу, что годам к двадцати-тридцати, по магической силе Твайлайт будет уступать только принцессам, да еще архимагам... В общем, обдумайте мои слова.
Подростки закивали, отозвавшись неразборчивым бормотанием.
