Сказочный отпуск

— Не-а. Я сожгла хвост и поменяла расу. Я теперь лесная мавка.

— Ясно.

— Вот бы у нас так можно было, — позавидовал Колобков-Мельников. — Был еврей, стал негром.

— Это немножко другое, — ответил я и обратился к Эльвире: — Значит, ты теперь влюбляешь в себя заблудившихся в лесу странников?

— Пусть только попробует! — ответил за нее Лешек.

— Слышь, Лешунь, радость-то какая, — сказала Баба-яга. — Нашлась самобранка-то!

— Где же?

— Вон, товарищ отыскал, — она указала узловатым артритным пальцем на Мельникова.

— Спасибо, — Лешек приложил руку к груди. И обратился к бабке: — Значит в воскресенье на базар можно не ходить?

Баба-яга накрыла стол вновь обретенной скатертью, и все приступили к трапезе, поскольку изрядно проголодались, да и время настало обеденное. Появилась и наша старая знакомая — неиссякаемая баклажка. Жидкость в ней имела все тот же завещанный Менделеевым градус и пахла можжевельником и брусникой.

За обедом я поведал Лешеку, Бабе-яге и Эльвире о том, каким образом снова очутился в этих краях и о событиях последних дней. Мои спутники изредка меня перебивали, дополняя рассказ. Правда, не все — Вика с Никой тихо жевали, слушали свой плеер и в разговоре участия не принимали.

— И что ты собираешься делать дальше? — спросил Лешек.

— Хочу, чтоб ты помог мне связаться с Кощеем. Он один может помочь в этой ситуации.

Услышав имя Кощей, Вика с Никой переглянулись и даже перестали жевать. Испугались, что ли? Никогда бы не подумал, что современную молодежь можно напугать сказочными персонажами. По крайней мере, встреча с Бабой-ягой их даже не смутила, я был уверен, что они пугаются исключительно голливудских монстров... Впрочем, кажется, это не испуг, это нечто другое. Они что-то знают, но было ясно, что сказать это ЧТО-ТО ни под каким видом их не заставить. Ну и ладно, придет время, сами расскажут. За размышлениями я не расслышал, что сказал Лешек.

— Чего-чего? — переспросил я.

— Нет его, Кощея!

Вика с Никой синхронно кивнули головами. То ли соглашаясь с Лешеком, то ли в такт музыке из плеера.

— Как нет? — удивился я, поскольку сказано это было тоном махрового атеиста, утверждающего, что Бога нет. — А я был уверен, что он существует. По крайней мере в том году мы с ним даже общались. Или он нашел лекарство от бессмертия и уже того, преставился?..

— Он улетел. Но обещал вернуться.

— Когда?

— Да где-то с неделю назад. Или дней десять.

— Да нет, вернуться-то когда обещал?

— Трудно сказать. На днях или раньше.

— Ясно. Что ничего не ясно.

Эта новость меня огорчила. Облом. Теперь надо рассчитывать только на собственные силы. Освободить Катьку, Константина и Германа, уничтожить осиное гнездо на острове Буяне. В том, что пленники находятся на острове, у меня сомнений не было. Значит, надо возвращаться назад, в "Лукоморье" и, если турбазу еще не взорвали, брать там оружие, пытаться раздобыть ковер-самолет и атаковать остров. Или незаметно перебраться на Буян ночью и наносить удар внезапно из засады. Короче, нужен план. Колобок и Шнайдер, то есть капитан Мельников и майор Дюкова, наверно, имеют хотя бы теоретические представления об антитеррористических операциях.

— Тут у вас ковер-самолет есть? — спросил я Бабу-ягу.

— Не, милый, ковра нету. Тот, что вы в прошлом году в избе оставили, про... отдала я. Одному молодцу.

— Уж не тому ли, что у вас самобранку умыкнул?

Очевидно, попал я в точку. Бабуся пошамкала губами и раздраженно бросила:

— Кому отдала, тому и отдала. Ужо не твое дело. Короче, нет ковра. Метлы есть только.

— Ух! Жуткое средство передвижения! — Колобков передернул плечами, припомнив наш перелет от Русалочьего озера.

— Жесть! — подтвердил Мокус.

— Да кому как, — снова пошамкав губами, ответила бабка.

— А до Синя-моря долететь отсюда можно?

— Можно, касатик, конечно можно. Тока не от самой избы, — она все еще терем по привычке называла избой. — Здеся лишь над полянкой полетать можно. А вот верст через двадцать — там АГЗУшки уж до самого Синя-моря работать будут.

— Надо отправляться туда, — подытожил я.

В принципе, нам даже не обязательно добывать оружие на турбазе — у нас уже имелось четыре автомата, конфискованных у разбойников. Гранаты раздобыть хорошо бы, но можно обойтись и без них, если рассчитывать на внезапность. У Бабы-яги оказалось в наличии только две метлы. Себе в попутчики я решил взять капитана Колобкова-Мельникова. Пока что эту мысль я не озвучивал, чтобы не обижать никого из присутствующих. Все равно бабуля сказала, что на ночь глядя никого из избы не выпустит и метлы не даст. До ночи было еще довольно далеко — только начинало вечереть, даже пока не смеркалось, но, тем не менее, она права: засветло двадцать верст через дремучий лес не протопать, лучше выходить на рассвете. Конечно, жаль терять время, но после почти бессонной ночи — что это за сон на сиденье в микроавтобусе — не мешало бы и хорошенько выспаться перед ответственной операцией.

— А ты, блохастый, кем будешь? — обратилась Яга к рыжему коту.

— Это кто блохастый! — обиделся кот. — Я — Полуэкт, сирота. Родителей своих не помню. Жил у дьяка Милюки в услужении, потом меня Бэдбэар забрал на остров Буян. А Роман Петрович, когда в первый раз в ТОТ мир за оружием отправился, — в кота заколдовал. Обещал расколдовать, как назад воротимся, да обманул — я уж почти год как в кошачьей шкуре-то!

— Хошь, я тебя расколдую? — спросила Баба-яга.

— А то!

— Только обещай мне: останешься лешим в моем лесу. Заместо вон Лешека будешь. Он все равно в свою науку податься решил, а мне как тут, в лесу, да без лешего-то!

— Да мне все равно, — ответил кот, — хоть чудом-юдом болотным. Только бы от шкуры этой избавиться!

— Ну смотри! Слово дал при всем народе!

Яга произнесла какие-то таинственные заклинания, покрутилась волчком, сделала пассы руками. Сверкнула молния, раздался треск, запахло паленым. От вздыбленной шерсти кота посыпались искры как от бенгальской свечи, поднялся столб дыма, и в этом дыму появился голый рыжий паренек тинейджерского возраста. Прикрыв срам руками, он оглядел нас смущенным взором. Эльвира, майор Дюкова и девицы стыдливо отвернулись.

— Поди с Лешеком, — сказала Яга, — он даст тебе надеть что-нибудь из своего.

Лешек с Полуэктом удалились из горницы. Мы с Колобковым-Мельниковым и Мокусом вышли на крыльцо полюбоваться закатом. Тетки остались сидеть за столом, болтая о своем, о девичьем.

Глава 16.

Тот же вечер пятого июля, терем Бабы-яги

До заката было еще далеко, солнце едва касалось вершин деревьев. Может, Яга все-таки была не права, что не отпустила нас в дорогу, мы бы уже треть пути отмахали. На душе скребли кошки, я переживал за Катьку — вторые сутки идут после ее похищения. Как она там? Вдруг они и на самом деле превратили ее снова в лягушку? Как же ей помочь, как выручить?

Разработанного плана нападения на остров как такового у меня не было, я даже не знал, сколько там имеется охраны и как она вооружена. По словам Полуэкта — ему приходилось бывать на острове Буяне, правда, давно, еще по весне, — выходило, что там постоянно присутствуют только два охранника, вооруженные газовыми пистолетами, автоматы для дежурства на острове им не доверяют. Но мне это казалось слишком несерьезным, наверняка охраны там больше и вооружена она лучше. Мысленно я представлял себя героем фильма "Командо" в исполнении Шварценеггера, штурмующим остров с террористами. Как он там в одиночку расправился со взводом или даже с целой ротой головорезов. В мечтах я уже протыкал трубой своего главного недруга-толмача, как вдруг запахло озоном и гарью. Посреди поляны, прямо перед теремом, в облаках дыма появилась Катька собственной персоной.

— Ага, — сказала она, увидев меня на крыльце, причем таким тоном, словно целый день меня разыскивала. — Вот ты где, оказывается. Вы же собирались замок Кощея смотреть! Кстати, я правильно попала? Это хижина Бабы-яги?

— Правильно! — закричал я, перемахнув через перила крыльца и спрыгнув на землю.

— Конечно правильно! — я обнял Катьку за талию, прижал к себе, приподнял и закружил ее по поляне.

— Тише! — попыталась высвободиться она. — Тише ты, раздавишь!

— Кого? Тебя?

— Блюдце с яблоком.

Я опустил ее на землю, и мы поцеловались. Теперь я заметил у нее в одной руке амулет Золотого Льва, а в другой — полиэтиленовую сумку.

— Я сказала этой штучке перенести меня к избушке Бабы-яги. Я правильно сделала?

— Разумеется правильно, раз ты здесь! Слушай, это просто чудо, что ты здесь!

— Сначала я хотела отправиться к Кощею, но Герман меня отговорил. Он сказал, что там какое-то силовое защитное поле, и оно может отбросить меня неизвестно куда.

— Молодец! Это он верно сказал. Тем более, что Кощея все равно нет на месте, он улетел на какую-то другую планету.

— Правда? — расстроилась Катька, услышав эту новость. — Очень жаль, вообще-то мы серьезно рассчитывали на его помощь.

— Честно говоря, и я тоже. Но с твоим появлением с моих плеч свалилась главная проблема.

— Теперь нам осталось решить еще две — собрать вместе всю нашу группу и спасти этот мир.

— И еще вернуться домой. Почти вся наша группа уже здесь, не хватает только Германа и Константина. Кстати, ты знаешь, где они?

— В относительной безопасности, я рассталась с ними минуту назад. Между прочим, ты уже понял, что Герман — не сподвижник толмача?

— Понял. Толмача зовут Фрол, а его сподвижника — Роман Петрович.

— Да, я знаю. Они его, Германа то есть, просто использовали. Там целая банда. Трое из этой банды...

— Эти двое и еще Бэдбэар.

— Откуда ты знаешь?

— Кот рассказал.

— Кто?

— Кот Полуэкт.

— Ясно. А что за поручение они тебе дали, которое ты должен выполнить, чтобы получить меня обратно?

— Поручение? — удивился я. — Не знаю, в первый раз об этом слышу. А с чего ты это взяла?

— Ладно, проехали. Так вот, Бэдбэар и этот Роман — козлы.

— Кто бы сомневался!

— Да нет, ты не понял. На самом деле козлы, по-настоящему. Животные. Мы их заколдовали при помощи вот этой штучки, — она потрясла амулетом.

— Это хорошо, вы молодцы. Слушай, а чего мы торчим тут во дворе? Пошли в дом, там всем расскажешь подробности, им тоже будет интересно. И у нас, между прочим, есть любопытные новости. Кое-кто из нашей группы совсем не те, за кого себя выдавали.

Мы поднялись по крыльцу, на котором стояли все еще удивленные Мельников с Мокусом.

— Вот, кстати, разреши тебе представить. Игорь Геннадиевич вовсе не инженер Колобков, а капитан ФСБ Мельников.

Игорь Геннадиевич растерянно поклонился. Для них с Мокусом материализация Катьки оказалась куда более неожиданной и удивительной, чем для меня, поскольку они не знали всех свойств амулета Золотого Льва. Удивлены были и те, кто находился в горнице, а там, когда мы вошли, присутствовали практически все, кроме Полуэкта. Катька поздоровалась со всеми.

— А ты, внучка, голодная, поди? — заботливо поинтересовалась у моей супруги Баба-яга.

— Да как вам сказать, вообще-то, да. Когда вчера вечером мы прилетели на турбазу, то обнаружили, что скатерть-самобранку кто-то спер.

— Это мы, — честно признался капитан Мельников. — Но мы вовсе не сперли, даже наоборот, восстановили справедливость и вернули ее законной хозяйке.

— Ужо сейчас я ее на стол накрою! — сказала Баба-яга.

— Кхе-кхе! — раздалось откуда-то хриплое покашливание.

Все повернули головы на этот звук. В уголке стоял этакий мужичок с ноготок. Нечесаный, со всклокоченной бородой, в длинной льняной рубахе, из-под которой выглядывали полосатые штаны и босые, с кривыми пальцами, ноги. Росточком он был не больше полуметра.

— Я эта, к хозяйке только хотел обратиться. Уж извиняйте, что при всей честно?й компании, нам-то, домовым, появляться на людях не положено, да время не терпит, повиниться б я хотел. А то жить-то мне негде, а бомжующий домовой — это, как говорится, нонсенс, не так ли?

— Кузя? — удивилась Яга. — Сто лет тебя не было. И Нафаня все про тебя спрашивал, а я-то сама толком ничего не знаю. И где ж ты пропадал?

— Ну, неправда, не сто лет. Даже года не прошло. Я же за самобранкой тогда отправился, когда ее умыкнули. Хотел сразу назад ее возвернуть, дык там хата новая...

— Ишь, на новые хоромы его потянуло!

— Не в этом дело. Работы непочатый край — изба-то тока-тока выстроенная, а обживать ее некому. А потом гляжу, народу там много бывать стало, кормить всех надо. Так и остался там при самобранке. И сейчас вот с ней в родной дом вернулся. Вернее, в дом-то новый, а к хозяйке к старой.

— Ну, спасибо за комплимент, — проворчала Баба-яга.

— Да я не в этом смысле.

— Как же вы сюда добрались так быстро? — удивилась Мария Дюкова, — Это же очень далеко!

— А мы, домовые, привыкшие. Нам-то что, нам бы только лапоть — вот они и сани, едут сами. Тем более, там, в "Лукоморье"-то и делать мне более нечего. Да не только из-за самобранки — вчерася беда там большая случилась. Как воины налетели, целая рать, и давай палить из ружей, да так часто! Хорошо, никого из людей-то там уже не оставалось. Они, видно, искали кого-то. Искали-искали, да так и не нашли. Со злобы все порушили, избу подпалили.

— Хорошо, что мы там ночевать не остались! — воскликнула Катька.

— Во-во, — согласился домовой. — Так-то вот. Ну что, хозяйка, оставаться мне или потом, через годик прибегать?

— Да уж оставайся. Терем большой, вам с Нафаней обоим забот хватит. Он раньше у Лешека жил, Нафаня-то, — пояснила нам Яга. — А мы теперича вместе, так и домовые пусть вдвоем будут.

— Ну, благодарствую, — Кузя поклонился и исчез.

Старушка перевернула самобранку налицо, и мы приступили к продолжению банкета с участием неиссякаемой баклажки. Катька рассказала нам о событиях, произошедших на острове, а мы — о своих приключениях и о том, с какой миссией господин Колобков-Мельников и госпожа Шнайдер-Дюкова прибыли в этот мир. На радостях я принял содержимого баклажки довольно много и, мягко выражаясь, не совсем адекватно реагировал на происходящее. Я уже выдвигал идею — оснастить ковры-самолеты ракетами "воздух-земля" и устроить воздушный налет на остров. А еще лучше — прямо отсюда запустить баллистическую ракету. Одного "тополя" будет вполне достаточно. Необходимо немедленно, поскольку амулет опять с нами, отправить кого-нибудь с дипломатической миссией к президенту России и запросить незамедлительную интернациональную помощь. Слово "интернациональную" мне удалось выговорить с третьей попытки.

В горницу вошел Полуэкт. Одежда на нем висела, поскольку была велика. Штанины и рукава рубахи он закатал, а вот обувки по ноге, видно, не нашел, поэтому шагал босиком. Он сел с нами за стол.