Сказочный отпуск

— Напрасно они за девчонками приударяют, — вполголоса сказал Колобков, показывая наверх, когда мы остались одни. — Бесполезная суета.

— Почему?

— По-моему, они, девчата в смысле, нетрадиционной ориентации, — он еще немного понизил голос и придвинулся ко мне. — Я давеча проходил мимо их комнаты, а они там целовались и щупали друг дружке груди.

— И вы подглядывали?

— Да Боже сохрани! Я просто шел мимо, а дверь была приоткрыта. Я совершенно случайно заглянул...

Вернулась Катя. Свет погас, но мы продолжили игру при свечах. Минут через десять в холл с шумом и грохотом ворвалась госпожа Шнайдер. Как и когда она выходила во двор, я даже и не заметил. В окно вылезла, что ли? Просканировав помещение суровым взглядом и не найдя здесь никого из персонала, она решила весь гнев выплеснуть на нас.

— Это безобразие! Мало того, что удобства во дворе, так еще и свет внезапно выключают! А на улице — хоть глаз коли, все ноги переломаешь, пока дойдешь!

Глава 6.

Третье июля, остров Буян, утро

Фрол допил из граненого стакана виски и сморщился.

— Фу, гадость какая! Наш деревенский самогон и то приятнее!

— А ты закусывай, — Бэдбэар аппетитно захрустел малосольным огурчиком.

Они сидели в уютных креслах перед камином. В окне на противоположной стене дальнозырик показывал трансляцию матча по игре в лапту.

— Закусывай, не закусывай — все одно цельный день отрыжка сивушная. Ладно. Короче, Петрович психовать начинает, говорит, что доставать товар становится все труднее. Мол, надо прекращать с импортом, да наладить собственное производство.

— Ну что ж, наладим. Когда время придет. Вот власть возьмем, тогда и наладим. Это ж тебе не ложки деревянные строгать, тут завод нужен.

— Ну, дык, не пора ли ее брать, власть-то? Уж без малого год все вооружаемся, вооружаемся... И еще тратим на чепуху всякую. Сколько денег в турбазу в ТОМ мире, в "Алтайские зори" вгрохали, да еще в эту, в "Лукоморье"! Одна только крутящаяся изба обошлась в копеечку! А твоя вот эта вот конспиративная квартира, думаешь дешево стоила? А цельный полк тайком содержать каково, а? Мои алмазы на исходе...

— Мои. Мои алмазы, — поправил Бэдбэар.

— Твои-мои, какая разница! Кончаются все равно. Не пора ль купоны-то стричь?

— Рано. Народ не готов еще. Ситуация не возникает, когда верхи не хотят, а низы не могут. Или наоборот.

— А откуда ты знаешь, готов он или не готов, народ-то? Сидишь тут безвылазно, да виску энту трескаешь. Ты с ним общаешься, с народом-то?

— Так вон, аппарат на что? — бывший волшебник указал вилкой с огурцом на дальнозырик. — Новости смотрю, газеты читаю, да вы с Петровичем мне докладываете. Так что, дружище, все под контролем. Пока они, видишь ли, всем довольны. Царь, то да сё, свободы всякие, налоговые послабления, предпринимательство, каждый свое дело открыл. Бабка сушеными грибочками на тракте торгует, она уже не просто бабка, она предприниматель. Подождать надо. Казна царская держится только за счет невиданно высоких цен на алмазы в Заморском королевстве.

— Может и нам свои остатки — туда, по высоким ценам?

— Не надо. Наш капитал правильно вложен. Рано или поздно заморский рынок алмазов обвалится. Я думаю, что скоро. Тогда начнется кризис, инфляция и все такое. Короче, придет наш черед. А Петровичу передай, чтоб в следующий раз... — он взял с журнального столика цветной каталог российского вооружения и полистал его. — Тут одну штуку я присмотрел интересную...

— А ну, как не будет его, следующего раза-то? Петрович беспокоится, что накроют его ТАМ! Выследили его, говорит. Может, и впрямь хватит? Может, лучше это зелье будем возить? — Фрол постучал ногтями по бутыли с виски. — Или телеги самобеглые, автомобили то есть? На подержанных тачках, говорят, неплохо заработать можно.

— Хо-хо! Автомагнат выискался! А топливо для них ты тоже оттуда возить станешь? А дороги кто будет строить? Колян Второй? Да ты посмотри на него, старикан еле дышит, до дорог ли ему? Вот помрет, начнется смута — тогда и наше время придет. Выведем свои формирования, возьмем власть, назначу я тебя министром экономики, а там, глядишь, — и нефть в наших краях разыщем. Тогда и станешь туры за машинами в ТОТ мир организовывать, понял? А сейчас нам стволы нужны, гранаты, патроны. Так что передай Петровичу... Ладно, давай еще по маленькой, потом скажу, — Бэдбэар отложил в сторону каталог и налил виски в стаканы.

На поле, что показывалось по дальнозырику, выбивающий отбил битой свечу. Мяч влетел через окно прямо в комнату, разбил статуэтку на каминной полке, отрикошетил и упал на столик, чуть не опрокинув наполненный стакан Фрола.

— Эй! Полегче там! — Фрол кинул мяч обратно в дальнозырик.

В это время показывали публику, мяч засветил кому-то в лысину. Владелец лысины обернулся, но, не найдя обидчика, снова уставился в поле.

— Они нас не слышат, дружище, — сказал Бэдбэар, откидываясь на спинку кресла со стаканом в руке.

— Да знаю я. А они точно нас не слышат?

— О, если б слышали, узнали бы много интересного. И доложили бы куда следует, о чем мы тут беседуем. Хе-хе.

* * *

Фрол и в пьяном виде мастерски управлял ковром, впрочем, и лёту здесь всего ничего, с полчаса, не больше. Над морем, да по прямой. Вместо убогой хижины на острове Буяне они построили прошлой осенью конспиративный особнячок, скромненький, в два этажа, но с удобствами. Не сами, конечно, строили — бригаду гастарбайтеров наняли из одной южной республики, входившей когда-то в состав СССР. Рабочих телепортировали сюда, а потом обратно при помощи амулета. Управились они быстро, до холодов успели. Хоть и пришлось потом самим устранять недоделки, зато обошлись без тутошних строителей — и никаких слухов среди местного населения. А по весне таким же макаром турбазу на берегу моря отгрохали. И в ТОМ мире купили особнячок в глухом лесу, в Алтайской тайге, бывший пионерлагерь какого-то заводика. Туда тоже деньги пришлось немалые вкладывать — евроремонт и все такое. Зато место оказалось удобное — оттуда открывались врата прямехонько на берег Синя-моря, около новой турбазы, что "Лукоморьем" назвали. И оружия закупили уже на целый полк — вот и кончается заначка алмазов.

Фрол приземлился за мысом, чтоб с турбазы не засекли его прилет, спрятал ковер и незаметно прокрался на территорию. Разговор с Петровичем будет не из приятных. Эх, опять его черт попутал. И чего он ввязался в эту авантюру? Сказал бы тогда, мол, нет никаких алмазов, и баста! А теперь словно меж молотом и наковальней оказался. Один все больше роскоши хочет, да о власти мечтает, другой сначала бурную деятельность развил, теперь за шкуру свою трясется, а он, Фрол, вечно во всем крайний, да виноватый!

— Да ты знаешь, что такое зона в современной России?! — разгневанно кричал Петрович, нервно жестикулируя. — Лично я туда совсем не хочу! "Град" ему, видите ли, достань! Оборзел совсем старый! Кто же мне его продаст? Это тебе не пулемет, не винтовка. А ядерную боеголовку с баллистической ракетой ему не надо?

— Ядрёную — нет, не надо, — заверил Фрол.

— Я больше вообще не могу туда соваться, все, я под колпаком, — Петрович кивнул в сторону избы. — Да я их нутром чую, среди них точно кто-то из ФСБ.

— Чегой-то?

— Федеральная служба безопасности. Ну как бы тебе объяснить? Ну тайная служба, разведка, вроде как рыцари плаща и кинжала.

— Понятно. А которые из них? Кто именно, догадался?

— Вот этого точно сказать не могу, — Петрович поскреб несуществующую бороду. — Быть может этот, раскормленный гусак, якобы владелец фитнес-клубов, а может и тот, как его, Иван со своей девчонкой. Ты ж говорил, что они тут уже бывали?

— Точно! Точно они шпионы, злыдни! Из-за них я тогда мешок с алмазами в омуте утопил!

— Короче, стоит мне сунуть нос в ТОТ мир — всё, заметут как миленького.

— И чего?

— И тюрьма.

— Неужели такие законы строгие?

— А то! Автомат — не перочинный нож и даже не сабля. Незаконное хранение и сбыт оружия — тяжкое преступление, это тебе не хухры-мухры. Лет пятнадцать дадут, а то и пожизненно.

— Тяжкое, а всего лишь тюрьма. Не четвертуют же!

— А ты посиди там на нарах, в российской тюряге. Скажешь, уж лучше бы четвертовали.

— А если поручить доставать товар этому, ну, как его? Ну, новенькому работнику? Он-то еще не под колпаком?

— Да ты что, свихнулся?! Разве он сможет? Тут связи нужны. С братками ведь не так просто договориться на самом деле, к ним в доверие войти надо. А он чмо и есть чмо! Интеллигент паршивый.

— Ну и все тогда, стало быть остаемся тута и никуда больше не суемся. И Бэдбэару скажем, что туда покамест ни ногой. Суворов как говорил? Не числом, а умением. Вот пусть умением, безо всякого "града" власть заберет. А как возьмет власть, будет ему и град, и снег, и дождь, чего пожелает.

— Твоими устами бы... Вот сам ему так и скажи. Погоди! Я придумал. Достану я ему "град", а то, глядишь, и еще чего покруче. И тот, кто нам мешает, он нам поможет. Ты говоришь, у этого пацана, у Ивана, сам Кощей Бессмертный лучший друг?

— Ага, ага!

— Ну и чудесненько. Мы его используем.

— Ох, с Кощеем не шути, Петрович. Ох, не к добру это. Кощей-то он похлеще вашего ФСБ будет.

— А это мы посмотрим. Ты давай-ка, здесь не светись, чтобы они тебя не приметили. Дуй сейчас к Бэдбэару, скажи, что есть у меня план. Вечерком я заскочу, обсудим. Я вот чего хочу предложить.

Петрович склонился поближе и зашептал ему почти в самое ухо.

— Ага, ага! — согласился Фрол. — Точно, так и надо.

— А ну брысь! Пошел отсюда! — крикнул Петрович и топнул ногой. Кот Полуэкт шарахнулся в сторону. — Все, и ты тоже давай, проваливай на остров, нечего здесь околачиваться.

— Это почему это?

— Не ровен час Иван тебя узнает, и всем нашим планам — кирдык.

— Да ладно тебе, никто меня не признает Я же теперь — вон аристократ какой стал! Костюм, шляпа. Как ты говоришь, по-вашему, прикид?

— Прикид прикидом, а по территории все равно нечего шляться. Пока, до вечера.

— Хорошо, сейчас лечу. Мне только в полк к Губарю заскочить, инструкции передать. Я аккуратно, как мышка, я быстренько.

— Все, давай!

Глава 7.

Третье июля, турбаза "Лукоморье, утро

После завтрака у Катьки разыгралась страшная мигрень. Она слегла в постель и велела не кантовать ее до вечера или даже до следующего утра.

— Может, мне остаться? — спросил я.

— Да нет, лети, развлекайся. Вдруг там Кощея увидишь, привет передавай.

— Возможно и увижу. Но вряд ли.

— Это почему? Ой! — она сморщилась от приступа головной боли. — Давай, лети на свою экскурсию. Ты мне здесь только мешаешь.

— Мы возвратимся возможно лишь завтра. Герман хочет взять палатку и заночевать в лесу.

— Ничего, я переживу. Сейчас таблетка подействует, я здесь полежу, почитаю. А вечером дальнозырик пойду посмотрю, такая штука замечательная, мне так нравится!

— У Кощея была такая штука. Он вам не показывал?

— Показывал, но только когда передавали новости. А киношки мы там у него по обычному видаку смотрели.

До назначенного времени вылета оставалось еще минут пятнадцать. Я прошелся по комнате, посмотрел в окно. Все окна жилых помещений избы выходили во двор, а противоположная стена, где коридор, была глухая, его освещали только два окна с торцов и масляные фонари. Зачем так сделано, совершенно непонятно. Я мельком глянул вниз, не собираются ли там уже отлетающие на экскурсию? Около деревянного изваяния мишки за баскетбольной площадкой стояли и беседовали два человека. Один из них, кажется, Герман, его загораживал баскетбольный щит, но я даже не смотрел на него, потому что мое внимание было приковано к его собеседнику. Незнакомец стоял ко мне спиной, он был в дорогом расшитом золотом камзоле местного покроя и в широкополой шляпе, но я бы дал голову на отсечение, что узнал его бороду. Это же наш старый знакомый толмач! Так вот он где! Значит, они на самом деле каким-то образом связаны с Германом. Они где-то познакомились, толмач рассказал ему про амулет, и они вместе открыли свое дело — вот эту самую турфирму.

Я пулей выскочил из комнаты, как д'Артаньян из кабинета де Тревиля, когда увидел в окно герцога Рошфора. На лестнице я столкнулся с Константином: "Прошу прощения!", потом на крыльце чуть не сшиб с ног Колобкова: "Извините!", потом со всех ног рванул к скульптуре медведя...

Герман шел мне навстречу. Один. И почему-то в синей футболке, а только что был в бежевой.

— Вы уже готовы? — спросил он.

— Где этот?!

— Кто?

— Бородатый! С которым вы разговаривали.

— Да не было тут никого, — спокойно и уверенно ответил Герман.

— Блин! Неужели глюк?

— Бывает. Ваша супруга летит с нами?

— Нет, у нее мигрень, она решила остаться.

— Очень жаль. Ну ничего, зато у нас подбирается чисто мужское общество. Тем лучше.

* * *

Мы летели над лесом уже больше трех часов примерно в северо-западном направлении. Под нами проходила широкая и гладкая, вымощенная булыжником дорога, Я узнал эту дорогу, кажется, ее называют Большой Серединный тракт. Эта магистраль — если так можно выразиться — в северо-западной своей части проходит мимо того самого трактира, где год назад у нас была стычка с бандитами Черного Билли. Она идет от Скалистых гор, где живут гномы, прямо к Синю-морю, к главному порту, некогда принадлежавшему Тридесятому царству, а после его завоевания перешедшему под юрисдикцию Алмазной долины. Но его так по-прежнему и называют — Тридесятский порт. Интересно, а как теперь называется эта страна? После свержения Бэдбэара ее название изменилось? По дороге в обоих направлениях двигались длинные вереницы повозок, запряженных ломовыми лошадьми, их обгоняли легкие экипажи и верховые. Значит, торговля идет, жизнь кипит. Когда дорога повернула на запад, Герман взял курс на север. В дымке над лесом уже виднелись голубоватые пока еще скалы, их я тоже узнал — это как раз и есть замок Кощея. Первый раз я увидел эти скалы в прошлом году, когда мы летели на спине трехголового ящера. О том, что это не просто скалы, а замок, начинаешь догадываться только с более близкого расстояния. На таковом расстоянии мы и оказались где-то минут через сорок.

— Значит, вот тут и живет знаменитый Кощей Бессмертный, — не то задал вопрос, не то констатировал Колобков.

— А внутрь мы на экскурсию не пойдем? — спросил Константин, вглядываясь через фотоаппарат-зеркалку с телеобъективом в причудливые разновеликие башни, с бойницами и окнами в готическом стиле.

— Нет, — ответил Герман. — Кощей не особенно бывает рад гостям, поэтому замок окружает очень сильное защитное поле, преодолеть которое невозможно даже с помощью магии. Сколько бы мы не летели к замку, ближе, чем на это расстояние, подлететь нам уже не удастся.