Тени забытой шестой

И тут распахнулась дверь.

— Что здесь происходит?

Я из последних сил оттолкнула от себя душеведа и свалилась с кровати, катаясь по полу и бессильно расцарапывая обожженную грудь. Откуда у меня на груди взялась храмовая татуировка бесконечности?!? Почему, демон раздери, я этого не помню?!?

Тяжелая поступь шагов женщины отдавалась в висках. Императрица Вера-Магдалена прошла в комнату, несмотря на предупреждение, что это может быть опасно, и бесстрастно разглядывала меня. За ее спиной в почтительном ожидании застыла свита. Генерал был бледен и зол, полковник Гогенфельзен и вовсе стоял, привалившись спиной к стене, ни жив ни мертв. А вот душевед появлению императрицы почему-то обрадовался. Одетая в мужской дорожный костюм табачного цвета, однако богато расшитый камнями и золотом, Ее Величество носила печать властности на лице, как иные носят шляпку, оттеняя ее то презрением, то редкой благосклонностью. Но сейчас на ее полном лице живыми оставались только голубые глаза, потемневшие от горя до темно-синего цвета.

Я села, подтянув колени, и попыталась подняться на ноги, чтобы быть с императрицей вровень. Не так я планировала с ней встретиться!

— Это та, кто лишил жизни моего сына? — спросила она тихо.

— Да, Ваше Величество, — почтительно ответил ей генерал и выступил вперед.

— Нет, это не так! — неожиданно возразил осмелевший душевед.

Генерала перекосило от гнева, а полковник схватился за сердце и тяжело задышал. Императрица медленно повернулась к Тиффано, вопросительно выгнув темную густую бровь.

— Простите меня, Ваше Величество, что был вынужден вмешаться. Позвольте представиться. Профессор Кысей Тиффано. Душевед, — он поклонился и кивнул на меня. — А это светлая вояжна Хризокола Ланстикун. Она душевнобольная еретичка, однако не убийца. И у меня есть тому доказательства.

Я попыталась возразить, но с ужасом обнаружила, что не могу даже рта открыть, как и встать на ноги. Боль в груди усилилась.

— Арестовать его! — взвизгнул генерал. — Как он здесь вообще оказался? Гогенфельзен! Твоих рук дело?!?

Императрица жестом остановила Вальцкерта и спросила душеведа:

— Доказательства? Я вас слушаю.

— Ваш сын жив, — выдал душевед.

Сделалось очень тихо, и лишь я отчаянно сопела, пытаясь справиться с нежданным параличом. Лицо императрицы помертвело, глаза недобро сузились.

— Вы смеете насмехаться над моим горем?..

— Ваше Величество, только прикажите, и его мигом отправят!.. — тут же вылез генерал.

Тиффано медленно покачал головой.

— Нет, я говорю лишь то, что слышал от своих людей. Позвольте объяснить. С недавних пор я владею Соляным замком, что стоит у подножия Аллавийских гор. В окрестностях моего замка живет небольшая община, человек тридцать. Так вот... Ее обитатели утверждают, что видели императора Фердинанда Второго, раненного и в сопровождении странной компании.

— Ваше Величество! — воскликнул генерал, багровея и обливаясь потом. — Неужели вы верите этому шуту? Он же нагло врет, потешаясь над горем всей империи!

Шут?.. А что?.. Может, он и есть неучтенная карта шута в моей колоде? Да демон раздери! Почему я не чувствую ног? Неужели палач перестарался с кнутом и перебил мне хребет?

— Какой мне смысл врать? — спокойно возразил душевед. — Вместе с императором были люди в имперских мундирах. Они ворвались в селение, потребовали припасов и знахарку для раненого. Возглавлял их какой-то толстяк в очках, который назвался Цукеркандлем. Кстати, я уже сообщал об этом ротному Хоффману. Он может подтвердить мои слова.

И душевед кивнул на ротного. Тот побледнел и тяжело сглотнул. Его взгляд заметался между злющим генералом и грозно насупившейся императрицей.

— Это правда? — спросила Вера-Магдалена. — Немедленно отвечайте!

— Я... не знаю... — промямлил ротный. — То есть... да... фрон Тиффано и в самом деле что-то такое говорил... но я... мои люди...

— Ваше Величество, — опять вмешался генерал, — было проведено расследование и установлено, что это самозванцы! Беглые дезертиры!

— Плохо же вы выполнили свою работу, фрон генерал, — в голосе душеведа прозвучали брезгливые нотки. — С мельником та странная компания рассчиталась вот этим кольцом. Согласитесь, необычный трофей для дезертиров?

С этими словами Тиффано полез в карман и вытащил кольцо-печатку с императорским гербом. Какого демона вообще происходит? Я не успевала за событиями и чувствовала себя так, словно мой карточный домик, тщательно выстроенный и продуманный, зашатался и стал заваливаться.

— Откуда оно у вас? — потрясенно выдохнула императрица, сжимая в кулаке кольцо сына.

Душевед деланно равнодушно пожал плечами:

— А что было делать мельнику с такой дорогой вещью? Вот он и пришел в замок обменять перстень на лошадь из моих конюшен...

Вера-Магдалена развернулась к генералу и грозно спросила:

— Это так вы проводили расследование, фрон генерал? Вы уверили меня, что мой сын мертв! Сказали, что нашли убийцу!.. что она призналась! Извольте объясниться!

— Эмм... — толстый боров лихорадочно вытер пот со лба. — Она действительно призналась!

Я не могла говорить, но у меня хватило сил яростно замычать и отрицательно замотать головой. Правда, в мою сторону все равно никто не смотрел. Императрица повернулась к Федосею. Палач представлял собой странную смесь спокойствия и любопытства. Он поклонился Вере-Магдалене и степенно ответил:

— Наше дело маленькое, Ваше Величество, что приказано, то и делаем. А приказано нам было пытать у нее... — он кивнул на меня, — куда она, значится, дела украденного часовщика. А про императора спрашивать ничего велено не было, врать не стану.

— Какого еще часовщика? — изумилась императрица. — При чем здесь какой-то часовщик!

— Так тот безумный мастер Гральфильхе, что у нас тут в казематах сидел, а потом его выкрали, значится, прямо из-под носа караула...

— Ваше Величество, — опять юлой завился генерал, — она еще раньше, до этого, во всем призналась при свидетелях в игорном доме, бахвалилась, что великая колдунья, Шестая!.. Собор сожгла!.. На крепость напала!

— Довольно! — влез душевед. — Ваше Величество, я вас умоляю, посмотрите на нее! Ну какая из нее убийца? Какая поджигательница? Какая Шестая? Она же больная измученная женщина! Ей нужно лечение!

Я протестующе замотала головой и даже ухитрилась открыть рот, выдавив почти связно:

— Я... бу... ща... им... ри...

Но это никого не впечатлило. Генерал продолжал упрямо гнуть свою линию:

— Ваше Величество, но зачем же императору Фердинанду Второму скрываться в горах? Какой в этом смысл? Раненому! Бежать из города! Это все шито белыми нитками! Тиффано с убийцей в сговоре, вот откуда у него кольцо!

И Вальцкерт театральным жестом указал на душеведа. Однако тот не смутился и опять пожал плечами.

— Ваше Величество, я могу только предполагать, что двигало вашим сыном и его людьми... Возможно, они опасались... — Тиффано сделал многозначительную паузу, — опасались предательства в своем окружении?..

— Ваше Величество!.. — взвизгнул генерал. — Я не позволю!..

— Однако мне тут подумалось вот что... — оборвал его душевед. — Я не припомню, чтобы состоялись похороны Его Величества. Траур объявили, а вот похороны?.. Его тело было обнаружено? Это бы безусловно разрешило все сомнения...

Я скрипнула зубами, разделяя чувства генерала, который правда злился по другому поводу. Но объект нашей ненависти был один. Клятый душевед! Это он! Это он пришпилил меня к стене пылающим в груди символом, словно бабочку. Ни слова вымолвить, ни руками-ногами пошевелить! Он колдун? Или... От ужаса потемнело в глазах. А вдруг его нет?!? Вдруг он лишь моя мара? А если остальных я тоже выдумала?.. А если и мира-то давно уже нет?!?

— Он же издевается над вами, Ваше Величество! — топнул ногой толстяк. — Тело Фердинанда Второго было настолько страшно изуродовано, что о похоронной процессии и речи...

— Довольно! — резко оборвала его императрица и неожиданно опять повернулась к палачу. — Милый мой Федосей...

От удивления я забыла дышать. Милый? Вот уж точно бред! Или?..

— ... я хочу услышать, что ты думаешь обо всем.

Палач нисколько не удивился такому странному обращению, просто кивнул, приняв его как должное, и также степенно отвечал:

— Скажу о ней так, — он кивнул в мою сторону. — Шальная и больная всю голову девка. Убить могла бы, в том у меня сомнений нет. Да вот убила ли?.. Про то не ведаю. Двое суток над ней бился, а признания вырвать не смог. Но душеведа она испугалась. Меня она, значится, не убоялась, а его испугалась! В обморок упала!

В голосе Федосея отчетливо слышались ревнивые нотки.

— Сейчас при нем, поглядите только, молчит, как рыба об лед, а под пытками рот у нее не затыкался, всякий бред так и несла. Императрицей грозилась сделаться и всех тут казнить. Шестой себя называла...

— Это неправда! Она ж больная, ну кому вы верите!.. — опять вылез душевед.

Федосей отмахнулся от него.

— А я разве спорю?.. Больная. Только про часовщика и Искру она не отрицала. Бахвалилась перед генералом, и сдается мне, что побаивается он ее...

— Это бред! Ваше Величество, почему я должен терпеть наговоры от всяких бездарей!.. — генерал осекся под строгим взглядом императрицы.

— Да и я, признаться, сам ее опасаться стал... — покачал головой палач. — Ведь такие шрамы на ней, что и понять не могу, как в живых осталась?.. А вот его завидев... — Федосей кивнул в сторону Тиффано, — побелела, как полотно, и такой ужас в глазах... что и мне не по себе сделалось... Нет, Ваше Величество, не в сговоре они, голову на усечение даю.

— Как вы вообще могли пытать светлую вояжну! — запальчиво воскликнул душевед, сжимая кулаки.

— Вояжну... — задумчиво протянула императрица и вновь удостоила меня вниманием. — Встаньте, светлая вояжна Ланстикун. Если это действительно вы...

Из груди нехотя вытащили кол. Я встала на ноги, лихорадочно обдумывая, что сказать. Сомнений больше не осталось. Душевед управлял мною, словно марионеткой, дергая за ниточки или же сжимая их в кулаке так, что не продохнешь.

— Вы убили моего сына?

Я медленно покачала головой.

— Однако многое указывает на это...

— Ваше Величество, — произнесла я тихо, и собственный голос показался мне чужим, — у меня не было причин убивать Фердинанда Второго хотя бы потому, что ваш сын был бы намного приятственней для меня в виде супруга... Политический союз Северных земель и Гарлегии мог бы скрепить...

Горло перехватило, и голос пропал. Императрица подождала немного, потом печально улыбнулась и повернулась к палачу.

— Ты как всегда прав, Федосей. Отчаянная безумица...

Ноги опять не держали. Я сползла по стене на пол, протестующе замотала головой и замычала. Душевед поторопился влезть:

— Ваше Величество, прошу вас, отдайте мне эту несчастную...

Я стала неистово биться головой об стенку и мычать, словно корова, которую ведут на убой.

— Ей нужна моя помощь, пока не стало еще хуже... — лживо беспокоился он.

— Почему она вас так боится? — спросила императрица.

Мерзавец пожал плечами.

— Видите ли, такова странная особенность безумия. Сумасшедший напрочь отрицает собственное болезненное состояние, и любой, кто указывает ему на тревожные симптомы, страшит несчастного, поскольку тем самым грозит целостности его мировосприятия...

Сволочь!.. Убью гниду!.. Раздавлю!.. Зачем я отдала кольцо с отравленной иглой?!? Зубами загрызу!..

— Ваше Величество, она не убивала вашего сына. Вы же слышали, что безумица вообразила себе, что станет императрицей, выйдя замуж. Тяжелая форма навязчивой идеи, при которой светлая вояжна скорее бы убила тех, кто грозил ее планам и покушался на жизнь Его Величества...

И душевед очень выразительно покосился на генерала. И эту жирную падлюку поубиваю!.. Всех сгною!.. Падлы!

— Ваше Величество, я настоятельно рекомендую вам арестовать этого проходимца! И допросить с пристрастием! — набычился генерал. — Мои люди быстро вырвут признания из этих заговорщиков, не то что этот соплежуй Федька!..

Императрица медленно покачала головой.

— Только моему верному Федосею я и могу доверять... — тихо произнесла она. — Орден когниматов требует открытого суда над Хризоколой Ланстикун или грозит отказать империи во всех займах. Великий князь требует выдать ему Лидию Хризштайн, иначе быть войне. Фрон генерал уверяет, что она Шестая, убившая моего сына, однако фрону Тиффано удалось посеять сомнение у меня в душе и зародить надежду, что Фердинанд может быть жив...

— Прошу прощения, Ваше Величество, — отделилась от стены и прошелестела худая тень в надвинутом на лице капюшоне, — но появилась еще одна угроза. Орден Пяти. Они требуют немедленно выдать преступницу, или Винден будет сметен с лица земли...

У меня сдали нервы, и начался истерический смех. Я захлебывалась им, и невидимая хватка на горле ослабла. Очевидно, душевед испугался, что я задохнусь.

— Да, магистр, простите, вечно забываю о вашем присутствии, — слегка поморщилась императрица. — Умеете вы подкрасться. Однако совет я хочу услышать прежде всего от...

— Только я! — выкрикнула я, воспользовавшись слабиной душеведа. — Только я могу построить Искру! Она защитит империю от всех врагов! Без меня вы ничего не!..

Но горло вновь захлестнула удавка, я подавилась и захрипела.

— Я хочу твоего совета, Федосей, — настойчиво повторила императрица. — Пусть теперь ты в отставке, однако твой опыт тайных дел нужен мне, чтобы принять верное решение.

Я уже давно поняла, что палач не так прост, как хочет казаться, но для генерала это стало ударом.

— Тайных дел? — толстяк выпучил глаза и изумленно уставился на плешивца.

— А она всем нужна живой? — деловито уточнил Федосей. — А то бы чик, и девка отмучается, и нам легче...

Душевед побледнел и ослабил внимание, мне сделалось чуть легче дышать.

— Увы, да...

— Эк незадача... — закряхтел плешивец и подошел ко мне, заглядывая в глаза. — Ну что, сердешная, везде наследила, да? И чего они все так на тебя взъелись? Чего молчишь?..

Я выразительно скосила глаза на душеведа и подвигала бровями. Упрямая хватка на горле не отпускала. Говорить я не могла, но Федосей понял меня без слов.

— Да не боись, я ж не зверь какой, этому типу тебя не отдам...

— Но только я могу ей помочь!.. — возмутился Тиффано.

Палач покачал головой и погладил меня по спутанным волосам.

— А пусть будет, Ваше Величество! — сказал он. — Пусть будет суд! Никто не сможет упрекнуть нас в беззаконии. А там и поглядим, куда на кривой козе нас вывезет...

— Нельзя допустить суда, Ваше Величество, — генерал решил сменить тактику, заговорив проникновенно и обменявшись взглядом с тенью в капюшоне, — потому как...

— Вынужден согласиться. Суд восстановит против нас Орден Пяти, — поддержал его магистр.

— Нет, если на суде я выступлю от имени Ордена Пяти, — заявил Тиффано.

— Что? — обернулась к нему императрица.