— Ну разве не прекрасно?
Умница красноглазая. Представилась неразборчиво, внимания никакого на Змея не обращала. Тебе надо — ты и бегай за мной.
... Это знали Христос, Будда и Магомет...
Змей вздрогнул. Когда бы не Снежана, он бы сейчас там с кем-то уже дрался. Или за Инь-Янь, или за ту же залетную красноглазку. Или за Валькирию, окажись она в зале. Со Снежаной он выпал за скобки — кстати, Марк и соседка по столу тоже! — и смотрел на кипение страстей со стороны.
...Чингисхан и Гитлер купались в крови...
А не ударь Снежане пена в голову, тебя бы сюда просто не позвали. Все твое достижение — вывеска, фальшивка, спецоперация. Интрига взрослых. Вот он, тот самый взрослый мир, куда все рвутся. Вот ради чего пацаны начинают курить пораньше, а девочки хватаются за мамину помаду — чтобы уже поскорее стать постарше. Чтобы вырасти — и узнать: нельзя просто так послать нахрен коллег, начальников, покровителей. Приходится устраивать пусть небольшой и милый, но все же обман с подставным женихом... А что для твоей же дочки это не игра — ну, не повезло.
... Но их тоже намотало на колеса любви!
— Жалеешь, что здесь, а не там?
Для ответа Змею пришлось наклониться:
— А ты не устала держать маску взрослой?
Снежана улыбнулась самую капельку печально:
— Маленькая я дома, с мамой. А в школе все мои девочки... Ну, которых я в клуб привела, на программирование...
— Понятно.
— Вот, они смотрят, как будто я старше. Лучше знаю. Они не видят, что мне столько же лет, сколько им! Откуда я могу знать, как лучше!
Снежана фыркнула:
— Я же не для этого их привела! Я просто не хотела, чтобы клуб закрылся. Ну, так что мне стоит прикинуться взрослой лишний час? Поскучай со мной уже немного.
— Мне совсем не скучно. Мне страшно.
— Страшно?
— Страшно оказаться не твоей высоты, не выдержать марку. Понимаешь?
Снежана вздохнула:
— Но я не...
Змей приложил палец к губам девушки:
— Не оправдывайся. Инь-Янь права, у меня действительно никого нет. Она не говорила, что я могу любить одни железки?
Снежана раскрыла глаза:
— Откуда ты...
— Оттуда, — сказал Змей. — Ладно бы, мы с Анной поругались. Так ведь нет. Она просто исчезла. “И ни вещичек ее нет, ни записочки”, — процитировал Змей вполголоса. Молчать он уже не мог; все, на что его хватило — не материться:
— ...Залпом: Сергей, Лис, Винни. Допросы, объяснительные. Погром этот — ну вообще же невовремя! Совсем по-другому все планировал... Экзамен — хуже гвоздя в голову. Двести сорок рыл на место, а я вместо подготовки в ювенальной юстиции пол-дня, и потом весь вечер объяснительную пишу! Кому я мог сказать, что боюсь провала? Матери, которая в больнице с инсультом? Отцу, чтобы ему веселей за лекарствами бегалось? На тебя хотя бы шестиклассницы смотрели, а на меня во-о какие крокозябры из соцслужбы!
Змей постучал пальцами по наплечнику:
— Победа! Стенка пробита, а я все не остановлюсь. Как по рельсам. Дух захватывает. Несу херню в массы. Не слушай меня. Не верь мне! Я сам потом пожалею. Но так это ж, пойми, потом! Все говорят: через месяц или два само отпустит. Но к тому времени я уже успею напринимать решений... Фарш невозможно провернуть назад...
— И мясорубку хреном не заклинишь, — Снежана хихикнула. — Змей, ну не переживай так! — резкий взмах ладонью:
— Не извиняйся! Все хорошо. Лучше пошли танцевать!
Заиграли третий танец — полонез. Проще некуда: ходи, поворачивайся и чувствуй себя изящным кавалером, чуть-чуть не идальго... Змей вертелся в несложных танцевальных фигурах — если сравнивать с боем против Марка того же, точно проще некуда — и во все стороны излучал абсолютное спокойствие. Такое, что даже три кадета, после танца собравшиеся попробовать конкурента на зуб, переглянулись и отошли. Драться-то кадеты умели, пробовали не раз. Поэтому волнение не помешало им понять расклад. Побить парня, может быть, и получится. Хотя противник сложный: легко движется, третий танец, а дыхание даже не учащенное. Но все равно, куда летуну супротив Рязанского ВОКУ!
Только все геройство мимо кассы: третий танец девчонка с синего кителя глаз не сводит. Кто понял, тот понял. Кто не понял, пускай сам от этого космодесантника огребает. Лучше, в самом деле, попытать счастья у брюнетки с алыми глазами. Либо у блондинки в черном, с глазами, скрытыми черной же повязкой, зато с хорошо показанными ногами. Там, правда, уже пускают слюну какие-то штафирки... Пухлые, лощеные. Ударники, блин, капиталистического труда. Мы же будущие офицеры, нам за вас в танках гореть! А ну, буржуеныши, лыжню!
Ну, вот он и скандал. Взрослые — а как дети, все побросали, бегом из-за столов:
— Дуэль! Ах, как романтично!
— А знаете, милочка, за меня тоже как-то боролись двое мужчин.
— Паркинсон и Альцгеймер?
Люди столпились у выхода, где кадеты горячо поспорили за чье-то внимание... Надо потом узнать, за чье.
Шарк возник рядом беззвучно, как платежка в почтовом ящике.
— Привет, Змей. Хорна не видел?
— В левой стороне сидел, возле сестры. Ты не в курсе, это не из-за нее там шум?
— Я узнаю. Вы пока поговорите, — Снежана тактично отошла и ввинтилась в кольцо зрителей, где ей охотно уступили дорогу.
— Шарк, у всех спрашивал, у тебя не спросил. Почему ты на клубе? Ты же парусный мастер “Змеедава”, нет?
— Считай, что я вам продался. У нас, конечно, демократия, но никто ничего не делает. Пока Стэн и Физик ходили, “Змеедав” жил. Мы буер собрали, на вашу регату сходили, планировали зимой на “Авалон” поехать. Но Стэн с родителями теперь в Литве, а Физик поступил в столицу. И аллес, все обсыпалось. Ноют, что вам помещение дали, отопление оплачивают — нам бы то же самое дали, все бы ничего не делали, только разговаривали, как все будет круто. А “Факел” игры делал, и когда ты на практику ездил, и когда Сэнмурв отсутствовал. Тем более сейчас, у нас перспектива появилась насчет лаборатории, что Петр Васильевич говорил...
— Ты не поверишь! Инь-Янь красноглазую на длинные мечи вызвала! — прибежала Снежана.
— Из-за кого?!
Снежана подпрыгнула на месте:
— Не знаю!
Змей прищурился:
— Офигеть к нам гости приехали!
— Особенно Софочка, — согласился Шарк. — Сочная, горячая и опасная, чисто беляш вокзальный. Одно неосторожное движение — и ты отец-героин... Хм. Извини, Блик.
Снежана только рукой махнула:
— Пойдем, глянем? Инь-Янь здорово смотрится с мечом!
Шарк захихикал:
— Красивая девушка без меча смотрится не хуже, чем с мечом, только без меча!
Змей нахмурился. Потом тихо распорядился:
— Блик. Найди Хорна и бегом его сюда. Шарк, а ты тащи Сэнмурва. Жаль, что Сумрак на дежурстве опять.
— Змей, ты чего?
— У них шпалы, небось, дюралевые, а масок же нет наверняка? Забыли, как Марку лоб на тренировке раскроили? Пол-литра вылилось, не меньше. А Инь-Янь злая...
Снежана внимательно глянула в лицо парню, очевидно, хотела что-то сказать, но шум усилился, и она рванула туда, где последний раз видела Хорна. Шарк побежал тоже. Змей решительно протолкался в первый ряд зрителей.
Вот взрослые. У них богатство, власть, успех. Люди бегут к этому всю жизнь. И только добежав, только примерив на себя, понимают: не сидит! Жмет! Кривит! Морщит!
Повезло не в том, что можно всем этим владеть. А в том, что можно задать себе вопрос прежде, чем ухнуть жизнь в крысиный забег по трупам вчерашних друзей, сегодняшних конкурентов.
И что в конце? За дочкину любовь прятаться?
Хорн и Сэнмурв пропихнулись справа и слева.
— Чего?
Инь-Янь уже запрягла того самого кадета стащить с нее ботфорты. Помощничек только что слюну не пускал, и Змей бы поспорил, что на каждую ногу кадет потратит не меньше пяти минут. Соперница глядела с едва заметным превосходством: она-то пришла в танцевальных легоньких туфлях без каблука, плотно стоящих на любой поверхности.
— Хорн, как начнется, дашь им три удара сделать. Потом ты берешь сестру, а ты, Сэнмурв, брюнетку. Поперек талии, внаглую. И растаскиваете по сторонам. Крик-визг игнорировать. Блик, прямо сейчас к моему флипу, там аптечка, знаешь где.
— Сам почему не влезешь?
— Потому что при сговоренной невесте хватать посторонних баб-с не комильфо, — ухмыльнулся Шарк.
— А ты, Шарк, возьмешь потом их железки и на публику что-нибудь перерубишь. Вон, бутылке от шампанского горлышко срежешь. На показухе у тебя вполне получалось. И толкнешь речь: типа, все разборки в защитном снаряжении, а то сломанный нос или отсеченная щека неблаготворно влияют на самооценку юной красавицы... Бегом!
Шарк и Сэнмурв без лишних слов крутанулись на каблуках, исчезли в толпе. Хорн внимательно посмотрел вслед исчезающей в двери Снежане:
— Змей... Ты позавчера Ингу послал... Из-за нее?
— Смотри. Мне пять лет учиться. Потом контракт на двадцать лет. Увижу, что от меня останется, тогда и подумаю насчет женитьбы. У меня будет сытая семья — или не будет никакой. Хватит, насмотрелся, как мать с отцом последние сто рублей делят. Предки умные, не зря придумали “реверс”. Не прокормишь — не женись.
Хорн скрипнул зубами:
— А сестра?
— Такая-то красавица себе нормального не найдет?
— Она, как бы, уже нашла! Черт, Змеюка! Если бы ты в пользу Снежаны отказался, это еще как-то... Ну, благородно, что ли.
— Хорн! Когда надо пройти по конкурсу из двухсот пятидесяти лучших учеников со всей планеты...
— А еще час назад их набиралось только двести сорок...
Змей не сбился:
— Так я песец какой умный, прямо надежда, опора и светоч. А как мое же собственное будущее буквально на два хода вперед — я сразу мальчик и щенок? Ну и нахрена мне тогда взрослеть?
Хорн выдохнул:
— Да и среди кого сестре искать? Помнишь, что Петр Васильевич говорил: полезных ископаемых пук да маленько, нефтянка вся на чужом сырье, тягачи для ракет русские уже сами научились делать, БелАЗу словаки в затылок дышат, БМЗ пиндосы санкциями забили... Про колхозы у Марка спросишь, он тебе расскажет, как телята по колено в грязи стоят... У нас теперь только программисты не голодные, а их на всех не хватит. Или прикорытники — но вот уж этой сволочи мне в зятья не надо!
— Молчим. Снежана возвращается. Она здесь точно ни при чем... Хорн, если сестре полегчает, скажи ей про меня, что хочешь. Хоть в пидарасы запиши, мне теперь уже похрен.
Хорн прищурился:
— Ты все-таки мой друг, и поэтому я тебя предупреждаю. Инга через пару месяцев попробует снова. Если, конечно, не перехочет... Я же и посоветую. Готовься, Змей.
— Иди уже, черный вестник. Сейчас, кажется, начнут.
Хорн смерил собеседника взглядом и, наконец-то, ушел.
Выдохнувший Змей поглядел направо. Там, далеко за кольцом зрителей, Петр Васильевич беседовал с иностранцем — ну, который в костюме из мета-ткани. Стол вокруг них пустовал: кто сбежался посмотреть на фехтование двух красавиц в мини, кто самозабвенно дергался на танцполе под простенькое “бум-тынц” юности. Официальная часть завершилась, люди разбились по групппам и разговаривали о своем, больше стараясь говорить, чем вникать. Несколько троек-пятерок выпивали за столами. Звенела посуда, стучали туфли и сапоги. О чем Петр Васильевич говорит с иностранцем, никто не мог услышать.
* * *
— Услышать нас некому, — гость кивнул и осторожно наколол на вилку маленький огурец. Захрустел.
Петр Васильевич налил по чуть-чуть коньяку:
— А как у вас там с инагурацией?
— Регулярно.
Гость прожевал, запил, довольно выдохнул:
