Буря на горизонте

Одна стена кафе была заменена на панорамное стекло. Можно было видеть стройные ряды голубых елей, обрамляющих пешеходную аллею. По плитке аллеи прохаживались патрульные военной полиции. Вдали, за зданиями администрации высился прочный ячеистый забор, отгораживающий территорию аэропорта. Вверху с трудом можно было увидеть пару двигающихся в воздухе точек — немногочисленные летуны патрулировали воздушное пространство. Стёкла кафе едва заметно завибрировали — самолёт ДРЛО, транспортник с массивным диском радара на "спине", заходил на посадку.

— Где-то, с чем стоит сравнивать, если ты меня понимаешь. Не думаю, что публика благосклонно отреагирует, если я начну сравнивать Россию с Африкой. Я была в Африке, поверь мне.

— Страны с лёгким доступом отпадают автоматически, — закончила за неё Татьяна. Мария кивнула, откусывая ещё один кусок от рожка — в этот раз, заметно меньше предыдущего.

— М-м. Разумеется. Восточная Европа, Сирия, Северная Корея — там или красные, или Республика. Или то и другое. Япония? Но там после кайдзю всё далеко не так радужно.

Татьяна прикрыла глаза, всё так же тихо барабаня по поверхности стола.

— Мы ищем страны, с высоким уровнем жизни, не связанные с Россией или союзниками. Первое, что приходит на ум — Южная Корея. Даже после атаки на Пусан страна всё ещё в первых рядах. Кроме того, она соблюдает нейтралитет между Китаем и Союзниками.

Мария ненадолго задумалась, но тут же мотнула головой.

— Не. Нейтралитет нейтралитетом, но мне чёт не нравится лезть близко к имперцам без брони, карабина и прикрытия с воздуха. Они на это перемирие спокойно наплюют, если появится шанс угнать маску республики.

— Верно, — Татьяна презрительно скривилась, — не стоит рассчитывать на их заверения о мире. Тогда из азиатских стран остаётся лишь Индия. Не советую. Из того, что знаю я — страна разделена на две части. В городах властвует администрация, сельская местность и мелкие поселения разделены между холодными масками — во многом, неприкрытая преступность.

— Да уж... Тогда не Азия. Ближний Восток? На ум приходит только Израиль, но у них очередная разборка с арабами.

Прищурившись, Татьяна заинтересованно наклонилась вперёд.

— Действительно?

— Тётя Мира говорила, — Мария пожала плечами, — их агенты в Сирии кооперируются и пытаются отследить, какому местному вождю не сидится на жопе. Скорее всего, гости из Ирака. Ну, того, что от него осталось. Теперь там зона племён, ты знаешь.

— Разумеется, отметаем. Иран? Но нет, он находится на границе сравнения, жизнь там заметно хуже, чем у нас, хотя государство и стабильно. Тогда страны Запада.

— Что там у нас, — Мария прикрыла глаза и выставила ладонь вперёд, по очереди загибая пальцы, — из интересных: Франция, Британия, Германия, США.

— Вычеркни Британию, — Татьяна раздражённо поджала губы, — что бы они о себе не говорили, страна переживает период неонацизма.

— Правь, Британия, морями?

— Верно. Остаётся лишь радоваться тому, что они враждуют с Гёссельшафтом. Объединение двух режимов такой направленности — последнее, что мы хотим увидеть.

— М-м... Да вообще, мне кажется, что Западная Европа — дохлый номер. Россию и русских там не очень любят, особенно после того, как агенты ЭсЭсКа вынесли тех политиков в Бундестаге.

— Никто не просил нацистов из Гёссельшафта атаковать Калининград.

— Ну да, но вряд ли это их успокоило — то, что красные вынесли только тех, кто был в этом замешан.

— Согласна, — Татьяна помассировала висок, — и у нас остаётся только Америка. Родина Кинга, Азимова, Нортона, Лукаса и Кубрика. Должна сказать, мне импонирует их культурное наследие.

— Хм-м. Америка. Триумвират, Протекторат, маски прямо на улицах. Знаешь, а лучшего сравнения и не найти, наверно.

— Ты отбрасываешь их влияние на мировую культуру, — Татьяна снова едва заметно подалась вперёд, — появление масок — тренд лишь нескольких недавних лет. За ним стоит огромное наследие, история, искусство!

— Я слышала, что у настоящих джедаев не должно быть привязанностей.

Татьяна прервалась на полуслове, осмысливая фразу Марии, и заливисто рассмеялась, заставив сидящего поодаль мужчину бросить на неё раздражённый взгляд.

— Значит из меня получился бы плохой джедай. Мне всегда импонировало нечто среднее: не поглощённость эмоциями, но и не напускная холодность.

Мария улыбнулась, бросая на подругу хитрый взгляд.

— Ну-ну. Кстати, ты ведь закончила свой проект — чем бы он ни был, верно?

— Да, — Татьяна согласно кивнула.

— Тогда, что насчёт того, чтобы отправиться всем втроём? Я, ты, Андрей. Я бы ещё Аню взяла, но она и ваш папа в делах как в шелках.

Татьяна нахмурилась, неосознанно перехватывая запястье правой руки — левой.

— Щедрое предложение. Ты ведь знаешь, что шанс того, что отпустят нас троих — критически мал? Ты — ещё может быть, МинПроп обладает нужными ресурсами. Но я?

— Ты можешь попросить об этом генерала, — предложила ей Мария, — уверена, он не откажет.

Татьяна снова поджала губы и неуверенно произнесла:

— Мы говорим о превышении должностных полномочий. Меры пресечения — от штрафов, до смертной казни — в зависимости от серьёзности преступления.

Мария хмыкнула и ткнула пальцем в запястье Татьяны.

— Ты хочешь туда попасть?

— Я... — Татьяна сбилась со слова, — мне нравится эта перспектива.

— Тогда доедай мороженное и пошли, — Мария кивнула самой себе, — сначала — выловим Андрюшу, он патрулирует у восточного входа. Затем я звоню Ольге Вячеславовне, а ты спросишь у генерала.

В ответ, Татьяна лишь прищурилась:

— Я вижу, что у тебя сформировался весьма продуманный план. У меня нет никакой возможности ему возразить.

Мария широко улыбнулась:

— Гогосин!

— Прошу тебя, — Татьяна раздражённо вздохнула, — избавь меня от корейского сленга.

* * *

Виктор шагал по чистой пешеходной дорожке, проложенной между почти идеальной формы прямоугольниками газона. Правда, в связи с погодным сезоном, газон, как таковой, практически отсутствовал, но жаловаться на это не стоило. Для лучшего пропагандистского эффекта, стоило бы что-то сотворить с зелёными насаждениями, но, с другой стороны, у командования было гораздо больше проблем, чем включать в свой список раннее озеленение военной базы. Трава сама вырастет. Через месяца полтора, да, но это уже частности.

Возвращаясь к проблемам командования на сегодня, у административного центра города возникла куча неприятностей с соблюдением секретности, общественной и внутренней безопасности, а так же с публичным восприятием армии РД. И именем этой проблемы была выставка перспективных технологий "Армия-2011".

Город Полковников — по сути, административный центр, когда-то бывший основным штабом армии во время второй гражданской, а теперь оставшийся скорее символом российской армии, в эти несколько дней был открыт для посетителей. Читай — для восторженных фанатов, всеми силами старающихся урвать с собой автограф любимого оперативника. Тяжелее всего было инженерам. В то время как остальным сорвавшимся приходилось лишь принимать вид бравый, мужественный и фотогеничный, пускай и чуть придурковатый, инженерам приходилось выволакивать свои проекты и со страдальческим видом презентовать их восхищённой публике.

Нельзя сказать, что на базу, обычно закрытую для посторонних, пускали всех. В число счастливчиков попадали подростки, отличившиеся учёбой или исследовательскими работами, работники крупных предприятий и корпораций — таким предоставлялись квоты на несколько мест через профсоюзы. Можно было увидеть детей или родственников военных, или же тех, у кого была возможность попросту купить себе место. Но в целом — публика была взбудоражена даже не тем, что скоро увидит масок армии, а тем, что ей разрешили прикоснуться к закрытому миру армейских городков и баз. Пусть и было это прикосновение лишь самой окраиной административного центра, а не закрытыми курсантскими училищами, секретными штабами или военными городками, построенными исключительно для масок и их семей.

К счастью для Виктора, от этого сомнительного удовольствия он откосил, прибыв в город лишь несколько часов назад. К несчастью для Виктора, для толпы фанатов это значило очень мало, или даже вообще ничего не значило. Толпу следовало опасаться и не подходить к ней близко.

По соседней дорожке, пересекающей путь Виктора под острым углом, тащился недовольный контрактник. Его сопровождали пара десятков странных механизмов, больше всего напоминающих роботизированных пауков, размером с две ладони. Почти так они и назывались — паучьи мины. Маленькие роботизированные кошмары, способные закапываться под землю с поразительной скоростью, а затем с такой же скоростью выкапываться, норовя вцепиться лапками в лицо ближайшему несчастному, не оснащённому маячком системы "свой-чужой". У многих, в том числе и у Виктора, эти мины вызывали стойкое желание держаться как можно подальше от маленьких кибернетических суицидников. Ходили даже смутные слухи о том, что система свой-чужой у них порой отказывала, и взбесившиеся куски электроники нападали на всё подряд, не разбирая союзников и врагов.

Конечно, слухи слухами, но в своём нынешнем состоянии, мины могли навредить лишь парочке особо упёртых арахнофобов — со включенными предохранителями, отрубленные от общей сети, мины тащились стаей контуженных паралитиков, тормозя, путаясь в конечностях и врезаясь в препятствия. Некоторые из них вяло пытались закопаться, заползая на газон. Модуль самоокапывания был отключен и мины лишь начинали медленно и печально крутиться на месте, словно козы, больные вертячкой. Подобный перфоманс длился до тех пор, пока ласковый пинок сопровождающего их солдата, вместе с не менее ласковым матерным словом, не прекращал бесцельное вращение, возвращая блудный кусок электроники обратно в стаю.

Чуть позади трусил бот-разведчик, на вид более крупный, чем мины, и напоминающий скорее скорпиона, чем паука. Несчастное создание, с отключенным предохранителем функционирующее на уровне хорошо тренированной овчарки, сейчас напоминало жертву лоботомии — врезалось в урны, фонарные столбы и предпринимало робкие попытки застрять в кустах, попутно собрав на себя столько грязи, сколько вообще возможно.

Виктор остановился, дожидаясь, пока мрачная процессия протащится мимо, и оглянулся, щурясь от яркого отражения солнца на белых стенах корпусов. Мимо, в нескольких десятках метров, проезжала колонна военных автомобилей, за которой можно было видеть ярко раскрашенные, в контраст бравурно-уставной обстановке, туристические автобусы. Дорогу огораживал забор, поставленный не столь, чтобы сделать проход невозможным, а для того, чтобы показать, куда гражданским ходить не надо. Забор этот тянулся до линии тщательно выдраенных корпусов, где с минуты на минуту начиналась выставка. Забор не только разделял закрытые участки территории от открытых, но и служил невидимой границей — на стороне Виктора деловито сновали контрактники и административный персонал, от уборщиков, до готовящихся принять смену гидов. Пара солдат тащила тяжёлый ящик, держа его за боковые ручки. Ещё одна группа выгружала точно такие же ящики из грузового автомобиля. У забора патрулировали отряды военной полиции и групп быстрого реагирования. С другой стороны, шумела толпа народу. Множество людей — подростки, взрослые, люди в повседневной одежде или ярких комбинезонах и куртках, семейные пары и одиночки. Одни стояли у всевозможных стендов, слушая выступления гидов и экскурсоводов. Другие фотографировались на фоне военной техники, собирались в группы вокруг дежурных масок, засыпая их вопросами, или же длинными очередями стояли у рамок металлодетекторов. Как грибы после дождя всюду лезли ларьки с сувенирной продукцией — от пластиковых фигурок, одежды и игрушек, до наборов карточных или компьютерных игр, планшетов и телефонов, выполненных в дизайне одного из оперативников.

Кто-то в толпе заметил Виктора, и спустя всего лишь несколько секунд волнение разошлось по ней как волны от брошенного в воду камня. Не прерывая шага, Виктор развернулся к смотрящим на него людям и ухмыльнулся, отдавая публике уже привычный небрежный салют.

Нельзя было сказать, что зрители бросались на ограждения с расспросами и просьбами об автографах, так, как сделали бы в странах с «героическими» масками — в Америке или Европе. Скорее, их поведение можно было сравнить с тем, что испытывают посетители зоопарка, когда его сотрудники выгуливают на специально огороженной площадке животное-талисман. И не скромного дикобраза, пугливую лань или старого, флегматичного осла — нет, в случае Виктора, этим животным был тигр, смертоносная и непредсказуемая кошка. Те, кто был смелее, в основном дети и подростки, махали руками и выкриками пытались привлечь внимание: они видели в Викторе благородную фигуру из репортажей и роликов, а не действующего оперативника. Те, кто был старше, те кто приехал с семьёй, наблюдали за ним со смесью настороженности и уважения. Уважения — за то, что он был одним из тех, кто навёл порядок в стране, раздираемой новой гражданской войной. Настороженности — за то, как он это делал. Взрослые мужчины отводили глаза, а матери неосознанно начинали придерживать возбуждённых отпрысков за рукава и воротники. Частично, Виктор даже одобрял такой подход, это было разумно.

Тигр мог быть красивым, благородным созданием, чья шкура переливается под лучами солнца, поступь легка и изящна, а манеры — добродушны и снисходительны. Тигр мог даже не пачкать лапы кровью, ни разу за свою жизнь, питаясь приготовленным сотрудниками мясом. Но тигр всё равно оставался хищником. Было бы глупо это забывать.

Пара секунд шума, выкриков и свиста, и толпа скрылась за стеной одного из павильонов выставки. Раздвижные двери, ведущие в павильон со стороны Виктора, были открыты, и в них осторожно заезжал электронный погрузчик, передвигая тяжёлый прямоугольный контейнер. Люди спешили туда-сюда, заходя в здание или наоборот, обтекая погрузчик и уходя на дорожки, ведущие к другим павильонам.

Его внимание привлёк звонкий топот шагов по асфальту — среди спешащего по своим делам персонала базы показалась фигура спешащей к нему девушки. Плотность толпы, занявшей пространство между ними была такой, что пройти по прямой, не ударившись с кем-нибудь плечами было невозможно. Тем не менее, девушка умудрялась не только двигаться прямо к нему, но и практически бежать. Она отклонялась от столкновений на считанные сантиметры, пригибаясь, лавируя и обходя людей, обмениваясь с попадающимися на пути знакомыми парой дружелюбных фраз и всё это — не сбавляя шага. Погрузчик перегородил ей путь. Она подобралась на месте и прыгнула, одним движением оказавшись на крыше, балансируя на узком рейлинге, оттолкнулась снова, цепляясь рукой за фонарь и, качнувшись, с металлическим стуком приземлилась на асфальт, напротив Виктора.