Буря на горизонте

Глава 3. Отцы и дети

Несмотря на то, что влияние ССК наиболее заметно в Восточной Европе, Союз Корпораций имеет опорные базы на территории всей Евразии. Особое внимание стоит уделять так называемым "Центрам Операций", среди которых: Центр Операций Европа — Болгария, вершина "Хаджи Димитр", Центр Операций Африка — Сирия, порт Тартус, Центр Операций Азия — Северная Корея, порт Вонсан. Стоит упомянуть и т.н. "Краснознамённую Флотилию" — корабли различного назначения, рассредоточенные по всему земному шару.

Красная Перчатка. История и перспективы развития, изд. 2011 г.

27 марта 2011 года, ЗАТО "Коммунар".

Писк будильника ворвался в утреннюю тишину пронзительным и настойчивым звуком. Андрей открыл глаза. Сон — город из множества зданий, живых и дышащих, состоящих то ли из твёрдого света, то ли из чёрного как ночь кристалла, уходил из памяти, сменяясь на ощущения реального мира: мягкость покрывала, прорывающийся сквозь занавеси луч солнца и тепло лежащего рядом тела.

Будильник запищал вновь. Татьяна застонала, потянув одеяло на себя и укрываясь с головой, так, что можно было разглядеть лишь локон тёмных волос.

— Выключи...

Он мотнул головой, садясь, и потянулся к клавише будильника, выключая настойчивый прибор. Развернулся к Татьяне. Та утянула к себе его часть одеяла, заматываясь в кокон из ткани.

— Ты снова читала всю ночь? До скольки на этот раз, до трёх утра?

Ткань одеяла дрогнула.

— В столь ранний час... — голос девушки был хриплым и ворчливым, — я жажду сочувствия. Не насмешек.

Он коротко рассмеялся, поднимаясь на ноги и потягиваясь. Шагнул к окну, коротким жестом включая режим микропроветривания и вдыхая свежий, холодный воздух полной грудью — в спальне было душно.

— В таком случае я приготовлю завтрак.

— Пожалуйста, — согласилась Татьяна, пряча ногу под одеяло.

Андрей покачал головой, оглядывая их спальню. Центр комнаты занимала широкая двуспальная кровать, с двумя прикроватными тумбочками. Напротив стоял комод и зеркало над ним. Рядом с окном высились два шкафа, один — бельевой. Другой — с прозрачной дверью и стеклянными полками. Первые две полки занимали модели различной военной техники — от новейшего истребителя, замершего на подставке, до старого советского «Студебеккера», на бортах которого краской была изображена грязь и отмечены следы от осколков и пуль. Большая же часть шкафа принадлежала книгам — они стояли корешок к корешку, занимая всё пространство полок. Почти все — фантастика и фэнтези, как с земли Алеф, так и с Бет. Перумов, Сапковский, Стругацкие. Иностранцы — Муркок, Мартин, Кинг. Отдельная, верхняя полка была посвящена Толкиену — от трилогии Кольца, до Хоббита и Сильмариона. Третья книга Кольца отсутствовала в ряду, лежа на полке рядом с подушкой Татьяны.

Андрей быстро сполоснулся в душе, накинул майку и шорты и направился в кухню. Спустя несколько минут на электроплите вовсю шкворчали яйца, а телевизор над кухонным столом едва слышно бормотал, показывая сюжеты из вчерашнего выпуска новостей.

Прошло двадцать минут. Яичница была уже готова, как и две чашки кофе. Новости закончились, сменяясь на передачу с утренней музыкой. Татьяна вышла из душа и со стоном опустилась на стул, положив голову на стол. Андрей поставил рядом с ней тарелку и кружку. Она вяло взмахнула рукой, сонно моргнула и приподнялась, подхватывая кружку и прикладывая её к щеке.

— М-м... Горячий.

— Что же ты хочешь от кофе? — Андрей приподнял бровь и протянул руку, пальцем постучав по поверхности стола рядом с её головой. Татьяна утомлённо вздохнула и подняла голову, проводя руками по лицу, а затем убирая волосы за спину.

— Это было излишне, — она укоряюще нахмурилась.

— Равно как и читать до полуночи, — парировал Андрей, недовольно качая головой, — нам и так не слишком часто дают возможность выспаться. Зря ты ей не пользуешься.

— М-м, — Татьяна дёрнула плечом и перевела взгляд на телевизор, — до трёх ночи, если говорить точно. Что же до сна — ещё немного, и у меня будут прекрасные три недели на то, чтобы отоспаться.

— Прости, если я тебя неправильно понял, — Андрей наклонился вперёд, — но ты серьёзно воспользуешься нашей поездкой — вероятной, к слову, поездкой, только для того, чтобы поспать?

Потянувшаяся было за вилкой, Татьяна нахмурилась, наклоняя голову набок.

— Тратить редкую возможность на лишний сон... Мои слова были чересчур поспешны. Ты прав.

— И логика восторжествовала...

Татьяна лишь прищурилась, показывая, что не желает возвращаться к теме разговора. Андрей согласно кивнул и сменил тему.

— К слову. Помнишь, Аня шутила о том, что её могут задержать на металлодетекторе? Тебя они не задержат?

Прожевав и промокнув губы салфеткой, Татьяна покачала головой:

— Она всего лишь шутила. Что мне, что ей доступны множество способов обмануть столь примитивные системы. Однако я поостерегусь проходить досмотр в штаб-квартирах Протектората или Службы Контроля Параугроз. Заметить кибернетику — в их возможностях.

Андрей покачал головой:

— Жаль. Я слышал, что там проводятся экскурсии — должно быть интересно.

Татьяна подождала с ответом и вместо этого подхватила чашку с кофе, поднимая её в воздух и двигая из стороны в сторону. Кружка в её руке перемещалась плавно, так, что по поверхности напитка не двигалась даже малейшая рябь.

— Всё это — лишь мелкие неприятности. Я предпочту лишиться и десяти экскурсий, чем вновь пить воду через трубочку.

Она скривилась, качая головой, и прикрыла глаза, словно бы избавляясь от навязчивых воспоминаний. Мотнула головой, сделала осторожный глоток и отставила кружку в сторону.

— Говоря об экскурсиях, как на это отреагировал Станислав Сергеевич?

Андрей пожал плечами.

— Отец... Не слишком рад, это уж точно. Ты знаешь, как многие из старой гвардии относятся к Америке — всё никак не могут забыть наследие Союза.

— Тот, кто забудет прошлое — потеряет будущее, — возразила Татьяна.

— Только не в том случае, когда из прошлого тащат чуть ли ни религию, — возразил ей Андрей, — посмотри сама. Прошло уже двадцать лет. Та Америка, которая сражалась с Союзом, ушла — нет больше Рейгана с его Империей Зла, Бжезинский мёртв, Солженицын забыт. Осталась лишь страна, пытающаяся навести порядок у себя на заднем дворе. То же самое делаем и мы.

— Бжезинский мёртв? — заинтересованно повторила Татьяна. Андрей нахмурился и почесал висок.

— Вроде бы да. Я слышал это от Миры, когда собиралась вся старая гвардия. Всё было связано с какой-то маской. Мозгомой, пытался промыть президента Финли несколько лет назад. Провалился, улетел в тюрьму — в ту самую Клетку, но кровь пролить успел. Не помню, как его звали — то ли Мастер, то ли Наставник. Бжезинский попал не в то место, не в то время — случайная пуля.

— М-м, — Татьяна задумчиво прищурилась, — так и уходит эпоха.

— Верно, — согласился с ней Андрей, — эпоха уходит. И нынешний Протекторат с нынешним Директоратом не пересекался практически нигде. Сидим на двух континентах, они разгребают свои проблемы, мы — свои. Но Старая Гвардия... Впрочем, ты уже поняла.

— Что-то подсказывает мне, что мы сами точно так же будем реагировать на Имперский Союз, — Татьяна пожала плечами, — но я вижу твою мысль. Так что, он против?

— Против, но понимает, что мы уже не в том возрасте, чтобы запереть нас по комнатам.

Татьяна протянула руку и сжала запястье Андрея, недовольно качая головой.

— Ты слишком резок к собственному отцу.

Андрей ненадолго задумался и устало вздохнул.

— Верно. Прости. Я прекрасно понимаю тот факт, что им движет беспокойство. Но... Он же не сможет опекать нас вечно. Впрочем, давай сменим тему. Что насчёт твоего?

— Скажем так, излишняя строгость — не в его характере.

— Ну хоть где-то не возникает проблем, — Андрей усмехнулся, — а нас сегодня ждёт ещё один раунд переговоров.

Татьяна закатила глаза:

— Поменьше драмы. Мария не сможет добиться своего лишь в том случае, если она внезапно онемеет.

— Сомневаюсь, что их спасёт и это. Ещё чашечку?

Татьяна ненадолго задумалась.

— В гостиную.

Кивнув, Андрей потянулся к кофейной турке, разливая остатки кофе по чашкам. Татьяна поднялась со стула, направляясь к шкафу, и достала оттуда упаковку печенья, раскладывая выпечку на блюдечко. Закончив, она повела рукой, поворачивая кисть так, словно бы держала невидимую тарелку. В воздухе над рукой возник диск, словно сотканный из золотистого света — та самая тарелка, воплощённая в реальность. Она положила на полупрозрачную поверхность блюдечко с печеньем, развернулась к Андрею, позволяя ему положить туда и чашки, и шагнула к выходу из кухни, держа золотое блюдо одной рукой, словно профессиональный официант. Кофе в чашках практически не реагировал на неровность её шага.

Гостиная была просторной, хорошо освещённой комнатой, дальнюю стену которой занимал кожаный диван и стоящий перед ним кофейный столик. Противоположная дверь вела на балкон, на стене рядом с дверью было установлено несколько полок, полностью занятых всевозможными моделями техники. В отличие от тех, что стояли в гостиной, эти состояли не только из боевых машин, но и из красочной панорамы — от зимнего поля боя, где снег перемешивался с грязью, а у воронки от снаряда лежал раненный боец, до морской глади, по которой шли пенящиеся волны.

Телевизор — широкая плазменная панель, занимающая половину стены, ожил при их приближении, транслируя запись с камеры беспилотника, барражирующего над пространствами Сибири: бесконечный ковёр, изредка пестрящий синей гладью озёр и сочно-зелёными проплешинами болот.

Татьяна подошла к столику. Золотое блюдо в её руке сместилось так, что она касалась его кромки лишь пальцем протеза. Она опустила его на стол и диск из твёрдого света начал терять в объёме, становясь практически плоским. Он исчез, а кружки и блюдечко с тихим звяканьем опустились на реальную поверхность стола, рядом с лежащим там же планшетным компьютером.

Андрей опустился на диван и бросил быстрый взгляд в сторону балкона.

— Ты планируешь доделывать панораму?

Татьяна задумчиво прищурилась, так же опускаясь на диван. Затем забралась на него с ногами, положив их поперёк колен Андрея.

— Хм... Возможно, вечером?

Андрей рассеяно кивнул, положив руку ей на колено, и сделал глоток из кружки. Татьяна заинтересованно посмотрела ему в лицо.

— Знаешь, я ждала от тебя большего негатива. Всё же методы Соединённых Штатов весьма отличны от наших.

Он кивнул, делая ещё один глоток, и поставил кружку на стол.

— Поверь мне, ничего кроме негатива у меня эти методы не вызывают. Протекторат ещё ладно, их хоть как-то контролируют. Но все эти команды независимых героев? Люди, прячущиеся за масками, вершащие правосудие как угодно — это суд Линча, а не правосудие. Подростки, сбивающиеся в стаи и творящие всё что угодно, от, снова же, линчевания, до грабежей и убийств... Абсолютный. Бардак.

Поёрзав и устроившись на подушках поудобнее, Татьяна вопросительно подняла бровь.

— Но?..

— Но, — согласился с ней Андрей, — я, слава богу, в этом их ПэЭрТэ не работаю и не собираюсь. То, что они сотворили со своей страной — проблемы Америки, не России, ты ведь понимаешь?

— Разумеется, — согласно наклонила голову Татьяна, — они вольны устанавливать свои собственные законы. Но всё же, я не могу тебя понять. Почему тебя тогда интересует идея поездки? В первые часы ты относился к этой затее лишь как к способу получить внеочередной отпуск.

— У меня было время подумать, — Андрей задумчиво почесал кончик носа, — и вот, посмотри. На первый взгляд, их система — полный кошмар правоохранителя. Но несмотря на это, Штаты ещё не развалились на куски, а Протекторат гремит на весь мир и в последнее время лезет в Мексику и Канаду. Значит, что-то у них в системе работает.

— И тебе интересно, что? — Договорила за него Татьяна.

— И мне интересно, что, — согласился с ней Андрей, — потому, что у них много масок? Или потому, что у них много сильных масок вроде Александрии — легко проявлять милосердие к тем, кто не может тебя и поцарапать. Или причина в чём-то ином? Я хочу в этом разобраться.

— Похвальное стремление, — одобрила Татьяна, откусывая печенье, — осталось лишь добиться этой поездки.

— Да что тут, — Андрей фыркнул, — ты правильно сказала, Маша своего добьётся, и скорее рано, чем поздно. Свою сестрицу я знаю, уж поверь мне.

* * *

Она проснулась резко, словно бы включили лампочку. Пошевелилась, вслепую шаря по кровати. Разочарованно заворчала, осознавая, что та пуста. Резко села, сбрасывая одеяло. Волосы упали на лицо, закрывая обзор.

— М-эх!

Так начался ещё один день в жизни Марии.

Моргнув и помотав головой, она провела рукой по лицу и поморщилась, оглядываясь по сторонам. Спальня включала в себя двуспальную кровать, компьютерный стол, окно с широким подоконником — достаточно широким для того, чтобы на нём можно было сидеть. Большую часть стен занимали полки с кучей разных сувениров, фотографий и кукол. Куклы — миниатюрные копии настоящих людей, с правильными пропорциями, с тщательно подобранной одеждой и подробными чертами лица. Почти каждая была выполнена словно в середине незавершённого движения, будь то балерина посреди танцевального па, или кавалерист, поднимающий тяжёлый щит.

Но куклы были увлечением Ани. Мария же увлекалась фото. Виды Байкала, Гурзуфа, Пальмиры. Фото людей и животных. Панорамы и мобилография. Одни фотографии были закреплены в рамках и распечатаны на бумаге. Другие — мелькали в электронных рамках, меняясь с одной на другую. На некоторых были запечатлены члены семьи — дядя Виктор, Андрей, её папа, Мира и Аня. Каждый раз, когда Аня оказывалась на фотографии, она менялась — от едва заметных имплантов на висках и протеза правой кисти в самом начале, до её нынешней платформы, где плоть полностью была заменена кибернетикой. Сувениры, от висящего на стене флага Тихоокеанской Республики — чёрного солнца на белом фоне, до индейского ловца снов, висящего над их кроватью. В деревянной пластине на полке, на которой была нарисована концентрическая мишень, торчал метательный нож.

— Вам послание, леди.

Мария моргнула, поворачиваясь. На тумбочке стояла кукла дворецкого, одетого в чёрный фрак, ростом сантиметров в двадцать. Кукла сжимала в руках жёлтый отрывной лист бумаги — из тех, что можно было прикрепить на холодильник. Хихикнув, она потянула его на себя. Передав послание, кукла изящно поклонилась, сложила руки за спину и замерла в неподвижности — словно слуга, готовый в любой момент выполнить пожелание хозяина.