Трюкачи - роман завершен

На большой перемене мальчик собирался вместе с Дэлайлой пойти поесть такояки, но, словно назло, тучи вернулись и принялись моросить дождиком.

— Ты что, воды боишься? — хихикнула Дэлайла, когда Тео отказался пойти на крышу, ссылаясь на дождь.

— Ты угадала, и это совсем не смешно, — хмуро ответил Тео.

— Не поняла?..

— У меня гидрофобия. Я боюсь воды, особенно дождя.

— Ты серьезно?

— Абсолютно.

На самом деле, Тео немного лукавил. Магическая краска, используемая для закрепления эффектов рунной магии, теряла свои свойства от намокания. В прошлом мама узнала, что отец на самом деле темный эльф, а не человек, попросту слизав поцелуем часть краски и разрушив магию руны. Однако в тот раз отцу безумно повезло, что его маскировку разоблачила именно мама, и Тео обоснованно опасался, что если его руна пострадает от дождя на людной улице — на везение можно не уповать.

— Печально-то как, — вздохнула Дэлайла, подошла к окну и села на подоконник, глядя на улицу: — слушай, ты что, никогда не бегал по лужам?

— Нет. Только видел из окна, как играют под дождем другие дети.

— Извини за нескромный вопрос, а как ты пьешь и моешься?

— Как все. Я не боюсь воды у себя в ванной. А вот когда она с неба льется — без зонтика не выхожу. Тут, вообще говоря, дождь не очень частое явление, обычно я ношу зонтик в ранце, но сегодня проспал и забыл и очки, и зонтик.

— Но вчера мы отлично время провели, я и сама уроки не сделала, — заметила девочка, открыла окно и выставила руку наружу.

— Ага, мне тоже было весело.

Тут Тео обратил внимание, что Дэлайла держит руку ладошкой кверху и ковшиком, словно собирает в ладонь дождевую воду.

— А что это ты делаешь? — подозрительно спросил он.

— Ну-у-у, — протянула Дэлайла, — я собираюсь показать тебе, что дождевая вода вовсе не страшная и не опасная...

— Даже не думай! — предупредил Тео.

Девочка хихикнула.

— Но от гидрофобии надо же как-то избавляться, — сказала она, втягивая руку с водой в ладошке обратно, — клин клином вышибают, слыхал такое?

— Не смей!!! — завопил Тео не своим голосом, да так, что Дэлайла вздрогнула, расплескав воду, и окаменела, а вместе с ней окаменели все присутствующие в классе ученики, человек восемь, включая старосту, кто-то даже спрятался под парту.

— Ладно, ладно, что ты так нервничаешь по пустякам, — неуверенно пробормотала девочка, и Тео внезапно понял, что испугал ее.

— Ничего себе по пустякам! А представь, что тебе в лицо серной кислотой брызнуть собираются! Пустяк, да?! Эм-м... Послушай, я не хотел накричать на тебя или напугать, но это не шутки. Если бы психические расстройства были пустяком, люди не сходили бы с ума от них, не умирали и не убивали других, понимаешь? Это серьезно, черт возьми.

— Блин. Прости, я совсем не подумала, — сказала Дэлайла, вытирая мокрую руку платком.

Тео обернулся, чтобы извиниться перед одноклассниками, но обнаружил, что в классе остались только они вдвоем.

— Ну вот, погляди, что ты натворила, — вздохнул он, — мне страшно и подумать, какие теперь слухи обо мне будут ходить в школе...

* * *

Шушуканье, прошелестевшее по школе, словно призрак, от внимания Киоко не ускользнуло. Причиной, само собой, был Йома. Детали сообщил на последней перемене Рюиджи, успевший к тому времени порасспросить очевидцев.

— Такие дела, Киоко-сан, — сказал он, — Йома, оказывается, боится воды. Когда Чейни, американка, собралась плеснуть на него водой, он пришел в неописуемое бешенство и заорал так, что ученики из класса вон повыбегали в ужасе.

— И что дальше?

— Самое странное, что ничего. Но в коридоре было слышно, что он грозится в отместку облить свою подружку серной кислотой. Я же говорил — это монстр, а не человек.

Киоко приподняла бровь:

— Так прямо и сказал — 'оболью кислотой'?

— Я не уточнял дословно. Все по-разному говорят, но про кислоту слышало человек восемь. Более того, Йому вызывали к директору Ояме.

— И?

— И ничего. Вернулся как ни в чем не бывало.

— Так, может, все было совсем не так, как рассказывают? То, что Йому боятся почти все — факт, не спорю, но у страха, как известно, глаза и уши большие. Возможно, я выдаю желаемое за действительное, но мне все же кажется, что тут имеет место какое-то... недоразумение. Вот скажи, Рюиджи-кун, Курода — он страшный?

Рюиджи недоуменно пожал плечами:

— А чего его бояться? Без своих шакалят пустое место. Парень он, конечно, нехилый, но смелости хватает только против тех, кто слабее...

— И скольких он так или иначе обидел?

— Хм... да, пожалуй, многих. Пока был у прошлого защитника шестеркой — вообще меры не знал. Как его сэмпай закончил обучение — слегка поумерил пыл. Особенно как Такехиса появился.

— А Такехиса — страшный?

— Не понимаю, к чему ты клонишь, Киоко-сан, но нет. Ну, в первом классе передрался со всеми, с кем мог, прокладывая себе путь наверх, но обычно он не задирает тех, кто не становится у него на пути. Хотя нагловат, конечно.

Киоко скрестила руки на груди в позе мудрого наставника.

— А Йома — он страшный?

— О да. У меня от него мурашки по коже, и я даже знаю...

— А теперь припомни, кого он обидел. Курода получил по заслугам, Такехиса признал поражение без взбучки. Четверо банцу из Бенибэ — получили по заслугам, хоть, может, Йома палку и перегнул. Сегодня учителя Комуру он классно на место поставил. Продолжишь список, Рюиджи-кун? Может, хоть нагрубил кому?

— Хм... То, что он держит всю школу в страхе — не считается?

— Вот тут и загвоздка. У меня такое чувство, что тут все с ног на голову перевернуто. Из трех самых отпетых банцу нашей школы больше всего боятся того, за кем меньше всего художеств. Спору нет, у Йомы точно с головой не все в порядке и глаза жуткие, может, он еще и наркоман в придачу... Но ты видел наркоманов с такой отличной успеваемостью, как у него?

Рюиджи эти доводы не обескуражили.

— Всему этому, Киоко-сан, у меня есть объяснение. Правда, оно невероятное — но все сходится. Боится солнца — раз. Боится воды — два. Невероятно силен и быстр — три. Владеет боевыми искусствами, отбирает ножи руками — четыре. Безжалостен и неразборчив в том, кого бить, как показал случай в парке. Вызывает у всех необъяснимый страх. Никого не напоминает этот список примет?

— Не-а.

— Если мы сделаем допущение, что вампиры существуют — Йома просто идеальный кандидат. Это объясняет, почему он всегда подчеркнуто, чтобы не сказать — издевательски вежлив и почему никого не бьет. Он скрывается, ему не нужно привлекать к себе еще больше внимания. Он, полагаю, богат, вытрясать мелочь из малышни ему не резон. Вот мы и получаем банцу, который никого не задирает. А еще учится отлично — все потому, что, прикидываясь старшеклассником, он учит одни и те же предметы десятый, если не двадцатый, раз.

Киоко скептически хмыкнула.

— Рюиджи, ты сам себе веришь? Вампиров не существует! Как и йома, тэнгу, капп, они и прочих вымышленных существ.

— Если б я был вампиром — я бы первый распространял мнение, что вампиров не существует.

— Был бы он вампиром — на солнце сгорел бы.

— Если б я был вампиром, то рассказывал бы, что вампиры горят на солнце. И тогда меня, гуляющего днем, никто не заподозрит. А как оно на самом деле — большой вопрос.

— У тебя на все есть ответ... Но, Рюиджи, это же несерьезно!

Рюиджи мрачно усмехнулся:

— Есть способ проверить. Я не знаю, почему Йома так боится воды, но собираюсь выяснить.

— Как?

— Оболью водой, как же еще?

Киоко вздохнула:

— Рюиджи, в твоем плане есть один сильный логический просчет. Я уже не говорю, что такой поступок крайне невежливый... Подумай, каково будет твоим родителям, когда они придут домой к Йоме просить прощения. Но даже оставив в стороне соображения вежливости... Если я права, и Йома обычный парень, хоть и слегка двинутый — ты поступишь очень нехорошо, облив водой больного человека, боящегося воды, к тому же навлечешь на себя его гнев. А если все-таки окажется, что он и правда вампир... Ты же понимаешь, что он тебя просто прикончит за это?

Рюиджи кивнул, соглашаясь.

— Если честно, я тоже не верю в вампиров, хотя кто его знает... Но я подумал то же, что и ты, Киоко-сан. Если бы Йома задирал всех подряд, грубил, курил, пил пиво да первоклашек обирал — я бы не удивлялся. Но с ним и правда что-то не так. Он может быть кем угодно, вплоть до латентного психопата. И если это так — надо что-то делать. Ты не забыла, что Кацураги боится на перемене выйти во двор поиграть в 'три-пять-семь'? Если я спровоцирую Йому на что-то серьезное — его исключат из школы или вообще за решетку упрячут.

— Этим чем-то серьезным могут стать твои увечья.

Рюиджи вздрогнул от неприятных мыслей, но решительно набрал в грудь воздуха и сказал:

— Знаю. Но если не я — то кто?

— Я тебе очень сильно не советую будить спящую собаку , Рюиджи. А об Уруми я сама позабочусь.

— Как?

— Скажу папе, он поговорит с директором и меня переведут в тот же класс, где учится Уруми. Если Йома начнет буянить — будет иметь дело со мной.

* * *

Тео договорился с Дэлайлой сделать уроки и вечером снова пойти в парк аттракционов. Девочка рассказала ему, что папины проблемы решены, видимо, именно поэтому, избавившись от тяжелого камня на душе, постоянно пребывала в приподнятом настроении. Ну и Тео этому тоже только радовался.

— Папа, кстати, все же продал свой участок, в обмен на мастерскую неподалеку, — обронила во время разговора Дэлайла.

— Хм... Что-то я логики не улавливаю. Вначале наотрез отказаться, а когда мой папа все разрулил — взять и продать... Цену взвинтил?

— Ну понимаешь, мой папа цену особо не взвинчивал. Дело не в деньгах было. Папа соглашался продать участок, но взамен хотел получить мастерскую получше. Человек, который вел с ним переговоры, вместо того, чтобы согласиться, начал давить, вот папа и пошел на принцип. Он сам всегда говорил: 'я человек маленький, но гордый'. А когда папу оставили в покое и принципы он свои отстоял... В конце концов, весь город только выиграет, если рядом будет завод на много рабочих мест. А папа теперь получил мастерскую поближе к городу и получше оборудованную. Другой бы просто заломил побольше и махнул с деньгами в Майами, но... Мой папа не такой. У нас мимо города проходят две крупные трассы, тут уж без мастерской никуда. Всю свою жизнь папа занимался тем, что чинил людям машины. Это уже даже не работа, а образ жизни. Кто-то книги пишет, кто-то ваяет статуи. Кто-то строит дома... А папа чинит людям машины. Сколько я себя помню, он всегда был таким, в комбезе и с запахом топлива и масла. А мне очень нравилось ему помогать, но в старшей школе уже времени остается не то чтобы много, — Дэлайла счастливо развела руками и сказала: — хорошо, что все кончилось так хорошо...

Выйдя за ворота школы, Тео свернул в переулок и двинулся домой мимо парка Ханами. Буквально через полсотни шагов его окликнули сзади. Мальчик обернулся и увидел двух парней, один повыше, другой пониже, оба в черных очках. У того, что пониже, портфель в руке. По возрасту где-то третий класс старшей школы.

— Привет! Это ты Теода-сан? — дружелюбно спросил высокий.

— Я, а что такое?

— Да ничего особенного. Мы из Хоннодзи, в прошлом году закончили. Вот вернулись в родной город из Киото, думаем, зайдем, узнаем, что да как. Честно говоря, мы оба очень удивились, что защитник школы теперь не Курода, как узнали, что ты еще и Такехису победил, а потом показал слабакам из школы Бенибэ их место...

— Да-да, — подтвердил тот, что пониже, — с этими отморозками всегда были проблемы, мы с ними дрались каждую неделю. Как услыхали, что ты разрулил четверых в одиночку — захотели лично познакомиться. Ты, должно быть, невероятно крут для своего возраста.

Тео приподнял бровь. Насколько он мог судить по своему небольшому опыту, молодые люди предпочитают общаться с ровесниками, а интерес двух закончивших школу парней, возможно, уже студентов или работающих, к первоклашке — нечто не совсем обычное. С другой стороны — слухи о нем тоже ползут, мягко говоря, не совсем обычные.

— Вообще-то, все четверо сами попадали, как домино, я даже никого не бил, — заметил Тео, не особо рассчитывая, что ему поверят.

Так и вышло: оба громко расхохотались.

— Отличная шутка! — одобрил высокий.

— Засранцы из Бенибэ такие ничтожные, что падают сами! — подхватил второй.

Тео собрался было хмыкнуть, но сохранил невозмутимость: все равно любое, самое дружелюбное выражение его лица будет воспринято в прямо противоположном ключе. Более подходящего варианта, помимо 'покерфэйса', в общем-то, нет, хотя и невозмутимость будут принимать за отмороженность. Печаль, да что поделать-то?

— Меня зовут Ичиро, а это — Танака, — представился высокий, — нам, видимо, по пути.

Они поравнялись с Тео и дальше пошли втроем, причем мальчик оказался в центре. Ичиро принялся рассказывать, как он когда-то устроил пакость учителю, Танака, посмеиваясь, ему поддакивал, Тео же молча посетовал на обстоятельства. Знай он наперед, что его будут искать двое бывших учеников, вроде приличные с виду взрослые люди — пошел бы домой не напрямик вдоль парка, а вкруговую, по оживленной улице, мимо автобусной остановки у школы. А еще лучше — вообще подзадержался бы на школьном дворе, и тогда Ичиро и Танака подошли бы к нему прямо там, на виду у всех учеников. Возможно, этих двоих в школе очень уважали, раз они постоянно дрались с хулиганами, тогда дружелюбная беседа с ними могла бы слегка подправить имидж Тео... Но увы, магия имеет свои пределы, и даже величайшему магу не дано предвидеть будущее, и потому сия дружеская беседа протекает именно там, где ее никто не видит. Печаль-беда.

В этот момент Ичиро вырвался на шаг вперед, привлекая к себе внимание, и, вполоборота повернувшись к Тео, изящно щелкнул пальцами:

— Кстати, гляди, что я привез из Киото.

Из его кармана появилось что-то металлическое и блестящее, и Тео осознал, что это кастет, в тот же самый миг, когда из-за спины его взяли в жесткий захват.

* * *

Киоко всегда относилась к Уруми практически как к младшей сестре, но только теперь ее голову посетила неожиданная и довольно нелепая мысль: неужели все младшие сестры временами бывают настолько несносными? Да, Уруми Кацураги весьма словоохотлива, чтоб не сказать — до невозможности болтлива, и в ее случае это скорее достоинство, нежели недостаток: она наивна, открыта и, обычно, с хорошим зарядом позитива и энергии. Но в последние дни подружку чуть ли не подменили, позитив испарился, и ее веселый щебет сменился печальным жужжанием. Уруми буквально-таки прожужжала Киоко все уши: Йома-Йома-Йома-Йома...

Сразу за этой мыслью Киоко сама себя пожурила: ей только жужжание мешает, а вот для Уруми действительно настали хмурые дни. Ходить в школу, словно в 'комнату страха'... Все попытки убедить ее, что ученик-гайджин, в случае чего, получит на орехи от Киоко, особого успеха не возымели.