Трюкачи - роман завершен

'Ужасного Йому' она нашла в доброй сотне метров за пределами территории храма, в кустах, главным образом по неразборчивому бормотанию на неизвестном языке и всхлипыванию.

— Тео-кун, ты тут?

— Да тут я, тут... — затем он снова начал неразборчиво бормотать, судя по интонациям — ругательства.

— Что произошло?!

— Чертовы осы... Я растревожил их гнездо...

Киоко обошла ближайший куст и увидела Тео. Опухшее лицо, полузаплывшие глаза — тот еще видок.

— О, боги, тихий ужас! И зачем ты это сделал?!

— Так я же не знал, что оно там, — запричитал, чуть не плача, Тео. — Ствол-то полый, а внутри — гнездо... осы появились только после того, как я захреначил топором по дереву, или ты думаешь, я сделал бы это, зная о гнезде?!!

— Бедняжка... Больно?

— Да уж не свербит, черти бы побрали этих ос!

Киоко помогла ему подняться и повела обратно к храму.

— А потом что?

— Побежал я, что мне еще оставалось делать? И бежал, пока не отстали...

Девочка вздохнула:

— У меня для тебя не очень хорошая новость. Топор где?

— Да откуда я знаю? Обронил где-то!

— Ты пробежал через весь двор с воплями, и сейчас учителя, надо думать, вытаскивают из кустов тех, кто туда забился при виде тебя, орущего и машущего топором. Я и сама слегка... остолбенела.

— Ой бли-и-и-ин, — простонал Тео-кун.

— Ты что, не видел, куда бежал?

— Когда за тобой будет гнаться рой ос — я спрошу, что ты видела, убегая!

— Да ладно, досадное недоразумение всего лишь. Правда, ты до полусмерти напугал шестьдесят с чем-то человек, но это дело житейское... А тебе надо в больницу, ты весь опухший.

— Ай, — отмахнулся Тео-кун, — у меня в ранце в аптечке все есть. Антигистаминные препараты в таблетках, обезболивающее, для особо тяжелых случаев дифенгидрамин в ампулах и шприцы...

Киоко вздохнула: предстояло объяснение с учителями и учениками, и девочка опасалась, что учителя-то еще поймут, но вот всех остальных убедить, что Йома только лишь спасался от ос, будет непросто.

* * *

Прежде всего, чтобы справиться с выродком из картеля, Тирр нуждался в информации. Бить прямо по цели не выйдет, потому что дон Мендес за пятнадцать лет мог сменить десяток адресов, и найти его в Колумбии будет непросто. Сам Тирр на его месте так точно поменял бы место своего базирования, прежде чем начинать охоту на 'эль Диабло'. Раз так — надо вначале добраться до смуглого и уже у него узнать адресок дона Мендеса, хотя это проще решить, чем сделать: в Вегасе отелей тьма-тьмущая.

Вопрос с поиском недруга маг решил возложить на чужие плечи. Чуть подумав, он набрал номер того самого человека, который предупредил его о доне Луиджи.

— Алло, Джейсон? Это Диренни.

— Неожиданно... Я же просил удалить...

— Я удалил — но запомнил номер. Я сразу перейду к делу. Вы патриот, Джейсон?

Собеседник пару секунд помолчал, затем ответил:

— Учитывая мое военное прошлое и 'Пурпурное сердце' , полагаю, что патриот.

— Хотите оказать своей стране огромную услугу, вставив палку в колеса наркокартеля?

Вопрос застал Джейсона врасплох, но он быстро оправился от удивления:

— С ними вообще-то шутки плохи. Вам дона Луиджи мало?

— С доном Луиджи я расправлюсь сегодня вечером, но как раз поэтому меня поджимает время, я не умею раздваиваться иначе, кроме как в глазах пьяного собеседника. В общем, слушайте, Джейсон. В городе есть колумбиец Хосе Морено. Его пытались вывести на чистую воду, но ФБР облажалось. А это рыбка крупная. Все, что от вас требуется — выяснить, в каком отеле он остановился. Если у вас есть знакомые в полиции — это будет несложно. После этого я избавлю вашу страну от этого выродка, и не только от него.

— Вы пытаетесь сделать меня соучастником преступления, мистер Диренни?

— Преступления? То есть, поток кокаина, текущий на улицы американских городов, не вызывает у вас отторжения? Все в порядке, да? Ваше ФБР — идиоты, а наркотики идут и идут. Я предлагаю вам помочь в перекрытии одного краника. Это называется самозащита. И если вы патриот — помогите мне сделать услугу вашей стране!

— Похоже, вы сами не из США и у вас весьма темное прошлое, да, мистер Диренни?

— Точно, я тут гость. Мое прошлое — дело мое личное. Просто так вышло, что однажды, пятнадцать лет назад, ко мне попала партия наркотика, о котором я узнал только после того, как похитили мою жену. Я не расскажу вам, на что мне пришлось пойти, чтобы спасти ее и себя, важно, что из той передряги я вышел победителем. И вот теперь картель решил поквитаться. Враг моего врага — мой союзник. Помогите мне. Найдите Хосе Морено, нашего общего врага — все остальное я сделаю сам.

— Я должен поверить, что этот Морено — человек картеля, и что некий фокусник способен противостоять целому картелю?

— А вы думали, я только джекпоты массового поражения запускать умею?

— Так и это тоже ваших рук дело?!

Тирр расхохотался:

— Джейсон, вы же сами в этом бизнесе! Вы думаете, что десятки одноруких бандитов могут выдать джекпот одномоментно?!! А касательно верить — позвоните вашему коллеге из 'Замка Цезаря'. Это именно он пробил по своим каналам, что Хосе Морено — шишка наркокартеля. Проверяйте.

— Я позвоню ему, — сухо сказал Джейсон, — итак, вы хотите, чтобы я нашел этого человека и слил вам информацию? А если впоследствии окажется, что он не имеет отношения к...

— Тогда вы пойдете в полицию и сдадите меня. Вас устраивает такой вариант? Наконец, я не требую верить мне. Сами пробейте, кто он такой и как его ставили на прослушку дармоеды из ФБР. А потом найдите ублюдка, сообщите мне, удалите все звонки с телефона и будьте поблизости, чтобы насладиться зрелищем обезвреживания сукина сына. В том, что я прошу, нет ничего криминального — все остальное я беру на себя.

— Ладно, — внезапно согласился Джейсон, — я выясню, что к чему, и приму решение.

Тирр отключился с довольной ухмылкой: клюнул. Настала пора разобраться с доном Луиджи.

Он сменил в телефоне карту и набрал номер, который выудил из базы данных эскортной конторы. Трубку взяли сразу.

— Алло? — сказал хриплый мужской бас.

— Доброго дня, мистер Хендриксон, я менеджер фирмы, куда вы обращались три дня назад и оставили заказ.

— А, да-да, — отозвался тот, — вы нашли?..

— Разумеется. Наша сотрудница готова этим вечером прийти к вам в гости. Правда, у нее есть одно требование — это должен быть приличный отель.

— Мы так и планировали, — сказал Хендриксон, — а на сколько она выглядит?

— Максимум на шестнадцать, как вы и хотели. Если наложит макияж — вы ей не дадите и пятнадцати.

В трубке послышалось сопение, затем собеседник спросил:

— А она точно совершеннолетняя?

— Абсолютно, мистер Хендриксон, мы же, между прочим, легальная фирма. Ей девятнадцать.

— Отлично. Правила игры она знает? Не испортит?

— Она учится в театральном колледже. Актриса, мистер Хендриксон. Не забудьте сообщить это вашим компаньонам, потому что иначе они наверняка примут ее игру за чистую монету. Вам и самим будет трудно поверить, что ее крики и слезы — актерская игра, уверяю вас.

В трубке снова послышалось тяжелое сопение.

— Просто чудесно. Итак, когда?

— Любое время с восьми вечера до двенадцати. Давайте согласуем количество ваших компаньонов, точное время, адрес, стоп-слово и легенду...

— Какую легенду?

— Что наша сотрудница скажет сотрудникам отеля, если ее спросят, к кому она пришла. Например, что ее друзья пригласили ее на вечеринку.

Закончив разговор, Тирр отправил текстовое сообщение Стелле Франко от имени Сюзи, сообщив, где именно будет вечеринка с сюрпризом. Ловушка захлопнута. Самое главное, чтобы девушка не упала в обморок, когда, зайдя в темный номер, обнаружит себя в компании четверых извращенцев, потому что тогда они могут заподозрить, что им прислали вовсе не актрису.

Бить всегда надо в самое чувствительное место, и у дона Луиджи, как и у многих людей, это его дети. Хреново любить своих детей, Тирр на своем горьком опыте знает, что это несет зачастую только страдания.

* * *

Тео сумел оттянуть неприятный момент объяснений с учителями и одноклассниками благодаря множественным укусам. В первую очередь ему требовалась медицинская помощь, и тот факт, что Йома в ранце возит весьма пухлую аптечку почти на все случаи жизни, вызвал определенное удивление. Мальчик принял должную дозу антигистаминных таблеток и обезболивающего, уверил учителей, что с ним все будет отлично, и, сославшись на сонливость от таблеток, ушел спать в свою комнату. Киоко, добрая душа, хотела с подачи мико Реко понакладывать ему примочек, но Тео наотрез отказался, сославшись на гидрофобию.

Справедливо опасаясь, что Киоко может стукнуть в голову идея наложить примочки, пока он будет дрыхнуть, Тео забаррикадировал дверь свободной кроватью. Теперь он может поспать, не опасаясь за руну на своем лбу, в то время как Киоко объяснит другим, что дело всего лишь в осах и злодей с задней парты вовсе не собирался никого убивать.

Тео проспал часа четыре, после учителя все же разбудили его, чтобы узнать самочувствие и окончательно разобраться в происшествии. Их нервозность вполне понятна: они в ответе за учеников, и осы, покусав Тео, подложили им большую свинью.

— Да ладно, — беспечно махнул рукой мальчик, — что ни делается — все к лучшему. Осы рано или поздно кого-то покусали бы, и если б это был кто-то постарше и не такой здоровый как я... Ну, могло бы и плохо кончиться. А мне что? К возвращению отеки пройдут, все дела. Да и все равно, никто бы не мог такого предусмотреть.

Инцидент наложил свой отпечаток на дальнейшее пребывание в храме, но не такой сильный, как побаивался Тео. Его собственное опухшее от укусов лицо послужило достаточно веским доказательством, что пробежка с топором произошла случайно, а не в силу коварного плана по убиению кого-либо. И теперь мальчик краем чуткого уха слышит шепот и смешки: ну еще бы, вот и на него нашлась управа в виде осиного роя, как тут не радоваться? Печально, конечно, но лучше пусть посмеиваются втихаря, чем боятся.

Его самочувствием, кроме учителей, поинтересовались только Киоко и Уруми. Остальные, надо думать, не будут огорчены, даже если страшный Йома вообще кони двинет. Они знают, что случившееся — недоразумение и стечение обстоятельств, но свой кратковременный смертельный ужас ему не простят, как и вообще его пугающее присутствие в школе каждый день. Жизнь — такое дерьмо, что даже осиный рой порою кажется пустяком.

После обеда Тео снова пошел спать: ударная доза обезболивающего сделала его сонным.

Проснулся только под вечер, зевнул, выглянул в окно: смеркается. С храмового двора доносится веселый шум — играют в 'три-пять-семь', судя по массовым хлопкам в ладоши.

Тео оделся, осмотрел свое лицо в зеркало — вроде, не так уж и ужасно все выглядит, таблетки сделали свое дело. Если так и дальше будет продолжаться — вернется домой нормальным, может, мама даже и не заметит ничего.

Он вышел из здания и пошел к храму. Вряд ли его там будут рады видеть — но не сидеть же ему в полном одиночестве. Однако во дворе, где учителя организовали игры, нашлась только Уруми.

— А где Киоко? — спросил Тео.

Уруми заговорщицки оглянулась и потянулась к уху мальчика.

— Пошла в парк потренироваться, — тихо шепнула она.

— А почему шепотом?

— Туда нельзя без учителей. Это в четверти ри по склону отсюда.

— Хм... Так тут еще и парк есть?

— Ага. Речка, которая образовывает водопад, течет вокруг горы и там дальше каннуси когда-то развели русло на несколько каналов, сделали небольшой такой дикий парк. Учитель сказал — у водопада гораздо интереснее, но парк все равно очень живописный, раз уж с водопадом не вышло. Хорошее место для медитаций. Тут шумно, и Киоко пошла туда потренироваться в тишине. Там даже пруд есть с уточками.

— Одна пошла?

— Ну да.

— Ладно, я схожу за ней. Нельзя в одиночку в такой глуши гулять.

Дорогу Тео нашел без проблем — тропинка, вытоптанная ногами многих поколений священнослужителей, не заросла и по сей день благодаря регулярным экскурсиям.

Парк представлял собой практически дикую территорию, за которой никто и никак не присматривал в садоводском понимании. Русла каналов, выложенные камнем, образовывали два почти замкнутых концентрических круга, в центре которых находился прудик, также с вымощенным камнем дном и берегами. Речушка, пробегая по замысловатому маршруту каналов, впадала в пруд, а уже из него убегала дальше в свободный путь. Дорожки между каналами и прудом вымощены камнем, в центре пруда — крохотный островок с одинокой сакурой, которой, должно быть, лет немало. К островку ведет цепочка массивных камней с плоской верхушкой. В общем, труда в создание парка было вложено немерено, однако его создатели давно ушли к своим богам, а их творение — вот оно.

Киоко с белом тренировочном костюме Тео заприметил почти сразу. Девочка выполняла какое-то упражнение из восточных рукопашных систем, и ее светлая фигурка хорошо выделялась в медленно сгущающихся сумерках.

Мальчик остановился поодаль вне ее поля зрения. Наблюдая за тренировкой, он невольно восхитился той непривычной пластикой и грацией, которые переполняли каждое движение. Быстрые и энергичные блоки и удары, стремительные смены стойки и позиций очень красноречиво объясняли, почему к восточным системам применяется слово 'искусство'.

Та система рукопашного боя, которой обучил Тео отец, напрочь лишена какой бы то ни было красоты. В то время как на востоке боевые школы превратились в целостные системы всестороннего развития, рукопашный бой, разработанный дроу, был пусть и очень эффективным, но всего лишь вспомогательным методом самозащиты. Отец не раз говорил, что безоружный бой — это предельная крайность, и драться таким образом допускается только в ситуациях, когда иного выхода уже не остается. Рукопашный бой дроу — воплощение простоты, беспощадности и эффективности, и красота — не то слово, которым можно его описать.

Когда Киоко завершила серию стремительных упражнений, Тео кашлянул, привлекая внимание, и подошел ближе.

— А, Тео-кун, ты уже выспался? — спросила девочка, обернувшись.

— Ну вроде того.

— А что тут делаешь? Пришел парк посмотреть?

— Ага. Уруми сказала, что ты тут, и я подумал, что в такой глуши не стоит гулять в одиночку.

Киоко хихикнула:

— Вообще-то, я вполне могу о себе позаботиться. Но все равно спасибо. Как самочувствие?

— Нормально, если не считать опухшую рожицу. А как называется та система, по которой ты тренируешься?

— Каратэ, школа Вадо-рю.

— Со стороны выглядит здорово, — одобрил мальчик.

Киоко подошла к берегу прудика, перешагнула на ближайший камень, присела и умыла лицо, разгоряченное после тренировки. Тео не стал подходить ближе: ей вполне может стукнуть в голову идейка побрызгаться. Даже взрослые иногда любят так делать, а уж Киоко...

А вот действительно, что он будет делать, если девочка возьмет и каким-то образом хлюпнет в него водичкой с восьми метров и попадет? Магические краски совершенно лишены водостойкости, одна капля способна разрушить заклинание — и тогда Киоко поймет, что перед нею — не человек. Что дальше? По логике, которую упорно вдалбливал в его голову отец, ее придется убить.