Лезвия Судьбы

Извилистый путь мысли, излишне глубоко ушедшего в себя командира, который не хотел выкукливаться в истории как самый знаменитый вампир, прервала Наталья. Она подошла к нему за утверждением маршрута, со штурманской картой, которую изображал из себя грязный листок бумаги.

— Владислав Юрьевич, по моим расчетам, предстоит проделать четыре поворота, и через пять часов, не меняя скорости, мы прибудем примерно в район базы. Если отбросить маскировку и заметание следов, и сразу лететь в район базы, то можно уложиться в три часа. Я вынуждена настаивать на последнем варианте! — закончила свои рекомендации юная колдунья.

— Это еще почему? — удивился Влад. — Мы тогда пройдем всего в нескольких километрах западнее деревни. Точнее, места, где она стояла. Эльфы могли подтянуть туда другие, адекватные, силы. Если не драконов, то что-нибудь еще. Я думаю, даже если не будет драконов — они, заметив наш остров, пустят всех разведчиков вслед за нами. И уж точно их филеры заметят в лесу телепортированую деревню. А тогда нам гарантированные кранты. Что будет очень обидным финалом после всех наших усилий.

— Нам придется рискнуть! Сильмарилл затухает! Я даже этих трех часов гарантировать не смогу, — категорически заявила хакерша.

— Наталья, опять у тебя нет энергии! Тебе эта ситуация ничего не напоминает? Почему ты дважды ухитряешься наступить в одно и то же дерьмо? Это у тебя свойство характера или просто карма такая?

Отчехвощеная хакерша стояла, понурив голову. По ее виду ей явно взгрустнулось.

Она устала, голова болела, хотелось кушать, и вообще она непонятно когда последний раз нормально спала.

Влад не был тупым животным. Командир всю ситуацию понимал. Он видел, что Наталью качает.

И только груз ответственности не давал ей свалиться прямо здесь у стеночки и, послав все далеко и надолго, закрыть устало глаза.

Влад знал и еще одно — расслабляться ей давать сейчас нельзя никак. К хакерше придет откат. И не магический, а тот, что гораздо сильнее и опаснее — откат психический. В состоянии тотального аффекта Наталья положила, вернее скажем, дострелила, пару десятков еще живых эльфов, не считая трупов. Такое еще никому даром для психики не приходило, особенно, когда творишь подобные вещи в первый раз. И после того как эффект отката придет — Наталья гарантировано на несколько суток выпадет из тонуса.

Поэтому он не стал ее жалеть, не предложил поесть, не вытер заботливо с ее лба кровь и грязь. Хотя мог, но не стал. Она была уже ЕГО Наташкой, человеком в его обойме. Вместе с группой Дорпан они были последней надеждой на два мира. Но эффективное оружие должно быть безжалостным. Даже само к себе.

— Значит так, — подытожил Влад, — посадки вне разумных расстояний от базы я не планирую. Это понятно?! Ищи энергию, где хочешь. Там, за стенкой, твой гитлер в юбке валяется, пошарь у нее. У своих трофейщиков поспрашивай — ну не может такого быть, чтоб была целая деревня свежих эльфийских трупов — и ни одного магического артефакта!

— Конунг! — Влада окликнул Скарви. — Есть разговор.

Влад жестом отправил Наталью шерстить карманы подельников и скрести по сусекам магические артефакты. А сам пошел за угол к Скарви.

— Конунг, я сделал, как ты просил. Но теперь надо подобрать оружие. Есть мечи, несколько секир. Хорошие копья есть. Но копья наверно не пойдут — она со сломанной рукой не согласится на копье.

— Скарви, ты вообще, сейчас о чем? — удивился Влад.

— Как о чем? О суде, о чем же еще? Ведь после суда вы сойдетесь в поединке, и боги вас рассудят.

Этими словами Скарви вбил своего конунга в полную прострацию, до легкого кратковременного онемения. Воспользовавшись тишиной и восприняв ее за согласие, мудрый Скарви продолжил свои речи.

— На наших землях принято два вида поединка. Эйнвиги и хольмганг. У вас наверно так же. Суд же един для всех, правильно? Эйнвиги практически без правил, и хорош для молодых и неопытных воинов, а Хольмганг с правилами. У нас такие правила — вызвавший держит первый удар. И только после него имеет право на ответный выпад. Нельзя песком кидать в глаза, делать подножки, дергать за бороду....

На последнем условии Влад пришел в себя. Он старался бриться каждое утро, и его текущая двухдневная щетина никак на бороду не тянула. У эльфийки бороды тоже вроде визуально не обнаруживалось, хотя кто знает, этих эльфов — может они в других местах могут похвастаться плотной шерсткой. Однако сама постановка вопроса о поединке его сначала удивила, а потом, откровенно говоря, напугала. Влад трусом не был, но зато обладал опытом и толикой мозгов. И эта смесь ему сейчас выдала отчетливый ответ, что с ним будет, если он выйдет с трехсотлетней эльфийской ведьмой на честный поединок. В заплечном потертом мешке жизненного опыта у Влада уже лежал печальнеший опыт схватки с ведьмами, пусть и на служебных записках. Эта сшибка произошла в еще дооккупационный период с пятидесятилетней главбухгалтершой.

Обидный проигрыш от обладательницы характерного шнобеля, кроме позора, потери нескольких тысяч вечнозеленых и немного просаженной печени в результате запоя, одарил его самым ценным знанием — никогда больше не соревноваться с пожилой опытной женщиной на ее профессиональном поле деятельности.

И он точно знал — что в этой резне — ему не уцелеть.

Как боец на холодном оружии — в местных реалиях он тоже мог считаться никаким, и уж точно не тянул на мастера меча..

Даже на ножах он ни за что не согласился бы сойтись в поединке с гибкой и стремительной эльфийкой. Такой поступок за версту смердел трупным запахом.

Честный бой на ножах — это немного совсем не то, что рисует себе в воображении молодой человек, выйдя под ручку со своей девушкой из кинотеатра после очередного боевика.

Двое профи на ножах в спарринге обычно успевают нанести друг другу по паре ударов, ведущих к полной несовместимости со здоровьем и жизнью, прежде чем у рефери замолкает гонг начала схватки.

Исходя из ранее увиденного, эльфийка явно не чуралась сама прирезать парочку пейзан при случае, и точно была знакома с искусством фехтования не понаслышке. Учитывая скорость реакции присущую расе эльфов — даже игру в "ладошки" выиграть человеку нереально. А если приплюсовать сюда еще и знание магии, а самое главное, способы казни, то смерть Влада ждала мучительная и неприглядная.

Во-вторых, староста, будучи законченным эстетом и поклонником прикладной софистики, явно предвкушал долгие разговоры, бурные споры и отточенное искусство риторики. Влад, в свою очередь, похвастаться особым ораторским искусством не мог. Не был он демосфеном и не ходил в своей юности по берегу моря, держа камешки во рту, отрабатывая орально свои будущие филиппики. Для длительных речей его косноязычию требовалась бумажка с тезисами. Он с натягом мог считаться, так скажем, оратором на короткие дистанции.

Все это секундой пронеслось у Влада в голове.

— Скарви, друг мой! — Начал проникновенно командир разведчиков. Он было дернулся положить тому руку на плечо, но вовремя себя остановил. В деревне-то здороваются, вытянув руки подальше, и такое панибратство без отторжения могут позволить только близкие люди. Это вам не город, где личная зона ограничена парой сантиметров.

— Мудрый Скарви! Скарви, который убил дракона! О котором все скальды сложат свою песню! — Влад дождался, пока морщинки у хитрого старика разгладятся и цвет лица немного покраснеет от смущения.

— Скажи-ка, мне, друг мой, который в бою был моей правой рукой! Ответь — а вот честно это — пятеркой бронированных драконов атаковать дюжину людей?

— Но ведь мы же победили! — удивление Скарви казалось беспредельным, как студеное северное море. В его понимании, все что случилось — все было правильным.

— Боги решили и мы победили! — подвел староста категорический императив.

— Есть мнение, мой храбрый и опытный Скарви, что не все решают боги. Есть такое мнение. Человек, сам человек — вот кто решает. Сам за себя. И только он, сам за себя в ответе. И добивается всего своими силами.

Скарви задумался. Влад решил ему помочь.

— Вот ты тут говоришь о поединке с этой ведьмой. Мы оба называем ее ведьмой. Все ее называют ведьмой. А на кой черт конунг должен марать свои руки поединком с ведьмой? Мы воины — она ведьма.

Скарви сразу пошел вверх по личностям:

— Но ведь она Эль-гар-аль-элендиэль! Миледи Зеленого Листа! Родственница короля эльфов. Командир зеленых драконов! Третий человек в нашем королевстве!

— А я значит у тебя хрен с горы? А я кто, не конунг? В каком "Нашем королевстве"? Скарви! Тише! Ты хоть подумай, прежде чем говорить! Ты пошел под мою руку или как?

Скарви смутился.

— Ну, пошел. И что?

— Да то, что пиететы и преклонения перед эльфами ты эти брось. Не сотвори себе кумира. Нет их больше над тобой. Над тобой только твой конунг и чистое небо! И в этом небе больше нет эльфийских драконов. Одного из них, кстати, ты убил сам.

Ты свободен Скарви, и твои люди теперь свободны. Ты больше не должен валятся перед ними в пыли и целовать сапоги.

Скарви разозлился!

— Я никогда так не делал! Не смей так говорить! Пусть ты и конунг, но...

Влад поднял руки.

— Прости меня Скарви, я не хотел тебя обидеть. Ты, конечно, никогда ничего подобного не делал. А вот старосты других деревень, у которых и десятой части нет твоего духа? Уверен, что каждый день облизывали ее сапожки.

Скарви сплюнул со страшной гримасой но кивнул в знак согласия. Других старост он не держал ни во грош.

— Мы не в праве решать за эльфийскую ведьму что ей делать. Она ведь ведьма а не воин. Правильно? Но если ведьма ведет себя как ведьма, как злая ведьма, что с ней сделать надо? Что с ней делают?

Скарви попался в хитрую ловушку.

— Где нет эльфов — там сжигают, а так — бьют камнями до смерти, или топят.

Влад сделал вид, что-то вспомнил.

— Скарви, черт с ней с ведьмой, я вот чего хотел сказать! Остров-то наш падает! Что-то высасывает из сильмарилла магическую энергию. Мы скоро упадем и разобьемся. Все. Насмерть. И никто не расскажет скальдам, что ты убил дракона! Что делать, мудрый Скарви? Кто это мог быть из магов?

— Клянусь Одином!! — взревел на весь остров Скарви, мысль его отработала в нужную сторону быстрее молнии. — Это сделала эта грязная эльфийская шлюха! Ах, ведьма! Я сейчас раскрою ей голову! — заорал он, потрясая сверкнувшим со свистом мечом. Он выхватил его настолько быстро, что Влад не успел даже вздрогнуть.

— Постой, меткий Скарви! Не убивай сразу ведьму. Всунь ей кляп, чтоб не могла колдовать! А потом мы ее осудим.

Когда Скарви убежал, Влад трясущейся рукой достал флягу и выпил хорошими глотками сто грамм разбавленного спирта. За время разговора, он чуть пару раз не пристрелил вредного и упертого старосту, который с маниакальным упорством раз за разом все старался послать его на верную смерть. Сначала история с лешим, затем кладбище, теперь, вот зачетная схватка с эльфийской ведьмой. Только опыт общения с руководителями питерского подполья, которое спало и видело, как разменять своих пешек-исполнителей на сомнительные операции, и результат деятельности которых больше походил на поддавки чем на игру в шахматы, позволил перенаправить деструктивного старосту в другое русло.

Он пошел искать Наталью. Ответ на ее вопрос он уже знал. Они оба знали ответ в задачке про ману, но сразу старательно его обошли.

Наталья сидела в доме, устремив безумный взгляд сквозь поднос, служивший перископом. Она находилась где-то далеко в своих мыслях. Перед ней, на другом топчанчике, на козьей белой шкурке лежала горсточка перстней, амулетов и прочих фенечек. Среди них очутился даже свежевырванный рог единорога, стекавший каплями крови на пол. К чести парней, поняв проблему, они отдали все что имели, хоть отдалено напоминающее магическое, а отдав, побежали по деревне искать дальше. Мертвым цацки ни к чему. Тем более обидно — потерпеть поражение, не достигнув цели, когда добыта такая победа.

Люди древности были устроены несколько по другому чем мы. Современный нам среднестатистический мужик из деревни, пьянствующий девять дней из десяти, после такого боя, безо всякого сомнения закрысил бы самую симпотную цацку, разумно рассудив, что и без нее телега прокатит. И был бы прав в конечном итоге — своя рубашка ближе к телу, и нет таких ситуаций, за редким исключением, чтоб одна цацка меняла облик земного шара. Напомню, что мы тут ведем речь о цацках, а не о патронах. Про патроны — совсем другой разговор и система ценностей. Но мы отвлеклись. Мы ведем тут речь не о современной спившейся деревне, а мировоззрении людей средневековья.

Так вот, высшим достижением для простого человека того времени считалось — это быть зафиксированным в памяти потомков, попасть в устные былины. Чтобы скальды от северных морей до восточных гор на пирах конунгов драли до одури глотки, вспоминая имена простых парней, ставшими героями. И эта система успешно работала, обеспечивая должный накал для воспроизводства новых выдающихся личностей.

А кто у нас сейчас герои? Правильно, те кто смотрят на нас из зомбо-ящика с той стороны. Смело скажем, не все они нам симпатичны. Как говорится — всем понравится невозможно. А вспомните теперь хоть одного, хоть одну фамилию воина, заслужившего высшую награду нашей конституционной двухголовой монархии на поле боя за последний год?

Вот! Не можете вспомнить. Разве что погуглить. А в средние века их знали все. Но прошли времена и пришла замена понятий, и теперь наши фетиши это футбольные форварды. Ну, или, на особо извращенный вкус, переевшие сладкое балерины.

Я ни в коем случае не говорю что это плохо или кому-то в упрек. Времена меняются и человек меняется вместе с ними. Прогресс не остановишь. Заботливо взращенное медийное поле не переплюнешь и против него не попрешь.

Просто скальды теперь поют немного не про то.

Вернемся же теперь в кровавый, порабощенный эльфами мир Ванахейма, на летающий остров, который сейчас держит путь из темного прошлого в светлое будущее, и зайдем в единственный дом, оставшийся на этом заваленном обломками летающем кладбище.

— Ну что, мать, не выходит каменный цветок? — сразу, от входа, начал ерничать ново-конунг над своей колдуньей.

Наталья, опомнившись, схватилась за лежащий рог единорога, но тут же, запачкавшись кровью, бросила его обратно.

— Что ты мне тут рогом махаешь? Что, нету реактора? — количество слов-паразитов "что" у Влада явно зашкалило за оптимум за последние пять минут.

— Эх-х-х-х, — только и вздохнула Наташка. Она уже все поняла и смирилась. Но вслух признавать этого не хотела.

Влад ее дожал.

— Нет у тебя реактора! А если и есть, то ты не знаешь, как правильно активировать.

Не хватает у тебя практических знаний. Но ты и я — знаем один универсальный способ. Беда одна — нужна жизненная энергия. И вот поворот судьбы — у нас тут валялась, буквально под ногами, целая куча источников, но ты их всех пустила под молотки! Наталья, я не спрашиваю тебя о том, знакома ли тебе высшая ценность человечества — милосердие, ибо сейчас не в тему, и мы к этому вопросу вернемся обязательно. Но ты мне ответь на другой вопрос — как я за такую транжиру отдам своего Женьку? Ты же его в медовый месяц по миру пустишь, нет в тебе совсем чувства меры! А мера, Наташа, должна быть во всем.