Лезвия Судьбы

Влад перекусил чем послал Маниту у легких навесов, построенных у строящегося частокола. Тут толпилось довольно много народу. Невдалеке старухи доили коров. Большинство людей здесь присутствующих, смотрелись довольно пожилыми. И большая часть из них выглядела калеками. В рационе у жителей находилось мясо, хлеб и каши. Попить ему дали простой воды. Глядя в каменную плошку с поздним обедом, Владу пришла своевременная мысль о том, что диету желательно бы и разнообразить. Следовало проинспектировать запасы соли, приправ и.. картошки! Забыв про еду на тарелке, Влад рванул к ближайшим хакершам, которых заметил. Это оказались Настя и Катерина, также сопровождаемые охранником. Они здесь тоже перекусывали, и попутно чего-то насущное считали. Влад затребовал связь со Штабом, в котором сидела Марина с ноутбуком, и в который стекались все данные с наладонников хакерш. Получив связь, Влад истошно заорал в микрофон так, что на другом конце пошли визгом динамики.

— Марина! Срочно! У нас там кило картохи оставалось. Ни в коем случае не есть! Спрячь! За семь засовов! Вроде свекла еще была, клубень — тоже убери. Семечки, нежареные тыквы и подсолнечника — тоже все под замок. Поройся там еще. Если что еще найдешь из культур — все туда, чтоб не сожрали перспективные культуры. Как разгребем дела, будем выращивать.

— У нас банка горошка была, консервированного? Его тоже под замок? — раздался после недолгого раздумья невозмутимый голосок непревзойденной Марины.

— Мариночка! Все что растет — все учитывай. Колдунья может сможет прорастить.

Приправы тоже туда.

— И кубики куриные? — уточнила педантичная хакерша.

— И их тоже! Вдруг чего из них прорастет.

Марина, в общем вопросе, несмотря на неполное согласие в вопросе куриных кубиков, деятельно согласилась с Владом, и, отключившись, принялась тщательно инспектировать хакерские съестные запасы. Все вещи группы были сложены под попонами вкруг эльфийской палатки, которая в отсутствие Влада сейчас служила Штабом, поэтому далеко ей ходить не пришлось.

Влад отловил Жэку, пришедшего тоже сюда питаться, и дал ему вместо еды очередное указание об организации рыбачьей артели. Пока голодный Жэка тщетно пытался выяснить у лесных жителей, где можно раздобыть сети, Влад, тем временем, спокойно доел свою пайку и направил стопы на рукотворную гору, которую он же сам и насыпал прошлой ночью.

Довольно большой участок земли, в несколько раз превышающий размеры деревни по площади, теперь на тридцать метров возвышался над окружающим ландшафтом. С него, вниз, вела уже утоптанная дорога, которую протоптали стада и селяне, высаженные на возвышении. На юго-восточной оконечности насыпи, на слиянии рек, обнаружился пост из пяти мальчишек. Они наблюдали за реками, развлекая друг друга подслушанными баснями о приключениях и деяниях их нового вождя. Явившийся перед ними лично объект восхищения, первым делом отослал обедать, назначив замену из вновь приклеившейся свиты. Затем пришлось гнать еще гонцов за парой арбалетов, болтами к ним и луком с сигнальными стрелами — у постовых не было не то что оружия, ножей не оказалось. Влад распорядился отстроить здесь натуральную землянку, с крышей, бревнами в накат и ходами сообщения вглубь острова. Чтоб не торчали фигуры часовых, выделяясь на фоне неба на несколько километров. Следовало еще организовать что-то вроде сигнального костра, или маяка, но пока флот Влада состоял из трех плотов, да и то базирующихся на озере, такие технические инновации явно опережали события.

Один из отосланных парней задержался и поведал Владу о чудовищах, головы которых он видел в воде. Влад задумался. Об огромных тварях, которые могли водиться здесь, в этих водах, на основании своего жизненного опыта, он не мог сказать ровно ничего, кроме знаменитого мифического Лохнесси. Огораживать бревнами еще и берег ему претило. Значит нужны сторожевые вышки, на которые будут установлены тяжелые арбалеты, и которые станут первой линией обороны ежели что полезет с о стороны реки на берег, изображая вражескую морскую пехоту.

Так, за делами и заботами, за мыслями об устройстве, прошел этот день. Влад устал, ребро постоянно отдавало болью, он много успел, но был недоволен. Шел второй день пребывания на этом пятачке, а до сих пор серьезной обороны у них нет. Утешало то, что они в первый же день, вчера, обороной занимались так, как некоторые понимают действия за чертой агрессии. Влад считал себя апологетом стратегии, основной постулат которой гласил — "лучшая оборона, это хорошая атака, а спокойная жизнь возможна только после тотальной зачистки". По минимуму пятьдесят квадратных километров вкруг, по эту сторону реки, были свободны теперь от духов леса, которые сейчас, под присмотром стариков, подсушивались на углях, будучи зашиты в старые кольчуги.

Ужинал Влад вновь в центре временного поселка посреди полуострова. Он демонстративно сел рядом с какими-то работягами, и принялся есть. Вокруг забегали бабки, дедки. Поднялась нешуточная суматоха. Сами работяги попытались вжаться в пол и по-тихому убежать. Под навесы ворвался неистовый Скарви.

— Зачем обижаешь воинов, конунг? Почему не даешь оказать себе почести? Зачем ешь вместе с рабами?!!

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Из меллорнов срубили огромную ладью

Все десять тысяч пядей была она в длину.

Корабль огромный, мощный, с драконом на носу,

И принял души мертвых Великий Маниту!

Воспитанный в современном светском обществе, никогда не знавшем рабства в классическом понимании этого слова, ну разве что кроме офисного, Влад допустил грубейшую ошибку. Его демократические замашки никто не понял, а старики даже оскорбились. Он сел за один стол с рабами. И хотя рабы в этом обществе особо не отличались ни в еде, ни во внешнем виде, если не считать железного ошейника, они серьезно ограничивались в правах по сравнению со свободными.

Влад застыл на секунду, так и не поднеся ложку ко рту. Следовало как-то выкручиваться.

Нужен был нестандартный ход.

— ЧТО?! — заорал Влад и силой ударил кулаком по краю тарелки. Тарелка, будучи каменной, разлетелась на кусочки. Еда забрызгала всех сидевших рядом, но это уже никого не заботило. Влад штатно вошел в управляемую истерику.

— Люди-рабы?! Здесь?! Мы эльфы? Мы держим людей рабами как эльфы?! — Влад неумело, но очень злобно выхватил меч, а затем, уже более профессионально, достал нож и вскочил на стол.

— За что мы сражаемся, Скарви? За что мы льем кровь?

Отшатнувшийся было Скарви начал было скрипеть про землю, лес, серебро. Но вошедший в раж Влад взмахнул мечом в направлении севера и прокричал:

— Мы за жизнь бьемся! За свободу! За наших жен и детей! За будущее их!

Он обвел клинками сбежавшуюся вкруг деревню.

— Или кто то хочет быть здесь эльфом? Только эльфы держат рабов!

Влад и сотой части не знал о мире, в который он попал. Институт рабства культивировался всеми местными государствами, с небольшими, чисто фенотипическими отличиями. Но перечить конунгу, который только за последние трое суток, если по пальцам считать, уложил больше сотни эльфов, пятерку драконов и захватил столько же духов леса, охотников не нашлось. Да и эльфом быть не хотелось никому. Как никак, в текущей идеологии — отрицательные персонажи, главные антагонисты.

Влад с силой вонзил меч в стол между тонкими оструганными стволами, служащими столешницей и спрыгнул со стола.

Он переложил нож в правую и поднял вверх левую руку.

— Я клянусь жить и бороться, покуда хватит сил, а когда они кончатся, я буду биться сверх силы своей! И ни один человек не будет рабом! Никого и никогда не принесут в жертву ради маны! Я сказал!

И Влад с силой порезал себе ладонь и положил окровавленную руку на торчащую из стола рукоять. Речь его клятвы не выдерживала никакой критики с точки зрения юридического анализа, но тут оказался важнее информационный посыл. Во все времена, во всех гуманоидных цивилизациях, клятва на крови и мече, то есть оружии — средства убийства, считалась серьезным поступком взрослого и ответственного члена общества. А если такие речи вел руководитель — это означало что и остальные должны следовать по пути, куда их вела подобная клятва.

Теперь все присутствующие в растерянности воззрились на старейшину. От его дальнейших действий зависел дальнейший "кредит доверия" к новоявленному конунгу, только что провозгласившего своей целью пока малопонятную для большинства присутствующих философскую концепцию. Плохо быть чьим-то рабом — тут не поспоришь, но почему нельзя самому завести парочку?

Скарви постоял, видимо в глубоких раздумьях, затем четко подошел к столу, деловито и буднично порезал кинжалом свою руку, легко прикоснулся к рукояти и произнес:

— Клянусь!

А что еще мог сделать Скарви? Развернуться и уйти? Но он сейчас считался третьим человеком в местной иерархии рангов, сразу после Влада и Жэки. Скарви понимал, что уже слишком далеко они зашли вслед за этим сумасшедшим, но удачливым конунгом. Обратного пути нет. Да и второй пункт, про жертвы, лично у мудрого старца в душе отозвался тонкой струной.

Глядя на Скарви, воины потянулись к столу, вытягивая ножи из-за поясов и ножен. Тот своим поступком снял первозданную остроту вопроса, без дебатов просто последовав за волей конунга. Скоро весь клинок был забрызган кровью отдавших клятву. Осталась небольшая кучка мужчин с железными ошейниками на шеях. Они явно не знали, что им сейчас делать.

У Влада реально тряслись ноги и покачивало после такого шоу. Он все-таки никогда не считал, что у го достанет качеств для успешной работы в качестве профессионального политика или актера, и отыгрывание роли вождя у него шло через себя. Подпольщик испытал чувство огромного облегчения, смешанного с определенной благодарностью, адресованной непредсказуемому старику.

— Мудрый Скарви, распорядись выдать виру владельцам. Марина отсчитает серебро. Ошейники снять. Но к клятве приведем только после проверки в бою. Клятву еще заслужить надо! Верно, мои воины?!

Воины и мужчины встретили это одобрительным гулом. Справедливо, что право на льготу стать гражданином можно заслужить только кровью. Инстинктивно, в последний момент, Влад не стал уравнивать всех в правах. Нечего сразу ломать то, что практиковалось столетиями. Статус — он и в Африке статус. Так и получилось, что рабство было отменено фактически случайно, пусть и номинально, и с целью не допустить потерю лица. Его бы, конечно, отменили чуть позже, но и так получилось неплохо. Влад вывернулся из скользкой ситуации с блеском, достойным самого штандартенфюрера Штирлица. Но вот если с мужчинами все было понятно — свобода через победный бой с врагами, то новоконунг совершенно забыл про женщин... Правда у тех всегда присутствовал весомый шанс занять определенное положение в обществе через проигранные сражения в постели с облеченными властью мужчинами.

— К похоронам все готово? — осведомился Влад у Скарви. Он четко решил держать инициативу в своих руках, а там уж как кривая вывезет.

— Да, мой вождь! — ответил Скарви. — Ждем только тех, кто мешкает там с коровами.

И старейшина махнул рукой в сторону мостков. В наступившей тишине Влад разобрал многоголосое мычание, а затем он увидел, как что-то пятнистое плюхнулось в воду. Видимо, какая-то корова сорвалась со сходен. Стада гнали обратно на полуостров, страхуя с помощью пастухов на плотиках.

Час пришлось ждать, пока прогонят последнее животное. Влад и раньше мимоходом задумывался, откуда в лесной деревеньке такие огромные стада разнообразной скотины — козы, овцы, коровы, быки, олени и зубры. Условия деревни кузнецов, в лесу, ну никак развитию животноводства не способствовали. Но ему было не до этих проблем. Этот час он потратил на разметку длинных домов в огораживаемом частоколом пространстве. Пришлось еще периметр удлинять ради загонов для скота, которого оказалось неожиданно много. Итогом, частокол принял вид пистолетной пули, где шарообразная верхушка высилась над перекопанной землей отстроенной уже частью, а расширенная квадратная нижняя часть, обращенная к северу, включала в себя загон. Также, оказалось, что мамонта забыли снабдить кулонами с руническими надписями, охранявшими носителя от ментального контроля. Готовые амулеты у ведьмы имелись, но они годились лишь для гуманоидов и некрупных животных, а Фунтику потребовались амулеты соответствующие его исполинским размерам.

Когда с животными разобрались, уже наступил поздний вечер, и Влад, по настоянию Скарви, возглавил факельное шествие на западный берег их полуострова, где все уже подготовили к похоронной церемонии.

Упокоенные возлежали на громадном деревянном помосте из бревен, сложенных в виде гигантской ладьи. Они лежали в несколько рядов, возвышаясь над землей на высоту трехэтажного дома. Нос погребального корабля венчала обугленная, покореженная, но еще хорошо узнаваемая голова дракона — одного их тех трех, которых убило защитным полем летающего кладбища. Ладью для устойчивости подперли врытыми высокими сваями, с уложенными под ними корневищами и сучьями. На верхушках столбов полыхали факелы, освещая корабль. У каждого, возлежащего на деревянном одре в руках находился меч. Под помосты, для лучшего пламени, уложили "горючие камни". Скарви хотел, чтобы все свершилось торжественно, ярко и прошло согласно каноническим традициям.

Конунг вышел вперед. Оценил масштабы. Вернулся к командной группе, состоящей из лидеров отрядов, ведьм и старосты.

— Будет очень жаркий огонь, нужно будет отойти, сразу после того, как запалим погребальный костер.

— Да! Пусть вспыхнет пламя! Такое пламя, которое увидят даже боги! Тогда за воинами придут валькирии! — с жаром воскликнул Скарви. — Их не принесли в жертву, их тела ждали этого момента, они достойны войти в Вальхаллу с мечом в руке!

— Не меча они ждали в свои руки, Скарви. Не оружия. О другом мечтали они!

Влад обнаружил, что говорит в полной тишине. Огромная толпа людей затаила дыхание, ожидая услышать откровение от своего Вождя. Эта тема касалась всех. Рано или поздно, но срок придет к каждому. И ТУДА еще никто не опаздывал. Влад наклонился, взялся руками за стволик какого-то кустарника, по случаю произраставшего рядом с его ногой, выдрал с корнем черенок и поднял над головой. Затем он с сочным хрустом сломал стебель.

— Каждый из них мечтал стать свободным. А свобода — это право вырвать с корнем и сломать любое дерево, и не заплатить за это жизнью!

Влад нашел глазами сына дровосека. Парень молча плакал, слезы протаранили предательские дорожки на его щеках. Его отец лежал на меж другими мертвецами без рук и путь в Вальхаллу был ему заказан, несмотря на погребальную ладью. И умер он без меча в руке, как преступник. Влад пожалел убитого горем пацана. Светлая мысль пришла ему в голову.