Не герой.

Отдышавшись, я потер спину, больно. Сегодня я слишком много отхватывал люлей. Взяв пистолет, я понял, что зря волновался. Игрушка. 'Такой' можно прикупить в любом игрушечной магазине для детей. Ну, я ведь этого не знал. Затем обыск, и у меня на руках еще пять долларов. Класс.

— Спасибо... — услышал я голос женщины, ан нет, девушки. Рыжая, опрятно, но небогато одетая, небольшим шрамом на щеке, которого почти не видно. И благодарность ее... была очень приятна. Ну, хоть что-то хорошее за сегодня.

— Пожалуйста. — кивнул я, тяжело поднимаясь.

Это не укрылось от ее глаз.

— Эм, вы ранены? — негромко поинтересовалась она.

— Нормально. — отмахнулся я. И уже собираясь уходить вспомнил, что вообще-то мне нужно найти способ попасть домой. — Мисс, простите, — я почесал за ухом. — Не могли бы вы одолжить мне немного денег, я эм... домой добраться не могу.

Она некоторое время смотрела на меня, осмысливая мои слова, потому как, это, наверное, было неожиданно. Немного недоверчиво осмотрев меня, небось, подумала, что еще один грабитель, она улыбнулась, немного, лишь уголками губ.

— Да, конечно. Столько хватит?

— Это много. — я попытался вернуть деньги, и то лишь из вежливости. Надеясь, что она откажется их принять обратно.

— Забудьте, это меньшее, что я могу вам сделать. — ответила она, отводя мою руку. — Все же мало ли, что могло случиться. К тому же, детям принято давать на карманные расходы. — пошутила она.

— Я не ребенок! — возмутился я, чем, кажется, лишь убедил ее в обратном.

Уже уходя, добавил:

— Спасибо еще раз!

Такси ловить ночью сложно. Ну как, сложно. Они редко проезжают, да и не центр это. Все же поймав его, я указал адрес и провалился в сон.

Рука таксиста заставила меня вздрогнуть, и я дернулся, не осознавая, где нахожусь. Денег хватило впритык. Да и таксист остался недоволен, в Нью-Йорке принято оставлять чаевые в размере от десяти до двадцати процентов, но у меня едва хватило на оплату. А пользовался такси я в первый раз, и что-то мне расхотелось пользоваться ими снова. Дорого.

Не разбирая дороги, я направился в единственное место, где чувствовал себя в безопасности. К старику. Добравшись до него, я постучал. Никто не ответил, спит, наверное. Все же зря я сюда пришел. Нечего его беспокоить. Уже уходя, решил прислушаться, так на всякий случай. Прислонив ухо к двери, я напряг и попытался услышать, отгораживаясь от остального мира. Это сложно, но возможно. Вроде тихо, а нет, что за? Я слышал, хрип, тяжелый хрип, когда дышать нечем и кашель.

— Старик! — крикнул я, стуча в дверь. Внутри все похолодело. — Нет, нет, нет! Еще и ты... — но дверь мне никто так и не открыл.

Бросив злобный взгляд на дверь, я схватил ее за ручку и потянул со всей силы. Я сильный, я смогу, *глоток* оторвал руку, смогу и дверь. Потянул еще сильнее, дверь заскрипела, еще сильнее, и я вылетел назад. Зажмурившись от боли в спине, я посмотрел на руку, в которой держал ручку от двери, а затем и на саму дверь, которая все так же стояла.

— Блять! — тогда попробуем по другому.

Сняв майку, я порвал ее на две части и обмотал кулаки. Со всей силы ударил рядом с дверью, кулак погрузился в стену, но не пробил ее. Давай, ярость ты мне сейчас нужна. Я накручивал себя, нанося удары и не обращая внимания на боль в кулаках. Вся злость выплеснулась на стену, ты мне мешаешь! Очнулся только, когда пробился внутрь. Стена осыпалась, и я смог рыбкой залезть к деду в комнату. Дед лежал на полу, и трясся в конвульсиях.

— Старик! Ты как? Что с тобой? — в панике начал задавать вопросы.

Но не получив ответа, я приблизился и решил положить его на кровать, а затем бежать за помощью. Подбежав к нему, схватил за руку, и мир изменился, он просто погас, но я чувствовал, что держу его за руку. Додумать ничего я не успел, пришла боль. Голова начала раскалываться от обилия информации, чужой не моей жизни. Вот я получаю машину на день рождения, вот поступил в Щукинское, на актерское мастерство. Вот мы с друзьями балуясь наркотиками, хватаем девчонку из старших классов. Затем суд за убийство, меня оправдывают, благодаря связям отца. Вот мы с ним ругаемся, а затем я иду отпраздновать мое освобождение. Вот я напился, и мать убитой стреляет в меня. Тут я уже в Нью-Йорке.

— Н-нет... ты не мог... — шепча, я отполз от него.

Мне не верилось, не может так быть. Почему?! Я разбежался и пнул его по ребрам. Он захрипел еще сильнее и кажется, пришел в себя.

— Берни... — прохрипел он.

— Тварь! Сука! Как ты мог?! — я сел на него и бил кулаками. — Ненавижу! Ненавижу, сука! Сдохни!

Удар за ударом, я бил и бил, не обращая внимания на брызнувшую кровь. Не обратил внимания я и на хруст ломающихся костей. Куски мозга, разбросанные в разные стороны, я тоже проигнорировал. Пришел в себя только когда кулаки били уже по земле. Затем я просто встал, открыл дверь и, поплелся домой. Внутри была пустота. Злость кончилась. Ярость пропала. Мне просто хотелось спать. Дошел до дома, открыл дверь и завалился грязный, в крови, сразу в кровать, не разуваясь. Уснул моментально, кажется, даже не долетев до подушки.

Что такое резкая перемена в жизни? Теперь я знаю, что это. Я пытаюсь жить так, как жил раньше. Но у меня не выходит. Эта неделя прошла никак. Просто никак. Я мог идти по дому и останавливался на месте с пустым взглядом, улетая в воспоминания этого гандона. Они появлялись внезапно, не систематично, и могли застать меня в любом месте. Свое первенство в 'Петушиных боях' я профукал, именно таким образом. Прямо во время очередного боя в поисках денег, меня настигли его воспоминания, а иногда и не они, но именно тогда это были воспоминания. Очнулся я уже лежа на земле, разбитым лицом, и потерей потенциальных денег. Довольное лицо Ника я проигнорировал, боясь сорваться и убить его.

Ах, убийство. Это сложно. Никогда не думал, что после убийства, будет так тяжело осознать, что ты именно убил. Уничтожил. Закончил его жизнь. И еще тяжелее было осознать, что ты не жалеешь об этом. Это было... странно.

Что до воспоминаний и знаний, то это оказалось, как бы больно ни было вспоминать старика, который на деле оказался совсем не стариком, полезно. Я многое узнал, именно, что узнал. Что-то запомнил, что-то нет, как при просмотре фильма, детали вспомнить тяжело, если не вглядываться. Старик оказался, попаданцем. Забавно. Мне понадобилось много времени, чтобы осознать, то что, я живу в якобы выдуманном мире. Вот только, выдуманным он мне не кажется нихуя. Люди умирают, плачут, радуются, они живут и стараются не давать жить другим, так же как и там, откуда прибыл Саша. Вот только зря прибыл, сука. Так тебе и надо.

Александр Никонов. Родился в богатой семье, отец, равно как и мать, работают в сфере политики. Занимаются бизнесом, правым и левым. Имеют большие связи и совершенно не участвовали в воспитании ребенка. А когда осознали, было уже поздно. Саша, изначально, любопытный и любознательный ребенок, вырос в неконтролируемого и наркозависимого подростка, который умудрялся при этом учиться хорошо. Даже очень хорошо. Но друзья, наркотики и большие суммы денег, окончательно испортили его, как человека. Он почувствовал свободу и вседозволенность. А его актерское мастерство, было просто на небесном уровне. В Щукинское училище он поступил сам, радуя родителей. Он был славным сыном дома, хорошим учеником в школе, отличным другом в любой компании. Если, я говорю в любой, это значит, что попади он в группу террористов, он и там бы быстро оказался своим парнем. Такая вещь, как чувство жалости или милосердия ему знакома не была. По его воспоминаниям он был жесток. Мешает друг? Не беда, подкинул наркоты, и его забирают. Не дала девушка, которая понравилась? Какие проблемы, забери ее и закопай вдали от города. Поймали на поличном? Тоже решаемо, отец не последний человек, вытащит. Так и шла его жизнь. Я не сужу его, сам не без греха, но мне было неприятно наблюдать за этим.

После смерти он оказался здесь. Растерялся по началу, а как понял, где оказался, то взял себя в руки и решил стать здесь самым-самым. Амбициозно. Вот только возникли проблемы, связей нет, денег нет, а тело самого простого горожанина. Вот только оказались способности. Необычные, в смысле действительно необычные. Он мог переселять свой разум в другие тела, предварительно ввязавшись к ним в доверие, и мягко в течении нескольких лет подтачивая и освобождая проход для себя. Затем он полностью убивал личность и жил не тужил. Но и тут оказались подводные камни. Его, так сказать, разум убивал тело. Медленно, по не известной причине, тело разлагалось, от трех до пяти лет, у каждого по-разному. Ткани медленно, но стабильно умирали и тело превращалось в труху. Его сила заключалась не только в переселении, но также и в телепатии. Правда, на очень короткой дистанции, а еще лучше при прикосновениях. Тело старика, было его третьим телом, первое он сменил сразу же, как решил проверить способности, вселившись в сына, первого тела. Но заметил увядание он поздно. Рядом никого не было, кроме родного дедушки, тварь. И ему пришлось вселиться в него, все же возможности вселение в окружающих его людей, ближний круг, он оставил, на всякий случай и как вышло, это ему пригодилось. Женское тело он не захотел и занялся поиском нового.

Он пришел к выводу, что если получит тело с высоким уровнем регенерации, то сможет нивелировать угасание жизни. В его планах мелькал некий Росомаха, мутант, известный по комиксам и кинофильмам того мира, обладающий невероятно высокой регенерацией. Однако, способа найти его у него не было, и тогда он случайно дотронулся до меня...

Выудив часть моих воспоминаний о своей необычности, он очень заинтересовался, затем составил план и исчез из той семьи, появившись рядом со мной.

Отдельно стоит сказать о наркотиках. Конкретно героин, как способ увеличить количество эндорфина в крови, что приводит к состоянию близкому к блаженству, нирване. А также сильно повышает его возможности в оперировании памяти и, собственно, 'копанию в мозгах'. Но чем сильнее он пользовался своей способностью, тем быстрее начиналось разложение. Добавим старость и получаем намного более короткое время его угасания. К тому же, были нападки конвульсии и слабости, подобно той, в которой я его застал.

Эта тварь, знала обо мне все! Вообще все! И он уже предвкушал и, буквально, на днях собирался забрать мое тело. Мое. Тело. Сука.

Этим я и занимался, на протяжении этой недели. Я сильно исхудал, да и травмы, полученные на том складе, требовали еды для восстановления. Но я, как всегда экономил. Так же, я разбирал и пытался запомнить все воспоминания о своем мире, комиксы, фильмы, мультфильмы, все шло в ход. И тенденция развития мне не нравилась, и там и там, начиналась жопа. Это было хреново, но свою пользу тоже можно выгадать.

Первое время я боялся, что за мной придут. Придут, те на кого работал отец. Но через день их не было, через два тоже и через неделю они не явились. Тогда я пришел к выводу, что они не знают. Кем бы они ни были.

Бернард Шмидт умер. Родился новый Бернард Шмидт. Не тогда когда умирал отец, не тогда, когда я впервые со всей души окунулся в свою ярость. Тогда, когда я убил человека, которому доверял больше остальных, тогда, когда я убил его, не чувствуя сожалений. И самое главное тогда, когда я понял, что благодарность той девушки задела меня за душу. Я собираюсь сделать подарок этому городу, почистить его, не в ущерб моим целям и стремлениям, конечно. Я видел, как демон избегал пуль, значит я тоже смогу. Но чтобы убить зло, чтобы стать сильнее, нужно стать злом. И я им стану.

И сегодня я впервые вышел на охоту. Я не могу сидеть, сложа руки, мне нужно стать сильнее, я больше не позволю себя обмануть, я больше не хочу оставаться бессильным пред трудностями. Ярость нужно либо усмирить, либо научиться контролировать, вот одна из тех проблем, решение которой может сделать меня сильнее. А где, как ни на улице, в бою учиться этому. Другого способа я не знаю.

И гуляя по ночам, в поисках грабителей, насильников, я пытался тренироваться. Погружаться в эту злобу, или держать ее в узде. Вот только, легко сказать. Потому, что уже третью ночь, я так никого и не встретил. До сегодняшнего дня.

— Нашел... — прозвучало надо мной.

Я поднял голову вверх. Ничего, темная улица, я в капюшоне, при себе есть и пистолет, отобранный у Грэга и его же нож. Но мне было страхово, хоть и не так, как раньше.

Рука легла мне на плечо, я сразу отмахнулся, пытаясь собраться, страх снова смешался с яростью. Но попал я лишь по воздуху. Я огляделся, спокойно, ты хотел приключений, кажется, ты их и получил.

— Кто ты? — громко сказал я, пытаясь прикрыть, дрожащий голос. — Где ты?

Я не мог определить, где он.

— Тут.

Черт, я свалился на задницу, а предо мной предстал он.

— Человек без страха... — прошептал я, в голове всплыла информация о нем, не так много, но достаточно.

Слепой, Мэтью Мердок, Сорвиголова. Он, словно видит звуки, как мышь, использует сенсорное зрение. Он может помочь мне, если не пришибет раньше, додумал я. Но, он вроде за справедливость, или ее вариацию. Или мне конец.

— Знаешь меня? — его голос был спокоен, уверен.

— Слышал. — уклончиво ответил я.

— Интересно... — выразил он свое заинтересованность. — Однако, не важно, в данный момент. Знаешь, что действительно интересно? — спросил он.

Я промолчал.

— Я патрулировал окрестности и заметил тебя... твое лицо. — он указал на меня пальцем. — Ты был там, за тобой охотился тот наемник. Не расскажешь почему? И что, собственно, забыл ребенок на подземной базе? — задал он вопросы.

Я обдумал его слова, пожалуй, стоит ему сказать, хотя я бы не стал, но я слишком его опасаюсь.

— Отец, — помедлив, я продолжил. — мой отец, работал там. Я сам этого не знал, до того дня. Они притащили меня силой и заставили его открыть дверь, угрожая моей жизнью. Папа открыл, а потом... его убили. — ком в горле мешал рассказывать. — А тот, солдат, хотел получить данные, что скачали наемники, и мне пришлось отдать носитель памяти, который успел снять с их главаря. — я судорожно старался обдумывать слова, чтобы не попасться на лжи и недоговорке, которые чувствует этот демон по голосу.

— Вот как... — протянул он. — И что же мне с тобой делать...?

Спросил он, не надеясь на ответ. Я понял, это мой шанс.

— Научи меня! — воскликнул я.

Если он удивился, то не подал виду, хотя рука вроде дернулась.

— Чему?

— Драться! Научи уходить от пуль! Научи меня сражаться.

— Я не беру учеников. — сказал он.

Это был словно удар поддых. Я должен его убедить.

— Я не такой как все... — начал я. — Обучи меня, я должен стать сильнее. — взмолился я.

— Извини, — ответил он, после недолгого молчания. — Я не смогу этому тебя обучить...

Ну все, даже он отвернулся от меня. И куда мне идти, я не знаю.

— Зато, я знаю, кто сможет. — закончил Сорвиголова. — И возьмет он тебя или нет, будет зависеть только от тебя.