"Что поделать, что поделать... — лицемерно завздыхал не очень-то искренне изображающий сочувствие бес. И негодующе фыркнул: — Иначе-то от людей честной цены нипочём не добьёшься! Жульё одно! Так и норовят обмануть порядочных бесов и воспользоваться их услугами совершенно бесплатно!"

"И какую же плату за свою помощь в моём скорейшем восстановлении ты считаешь справедливой?" — тут же осведомился я.

"Ну... — хитро блеснул глазками рогатый. И с намёком протянул: — Я, понимаешь ли, пожить хочу, повеселиться... а это невозможно сделать не имея тела..."

"Хорошо, давай так, — недолго думая, предложил я. — Если выпутаемся из этой истории, устроим гулянку. С азартными играми и выпивкой. И я при этом передам тебе частичный контроль над телом. Как тогда, в "Серебряном звоне", помнишь?"

"Лучше полный контроль над телом сроком на один месяц!" — немедля выдвинул встречное предложение мерзкий бес.

"Ты губу-то хоть немного закатай, — рассердившись, проворчал я. Но быстро успокоился, ведь ожидал же, что нечисть не преминет воспользоваться моей крайней нуждой в её помощи и непременно попытается стребовать с меня непомерно много, и продолжил торг: — Давай сойдёмся на одной четверти часа".

"Четверть часа?! За неоценимую, можно сказать, помощь?! — аж подскочил возмущённый бес. И категорично отрубил: — Меньше чем за месяц полного контроля я за твоё восстановление не возьмусь!"

"Да это же просто наглость, бес! — принялся я увещевать его. — Тебе же по сути всего и нужно-то что ещё немного усилить мою регенерацию! Это же пустяк для тебя! А ты цену просто непомерную гнёшь!"

Выслушав меня, бес задумчиво почесал рог, и неуверенно произнёс: "Две декады?.."

Я оторвал руку от раскалывающейся головы и молча скрутил кукиш. И сунул его бесу прямо под рыло. Задумчиво обозрев продемонстрированную фигуру, рогатый с досадой изрёк: "Ну чего ты артачишься? Я же вполне разумную цену запрашиваю! И даже на уступки из расположения к тебе иду!"

"Видал я такие уступки!" — раздражённо высказался я.

"А чего ты вообще хотел? — возмутился этот проходимец рогатый. — Ты вообще должен сказать мне спасибо, что я подряжаюсь помогать за столь сомнительную плату! Иной бес не согласился бы вовсе! Ибо у тебя в данный момент нет этих двух декад жизни, за которые ты торгуешься! И не факт что они будут! И съязвил: — А если ты этого ещё не понял, то советую взять и оглядеться".

Я призадумался. Кое в чём рогатый конечно прав... Ведь реально невелики мои шансы пережить эту ночь. Просто надежда на то, что удастся выкрутиться, всё ещё жива, вот и кажутся запросы нечисти столь непомерными.

"Один день", — скрепя сердце предложил я, стараясь не думать о том, что может вытворить эта нечисть за цельные сутки. И без того дурно.

"Декаду! Это моё последнее слово! — категорично отрезал бес. И вкрадчиво так добавил: — Ты конечно можешь отказаться... Но это может статься обойдётся тебе ещё дороже..."

"Это ещё почему?" — нахмурился я.

"Да тебя ж потом совесть насмерть заест! — насмешливо осклабился бес, вольготно расположившийся на моём левом плече. — Когда узнает, что ты предал своих товарищей, имея реальную возможность их спасти! — И фыркнув, пожаловался. — Не узнаю я тебя... Раньше бы ты, как последний дурак, не раздумывая бросился своих друзей выручать, а сейчас ещё торгуешься... — Тут же прищурив один глаз и окинув меня оценивающим взглядом, поганец хвостатый задумчиво почесал рог и наконец, просияв, с гордостью сообщил: — Не иначе, это моё наставничество так положительно на тебя повлияло! И ты, наконец, поумнел!"

"Ты даже не скотина, бес, а гораздо хуже, — стиснув зубы, выдавил я. И бросил взгляд на плачущую Линду. На поникшего Пройдоху. И осознав, что выбора как такового у меня и нет, выдавил из себя злую, кривую ухмылку. — "Ладно, я согласен на десять дней! — Сразу же добавив: — Но только развлечения! И ничего иного! Ни ссор, ни драк, ни проблем с властями. Хоть настоящими, хоть теневыми!"

"Договорились! — аж заскакал на радостях бес. И клятвенно уверив: — Я буду паинькой! — Деловито забегал вокруг меня: — Так, это вот здесь надо исправить, а тут придётся подлатать. — После чего предупредил. — Будет не очень приятно. И захочется жрать. Ибо я сейчас задействую регенерацию твоего тела на полную катушку!"

Мне резко поплохело. Аж до темноты в глазах. Как и обещал бес... Но недолго скрипел я зубами от распространившейся по всему телу тягучей боли. Постепенно она отступила. Но ещё раньше прошла тошнота. И перестала кружиться голова. Уже за одно это можно стерпеть любую боль.

Я осторожно встал. Покрутился-повертелся и, удостоверившись, что могу нормально двигаться, шагнул к преграждающим выход из ниши металлическим прутьям. И тут же отскочил обратно к стене. О богомоле-то я забыл... А он об мне нет. И ему мои действия явно не понравились.

— Джейкоб! Линда! — обратился я к своим сотоварищам. И повторил чуть громче, видя, что они не реагируют: — Джейкоб! Линда!

И ни слова в ответ. Ну ладно до Линды и не рассчитывал достучаться, ибо она явно не в себе, но Пройдоха-то чего тупит? Уснул что ли?

— Джейкоб!

— Чего тебе, Стражник? — наконец откликнулся он.

— Богомола отвлеки, — тут же попросил я. — А то не даёт, гад, даже от стены отойти.

— Ну так и сиди там, у стены, — пробурчал Лангбер. — Чего метаться-то...

— Выбраться отсюда хочу, и поскорей, вот чего! — довольно грубо бросил я в ответ. И зло сообщил, стиснув кулаки: — Я в отличие от некоторых не собираюсь спокойно сидеть и дожидаться обращения в упыря!

— И что ты сделаешь? — уныло вопросил Пройдоха. — Ты даже из камеры выбраться не сможешь. Я уже пробовал, пока ты в отключке валялся. Прутья слишком близко посажены. Голова пролазит, а туловище нет... А ты крупней меня будешь. Да если и вылезешь, толку-то? Без оружия-то... когда тут какой-то огромный таракан бегает... голодный похоже...

— Так и что теперь? Сидеть, сложив лапки? — возмутился я. И решительно провозгласил, посмотрев на открытый загон богомола: — Не тупи, Пройдоха! Это ж просто насекомое, хоть и большое, и его обдурить — раз плюнуть! Ты главное сейчас его от моей камеры отвлеки, а там я с ним разберусь!

— Да как я тебе его отвлеку?! — огрызнулся Пройдоха, поднимаясь тем не менее с пола.

— Да хоть станцуй для него! — потеряв терпение, зло бросил я. — Или вон камешками кидайся. Их тут полно.

Пройдоха скривился, но за дело взялся. Заорал, руками замахал. Одного добился, чтоб богомол в его сторону развернулся. Однако уходить от моей клетки так и не пожелал...

Джейкоб тогда за камешки взялся. Но то не камни, а сущий смех — так, крохотные обломки, насыпавшиеся с обветшалых стен. Редко-редко среди них что-то крупнее ореха попадается. А такие камушки против гигантского бронированного чудовища, что супротив элефанта — горох. Он и внимания не обратил на щёлкающие по его панцирю песчинки.

— Попробуй попасть в глаз, — посоветовал я Джейкобу.

— Ты офонарел, Стайни? — возмутился он. — Какой глаз? Тут же темно как не знаю где! Я едва очертания этого таракана различаю!

— А ты камешки сразу горстями кидай, а не по одному, так, глядишь, и попадёшь куда надо, — нашёлся я

Пройдоха послушался. И где-то десятым броском угодил таки богомолу в его выпуклый глаз.

У меня аж уши заложило, так этот таракан заверещал. А с какой яростью он накинулся на клетку Пройдохи, пытаясь выломать железные прутья...

— Похоже он на тебя всерьёз обиделся! — не преминул заметить я, глядя на испуганно жмущегося к стене Джейкоба, с опаской наблюдающего за поползновениями длинных ног-лап, пытающихся зацепить его. Хоть коготком. И вытащить из норы.

Наш надсмотрщик на время потерял ко мне интерес. Чем я и воспользовался. Метнулся к преграждающей путь к свободе решётке и попытался протиснуться между прутьев. Но с трудом пролезла только голова.

Отступив назад, я с досады сплюнул. Вот же незадача...А от стены казалось, что запросто пролезу меж прутьев. Может, попытаться их немного согнуть?

С сомнением посмотрев на железные прутья толщиной почти с моё запястье, я покачал головой. Но всё же решил проверить.

Схватившись руками за один, показавшийся мне самым тонким, прут и упёршись ногой в другой, я поднатужился и потянул. Потянул. Изо всех сил. И вроде как железо подалось. Похоже надули простофилю тёмного обустраивавшие его темницу мастера... Из сырого железа, как более дешёвого и удобного в работе, решётку сварганили, а не из калёного как следовало.

Напрягая мышцы до предела и выкладываясь полностью, я продолжил сгибать прут. И лишь когда выступивший пот начал застить глаза, отступился. Сделал шаг назад и, утерев лицо рукавом рубахи, посмотрел на дело рук своих. И с досады сплюнул. Ибо если благодаря моим усилиям расстояние между соседними прутьями и изменилось, то не более чем на дюйм.

"Нет, так дело не пойдёт! Тут надо подходить не с силой, а с умом!" — решил я. И повертел головой, осматривая пол своего узилища. Бывшего когда-то пристанищем для каких-то тёмных тварей. Похоже упырей... Судя по наличию обглоданных костей. Тёмные псы, наверное, сожрали бы и их...

Подобрав одну кость, я убедился в её крепости и решительно стянул с себя рубаху. Которую тут же на ленты располосовал. А их скрутил жгутом и сплёл меж собой. Чуть не четверть часа угрохал, получив в результате некое подобие верёвки. С этой плетёной бечевой опять сунулся к прутам, связав их меж собой. А затем в дело пошла кость, коей я начал скручивать сковавшие решётку путы из моей рубашки. И как по маслу пошло! Сдвигаться начали прутья!

— Вот из-за таких умников во всех тюрьмах империи камеры ограждают не прутьями, а полноценными решётками, да ещё с окольцованными и прокованными узловыми соединениями, — пробормотал я, отступаясь и любуясь на дело своих рук. На широкую прореху, зияющую в преграде предо мной.

Но прежде чем образовалась дыра достаточных размеров, действо пришлось повторить. Уже с соседними прутами. Протиснуться я может смог бы и сразу, но лучше сделать лаз пошире. Чтоб если что, без проблем заскочить обратно.

Буквально чувствуя, как утекают драгоценные мгновения, я торопливо закончил свой труд. И немедля выбрался из своей камеры в зал. А затем, громко заорав, бросился мимо опешившего богомола прямо в его загон.

Резко развернувшись, мерзкое насекомое увидело своего старого обидчика гуляющего на свободе и, возмущённо застрекотав, бросилось за мной в погоню. Только я так наддал, что фиг догонишь! И заскочил в огромную камеру-клетку гораздо раньше своего преследователя. Который даже не притормозил, как я опасался, а прямо влетел в загон следом за мной.

Только моя радость по поводу сработавшей уловки, быстро исчезла без следа. Когда гадский богомол, заскочив в клетку, не метнулся сразу ко мне, а неожиданно резко повернул влево. Преграждая своему гостю прямой путь к бегству. Из-за чего мне пришлось метнуться вправо, дабы проскочить мимо своего гигантского противника с другой стороны. Только не вышло. Слишком шустро развернулся проклятый таракан. И снова перекрыл мне дорогу к отступлению. Сообразил похоже, что спешить не нужно и верткую добычу следует неторопливо в угол загонять... Откуда ей ходу не будет.

Прикусив губу, я прекратил бросаться из стороны в сторону в надежде сбить с толку богомола. Остановился я. Замер и он. Постояли мы так пару минут, взирая друг на друга, подумали и медленно-медленно сделали по шагу. Я назад, а богомол соответственно вперёд. Опять замерли. И новый шаг-шажок. Остановились. Сдвинулись. Остановились. Сдвинулись. И так десять раз подряд. Пока не выработался ритм. А на одиннадцатом шаге, я рванул вперёд. И кувырком прокатившись под брюхом длинноногого противника, оказался позади него. Подскочил на ноги и бросился вон из загона. К удерживающему решётку колесу.

— Стайни, ты сдурел?! — сдавленно воскликнул Пройдоха, едва клетка богомола с лязгом захлопнулась, а он сам пронзительно громко, словно призывая на помощь, застрекотал. — Услышат ведь!

— Не должны! — шумно выдохнув, успокоил я его, сам впрочем будучи не уверенным в своей правоте. — Дверь тут толстенная. Да и не одна она скорей всего. Ведь вряд ли строя подземную тюрьму здешний владетель желал, чтоб узники тревожили его покой своими криками.

— Ну-ну, — недоверчиво хмыкнул Джейкоб. Но тут же забыл о своих опасениях и потребовал: — Выпусти меня отсюда!

— Сейчас, — сказал я метнувшись к своей камере за костью и верёвкой.

— Вот ты хитрый, Стайни! — возбуждённо проговорил Пройдоха, когда узрел каким способом я собираюсь высвободить его из заточения. — А я о таком способе справиться с решёткой и не подумал...

— Ты давай крути, — перебил его я. — Болтать потом будем. Когда выберемся отсюда.

— Угу, — помрачнел Пройдоха, схватившийся за другой конец кости и принявшийся её вращать, стягивая верёвку. — Только всё равно вряд ли мы выберемся...

— Да выберемся мы, не ной, — поморщившись, отрезал я.

— Я не ною, — огрызнулся Джейкоб. И тоскливо протянул: — Эх, нам бы только найти где заныкаться, чтоб никто не отыскал... Удрать-то от Изменённых нереально...

— Изменённые?! — на миг даже прекратил я вращать кость.

— Ага, чуть ли не целая дюжина, — подтвердил Пройдоха. И вздохнул: — Они-то меня и загоняли... И заломали враз. Это тебе не безмозглые упыри...

— Это да... — согласился я. Да и как не согласиться-то? Изменённые это сила... Страшная сила. Сплав человеческого разума и демонического тела... Конечно, если верить святым отцам, до настоящих демонов эти создания не дотягивают, ибо человеческие тела не в состоянии выдержать полную трансформу, но всё равно... Упыри отдыхают...

— И оружие нам не поможет, — уныло сообщил Пройдоха. — Собака эта тёмная, своих слуг не только магической защитой обеспечила, но и кинетическими щитами!

— Ладно, разберёмся, — пообещал я и, стиснув зубы, вновь принялся за дело.

На пару мы быстро справились с решёткой камеры Лангбера и вскоре он обрёл свободу. Относительную конечно же.

— Кого дальше, Большого или Линду? — вопросительно посмотрел на меня Джейкоб, выбравшись в зал.

— Большого? — удивлённо воззрился я на своего сотоварища. А он просто ткнул мне пальцем за спину. Я обернулся. И увидел Герта, неподвижно лежащего на полу камеры, что располагаюсь через одну от моей. Как же это я его проглядел?! Хотя понятно как — не просматривалась эта ниша из моего обиталища, в отличии от других располагающихся чуть дальше по бокам и на противоположной стороне зала.

— Так что? — поторопил меня Пройдоха.

— Линду, — быстро решил я.

С прутьями, ограждающими камеру девушки, мы справились ещё быстрей, так как приобрели уже некую сноровку. И проникли в каменную нишу. Впрочем, я тут же выпроводил из неё Пройдоху, со словами: — Займись решёткой у Большого. А я пока попробую Линду в чувство привести.

— Давай, — подозрительно легко согласился с таким разделением ролей Джейкоб. И ушёл. А я, опустившись на колени перед девушкой, аккуратно взял её за плечи и, глядя ей в глаза, легонько потряс. — Линда! Линда, очнись!