Дамблдор строил собственную армию, которая останется верной ему в любых обстоятельствах, и всячески приучал её, что сам он всегда умывает руки. Хитрый старик, мне понадобилось несколько лет упорной работы, чтобы его скинуть. Повезло еще, что он всегда недооценивал меня, даже когда почуял во мне опасность. То ли он расслабился за десятилетия безнаказанного крутежа, то ли считал, что у Дурслей не могло вырасти ничего, чего стоило бы опасаться всерьёз.
Теперь с Гриффиндора слетел ореол элитности, и от грифов отвернулись все. И было за что — пока в школе директорствовал Дамблдор, Гриффиндор превратился в факультет распустившихся хулиганов. Грифы давно подмяли под себя всех, кроме слизеринцев, но это не значило, что они больше никого не достали.
Нет, им не хамили в открытую — их просто замечали по-другому. Не смеялись их шуткам и приколам, при виде их обычных выходок присоединялись к осуждающим. Забывали улыбнуться при встрече, проходили, как мимо пустого места. Если и говорили про них, то в пренебрежительном тоне.
Обычное дело. Когда меняются чаши весов, индикаторная стрелка мечется из крайности в крайность.
Зато представительские сливки достались слизеринцам. Непривычно было встречать везде приветливые взгляды и написанную на лицах готовность к общению. Даже мне, а большинство слизеринцев заподозрило в этом какой-то грандиозный подвох, подобралось и насторожилось.
Это они зря. Толпа — шлюха. Теперь она искренне была готова лечь под них, до следующей перемены ветра.
Грифы присмирели. Сдулся даже Рон, оставшийся без поддержки старших братьев. Теперь он говорил нам гадости не в лицо, а в спину. Мы не оборачивались к нему: обернуться на такое означало признать его за равного. Поэтому он шипел и шипел нам вслед, словно уличный сумасшедший.
Кое-кто еще не осознал глубину происходящих перемен — таких было немного, но они были. К таким относилась и Гермиона Грейнджер. В целом неглупая, она принадлежала к типу людей с негибким мышлением, для которых однажды принятое за истину уже не подвергалось пересмотру. Родись она у чистокровных, она всю жизнь искренне не понимала бы, как маглов можно считать полноценными людьми, но она родилась у маглов. И она искренне не понимала, как могут существовать другие социальные отношения, другие жизненные взгляды и ценности кроме тех, к которым она привыкла с раннего детства.
Благодаря её привычке везде соваться и высовываться — так называемой активной жизненной позиции — из несогласных было видно и слышно только её. Гермиона не могла не замечать, что всё вокруг идёт не по её стереотипам, и считала своим священным долгом указать и разъяснить, как всё должно быть и как будет правильно.
ЗоТИ, где она пыталась внушить Долишу, что и как он должен преподавать, оказалась только первой ласточкой. История магии и магическое правоведение, в которых теперь уделялось внимание как чистоте крови, так и отношениям чистокровных и маглорожденных, действовали на неё, как красное на быка.
— Профессор Ранкорн, но это же неправильно! — возмущённо выпалила Гермиона с места уже на второй лекции по истории магии. До этого она долго трясла поднятой рукой, пока Норма Ранкорн рассказывала о двадцати восьми священных родах Британии. Профессору наконец пришлось прерваться.
— Что вас не устраивает, мисс Грейнджер? — сухо спросила мадам Ранкорн.
— Это несправедливо — гордиться своей чистой кровью, ведь все чистокровные произошли от маглов! И родоначальниками всех чистокровных родов были маглорожденные!
— Откуда у вас эти сведения, мисс Грейнджер?
— Но... — Гермиона на мгновение запнулась, копаясь в своей безукоризненной памяти. — Но это же очевидно!
— Ваша очевидность, мисс Грейнджер, такого же сорта, как и та, по которой Солнце вращается вокруг Земли. На самом же деле священные магические семейства потому и священны, что их родоначальники не были маглорожденными.
— Это как? — изумилась Гермиона. — Это же невозможно!
— Вы узнали бы об этом из сегодняшней лекции, если бы дослушали её, мисс Грейнджер, — сообщила профессор. — Но если вам так не терпится, скажу сейчас: было время, когда в человечестве не было маглов. Многие люди тогда хоть сколько-то, но умели колдовать, остальные были сквибами, и все они могли видеть волшебство и волшебных существ. Если вам знакомы детские сказки, вы должны знать, что в них постоянно упоминается о колдовстве. В сказках люди оборачиваются животными и птицами, звери там разговаривают, там распространено бытовое колдовство, волшебное исцеление, порча и привороты. Никто там колдовству не удивляется, и это потому, что тогда так и было. Что сейчас у маглов называется волшебными сказками, прежде было обычными бытовыми историями.
— Нет. — Гермиона затрясла лохматой головой. — Все же знают, что это выдумки.
— Вы и волшебников считали выдумками, пока за вами не пришли из Хогвартса. Маглы появились, потому что многие люди не дорожили магией и не хотели беречь её. Чтобы оставаться магами, нужна дисциплина, нужны усилия, а люди предпочитали упрощать себе жизнь, отсюда и "простецы". Они не считались с законами волшебства и в конце концов потеряли способность колдовать. Маглы — это вырожденцы, и это не грубость, а исторический факт.
— Неправда! Люди умнее волшебников, они столько всего изобрели! А здесь всё отсталое, здесь даже авторучек нет!
Слова Гермионы зацепили мадам Ранкорн за живое, и ей отчасти изменила выдержка. Иначе она не сказала бы того, что последовало дальше.
— А умнее ли? Эти магловские изобретения уже дважды чуть не уничтожили планету. В середине нашего века из-за магловских фабрик и заводов в Европе погибла половина лесов, а в реках почти не осталось живой рыбы. Знали бы вы, скольких магловских руководителей пришлось заимперить, чтобы заставить их исправить то, что они натворили! Мало того, сейчас уже и селёдка в океанах не ловится, переловили всю. А ядерные бомбы? Только благодаря усилиям наших наблюдателей в шестьдесят втором не разразилась мировая ядерная война, и до сих пор её опасность еще остаётся. Маглы бесконтрольно плодятся и уничтожают ресурсы планеты — по расчётам ВМА, если так пойдёт и дальше, уже через триста лет все мы окажемся на пустыре.
Это были не те сведения, которые полагалось знать широкой публике, они имели прямое отношение к деятельности Отдела Тайн. Впрочем, Гермиона, которой было важнее отстоять собственные убеждения, профессора всё равно не услышала.
— Но у нас все понимают, что природу надо беречь! — горячо воскликнула она. — Нам для этого не надо никакого колдовства!
— Мисс Грейнджер, ваши "все" — это кто угодно, только не те, от кого хоть что-то зависит. Вы понятия не имеете, за что заступаетесь, а я знаю наверняка.
— Но обычные люди всё равно не вырожденцы! Это колдуны — вырожденцы! Учёные доказали, что вырождение происходит из-за близкородственных браков, как у вас, волшебников. Это потому что людей много, а вас мало, и если вы не будете вступать в браки с маглорожденными, вы очень скоро выродитесь.
Мадам Ранкорн скептически приподняла бровь.
— Тысячелетиями не вырождались, а теперь вдруг выродимся? Мисс Грейнджер, вы должны уже знать, что в магическом мире магловские естественные науки работают по остаточному принципу. Магловская физика, химия, биология верны здесь, пока в дело не вступает магия. Поэтому, мисс Грейнджер, магловские законы наследственности неверны для магов. Вы можете сказать, почему у маглов осуждается кровосмешение?
— Потому что в родственных браках проявляются генетические дефекты, которые остаются скрытыми в неродственных браках, — по-книжному отбарабанила Гермиона.
— Правильно, мисс Грейнджер. Это и называется — грязная кровь. То есть, кровь, в которой присутствуют генетические дефекты. Чистая кровь потомственного мага — не пустой звук, это кровь, лишённая генетических дефектов. У маглов наследственные дефекты сохраняются, потому что в скрытом виде они дают устойчивость к некоторым опасным заболеваниям, но у магов такую устойчивость даёт их магия, скрытые наследственные дефекты для них бесполезны и даже вредны. Поэтому магия подавляет их передачу по наследству и устраняет из крови в течение трёх-пяти поколений, при условии, что оба супруга магически сильны. Как следствие, близкородственные браки у нас не только не осуждаются, но и являются необходимыми на определённом этапе становления магического рода, для увеличения магической силы потомков. Зато к бракам с маглами у нас относятся, как у маглов к кровосмесительным. Вам понятно, почему, мисс Грейнджер? — не найдя ни малейшего согласия на лице гриффиндорки, мадам Ранкорн продолжила: — Потому что они портят наследственность, а не улучшают её.
— Но.... — Гермиона замялась под выжидающим взглядом профессора, ей нечего было возразить. — Но как же тогда генетика? Учёные доказали же... — она замолчала, считая это достаточным аргументом.
— Маглы выяснили, как законы наследственности работают у маглов. При чём тут маги, мисс Грейнджер? Более того, родовые способности магов не имеют материальной наследственной основы и не подчиняются законам магловской генетики. Они накапливаются и сохраняются в средоточии магии рода, а их проявление у конкретного потомка во многом зависит от положения звёзд в момент его рождения. Именно поэтому астрология — обязательный школьный предмет.
— Но нигде не написано, что у магов по-другому...
— А где вы хотели это прочитать? В школьной библиотеке? Сейчас в ней нет ничего, кроме учебных пособий.
— Почему нет?! — немедленно возмутилась Гермиона.
— Мисс Грейнджер, мы делаем всё, чтобы расширить содержимое хогвартской библиотеки, и я надеюсь, что со временем вы найдёте в ней много интересного. А пока я посоветовала бы вам задать этот вопрос мистеру Дамблдору.
Упоминание фамилии бывшего директора Хогвартса вызвало неожиданную реакцию пятикурсников, полным составом присутствовавших на лекции. Класс разом притих и испуганно насторожился, словно при упоминании Волдеморта. Даже Гермиона смешалась и замолчала, хотя еще недавно Дамблдор был её непререкаемым авторитетом.
Вот так и появляются всякие те-кого-нельзя-называть. Невыразимцы, Тёмные Лорды и прочие устрашающие личности.
Первое занятие дуэльного клуба Драко Малфоя состоялось только через неделю.
Почему не "нашего клуба"? Потому что Драко сразу же поставил себя как единоличного главу клуба и при любой возможности говорил "мой клуб", победоносно зыркая в мою сторону. Признавая моё превосходство в целом, он продолжал соперничать со мной по мелочам в одностороннем порядке.
Я нисколько не возражал и совсем не был в обиде. Да, идея была моя, но официальным руководителем клуба стал Драко, тренерами — вассалы Малфоев, а поручился за клуб его отец. Кроме того, единоличное руководство — это единоличная ответственность, а у меня её хватало и без этого клуба. Мне же легче, а он пусть учится отвечать за себя и за других.
Почему только через неделю? Из-за специфики членства это был еще короткий срок. Будущим членам клуба нужно было списаться с родителями и получить их согласие, а затем подтвердить намерения соответствующими магическими обетами. Клятвы о нейтралитете с Малфоями и Поттерами нас с Драко не касались, их принимал Люциус от глав родов наших будущих учеников. Личный вассалитет можно было принять только по наступлении совершеннолетия, поэтому ученики приносили предварительный обет мне или Драко.
Необходимость в клятвах никого не пугала. Клятвы обговаривали ответственность обеих сторон и были обычной практикой в коренном магическом мире.
Создание клуба не афишировалось, но суетню оно вызвало. Больше всех суетились гриффиндорцы, они всячески чернили как сам факт создания клуба, так и его организаторов. Как же так, клуб рукопашной магической борьбы создали не они, а змеи? Ведь известно же, что все слизеринцы — трусы, а Гриффиндор — самый боевой факультет. Это наверняка происки коварных хитрецов, которые не знают, что такое честный мордобой!
Из Гриффиндора к нам не попросился никто. Впрочем, из Равенкло тоже, там не было любителей давать и получать в морду. Просились слизеринцы, они правильно понимали, что в любой совместной школьной деятельности главное не сама она, а связи. Как ни странно, половина желающих оказалась с Хаффлпаффа, все они были более-менее чистокровными — от безродного в нескольких поколениях до чуть выше полукровки.
Мне достались трое подопечных, все — второкурсники. Сначала их было двое, но Арчи, с которого всё и началось, уговорил меня взять парня, которому сначала отказали из-за нехватки магической силы. Оба они были родом из одного посёлка и дружили с пелёнок, а перед отправлением в Хогвартс поклялись оставаться друзьями независимо от того, куда их распределят.
Арчи, или Арчибальд Кларк, был из зажиточной семьи поставщиков магического сырья. Так их семейный бизнес звучал на словах, а на деле это были охотники на опасных магических существ и сборщики редких магических растений. Кое-каких животных Кларки разводили и кое-что из растений выращивали в домашнем хозяйстве, но редкие ингредиенты потому и редкие, что их носители не поддаются одомашниванию. Арчи был младшим, четвёртым ребёнком в семье, двое его старших братьев уже закончили Хогвартс, а сестра последний год доучивалась в Хаффлпаффе. Сам он первым из семьи попал в Слизерин, несмотря на то, что характером полностью соответствовал своему имени — "истинно смелый". Честолюбивый парень, во мне он увидел шанс.
По словам Арчи, его приятель Патрик Стаут, хаффлпаффец, был образцовым барсуком. Верный и трудолюбивый, прямодушный, но не бесхитростный, добродушный в быту и свирепый в битве, он не блистал магической силой, по которой его забраковал Люциус, но заслуживал персонального обучения. По крайней мере, Арчи всячески убеждал меня в этом, и было очевидно, что отказа он не примет. Пришлось согласиться.
Третий парень, Барни Уилсон, тоже хаффлпаффец, подружился с ними уже в Хогвартсе. По происхождению он едва дотягивал до права называться чистокровным, но тем не менее мало кто из безродных мог похвастаться такой магической силой. Крупный и массивный для своего возраста, Барни напоминал сложением Винса и откровенно восхищался боевыми талантами Крэбба-младшего, но в вассалы к Малфою не пошёл.
Судя по тому, как радостно они сбились в кучку вокруг Арчи, когда я согласился принять клятву у Патрика, все трое напросились ко мне целенаправленно и под руководством слизеринца.
— Теперь довольны, мушкетёры? — ухмыльнулся я.
Три весёлые хулиганские физиономии уставились на меня.
— Мы гвардейцы кардинала, — ответил за всех Арчи. — А король — это Малфой.
Если мои организационные дела по клубу ограничились общением с тремя "гвардейцами", остальное лежало на Драко. Выбор места под клубный зал, составление устава клуба, программы и расписания занятий, которые нужно было предоставить директору вместе со списком членов клуба, переговоры с учениками из нейтральных родов и со своими будущими вассалами. Поиски лекаря на занятия, потому что мадам Помфри отказалась покидать свой пост в школьном медпункте ради частной затеи.
