Спасти химеру

— Все правильно, Вард. Так ты убьешь его для меня, друг мой? Ведь Хорак у тебя, — последнее предложение было утвердительным.

— Генерал не вернется и не помешает тебе... друг.

— Мне нужны гарантии. Я хочу видеть его смерть.

— Власть, доставшаяся кровью, не дает спокойно спать по ночам? Теперь ты понял, почему я горжусь своей паранойей?

Слар рассмеялся. Как настоящий друг, оценивший шутку друга, понятную лишь двоим.

Я сжала кулаки. Нет, пожалуйста, нет. Когда-то я пытала Хорака, а теперь готова была подраться, чтоб только его не отдали этому палачу. Подраться! Я — со Сларом и Вардом? Смешно...

— Я не стану преследовать вас, Вард. Когда химеры уйдут из Кариона, вам придется скрыться. Для начала можно в леса Ретоса, места там дикие. А потом мы сможем связаться через тхалакк и решить, что выгоднее всего делать на данный момент.

— А что ты, собственно, планируешь?

— Ну, у тебя достаточно сильный отряд, официально стоящий вне закона. Думаю, дело для вас найдется. Слишком многие города в наше время стали пытаться вырваться из-под власти Ордена. Совет этого не чувствует, они только в высоких кварталах бывают. Но сам вспомни, Вард, сколько раз тебе шипели проклятия в спину — только лишь потому, что носишь мундир Ордена. Люди нас недолюбливают. А кое-где — ненавидят. И это — нехорошо.

Вард хмыкнул:

— Желаешь сделать нас карателями?

— Только не говори, что слишком чист для подобной работы.

— Я могу все, смог бы и мясником поработать — но я не хочу. Мой отряд больше не будет принимать приказов от Ордена. Неважно, кто им предводительствует, ты, или кто-то другой.

Командор выделил последнее слово, и его фраза прозвучала, как угроза. Дружелюбное выражение застыло на лице Слара, как гипсовая маска.

— Об этом у нас еще будет время поговорить, — сказал он, подчеркнуто легким тоном. — Отдай мне Хорака, друг.

Если в словах Варда было предостережение, то Слар явно предлагал ультиматум.

Отдай Хорака, если хочешь быть мне другом.

В левом виске заворочалась боль, отдаваясь в глазнице. Праотцы, как, как я могу остановить это? Ведь Вард политик, он все понимает. Он пойдет на уступку, чтобы сохранить хотя бы видимость хороших отношений с новым Магистром. Кто для него Хорак — пленный враг, которого он когда-то называл братом. Наверное, с такой же искренней и теплой интонацией, призванной украсить ложь, как теперь, когда он называет другом Слара.

— Слар, я не собираюсь отпускать его. Хочешь я поклянусь тебе?

Боль не ушла, но вдруг стала вполне выносимой.

— Я хочу, чтобы он умер! — впервые из-за маски наигранных чувств проступила нервозность.

— Наши желания не всегда исполняются, Магистр.

Шрам на лице Слара, казалось, внезапно стал еще глубже. В глазах мелькнула досада и злость, но усилием воли Магистр снова нацепил маску.

— Очень жаль, ну ладно, — весело сказал он. — Мы все же будем сотрудничать.

— Обязательно, — Вард пожал ему руку. — Сейчас все слишком непонятно, но при следующей встрече мы обсудим наши дела спокойно и неторопливо и обязательно придем к соглашению.

— Я надеюсь. До свидания.

— До свидания, мой друг.

Слар раскланялся и вышел.

— Браво, командор, мы только что сделали нового Магистра нашим заклятым врагом, — сказал Фаррес.

Вард тяжело вздохнул. Провел ладонями по лицу, словно стирая приставшее лживое выражение.

— Его условия мы все равно принять не могли.

— Да. И с этой идеей сделать нас карателями Слар явно перегнул.

— Ну почему же. Мы ведь отступники, отребье. Что может быть для нас желанней, чем указ разграбить и сжечь неугодный Ордену город?

— Он просто урод. Палач... Слушай, может еще догнать его?

Фаррес подкинул в воздух небольшой нож. Лезвие описало в воздухе сверкающий круг, и оружие послушно вернулось к хозяину — легло рукоятью в подставленную ладонь.

— Нет. Он этого боялся, потому и распрощался так... слащаво. Но убивать его нельзя. На любого другого Магистра у нас ничего нет. А Слара мы все-таки можем держать на крючке. Во-первых, нужно попросить моих приятелей в Ордене поискать улики против его брата...

Тихонько проскользнув между Невеном и Дацией, я пробралась к двери. Развела руками на их безмолвный вопрос и выскользнула в коридор.

И помчалась, как бешеная.

Слара я догнала уже в лаборатории. Он смотрел в черный зев открытого люка, готовясь спускаться по лестнице.

— Магистр? — запыхавшись, едва выкрикнула я.

Он обернулся.

— А, ты. Забавно...

Слар оглядел меня с головы до ног, медленно. И это был взгляд дознавателя. Сглотнув, я напомнила себе, что сейчас сама хочу вести допрос.

— Я хочу у вас кое-что спросить. Вард послал.

— Спрашивай.

— Был ли у вас запас разъедающей мази?

— Нет, что ты. Нас же послали охотиться на людей.

Он усмехнулся.

— А какие-нибудь еще вещества? Наверняка куча всего была. Их не продавали?

— Конечно, тырили и продавали, умники вроде вашего Гитто. Правда, недавно, я нашел в запасе у Хорака достаточно редкие реагенты и приказал сбыть местным, пока не испортились. Конечно, реагенты безобидные. Часть, как мне говорили, даже ваш костоправ купил.

Сердце с грохотом ухнуло куда-то в пятки.

— Что он купил?

— Желчь нага. Я еще подумал, должно быть, у вас всех разыгрался радикулит от сидения в норах.

— Понятно. Спасибо.

Слар еще что-то говорил, но я не слышала. Я медленно брела по так и не убранной до конца лаборатории. Был расчищен только стол и место возле него — несколько дней назад я сделала еще пару тхалакков.

Колбы, пробирочки, стеклянные трубки.

Берешь такую трубку, заряжаешь реагенты, запаиваешь и долго-долго держишь в пламени. Масса внутри сплавляется, бурлит. Когда, наконец, вынимаешь трубку и остужаешь, на стекле остается серый налет, радужно переливающийся в лучах света. Разъедающая мазь. Варварское, жестокое, но действенное средство для уничтожения нечисти.

А главные компоненты, которые помещаешь в трубку — желчь нага. И раствор аммиака, нашатырный спирт.

Я сдавила ладонями виски. Слишком много всего случилось, слишком много неожиданного. Первым порывом было куда-то бежать, что-то делать. Но куда? И что?

Я постаралась успокоиться. Ладно, Магистр умер, Слар занял его место. Это не так уж страшно. Предоставим Варду позаботиться о рычагах влияния на нового главу Ордена. Он командор, политика — его игра. Я же человек маленький, значит, мне стоит на мелочи внимание обратить. Например, разузнать действительно ли Ингер как-то причастен к механическим химерам.

Вернувшись в кабинет Варда, я попала в самый разгар жаркого спора. Все так кричали и размахивали руками, что мое сознание поплыло. Усилием воли я заставила себя не хлопнуться в обморок.

— Невен!

Из-за царящего в комнате гама, мне не сразу удалось привлечь его внимание.

— Что? — я угадала сказанное по губам, звук потонул в общем шуме.

Нет, так не пойдет. Я указала на дверь. Невен кивнул и стал пробираться к выходу, но тут все перекрыл голос Варда:

— Нужна застава! Шакалы Слара могут сорваться с цепи. Ты, ты, и ты, — он ткнул в Бруни, Фарреса и... в Невена, — займитесь, пошлите в главные переходы наших лучших людей. Немедленно!

Невен грустно взглянул меня, развел руками.

Проклятье!

Трое офицеров ушли организовывать заставу, остальные продолжили дискутировать и препираться. Спохватившись, я попыталась догнать Невена, чтобы хоть на ходу поделиться с ним своими подозрениями. Но не тут-то было. Офицеры шли быстро, в коридорах толпились люди.

Проклятье!

Что ж за день такой, ничего не ладится!

Я чувствовала себя неловко, как неуверенный в собственном решении самоубийца. Перо брызгало, строчки вышли неровными. От досады я расписалась размашисто, на поллиста. Что ж, даже если со мной что-то случится в подземельях, соратники хотя бы будут знать зачем я туда потащилась.

Потом последовал обычный маскарад: темная одежда, сапоги на каблуках, железный шлем и плащ, который уже был не серым, а просто — цвета грязи.

Прихватив лампу, я направилась в лабораторию.

Поднять люк в одиночку стоило немалых усилий, а ползти по узким ходам было особенно страшно. Но где-то в глубине души я была этому рада. Эти простые сложности и страхи позволяли мне не думать о том, что же будет со мной, с Невеном, со всеми нами.

Я вошла в подземелье Ингера, низко опустив голову в своей железной маске. За мной стукнулись, закрываясь, деревянные створки ворот.

От лаборатории по-прежнему тянуло аммиаком, а сегодня оттуда еще и струился бледно-голубой дым. Я могла бы прокрасться между стеллажей и взглянуть на опыты Ингера. Но я прошла к палатке, рядом с которой был установлен небольшой трехногий стол.

Предатель стоял возле стола, заваривая себе травяной чай из чабреца.

— Здравствуй, Зандра, — сказал он, не оборачиваясь.

Я почему-то не удивилась. Но спросила, снимая опостылевший шлем:

— Как ты узнал меня?

Он глухо хохотнул:

— По запаху. Я долго не мог вспомнить, чей же он. Я ведь считал тебя мертвой. Утащенной под воду каким-то чудовищем в подземельях возле притона Вахеди. Кстати, — он, наконец, обернулся, — я достал у нее очень неплохой гант. Хочешь?

Ингер протянул мне самокрутку. Я взяла, покрутила в пальцах.

— Интересно, она пропитана ядом или начинена огнепылью? С одной стороны, я знаю, что ты любишь яды... С другой, ты также обожаешь действовать эффектно, а что может быть более эффектным, чем лицо, разнесенное взрывом?

Он забрал у меня самокрутку и прикурил от одинокой свечи на столе.

— Я бы все же предпочел добавить яд, — сказал он. — Вот сюда, — он стукнул пальцем посередине самокрутки, и столбик пепла упал на его плащ. — Но сейчас я уже не хочу твоей смерти. Зандра.

— Так чего же ты хочешь?

— Ахх, тебе лучше не знать... — и выдохнул сладкий дым мне в лицо. — Попробуй хоть так. Это дерьмо прекрасно!

— Почему, Ингер?

— Свежие растения ганта собирают обнаженные девственницы на восходе солнца, с песнями раскладывают его по двору для просушки, а сами ложатся между листьев и отдаются каждому, кто их пожелает, пока не высохнет гант.

— Я не об этом спрашивала.

— Знаю. Тебе не понять.

— Так что ты будешь делать сейчас?

Ингер хитро улыбнулся, так, будто знал нечто, о чем я не догадывалась.

— Я собираюсь сделать предложение командору. Предложение, от которого невозможно отказаться...

И он туда же!

Или он просто хочет оказаться рядом с Вардом, чтобы убить его?

— Если ты хочешь говорить с командором, мне придется тебя обыскать.

Костоправ расхохотался.

— Да на здоровье, дорогая. Не так уж часто меня щупают молодые женщины.

Вспыхнувшее смущение только добавило злости.

— Пойдем.

Схватив Ингера за руку я вытащила его за ворота, к компании подозрительно выглядевших мужчин. Они закусывали сухарями и вяленой рыбой, используя упавшую колонну храма как стол.

— Двадцать монет, если возьметесь обыскать вот его, — я указала на Ингера. — Только тщательно, все обшарить.

— А чего искать-та? — один из них встал, отирая губы.

— Все, что обычные люди с собой не носят.

— Лады.

Ингер закатил глаза, но безропотно позволил мужчинам обыскать себя. Они действительно действовали тщательно, посмотрели не только карманы, но и воротник, пояс и манжеты — туда легко можно зашить мелкие вещи, — даже вытащили стельки из сапогов. Передо мной на пол легли несколько ассигнаций, маленький стилет, кисет с гантом и пачка бумаги для самокруток.

— Ну что, можем идти к твоему господину? — Ингер насмешливо приподнял бровь.

Его глаза ярко блестели, слишком ярко — видимо, последствия хорошей дозы ганта. Одних это зелье уносит в страну миражей, а костоправа, должно быть, подталкивало к решительным действиям. И все же в его неестественной веселости чувствовалось скрытое отчаяние. Он презрительно смотрел, как я собираю его вещи, просматриваю их и отдаю ему. Выхватил их у меня из рук рывком.

— Ну давай уже, пойдем.

Мы вышли в темный безлюдный коридор и остановились. Ингер еще раз огляделся по сторонам, уверяясь, что за нами никто не следит. А потом отодвинул один из барельефов, закрывавших покойницкие ниши. Не ожидая моей реакции, нырнул внутрь.

Я выругалась и последовала за ним.

— Эй, Ингер, не так быстро!

— Извини, хочу побыстрее все это закончить.

В нише скрывалась узкая винтовая лестница. Костоправ подождал меня на ступеньках, хотя весь вид его говорил о том, что он предпочел бы никогда не иметь со мной дел.

Мы поднимались быстро. Я запыхалась, мышцы ног начали побаливать, а Ингер шагал и шагал. Только упрямство не позволило мне устроить перерыв в подъеме.

Наконец, свет масляной лампы наткнулся наверху на преграду. Квадратный металлический люк в потолке, очень похожий на тот, в лаборатории особняка.

Ингер схватился за крышку и ловко откинул ее.

В затхлый колодец ворвался влажный свежий воздух. И туман.

— Болван, закрой! — закричала я.

Но Ингер, как ни в чем ни бывало, вылез наружу. Я кинулась за ним. Не для того, чтобы спасти, просто хотела сама задвинуть крышку. Но остановилась, увидев, что происходит наверху.

Вонючий ход из старого храма еретиков выходил прямо в центре городского храма Праматери. Это было небольшое, но красивое здание, золоченую крышу поддерживало множество облицованных мрамором колонн. Тонкие, белоснежные, ряд за рядом — в целом создавалось впечатление замерших каскадов воды.

Окон и дверей в храме не было, по сути это была огороженная колоннами площадка. Поэтому сейчас его заполнил туман. И в белой дымке между стройными колоннами стояли химеры. Изломанные, уродливые фигуры безжизненно застыли вдоль всего центрального нефа.

Ингер шел посреди храма. Подбитые железом каблуки его сапог звонко цокали по каменному полу. Дым самокрутки растворялся в тумане. От резких движений развевался длинный темно-синий плащ, обычно тщательно обернутый вокруг тела.

Над костоправом вились гераго. То поднимались над его головой, то падали вниз, живой белой лентой струились между пальцев Ингера.

— Иди сюда, Зандра, посмотри на мою гордость! Ты ведь этого хотела, когда вынюхивала в моей лаборатории? А теперь боишься?

Я боялась. Но не химер или гераго. Боялась того, что сейчас происходит нечто ужасное, а я даже не вполне понимаю, что.

Я выбралась из люка, мимоходом заметив, что при необходимости должна успеть прыгнуть в него и задвинуть за собой крышку.

— Смелее!

Ингер повернулся и теперь шагал спиной вперед, насмешливо глядя на меня.

А я прошла пару шагов до ближайшей химеры и, наконец, все поняла.

Это была металлическая конструкция, явно созданная человеком. Нечто вроде стального богомола с острыми саблями вместо клешней. Клинки были покрыты радужно блестевшей пленкой.

— Так это ты их делал, костоправ. Ты делал химер для созданий локхе.

— Да, — гордо ответил Ингер. — У Небесного Зверя они получаются слишком хаотичными и оттого не всегда достаточно эффективными.