Термит

Термит улыбнулся:

— Легко. Нужно лишь сказать магическое слово.

Из кармана джинсов он достал пакетик с двумя кусками прозрачной пленки, крохотным передатчиком и темным волоском. Быстро приклеил пленку на чувствительную часть панелей, приложил к нижней волосок и включил передатчик. Внутри стены что-то щелкнуло.

— Помоги мне. — Термит сунул пистолет за пояс джинсов и, приложив ладони к полотну двери, попытался сдвинуть его в сторону. — Катя?

Он обернулся. Девушка неслась в сторону лифта.

— Стой!

Лампочки загорались и гасли на ее пути.

— Черт! Стой же!

Термит прицелился и выстрелил.

Катя упала. Сверкнули ее серьги, яркий электрический свет отразился в волосах. Лампочка наверху потухла.

— Ты жива?

Алая точка лазера выписывала кривые на стенах. Дрожа, Термит опустил пистолет и побежал к девушке.

— Катя?

Он упал на колени перед безвольным телом. На светло-синем халате расползалось темное пятно. Пуля попала девушке в поясницу и прошла навылет.

"Почему она не двигается? Такая рана не может быть смертельной! Не может!"

Термит склонился к девушке и приставил ухо к ее груди. Сначала он слышал лишь собственный сумасшедший пульс, а потом уловил тихое, едва заметное сердцебиение — и так и не понял, настоящее ли оно, или это галлюцинация, вызванная отчаянным желанием.

"Я ничем не могу ей помочь. Ей нужен врач".

Вскочив на ноги, Термит кинулся к приоткрытой двери. Протиснулся внутрь и почти сразу столкнулся с лысым мужиком в прожженном химикатами черном халате. Человек попятился, увидев пистолет.

— Стоять! — красная точка легла ему между бровей. — Восьмой отдел?

— Д-да.

— Врачи тут есть? Ну хотя бы биологи?

— Я микробиолог...

— Прекрасно, иди окажи девушке первую помощь. Ну, быстрей!

Лысый кое-как перебрался в коридор, оставив у двери несколько оторвавшихся пуговиц, и присел на пол рядом с девушкой. Термит видел, что микробиолог переворачивает бедняжку и что-то делает с раной.

"Она жива!"

— И вызови ей скорую! — крикнул он и пошел в лабораторию.

Точка прицела скользила впереди него. По гладкой поверхности стены, по покрытым кафелем столам, по бокам стеклянных колб и мензурок. По обтянутым халатами бокам и спинам.

— К стене! — скомандовал Термит.

Он опрокинул штатив с конденсатором: в воздух вырвался едкий темно-желтый дым. Кто-то из ученых вскрикнул. Они все послушно выстроились в ряд у стены с огромной таблицей Менделеева. Термит посмотрел на них и понял, что они поднимут тревогу, едва он выйдет отсюда.

Он закусил губу, задумчиво глядя на людей, застывших между водородом и аргоном. Красная точка металась с одного лба на другой.

"Их нужно убить. Или мне не выбраться из небоскреба".

Термит сморгнул. На мгновение ему показалось, что они смотрят на него светящимися красными глазами, что это они наставили на него лазерные прицелы.

— Мать вашу!

Он отступил, натолкнувшись спиной на стеллаж. Зазвенели, разбиваясь, бутылки. К запахам апельсина и формальдегида примешался аромат озона. Термиту пришлось шагнуть вперед. Он почти чувствовал чужое дыхание на своей коже. Он видел их глаза — не красные прицелы, просто глаза, серые и карие, смертельно испуганные. Термит навел дуло пистолета на грудь ближайшего, высокого мужчины с плохо сбритой щетиной на подбородке. В голову лезли дурацкие мысли: играет ли бедняга в баскетбол и был ли у него незапланированный секс этим утром.

"Нужно было снять чертов целеуказатель, он только раздражает".

Сам не зная зачем, Термит совместил красную точку с верхней пуговицей, ровно по центру.

— Стреляй уже, сука! — не выдержал мужчина.

Он дернулся, целеуказатель прочертил линию по его груди и остановился на грудном кармане, из которого торчала пачка сигарет. Термит усмехнулся и выдохнул.

— Дай-ка мне.

— Что?

— Сигаретку. Мои в куртке остались.

Ученый достал свои "Гозай" и протянул пачку Термиту. Тот взял ее левой рукой, вытащил зубами сигарету. Наклонился к дрожащему огоньку и едва успел прикурить, прежде чем он погас: у несостоявшейся жертвы слишком сильно дрожали руки.

Термит сунул пачку в карман джинсов, вытянул руку с пистолетом с сторону и выстрелил. Пробитый пулей монитор заискрил. Запахло гарью. Подскочив к столам, Термит вывалил ящики с множеством бумаг и папок.

— Поджечь это все! Быстро! Быстро!

45. Сокровище

Длинные навязчивые гудки сигнализации перемежались с грохотом взрывающейся техники. По полу стлался густой белый дым.

Кашляя, Термит бежал по коридорам и лабораториям, из одной комнаты в другую. Из-за удушья кружилась голова. Левый бок жгло — в одном из складов его обдало волной стеклянных осколков. Точка целеуказателя в дымном воздухе стала узким красным лучом. Кое-где с потолка сыпался белый порошок: включилась система пожаротушения. Где-то далеко трещало радио.

— Черт, где это?

Термит вытер вспотевший лоб рукой с пистолетом. Ему начинало казаться, что он ходит кругами.

— Ах, черт...

Он выматерился и всадил несколько пуль в стоявшие на столах компьютеры.

— Знаете ли вы, что может спасти вас этой осенью? — оптимистично спросило радио.

— Гранатомет?

— Пастилки и капли "Вротонос"!

Термит нецензурно ответил на это рекламное предложение и побрел дальше. Бок понемногу переставал болеть и начинал неметь.

— Позвоните нам, чтобы ответить на вопрос о рок-музыке, и получите скидочный купон на посещение руин известного...

— Вся моя гребаная жизнь — руины.

В вытяжном шкафу стояла заполненная окурками пепельница и зеленая чашка с недопитым кофе. Термит задумчиво взял кофе, сделал глоток. По радио застучали барабаны.

"Нужно просто сосредоточиться, вспомнить, куда я иду..."

Во рту было горько — то ли от крепкого кофе, то ли от ядовитого дыма. Держа чашку в левой руке, Термит вышел в коридор и прислушался. К барабанам добавилась бас-гитара. Ритм продирался сквозь помехи и шипение дешевых колонок.

"Радио я еще не видел, значит, если пойду на звук, по крайней мере перестану кружить".

Он поплелся вперед, отбивая такты стволом пистолета по стене.

— Женя и Оля передают приветы всем водителям катафалков и просят передать им песню "Шоссе в ад".

— Спасибо, девочки... — пробормотал Термит.

Он уже не знал, слышит ли радио, или это звуковые галлюцинации. Пошатываясь, он добрался до конца коридора, где за дверью из полупрозрачного пластика обнаружилась крохотная комнатенка с радио, центрифугой и компьютерным терминалом, а за ней — запертая дверь в холодильник.

Термит отсалютовал пистолетом радиоприемнику и упал на стул. Цифры на экране терминала двоились перед глазами. Надрывно кашляя, он достал из кармана флешку и вставил в один из разъемов компьютера.

— Вот и все...

Вирус Нингена вгрызся в программы "Войда".

— Все.

С потолка посыпались белые хлопья: входя Термит не закрыл дверь и противопожарная система среагировала на дым.

"Как снег".

Он подставил ладонь и задумчиво смотрел на растущую горку порошка. Наконец, замок холодильника клацнул. Термит с трудом отлепился от сидения. В камере с низкой температурой образцы веществ покоились в своего рода сотах. На каждой пробирке — начертанный маркером код.

Быстро просмотрев полки, Термит нашел нужный импульс. Вылил прозрачную жидкость из пробирки в автошприц, а освободившуюся емкость заполнил одной из своих матриц.

"Все, теперь — рвать когти!"

Он бросился вон из холодильника, захлопнул его дверь, выхватил флешку из разъема терминала и, закрыв нос рукавом, нырнул в заполненный дымом коридор.

Почти сразу же перехватило дыхание, пол закачался под ногами. Термит сунул пистолет за ремень и схватился за стену.

"Только не теперь, когда я в шаге от победы!"

Невзирая на головокружение, он рванулся вперед. Коридор, разгромленная лаборатория, еще коридор.

"Дверь по правую руку, ну же!"

Он бежал, зло ударяя рукой по глухой стене.

"Она должна, должна, должна быть где-то здесь!"

Грязноватый узкий прямоугольник вызвал у него крик восторга. Обойма в замок — и дверь открылась. В задымленный коридор ворвался влажный осенний воздух.

Термит вышел на крышу зиккурата. Где-то кричали люди, с другой стороны здания доносился стрекот вертолета. Город внизу тонул в серой дымке, казалось, что небоскреб "Войда" возносится прямо из моря тумана.

Оскальзываясь на мокрой поверхности, Термит заковылял по крыше. Его мутило. Свежий воздух на вкус был таким же горьким, как ядовитый дым.

"Ничего... немного осталось..."

Шум лопастей приблизился. Из-за угла небоскреба медленно показался вертолет: черный с серебряной полосой и надписью "полиция" на боку. Термит замахал руками, оступился и упал на колени. Но в кабине его уже заметили. Винт заработал мощнее, погнал воздушную волну.

Термит обхватил себя за плечи: от ветра стало холодно. Он дрожал и клацал зубами, когда из подлетевшего вертолета ему сбросили веревочную лестницу.

— Спасибо, Ник...

Веревка оказалась жесткой, а высота — головокружительной. Термит обхватил лестницу руками и ногами, закрыл глаза и не открывал их, пока не услышал гудки машин и гомон людской толпы. Он спрыгнул вниз в каком-то скверике, угодив прямо в клумбу увядающих роз. Вертолет — трофей прошедшей ночи — тут же набрал высоту.

"Никотин планирует продолжение концерта, что ж, тем лучше. Более удобного момента для моего дела не найти".

Термит кое-как отряхнулся. Зашел в маленькое кафе неподалеку, выпил стакан ледяной минеральной воды, съел хот-дог и тут же выблевал все это, после чего почувствовал себя гораздо лучше. Его уже не бил озноб и почти не тошнило, когда он залезал в такси, хотя водитель все равно посмотрел на него подозрительно.

— Центральный банк, — сказал Термит, протягивая пачку купюр.

Таксист молча взял деньги. Он не произнес и слова, даже когда странный клиент достал шприц и долго целился себе в вену.

Здание центрального банка было похоже на спящего левиафана. В плавных изгибах этой громады чудилось что-то морское, а сверкающий огромный логотип казался огненной пастью.

Такси остановилась напротив стеклянных дверей. Пассажир выбрался на улицу, огляделся и шагнул к банку.

— Привет! Михаил, сколько зим!

Термит широко улыбнулся, подходя к курившим у входа охранникам, и порывисто пожал им обоим руки.

— Вы ошиб...

Один из них заговорил, но тут же осекся. Тупо уставился на окровавленные пальцы.

— Прикройте меня, — приказал Термит, отшвыривая заляпанное красным лезвие.

Они вошли втроем в зал банка, сверкающий зеркалами и хромом. Котировки валют и акций горели на экранах под потолком и отражались в полированном мраморе пола. Клиенты сидели на диванчиках в ожидании своей очереди, тихо переговаривались и ели дармовые конфеты.

Термит чинно прошел вперед, взял зеленый леденец из вазочки и уверенным шагом направился к служебной двери в углу зала.

— Вы куда? — цокая каблучками, к нему подбежала служащая в перламутровой переливающейся блузке.

Мятный вкус был настолько сильным, что от конфеты перехватило дыхание. Термит скомкал шуршащий фантик и бросил его на пол.

— Я по делу. Какая чудная ткань и как подходит к вашим глазам!

Он поцеловал ее руку, проведя языком по едва заметной розовой царапинке на пальце. Женщина вздрогнула, выдернула ладонь, но тут же расслабилась.

— Да, конечно, — пробормотала она.

— У вас есть ключи? Откройте мне.

Уже вчетвером они вошли в служебные помещения банка. Здесь было меньше зеркал и камня, но больше пластика и металла. Под потолком мерцали объективы камер. В конце коридора располагалось несколько лифтов. Три были обычными, шахты же четвертого закрывалась винтажной кованой решеткой.

— Мне нужно в пентхауз, — сказал Термит.

Служащая вставила ключ в отверстие рядом с четвертым лифтом и повернула. За решеткой послышалось приглушенное гудение, когда оно стихло, кованые створки сами собой распахнулись, открыв роскошную кабину, отделанную дубовыми панелями.

— Черт, я бы и пожить тут не отказался, — пробормотал Термит, ступая на мягкий ковер.

— Да-а, — протянул один из охранников, усаживаясь на кожаный диванчик.

Глаза марионеток были неестественно блестящими, а движения — слишком медленными.

"Этот импульс долго не продержится".

Термит взял изрезанными лезвием пальцами окровавленную руку охранника и еще раз прижал рану к ране. Повторил то же самое со вторым и повернулся к женщине: она в страхе прижалась к противоположной стене лифта.

"Черт! У нее уже пробивается ужас через директиву подчинения. Так я и знал, что сознание будет сопротивляться такому импульсу".

— Родная? Ты боишься меня?

— Кровь...

— Только несколько капель. В этом нет ничего страшного.

— Я не хочу!

— Я и не собираюсь резать тебя.

— Правда?

— Да, — раздраженно ответил он и поцеловал женщину в губы.

Она обвила руками его шею, и Термиту пришлось силком разрывать ее объятия, когда тихая трель сообщила о том, что лифт приехал.

Пентхауз был залит солнечным светом — фальшивым светом, поскольку тот день выдался пасмурным и серым. Но тут капризы погоды никого не волновали. Лампы под потолком и растения в кадках создавали иллюзию летнего полдня. Пахло землей, цветами и морем.

Термит достал из кармана новое лезвие и спрятал его между пальцев правой руки.

— Где шеф-то?

— Сегодня есть только зам.

— Сгодится.

Они прошли мимо композиции из лилий и мелких красных роз и оказались перед пустым и полутемным залом конференций. Поверхность огромного полированного стола казалась темным омутом. Цветов тут не было, но сквозь открытые двери проникал их сладкий, тяжелый аромат.

Термит и его марионетки пересекли зал. Прицелы на карабинах охранников фосфоресцировали, как кошачьи глаза.

— У меня нет ключа в кабинет...

— Ничего.

Рявкнула короткая очередь. Пули пробили замок, из круглых дыр вырвались лучики света. Внутри кто-то коротко взвизгнул.

Термит распахнул дверь ударом ноги и ворвался в минималистично, но дорого обставленный кабинет. Худой человек в официальном костюме безуспешно пытался выбраться из-за стола. Бестолково размахивая руками, он столкнул на пол ноутбук и кипу испещренных цифрами бумаг.

— Спокойно.

Термит схватил банкира за запястье. Белоснежные манжеты окропило кровью, но человек перестал дергаться.

— Тихо.

Бедняга расслабленно опустился на эргономическое кресло.

— Ты уже вызвал полицию, да?

Чуть заторможенный слабый кивок.

— Позвони им и скажи, что произошла ошибка. И открой хранилище.

— Через компьютер я могу отпереть только внешнюю оболочку. Для внутренней нужно мое ДНК.

— Хорошо, значит, пойдешь с нами.

Банкир безвольно кивнул. Термит сунул в рот сигарету, но зажигать на всякий случай не стал. Он стоял, покусывая фильтр, и наблюдал за действиями марионетки, изредка давая отрывистые указания. Почему-то эта механическая покорность, с которой исполнялись его приказы, угнетала его.