Термит

Глядя на все это, Термит испытывал смешанные чувства. С одной стороны, сознание того, что это он — он! — все это устроил, приятно грело тщеславие. С другой, теперь он впервые чувствовал вину перед людьми, которых использовал. Он заставил этих девушек выполнять программу, сделал их биореакторами, живыми фабриками нано-структур. И теперь, шутки ради, им пририсовывали то светящиеся антенны "инопланетян", то программой убирали одежду.

Почти треть ссылок вела на один сайт — страничку доктора Воленского. Несмотря на ученую степень, ее владелец занимался не наукой, а политикой. Несколько лет тому назад он со своими сторонниками задавил движение против драйверов для менеджеров. Некоторые из его противников оказались в тюрьме, что привлекло внимание доктора и к пенитенциарной системе. На его сайте было немало статей в поддержку коррекции личности для преступников, но сейчас главное место занимал обзор событий на Тисовой улице.

Термит едва сдержал порыв написать Воленскому парочку язвительных комментариев. Вместо этого он зашел на один из форумов через прокси и оставил там сообщение.

"То, что нас не убивает, делает нас сильнее. Охотник, возможно, мерзавец. Хищник, нападающий на невинных. Но, может, настало время перестать быть невинными? Научиться защищаться от него и от всего остального дерьма, которое сует нам в мозги драгоценное общество?"

Робот-уборщик мыл коридор. Он полз, оставляя после себя чистую мокрую полосу, в которой, как в реке, колыхались зыбкие отражения людей и вещей. Термит переступил ее широким шагом.

За стеклянными дверьми фирмы на осенний город неторопливо оседали сумерки. Солнце повернуло на закат. Сейчас оно казалось светящимся переспелым апельсином — чуть надави, и брызнет сок. Падая на запад, оно отражалось в окнах и зеркальных стенах, и везде, куда ни взгляни, горел этот оранжевый закат.

Термит взглянул на часы. До настоящей темноты оставался еще как минимум час. А тут и автобус так удачно подошел к остановке.

Спустя четверть часа Термит уже шел по гравийной дорожке парка. Кусты и трава еще оставались зелеными, а вот листья берез пожелтели и теперь походили на золотые монеты. Ветер срывал их с веток и долго кружил в воздухе, прежде чем бросить под ноги. На уютной, почти идеально круглой полянке девочка в голубой курточке собирала осенний букет. С ее шеи свисали длинные рябиновые бусы, путаясь в белом шарфе.

Термит поднял ярко-красный кленовый лист и протянул девочке. Малышка достала из-за спины пистолет.

— Бах!

Термит упал. Увядающая трава пахла как сено, клочок неба в золотой раме осенней листвы казался колодцем в бесконечность.

— Ты умираешь? — строго спросил детский голос.

— Да.

Презрительное фырканье:

— Как-то неубедительно!

Термит издал протяжный стон и забился в агонии.

— О, так лучше!

Он перекатился по земле к старой липе и швырнул в девочку охапку упавших листьев.

— Нет!!! Он убил... он убил меня ядерной гранатой!

Воздев руки она застыла. Пистолет выпал из обессилевших пальцев, а за ним и его хозяйка опустилась на жухлую траву. Впрочем, упасть, как Термит, она не решилась и аккуратно улеглась, расправляя складки на курточке.

— ...и только цикады пели над мертвецами, и вороны кружили над полем боя, — торжественно сказал Термит.

— И они выклевали тебе глаза! А мне нет, потому что меня похоронили верные роботы-оруженосцы, и долго плакали маслом над могилой! — Она всхлипнула, проникаясь мрачным величием момента. — А потом папа вырыл мои кости, и втихаря протащил их на работу, и клонировал меня! Я восстала и начала разрабатывать план мести!

— Гм, кому?

— Тебе!

— Эээ, но я же мертв! И с выклюватыми глазами!

Снова фырканье:

— Твои боевые андроиды, конечно же, подобрали твое тело и вживили твой разум в огромного металлического зверя.

— А, ну да. Того самого, который плюется плазмой.

На сухую узловатую ветку над головой Термита опустилась ворона. В клюве у нее была зажата добыча, правда не выклеванный у павшего героя глаз, а овсяное печенье.

— Смотри... — прошептала девочка.

И они смотрели, как птица устраивает печенье в развилке, а потом степенно ужинает, время от времени поворачивая голову, чтобы взглянуть на людей.

Падали липовые листья. Похожие на золотые сердечки, они кружились и планировали в потоках воздуха. На западной части неба блестел огонек — словно кристаллик сахара, тонущий в черничном варенье. Первая звезда. Город зажигал свои звезды — светились окна, фонари и витрины.

Ворона, доев, шумно поднялась в воздух и полетела в сторону реки.

— Полетела добывать себе глазки, — сказал Термит.

— Нет, ты разве не знаешь? Это не ворона, а дух. Там, на набережной, видел скелеты ангелов?

Он рассмеялся:

— Это горгульи. Скульптуры. По крайней мере я так думал. Может, у тебя более верные сведения.

— Это скелеты ангелов. А вороны — их души, которые иногда летают поесть.

— Ага, понятно.

— А, Дара, ты тут! А я ищу тебя по всему парку!

Под сень липы шагнул Котов. В обоих руках у него было по мороженому в вафельном стаканчике.

— Андрей убил меня! А я его! Сейчас птичка будет выклевывать нам глаза!

Птичка на такое предположение ответила готически-мрачным клекотом, но тут же разрушила образ, уронив на куртку Термита белую кляксу...

— Ах ты ж б... б-боже мой! — Термит вскочил на ноги и принялся оттирать одежду пучком травы.

— Я принес тебе живой воды, принцесса, — Котов сел на корточки перед девочкой. — Только она в замороженном виде...

Вишневое мороженое, как оказалось, действительно обладало живительными свойствами. Со стаканчиком в одной руке и пластиковым пистолетом в другой, Дара побежала за вороной.

— Ты пришел сюда, чтобы встретиться со мной? — спросил Котов.

— Да. По телефону об этом больше не будем говорить, слишком опасно. К тебе уже приходили?

— Да. Они хотят, чтобы я стал их агентом и исполнял часть обязанностей Тройки. И, естественно, регулярно сливал информацию "Клонакса".

— Ну что ж, это основательная приработка, в таком случае.

— Ты даже не представляешь, насколько основательная. Но и опасная. Они дали мне доступ к одной из их баз данных, наверняка лишь для того, чтобы проверить мою лояльность. Если что-то оттуда всплывет в других фирмах... мне даже страшно подумать, чем это может обернуться для меня.

— Не бойся, они не дураки. Они не станут намеренно подставлять такого специалиста, ты нужен им. Ты же не скакал в универе по верхам, как Тройка. Они заплатят за то, что у тебя вот там, — Термит легонько постучал Котова по лбу. — Ты поднимешься куда выше, чем Тройка.

— Они спрашивали, когда и где я видел его. Я сказал правду.

— Что ж. Они вероятно, посмотрят комнаты. Найдут там следы крови, возьмут частицы на анализ ДНК...

— И узнают, что Тройка был убит на нашей встрече!

— Необязательно на встрече. Его с тем же успехом могли убить, когда мы ушли. На этой версии ты и должен настаивать.

— Они мне не поверят!

— Успокойся. "Войд" — не полиция, у них другие приоритеты.

— И в них наверняка входит розыск и казнь убийц их агента. Теперь они уже не поверят, что мы не собирались его убивать, что это был несчастный случай!

— Леш... Скажи, если бы наган не взорвался у него в руках, что бы мы сделали с Тройкой? Ведь он был мразью, Леша...

— Я не говорю, что не был!

— Посадить его мы бы не смогли. Материальных доказательств того, что он толкал "гюрзу" нет.

— Мы бы сдали его "Войду", ты же сам знаешь, они бы наркоторговца не потерпели.

— И как ты думаешь, что бы тогда с ним сделали в "Войде"?

— Они бы казнили его, конечно, за прошлое и за обман.

— Вот видишь. Так или иначе мы приговорили Тройку. И разве важно, что послужило орудием возмездия — наган или наемники корпорации? Мы не убивали его собственными руками, но все равно что убили.

— Да мне плевать на эти тонкости, я просто не хочу в тюрьму! Мне нельзя... я должен позаботиться о Даре, у меня масса дел!

— В мои планы кича тоже не входит. Но полиция никогда не найдет концов, а "Войду" просто нет резона нас сажать. Они будут копать про Тройку? Пускай! Рано или поздно, они натолкнутся на инфу о его связях с картелями. И тогда — даже — если — вдруг — они неожиданно докопаются до нас... Они нам премию выпишут!

— Что ж, я надеюсь, ты знаешь о чем говоришь.

— А то! Кстати, дай-ка мне тоже "замороженной живой воды", — Термит выхватил у Котова из рук стаканчик с потекшим мороженым. — В меня же попали из бластера, это не шутка!

8. Аптеронотус

Домой Термит вернулся уже в потемках. Повесил куртку на крючок в прихожей, погрел в микроволновке остатки макарон с мясом и уселся ужинать перед телевизором.

"Прекрасно, теперь мне остается только ждать", — самодовольно подумал он — и вдруг замер, не донеся вилку до рта.

— В эти выходные пройдет ежегодный сентябрьский благотворительный бал, — сообщила хорошенькая дикторша. — Множество бизнесменов, политиков и деятелей искусства съедутся...

"А может быть, ждать и не стоит".

Вечер следующего дня Термит проводил в баре спа-салона. Неяркие лампы переливались синим и зеленым, посверкивали кристаллы, нанизанные в гирлянды. Столы были разделены высокими аквариумами. Термит вот уже час пил бокал пива, рассеянно наблюдая за рыбами и слушая болтовню Сени-биореактора. Сеня успел употребить три порции темного, и из него потоком извергались его мечты, надежды и планы.

Больше посетителей в баре не наблюдалось — в пять вечера богатые прожигатели жизни только-только собирались приступить к развлечениям.

— Я не собираюсь оставаться в этой дыре всю свою жизнь. Накоплю деньжат, и все будет иначе...

— Что — все?

— Ну все. Тачку куплю. Знаешь, я уже по каталогу выбрал! Счас покажу, была распечатка...

Сеня полез в карманы, доставая все что угодно кроме пресловутой распечатки. На столе перед ним образовалась горка из ключей, горсти монет, нескольких скомканных купюр, зажигалки, огрызка карандаша, двух календариков... Золотая рыбка смотрела на все это через стекло, размеренно двигая плавниками.

— Забей, потом покажешь. Ты лучше так расскажи.

Сеня принялся восхвалять свою будущую покупку, закончив глубокомысленным заверением:

— Да, если бы у меня были бабки, я был бы другим человеком.

— Мы все могли бы быть другими людьми, более умными, смелыми, удачливыми и добрыми. Но тогда это были бы уже не мы...

— Чего?

— Ничего. Как там Дмитрич, успел запустить в производство новый продукт?

— Тот, который ты притащил прошлый раз? Откуда я могу знать? — Сеня хитро осклабился.

— Ты все знаешь.

— Ах, ну в общем, доволен он твоим счастьем. Его химики уже скопировали препарат, пробные дозы ушли клиентам — отзывы хорошие, — биореактор хихикнул. — Представь, даже Ивонна пробовала его.

— Ивонна... Она тут в кабинете?

— Да.

— Эй, пацан! — Термит подозвал официанта — школьника, дальнего родственника дилера. — Позови-ка нам Ивонну, пока тут наплыв клиентов не случился.

Официант апатично кивнул — его поставленная гелем челка упала на глаза. Мальчишка исчез за аквариумами и спустя четверть часа вернулся с толстухой. Сегодня на ней поверх темных обтягивающих брюк и кофты была просторная вязаная накидка серого цвета. Тут, среди золотых рыбок, барбусов и гуппи, сразу возникали ассоциации с неводом.

Термит улыбнулся женщине.

— Иди сюда, Ивонна, посиди с нами.

— Ах, мальчики, я же на работе!

— Работа не волк...

Термит нежно обнял толстуху за рыхлые плечи. Она зарделась, как девочка, и сказала:

— Ну, раз уж ты так настаиваешь. Чаю выпью.

— Садись. Эй, пацан, — он подозвал скучающего официанта. — Притащи нам чаю и бутылку коньяку.

— И мне еще пива! — вмешался Сеня.

— Я бутылку коньяку не выпью! — толстуха рассмеялась.

— Не волнуйся, сердечко мое, я тебе помогу, — сказал Термит. — Все равно от этого пива только в отхожее место набегаешься.

— Что это ты такой галантный сегодня?

— А разве я не всегда такой?

Принесенный чай щедро сдобрили коньяком. Сеня заявил, что пить коньяк после пива — пижонство, и быстро наполнил свою рюмку. Веселые, душевные посиделки продолжались. Ивонна смеялась, подносила чашку ко рту, манерно отставив мизинчик. Когда чай закончился, Термит уговорил ее выпить на брудершафт. Чмокнул в накрашенные ярко-красным губы. В глазах Ивонны появился мечтательный блеск. Сеня снова стал искать распечатку будущей машины.

— Пардон, ребята, пиво уже прошло свой путь и хочет наружу. Я в туалет.

Термит встал и быстро пошел между аквариумами той нарочито упругой походкой, какой хотят подвыпившие люди. Туалеты для клиентов располагались в дальнем конце зала, но ближе находился небольшой закуток с кладовками, парой кабинетов и отхожим местом для работников.

Уверенно распахнув дверь с табличкой "только для персонала", Термит вошел в совсем иной мир. Здесь не было загадочного освещения, кристаллов и рыб. На голых стенах обнажилась кирпичная кладка, по потолку шли провода. Несколько дверей были скучного серого цвета. Термит открыл вторую справа и проскользнул в узкую душную комнатку — рабочий кабинет Ивонны.

Здесь пахло кофе и краской для принтера, на стенах висели постеры с тигрятами. Рабочий стол был завален бумагами и всякими необходимыми женщине мелочами, на мониторе компьютера скринсейвер показывал расцветающие лилии.

Термит положил руку на мышку. Экран посветлел, и на нем показались открытые списки и таблицы.

Напряженно прислушиваясь к тишине за дверью, Термит просматривал папки — так же лихорадочно и бестолково, как Сеня шарил по карманам в поисках распечатки.

— Ч-черт, где же, где ты?

Наконец, он нашел нужный файл. Вся информация была, естественно, зашифрована, но угадать числа и мероприятие труда не составило. Под кодом, обозначавшим благотворительный бал в ближайшее воскресенье, стояло несколько имен-кличек.

— Сектант! Я так и знал! Так и знал, что они пошлют Сектанта обслуживать богатеев.

Термит уничтожил все следы своего пребывания и вернулся в бар. За время его недолгого отсутствия Сеня и Ивонна успели приговорить еще несколько рюмашек, и обоих заметно развезло.

— Иди сюда, дорогой, — Ивонна плеснула из бутылки в пустую рюмку. — Скоро клиенты пойдут, нужно быстренько заканчивать.

Улыбнувшись, Темит выпил стоя, отсалютовав собутыльникам.

— Успеем, все равно и мне, и Сене завтра работать, так что до потери пульса напиваться нельзя.

— Ты мне весь кайф обломал, — пробурчал Сеня.

— Кстати, Ивонна, мне сказали, ты пробовала мой новый препарат, счастье.

— Да.

Ее круглое лицо вдруг стало грустным. В мерцающем голубоватом свете оно казалось печальной луной, одиноко взирающей на землю.

— И как?

— Прекрасно, но... не для меня.

— Почему?

— Знаешь. Мне было хорошо, пока длилось действие, а потом я полдня плакала. Потому что никогда раньше я не чувствовала себя настолько счастливой. Это ведь ужасно — осознавать, что в твоей жизни не было более счастливых моментов, чем искусственно вызванные нанонаркотиком. Наверное, все от того, что я дура...