2. Тайяна. Раскрыть крылья

Переродится ли?

В Лесу у всех происходило по-разному — и результат был разным. У кого-то — зародыши, у кого-то просто скелеты, у кого-то полностью развитые, но недействующие крылья... жрецы пытались понять причину, но безрезультатно. Что будет у нее — Яна не знала. Но она ведь не в Лесу, так что переживет! Этому она успела научиться от людей. Будущее еще не наступило, прошлое уже ушло, живи и не переживай из-за того, что ты не в состоянии изменить.

— Это больно?

Мужчины смотрели с искренним сочувствием.

— Как зубы режутся.

— И все время чешется?

— Самое печальное, сар, что чесать-то и нельзя. Может начаться воспаление. Есть мази, но... в Лесу. Мне здесь и сейчас они недоступны.

— Называйте меня Славерусом, Яна. Если мы договоримся, мне будет приятно.

Яна склонила голову.

— Итак?

— Я выставил Тенсора с семейством. А через пять лет умерла Валайра.

— Вам было плохо.

— Очень. Я словно лишился части себя. Мы сроднились за это время... Тенсор тоже был в отчаянии, но...

— Это не помешало ему уйти в запой?

— Очень точно подмечено. У нас с Валайрой была небольшая лавчонка, торгующая книгами. Пока я лежал и болел — после смерти Валайры мне было плохо, и лекарь сказал, что если я займусь делами, рядом придется копать еще одну могилу, так вот, — пока я был не в состоянии заниматься делами, Тенсор прибрал к рукам лавочку. Ну и прогорел, конечно.

— Кто бы сомневался? — Рошер чуть улыбался своим мыслям. Ааша потянулась, встала с тропинки и потерлась о его ногу, Рошер привычно почесал волчицу за ухом. Славерус посмотрел на зверюгу с интересом.

— Это тоже...

— Да. В Лесу растят волков, как у вас — лошадей.

— И ездят на них?

— Если волки согласны. Они свободный народ, Ааша имеет право отвергнуть меня и уйти в любой момент. Я дам ей свободу, я пойму...

Тайяна не кривила душой. Да, они были связаны с Аашей, но любая магия — это прежде всего свободное желание самого человека или зверя. Захоти они с Аашей разорвать привязку — и разорвут. Хотя это будет очень больно. Но и волки, и нархи-ро не станут жить в неволе.

— Волки иногда бывают благороднее людей. Когда я встал на ноги, Тенсор заявился сюда. Не могу сказать, что визит был приятным. Рошер знает...

— Вся улица знала, что уж там — Рошер.

— Он сообщил, что поскольку я один, а у него семья, я мог бы и поменяться с ним местами. Переехать в его комнату, а он перевезет детей в этот дом. Или — он все равно сделает это после моей смерти. Фактически, мне предлагалось убираться на все четыре стороны. И меня это взбесило.

— Меня бы тоже, — призналась Яна.

— Я бросился в ноги градоправителю — и тот решил дело. Посчитал, сколько осталось после Валайры, сколько унаследовал Тенсор, сколько я... одним словом, ему в собственность выделили пятую часть дома. По честной оценке. У меня не было денег, чтобы выплатить мерзавцу его долю, у него не было денег выкупить мою, я имел право не пустить их сюда жить — пятая часть это слишком мало, здесь просто нет места, но... приходить и трепать мне нервы они могли.

— И занимались этим вдохновенно?

— Это еще мягко сказано, Яна. Я похудел, ни дня не проходило без скандалов и истерик, а мое здоровье — вы понимаете...

Яна понимала. Интересно, на что рассчитывал неведомый ей Тенсор? Получить согласие отца на переезд — или свести его в могилу? Пусть отчима, но ведь он же усыновленный...

— Потом я встретил Рамишу, мою вторую жену. Она поняла меня, сейчас мы живем у нее...

— А Тенсор...?

— Мы живем очень тихо, за городом.

— И он не может вас найти?

— Я знаю, что он пытается, но я почти не выбираюсь сюда. За домом приглядывает соседка, но недавно она умерла.

— И?

— Вам нужно жилье. А мне нужен жилец, который будет смотреть за домом, платить мне пусть небольшую, но ренту — и гонять Тенсора с семьей. Мы честь по чести составим договор — и вы станете тут законной хозяйкой.

— То есть?

— Я подарю вам этот дом на озвученных условиях. Вы выплатите мне за него определенную сумму — будете платить каждый месяц, пока я жив,, а потом, когда я умру, выплатите остаток Рамише. Рошер заверил, что вы меня не обманете.

— Не обману.

— У нее тоже нет детей, так что два дома нам ни к чему, а деньги пригодятся.

Яна подумала немного.

— Сколько?

Названная сумма была очень божеской. И в месяц — и общая. Она снимала бы комнату за те же деньги, если бы нашла где, а сейчас она будет платить их за свое.

Свое — в перспективе.

— Почему — я?

— Потому что пятая часть дома принадлежит Тенсору. И когда вы получите его в свое распоряжение, на вас начнется атака.

Яна хмыкнула. На нее?

Атака?

Ну-ну...

— Ааша?

Волчица чуть шевельнула хвостом. Вот уж кто ни минуты не опасался.

— И ее, — кивнул Славерус в сторону Ааши, — могут попробовать отравить.

В глазах волчицы читалось чисто человеческое презрение. Ее? Отравить? Она что — шавка, из чужих рук куски хватать?

— Те, кто знают ситуацию, не хотят связываться с Тенсором и его семейкой.

— А тем, кто не знает, рассказываете вы.

— Да.

Яна подумала.

— А можно осмотреть дом?

— Разумеется, Яна.

Дом оказался идеальным. Ну, для нее — точно. Три небольшие комнатки, кухня, колодец на заднем дворе, небольшая будочка, стыдливо скрытая листьями плюща, и — что привело Яну в восторг — ванная комната! При доме!

Конечно, воду надо будет таскать ведрами, но слив был устроен так, что грязная вода могла поливать сад.

Яна задумалась.

В одной из комнат будет гостиная, в другой спальня, в третьей — кабинет и библиотека. Для девушки из рода Риккэр — необходимость. Для Ааши есть палисадник, но им и в доме будет неплохо.

Мансарда на втором этаже тоже была уютной и аккуратной. Вообще, здесь виднелась заботливая хозяйская рука — но давно, так давно...

Вязаные салфетки — но дико грязные, резная мебель, где покосившаяся, где треснувшая, коврики, которые лучше было выкинуть сразу, но в свое-то время их подбирали с любовью. Даже роспись стен жутковатыми с точки зрения нархи-ро цветочками — и то!

— Вы любили этот дом.

— Я был тут счастлив. Я сам его строил и не хочу отдавать в плохие руки.

Яна кивнула.

— Пожалуй, я соглашусь. Я подумаю еще? Немного, с часик?

— Конечно. Я пока побуду тут, прилягу.

Яна кивнула.

Она видела и тени под глазами Славеруса, и нездоровую желтизну кожи — для кого-то она прячется под загаром, но нархи-ро не обманешь, слышала нездоровое, с хрипами, дыхание...

Сколько еще протянет этот человек?

Лет десять?

Да, вряд ли больше. В Лесу ему могли бы помочь, может, и она сможет что-то сделать, если посадит нужные травы, сделает настои...

Да, если она согласится — у нее будет палисадник. Это хорошо.

Ааша сможет там гулять, а она наконец посадит травы. Да и тот корешок из Разлома — тоже. Сможет провести обряд благодарности Богам. А еще...

Этот дом не сильно привяжет ее к себе. Не придется продавать жемчуг. Чтобы выплачивать ренту, хватит и ее бордельного заработка. Благо, Ш´аальзея ухватилась за Яну двумя руками и всеми зубами. А что? Такого специалиста, как нархи-ро еще поискать!

Регулярно, два-три раза в неделю, Яна учила девочек владеть своим телом, обольщать и покорять. И ученицы были очень благодарными. Они искренне старались взять от Яны все возможное, понимая, что век проститутки, даже самой элитной — короток. А чтобы продать себя подороже и перейти в содержанки или даже в жены, наложницы — надо уметь привлечь и удержать мужчину.

С другой стороны, это гарантировало Яне текучку кадров в борделе и более-менее постоянную работу.

Аэлена попробовала было заговорить с нархи-ро о деньгах, но наткнулась на обиженный взгляд и замолчала. Брать деньги с друзей?

Пфффф! До такого даже люди не всегда докатывались!

Они с Рошером вышли из палисадника и медленно пошли по улице.

— Рошер, а ты живешь поблизости?

— Да, — кивок в сторону дома был красноречив.

— Это хорошо...

— Ты ведь уже согласилась?

— Мне хотелось бы знать, что меня ждет, если я соглашусь.

Рошер поднял брови.

— Яна, что может вытворить семейка злобных дураков — не знает никто. Но ты не беззащитна. У тебя есть я, есть Ааша, есть Авельены. Ты нархи-ро, ты знакома с градоправителем, и Храм тебя тоже принял — после того дела. В то же время, тебе негде жить и я не думаю, что у тебя много денег. Полагаю, что ты и Славерус можете помочь друг другу.

— Да, пожалуй.

— Ты согласишься?

— Это странное предложение, но... я соглашусь.

Яна и не знала, что этими двумя словами впуталась в новую историю.

* * *

— Лойрио Эрен, рада вас видеть.

— Лайри Риккэр, ваш визит — честь для нас.

Бумаги должны были оформляться в канцелярии градоправителя, а нархи-ро туда заходят нечасто. Собственно, Яна — единственная, кто мог это сделать.

— ну что вы, лойрио. Я надеюсь, что у вас все в порядке?

— О, да. я даже получил благодарность от короля за предотвращение наглого и бессовестного преступления!

— Это великолепно!

— Да, и во многом — благодаря вам, с сатро Вайстом.

Яна улыбнулась.

— Наш вклад был невелик.

— Я не буду спорить с вашей скромностью, лайри. Но надеюсь сделать для вас что-нибудь... вы пришли оформлять бумаги?

— Да, лойрио.

— Оставьте здесь все. Они будут готовы в течение двух дней.

Секретарь закивал так, что Яна даже обеспокоилась — не повредил бы голову.

— Благодарю вас, лойрио.

Славерус молчал, глядя на градоправителя. Но лойрио Эрен и не удостоил его своим вниманием. Собственно, хотел бы, но...

— Лойрио...

Мужчина в костюме слуги протянул градоправителю небольшой конверт. Лойрио Эрен тут же открыл его, вгляделся в несколько строчек, выругался.

— Ох, простите, лайри. Мне надо срочно идти, но... Такр, ты запомнил?

— Да, лойрио. Два дня, лойрио.

— Отлично.

Градоправитель кое-как извинился, попрощался — и исчез за дверью. Яна перевела взгляд на секретаря.

— Сатро...?

— Сатро Такр, к вашим услугам, лайри Риккэр. Сар...

— Славерус Атион, также к вашим услугам, сатро.

Мужчины обменялись улыбками. А Яна тем временем...

Градоправитель был не слишком внимателен, засовывая в карман письмо. И — да. Конверт выпал и сейчас лежал на полу у двери. Яна сделала шаг, другой, нагнулась зашнуровать декоративную вязку на сапожке...

Письмецо перекочевало в ее карман так ненавязчиво, словно там и родилось.

Некрасиво лезть в чужие дела и тайны?

Кто бы спорил! Очень некрасиво! Но так интересно...

В письме оказалась всего пара строчек.

Эрен, она опять сбежала!!!

Срочно возвращайся!

Л.

Записка была продемонстрирована Рошеру, но тот только плечами пожал.

— Да это всему городу известно. У лойрио дочь — настоящая беда. Сын-то неплохим уродился, а вот дочка с пятнадцати лет выпивать начала, потом по рукам пошла, из дома сбегать стала, к курительной смолке пристрастилась... чего он с ней не делает, бедный!

— А давно она так?

— Да уж года три, кабы не больше.

Яна сочувственно кивнула. Лойрио Эрена было жалко. Дети — это наши крылья, считали в Лесу. И вот когда они такие... надломленные... наверное, ему очень больно и страшно.

— Жалко...

— А стоит ли жалеть избалованную соплюшку, которая решила, что ей все позволено? — Рошер смотрел серьезно. — Мой десяток пару раз вытаскивал ее из притонов, в которые нищие заходить побрезгуют! У нее есть все, что нужно для счастья, а она разрушает себя, просто потому, что ей это нравится.

— Это так сложно...

— А в Лесу таких не бывает?

— Нет.... Избалованные — не редкость, но крылья или их отсутствие сильно меняют нархи-ро. Когда прорезаются.

— Ты тоже поменяешься?

— Да, наверное.

— И сильно?

— Я не знаю. Не думаю, что ты заметишь разницу. Мы становимся взрослее, осознаем себя, как часть Леса, начинаем чувствовать ответственность...

— А тебя обратно в Лес не потянет?

— Нет. Это — нет.

Яна подумала про Шетарана — и передернула плечами. Вот еще!

Ни за что и никогда! Никакого возвращения, пока нее пройдет минимум двадцать лет! Вот!

* * *

Шетаран тоже думал о своей беглой невесте. Правда, весьма и весьма нелестно.

Нархи-ро отвратительно переносил море.

Его тошнило, рвало, выворачивало буквально наизнанку, голова болела, в глазах плыли круги... и самое обидное — что это происходило только с ним!

Где справедливость?!

Ни старший группы, ни остальные ничего не ощущали, а он от борта отойти не мог. И ведь не успокаивалось, не утихало мерзкое ощущение!

Моряки поглядывали с издевкой, нархи-ро посматривали презрительно... одним словом — весь мир обратился против Шетарана, и ему это резко не нравилось!

А все из-за Тайяны!

Глупая девчонка!

Вот что ей стоило остаться в Лесу?! Чего ей не хватало!?

Он обязательно ее об этом спросит! И не только об этом! Ей-ей, она не стоит таких мучений, ни одна из женщин не стоит....

Желудок стиснуло очередным спазмом, и Шетаран сплюнул горькой желчью за борт.

Попадешься ты мне еще, мерзавка! Ответишь за мои мучения!

* * *

Думал про Яну и лойрио Ланист Каррер.

Он уже успел прогуляться с нархи-ро по ярмарке, выслушал поздравления друзей со знатной добычей — и улыбался в ответ с непринужденностью истинного бабника.

Подумаешь, пока у них ничего не было?

Так будет!

Он молод, хорош собой, умен, обаятелен, к тому же лойрио... как с таким не закрутить?

Жениться на нархи-ро, конечно, не женятся, это извращение, но в малых дозах — почему бы нет?

Пусть извращение, но в жизни ведь надо всего попробовать? А вдруг у нархи-ро там... иначе устроено? Или они дают как-то по-другому?

Узнать хотелось.

Впрочем, как истинный бабник, Ланист не собирался обижать или принуждать девушку. Вот уж это — точно удел убогих!

Нет, у них все будет красиво.

Ухаживания, цветы, конфеты, прогулки и даже стихи — потому что сам процесс захватывает настоящего ценителя никак не меньше, чем результат.

А потом...

Потом они побудут вместе какое-то время, может, месяц, может, год — и разойдутся ко всеобщему удовольствию.

Отношения надо уметь не только начинать, но и заканчивать красиво — и настоящий ценитель прекрасного пола сделает так, что женщина уйдет сама. Еще и хвастаться этим поступком будет.

Вот, я его бросила, и правильно сделала. Ненадежный он человек для семейной жизни...

Ланист так и собирался поступить.

А что тут скажешь?

Да, ненадежный, да шалопутный и не нагулявшийся. Вот и дайте погулять, в том числе и с нархи-ро. Она будет довольна, уж это он гарантирует. Пока еще его способностями в постели, да и вне ее, недовольных не было.

Ланист прижмурился разомлевшим котом, вспоминая невысокую почти мальчишескую фигурку нархи-ро. Спору нет, обычно он предпочитает женщин... пообъемнее. Таких, у которых есть за что подержаться. Но это же нархи-ро!