Луиза почувствовала трепет в груди и сглотнула. Вот оно.
Девять месяцев необходимого зла было потрачено для этого момента, и вот, когда этот миг настал, она почувствовала тошноту. С сердцем, колотящимся словно барабан, Луиза де ла Вальер подобралась к двери и взглянула сквозь решетку на принцессу.
32. Часть 6-5
Есть некоторые, которые отрицают любовь, которые зовут её цепью. В их сердцах нет ни капли романтики! Любовь чудесна, любовь прекрасна! Я любил всех моих жен, и они, в свою очередь, отдали мне самое себя: разум, тело и душу. Она показывает, чем на самом деле является мужчина или женщина. Без любви жизнь была бы пустой и скучной. И было бы намного сложнее управлять людьми, угрожая их возлюбленным.
— Луис де ла Вальер, Кровавый Герцог.
Есть традиция рассказывать о красоте принцесс, когда похищаешь или спасаешь их, и применять разнообразные флористические витиеватые метафоры, сравнивая их с цветами, утренними рассветами, песнями птиц и другими подобными вещами. Обычно их волосы похожи на золото, длинные и струящиеся, и никогда не бывают спутанными. Кто-то мог бы заметить, что в отличие от столь замечательно послушных волос их одежды мистическим образом рвутся в весьма откровенной манере, но это делается явно неумышленно. Будучи запертыми своими пленителями, они вынуждены как-то убивать время, тратя его на создание своего утонченного образа.
Однако честность заставляет нас отметить, что хотя принцесса Генриетта и была довольно симпатичной, она выглядела мрачной, надутой, и лицо её было довольно красным. И что её волосы не были похожи на струящееся золото, и поэтому она не была обладательницей прекраснейших светлых волос в королевстве — этот титул принадлежал Гишу де Грамонту. И потом, вместо того, чтобы хандрить о потерянной любви или петь прекрасные песни о принце, который однажды спасет её, она что-то бормотала и пинала подушку.
Ну, может она и хандрила немного, но в этом не было особой элегантности. Генриетта де Тристейн происходила из древнего рода, где в равных пропорциях были смешаны блестящие герои, залитые кровью тираны, благородные прекрасные девы (которые позже переставали быть девами, но оставались благородными и прекрасными) и греховные королевы-ведьмы. В результате, хотя её внешний вид и соответствовал образу благородной девы, которую жестоко истязает мир/злобный соблазнитель, ищущий только силу и власть, у неё так же был достаточно развит плечевой пояс. Мускулы достались ей от двадцати поколений — обычно, но не только — мужчин-предков, которые были способны непринужденно разбить череп непослушного крестьянина/подлого врага праведности. Что её подушка сейчас и выяснила на своем опыте. И данная анатомическая особенность только усилилось за девять месяцев заключения, поскольку девушке нечем было заняться, помимо упражнений.
Однако в этот момент принцесса услышала шепот за дверью, сопровождаемый своеобразной вонью. Это не был отвратительный запах... хорошо, был. Но он был странно животным и органическим, а не просто отвратительным. Нос утверждал, что он не хочет больше обонять этот запах, даже если он не был в состоянии понять, что это такое.
Положив подушку, она подняла ближайшую вещь со стола — подсвечник — и навострила уши, прислушиваясь к шепоту.
-...не понимаю, почему мы не можем выбить дверь, — сказал жестокий нечеловеческий голос.
— Потому что я не доверю вам взрывчатку, — сказал другой, более человеческий голос. Генриетта нахмурилась. В голосе было что-то знакомое. — С дороги.
— Повелительница грубая, — заворчал другой голос.
Генриетта моргнула, сжав подсвечник двумя руками. Повелительница? Она ведь не ослышалась, правда? Нет, определенно нет. Это смешно. Это было глупо. Это было... Основатель, неужели часть замка начала светиться красным жаром? Она отшатнулась, покрепче ухватив импровизированное оружие.
— Помогите! — попробовала она.
Замок выпал из двери, тяжело шлепнувшись на пол, и дверь широко распахнулась. В проходе стояла страшная фигура в зловещей броне, глаза горели в тенях под — её? Его? Наверное, её — шлема. В одной руке она держала посох, на конце которого шипел и трещал зловещий огонь цвета воспаленной плоти. Вокруг темной фигуры стояла орда гоблинов, одетых в... ну, они определенно были одеты! Это всё, что она могла бы сказать, если бы дар речи на мгновение не покинул её.
Потом она очнулась:
— Не подходи! — вскрикнула принцесса. — Я серьезно! Я...
В следующий момент она почувствовала, что стеклянная бутылка ударила её по голове. Затем была лишь чернота.
*
— Когда я сказала: "Используйте сонное зелье, чтобы усыпить её", — едко выговаривала Луиза, глядя на миньонов, — я подразумевала "намочить тряпку и приложить её к лицу". Именно поэтому я сказала "намочить тряпку и приложить её к лицу". Я никак, ни в каком виде не говорила "швырнуть бутылку ей в голову".
— Но мы сунули тряпку внутрь, так что она намокла, — указал один из миньонов.
Луиза медленно выдохнула.
— Неделя в подземелье, когда мы вернемся, — сказала она, стараясь укротить свой гнев. — Я правда очень сожалею, Анн, — извинилась Луиза перед бессознательной девушкой, которую миньоны паковали в мешок. Она и правда очень сожалела. Но она не могла оставить хоть какие-то следы того, что Генриетта ушла добровольно. А еще она не могла отвлекаться на объяснения и одобрения и прочее. Она действовала на благо Генриетты, и она не могла позволить ей кричать или звать на помощь. Фактически, это понижало шансы на то, что ей придется убивать всех стражей, так что вырубить Генриетту и засунуть её в мешок было действительно хорошим вариантом.
В любом случае, она сможет всё объяснить позже.
— Одна принцесса, украдена! — доложил Маггат. — Это ужасно злобно! Мы только раз крали принцессу, и она была старой!
Луиза моргнула. С одной стороны, её поджимало время. Однако она должна была знать.
— Когда это ты крал принцессу? — спросила она, стараясь не показывать свое удивление.
— Давным-давно, — спокойно ответил Маггат. — Я не помню уже имени.
— Это была вдовствующая принцесса Элизабет Альбионская, — вмешался Макси. — Она была старой и сломала бедро, когда мы паковали её в мешок. У этой принцессы не сломалось бедро, когда мы засунули её в мешок, значит, всё идет лучше, чем в прошлый раз!
-...верно, — поразмыслив, решила Луиза. — Да. Да, если вы сломаете ей что-нибудь — или все кости — я всех вас мучительно поубиваю, верну и затем снова убью. Так что не вздумайте! Я серьезно!
Луиза подняла свою сжатую в кулак руку с Перчаткой и легонько постучала себя по губам.
— Каттлея, Джессика, Гнарл, — сообщила она, — принцесса захвачена. Доложите, если что-то блокирует мой путь обратно.
"Эм... там под солнечным светом, кажется что процессия возвращается из собора", — отчиталась Каттлея. — "Я не слишком хорошо вижу отсюда, но они на обратном пути. Наверное, ты не сможешь уйти с той стороны".
— Что? — зашипела Луиза. — Это же бред. Ведь королева ушла несколько минут назад! — Она надула губы. — Королева обычно произносит речь и... это же первый день весны! Она должна быть там!
"Да, это определенно странно", — вмешалась Джессика. — "Портальная сеть работает и готова. Этот путь свободен, если ты проберешься в подвалы".
"Ах, да, Ваша Злобность. Дорогие маленькие миньоны на воздушном корабле ждут Вашего приказа, если Вы захотите чтобы они вас подобрали", — сказал Гнарл.
"Славное бегство на воздушном корабле было бы довольно драматично!" — заметила Джессика. — "Боги, было бы столько картинок".
Луиза подумала. Сделала вдох. Взвесила варианты.
— Я не собираюсь рисковать, — сказала она. — Принцесса у нас, и я хочу вернуться безопасным путем. А преследование Рыцарями Дракона не входит в мои планы. Мы вернемся через зеркало в подземельях. Гнарл, держи корабль на позиции, пока мы не вернемся в башню, затем прикажи ему возвращаться. Я хочу, чтобы он не пострадал, чтобы его можно было использовать потом".
"Как пожелаете, Ваша Греховность".
Повелительница окинула взглядом комнату.
— Миньоны, грабить и уходим, — приказала она. Она крепче сжала посох, на котором сам по себе вспыхнул огонь. — Я хочу оставить Совету мое маленькое...послание. А значит, мне нужно много-много чистого камня для него.
*
— Ну, — сказал дюк де Ришелье, чьи щеки слегка покраснели. Он покосился на интерьер камеры. — Может, мне кто-нибудь скажет, почему принцесса отсутствует, а присутствует здесь сообщение, выполненное пылающими рунами, в котором говорится "У меня ваша принцесса. Совет должен сдаться мне, или она останется в моем плену"? Особенно если учесть, что надпись ужата ближе к концу.
— Упс, простите, ваша светлость, — сказал слуга, сдвинувшись с места, где он стоял, закрывая часть, которая гласила, что "написано Повелительницей Севера".
— Риккерт, ты имбецил, — сказал дюк, дав слуге подзатыльник и вытерев руку о стену. — Думаешь, мне нужно читать, что там написано?
— Слова ничего не говорят, ваша светлость, — сказал Риккерт ле Шаве.
— А. У меня есть ответ. Нет, ты не подумал. Замолчи, — сказал он. — Варде, что ты думаешь?
— Я думаю, что Повелительница Севера похитила принцессу,— сказал виконт де Варде, одетый в элегантный серый костюм, в тон его волосам. Он отстраненно и беззаботно смотрел на эту сцену. — Ну, нам нужно осмотреть место, вдруг она оставила...
Раздался звук фанфар, и в комнату вошла королева.
— Ах, Ришелье, Варде. О, я опоздала на церемонию? — сказала королева, тяжело моргая.
— Да, Ваше величество, — сказал дюк де Ришелье с легким поклоном. — Хотя Вы взывали к вашей дочери не более двух часов и пятидесяти четырех минут, согласно показаниям слуг. Это меньше, чем обычно, и явный знак Вашей всепрощающей натуры. Обычно Вы тратите на это не менее трех часов.
— Но почему слуги не напомнили мне? — спросила она.
— Ваше величество, — сказал дюк, подняв бровь, — Вы дали слугам четкий приказ, что ни один из них не должен приближаться, пока вы отчитываете свою дочь.
— Да?
— Да, Ваше величество, именно так. Очень властно. И угрожали им увольнением без выходного пособия, если они побеспокоят Вас. — Он кашлянул. — Похоже, Ваша дочь была похищена и...
Далекий приглушенный удар сотряс башню, королева вскрикнула и упала в обморок.
— Ну что еще? — спросил дюк де Ришелье, и рука его дернулась ко лбу.
*
Изрядная часть подвалов и подземелья дворца горели. Вернее, кое-что горело, пока обрушившиеся своды не гасили пламя. А между криками, поджогами и крушением миньон из "группы зачистки" весело напевал, копаясь под своим мелодраматичным черным плащом.
Конечно, название "группа зачистки" было ложью, поскольку их настоящим заданием было создание беспорядка.
И они его создали.
— О-о-о-о! — счастливо сказал Скил. — Игни зашел в тупик. — Вытащив шпатель, он начал выскребать своего товарища из стены. — Надеюсь, он заведет там друзей. — С довольной ухмылкой он осмотрелся. — Хорошие взрывы, — одобрил он. — Симпатичные.
Расплющенный миньон выпал из стены, мозги сочились из его глаз.
— Ну, скоро ты встанешь на ноги, — успокоительно проговорил Скил. — Я смотрю, что порох в твоих карманах бабахнул. У тебя больше нет плаща. Тебе нужно украсть новый. И шлем пропал.
Игни ничего не ответил, поскольку был временно мертв.
— Интересно, именно это подразумевала Повелительница, когда отправила нас расчищать пути отхода и затирать следы, что мы здесь были? — сам себя спросил синий миньон. — Именно это обычно говорят Повелительницы и Повелители. "Миньоны, избавьтесь от улик". Правильная вещь. Никто не догадается, что мы ушли сквозь зеркало, когда кругом всё горит.
Синий свет возник вокруг его рук и втёк в тело Игни.
— Игни! Ты больше не мертв! — деликатно сказал Скил, сжав его в объятиях.
— Моя голова... — простонал красный, подымаясь на ноги. — Что случилось с моей шляпой?
— Она пропала, — грустно сказал Скил.
— Неееееееееет! — завопил красный, снова рухнув на колени.
— Ну, зато ты завел несколько друзей, — отметил Скил.
— Ты что, тупой? Нет, я не завел друзей! Потому что был мертв!
— О, как жаль. Может, тебе повезет в следующий раз, когда ты умрешь. — Синий кашлянул. — Мы идем? Иначе другие миньоны выпьют награду.
— Я выпью кружку за мою погибшую шляпу, — грустно сказал Игни. — Да. В память о ней.
*
Вечеринка миньонов была в полном разгаре. Джессика пригласила Луизу присоединиться из-под стола, где она пила с гоблиноидами. И она не была уверена, что здесь делает служанка Каттлеи, но решила не спрашивать.
В любом случае, у неё были более важные вещи, над чем следовало поразмыслить. А выпивка с миньонами — кроме Гнарла — никогда не заканчивалась ничем хорошим.
И она сделала себе памятку о том, чтобы быть беспощадной, когда Джессика завтра явится с похмельем. Она сама виновата.
Войдя в комнату, которую она приготовила для принцессы, она с удовлетворением отметила, что эти покои были больше и удобнее, чем те, где Генриетта была заперта во дворце. Она попросила Джессику рассчитать дозу сонного зелья, которую её подруге метнули в голову, и по этим расчетам она должна была проснуться... сейчас.
Ну, вот теперь.
Сейчас?
Ну, может она не учла удар от бутылки при расчетах, решила Луиза, взяв книгу с полки, содержимое которой наполовину состояло из того, что нравилось ей. Вторая половина состояла из того, что нравилось Джессике, и это почему-то беспокоило её. Она могла воспользоваться шансом и проверить, что именно выбрала полуинкуб.
Она на треть прочитала одну из книг Джессики про расу говорящих мышей, которые сгоняли говорящих крыс и ласок и заключали их в лагеря. Удивленно подняла брови, читая откровенные описания того, как "нечистых" крыс систематично уничтожали, когда Генриетта начала шевелиться. Она быстренько отложила книгу и встала, оправляя свое пла... свою броню. Она должна была переодеться! Но она была уверена, что Генриетта вот-вот проснется и...
— Моя голова, — простонала Генриетта, прижав руки к красной отметине на лбу. Приподнявшись на локтях, она посмотрела на бронированную фигуру с горящими глазами возле её кровати и закричала.
Ну, скорее это был не крик. Если вдуматься, то это скорее был вскрик удивления. Довольно усталый.
— Принцесса Генриетта, — сказала Луиза. — Я...
-Еще одно похищение? Ну, ладно. — Девушка окинула Луизу взглядом. — А ты не мелковата для врага всего праведного? — подозрительно спросила Генриетта.
Луиза молча открывала и закрывала рот, потеряв дар речи.
— Еще одно?— выдавила она.
Генриетта засмеялась. Это был горький смех над собой.
— О боже, да, — сказала она. — Ты у меня одиннадцатой будешь — три попытки увенчались успехом, хотя за последний год никто не пытался. Похоже, что вы — лишенные крох воображения — злодеи не заинтересованы в порченом товаре.
— Ты не порченая! — брякнула Луиза.
