Чародей без башни

   Отделавшись от неё, Арий быстрее заскакал вниз по лестнице мимо высоких колонн, похожих на поющих гарпий. Это розовое недоразумение приклеилось к нему у магазина сладостей, когда он пел: 'Лучше наслаждения и нету, чем затиснуть за щеку конфету', и набило порядочную оскомину. Он даже скривился, но на площадке у таверны 'Гадкая виверна' перемахнул через парапет на узкий карниз. Далеко под ногами шуршали деревья и проносились улепётывающие от кошкоморов звонкие птицы. Одно неловкое движение, и проверишь, за сколько долетишь до подножья башни. Но если вдаль не смотреть, а прижаться к стене и ползти, через двадцать шагов можно юркнуть под арку, и до катакомб будет рукой подать. Да и через ярус Быстрогонов идти не придётся. С братьями-курьерами у него давние счеты. Чародеи они средние, да к тому же не шибко умные. Так что Синдибум привык подшучивать над ними ещё со времён учёбы. А последний раз прокрался на почту, где они работают, и набрызгал им на посылку увеличивающего зелья. Ну, она и вымахала во время доставки в другую башню со здоровенную шишигу. Они её, конечно, сразу бросили и дальше полетели, но дуются до сих пор. Мстить собираются. Совсем шуток не понимают.

    Он уже добрался до узкой арки и толкнул скрипучую решётку. Лапа-хваталка мешала, но куда без неё. Если поторопится, успеет пошарить в мусоре без присмотра Конусмастера. Ну, а раздобыв приличную реликвию, сможет и выпускной экзамен повторно сдать. Полторы тысячи кнежликов — и свиток у него в кармане. Глядишь, и в первую тройку магов пробьётся. Тогда уж Мара никуда не денется. Кто от такого выгодного жениха откажется?

   Синдибум пролез в тесный лаз и, растопырив руки, поехал вниз. Скат закручивался и улетал вдоль стен башни на самые нижние ярусы. Скользкий желоб подскакивал и петлял так, что Арий посбивал локти, но всё равно улыбался. Кататься — не по ступеням скакать. Съехав до катакомб, он спрыгнул на пол и отряхнулся. В затхлых коридорах прошли самые лучшие деньки. Тогда они ещё не думали о будущем и мечтали о всяких пустяках: трёхметровом пирожном или домовым, который за тебя уроки делает. Хотя Мара и без помощника хорошо училась. Она всегда добивалась своего. Захотела быть старостой — стала. Решила выбиться в лучшие ученицы — пожалуйста. Без посторонней помощи, одним упорством. Тем более и помогать-то было некому. Родители сгинули ещё во время Бесконечных войн, а тётка, с которой она жила, интересовалась только самой собой.

   После учёбы они бегали в катакомбы. Посмотреть, как светятся в темноте огненные улитки да поиграть в прятки на желания. Он улыбнулся. Когда находил Мару, она целовала его в щёку. Когда она находила, он целовал. Беспроигрышная игра: 'Лучше наслаждения и нет'.

   В сумрачных катакомбах едва светился неровный потолок, а по полу шарили лохматые вертихвосты. Выискивали угощенье. Кроме маленьких носатых чудиков, на огненных улиток никто не зарился. Горькие, жгучие и безвкусные. Синдибум однажды попробовал. Всё равно, что зажжённую свечку жевать.

   Свернув три раза налево, он вышел к тупику с открытым люком. Заглянул в светящуюся перламутровым сиянием дыру и крикнул:

   — Господин Конусмастер! Вы дома?

   И не услышав ответа, спрыгнул вниз. Его подхватила вязкая, раскачивающаяся, как перина, пустота. Но стоило опустить руки и прижать к ногам, как послушные, давно наведённые чары потащили вниз через переливающуюся, наполненную искрящимися огнями шахту. Стены разлетались в стороны и скоро потерялись из виду, растворившись в перламутровом блеске. Но когда ноги коснулись дна, Синдибум хлопнул в ладоши и заклятье рассеялось. Он добрался до подножия башни. В огромный зал прорывался грохот и скрежет механизмов, тянущих её через долину. Пол подрагивал, отзываясь на монотонный гул, и Арий поначалу взмахивал руками, чтобы не упасть.

   Сияние осталось над головой, но в зыбкой темноте переливались изумрудные сферы кнежликов, скатывающиеся в топку. За движение башни тоже приходилось платить. Магам со свитком хорошо, сплёл заклятье, и нерастраченная на колдовство энергия сгустилась и превратилась в блестящий шарик. Шесть разрешённых стажёру заклинаний в день, шесть кнежликов. У Синдибума даже был доставшийся от отца кошелёк в котором они появлялись во время колдовства, вот только пользоваться магией он не мог, и о стабильной прибыли оставалось лишь мечтать. А когда ворожить нельзя — приходится вкалывать.

   Во мраке рычало пламя, и по раскрасневшимся трубам с шипением нёсся пар. Поднимались и опадали металлические колена, заставляя крутиться невидимый вал. Из-под пола на грязную ленту выплёвывало комья земли, камни и отрубленные корни. Механические клешни сгребали всё в одну кучу и толкали дальше, пока тёмная каша не срывалась в перекошенную железную пасть.

   Синдибум подошёл ближе. Среди мусора нет-нет да поблёскивали разные штуковины. Показался и исчез бок зелёной бутыли. Мелькнул искорёженный трезубец бронзового подсвечника. Разметало по сумраку отблески треснувшего зеркала.

   После Бесконечных войн осталась куча всякой всячины. И на Благой, и на Злыстной стороне маги понамастерили столько всего нужного и бесполезного, опасного и безвредного, что это волшебная мешанина покрывала всю долину. А башня, проезжая, распахивала землю и всасывала эти 'сокровища' в свои недра. Мегамаги придумали такую конструкцию намеренно, чтобы потихоньку очистить свалку и вернуть долине былое великолепие, по крайней мере, на уроках говорили именно так. Не всю же жизнь колдунам скрываться в башнях. Они хоть и огромные, но всё же особо не разгуляешься. А так иногда хочется чего-то большего!

   Арий снял чехол с лапы-хваталки и разомкнул рукояти, нацелившись на мелькнувший в груде мусора шипастый шар. Пружины разжались и бросили на ленту железный кулак. Механические пальцы прокарябали землю, но ухватили только трухлявую ветку. Лапа-хваталка сложилась, недовольно звякнув.

   — Безобразничаешь? — захрипел, подкравшийся смотритель.

   Синдибум вздрогнул и криво улыбнулся.

   — Здрасьте, господин Конусмастер! Давно вас не видел. Где пропадали? Как ваше...

   — Получше твоего, — оборвал смотритель, раскачиваясь на высоких тонких ногах, — где был там уже нет. А далеко или близко не твоего ума дело.

   Длинные руки свисали ниже колен и постоянно щёлкали сухими бугристыми пальцами. Крошечное тело Конусмастера скрывалось за стёганым жилетом с оттопыренными карманами, а узкое, вытянутое лицо закрывала чёрная повязка, над которой блестели тёмные крупинки глаз. Казалось, что какой-то глумливый колдун обрядил в рубаху и штаны двуногого, двурукого паука.

   — Помогаю вот, — проронил Арий.

   — Я тебе твои помогалки узлом на спине завяжу, — пригрозил смотритель и нахмурился.

   Синдибум замотал головой и, поджав губы, накинул чехол на лапу-хваталку.

   — Я же тогда не буду видеть, что делаю.

   — Сейчас вон видишь, а толку? Бабушку давно навещал? Испереживалась вся. В кого ты такой бессердечный?

   Конусмастер подошёл к ленте и навис над потоком мусора.

   — Тут без терпения никак, — объяснил он. — Если хватать всё подряд, самое важное пропустишь. Зачарованные места надо знать. Вон вишь, песок пошёл. Знамо, скоро будем выщербень проезжать. Местность знатная. Три дня назад там тыглики проскакивали. Значит, кузня когда-то стояла. Чудес полна!

   Его голос растворялся в скрипе механизмов и шуршании земли. Цепкие глаза буравили ворохи грязи, выискивая одному ему известные приметы.

   — Вон-вон, — бубнил смотритель. — Уже и уголь замешался. Значит близко-близко. Лучше подождать. А то есть хватуны безо всякого понятия. Лезут в сокровищницу земную, где попало. Один на Злыстной половине капаться принялся. Так и выхватил смерть бродячую. Своего волшебника потеряла несчастная и разгуливала сама по себе, не зная куда приткнуться. Смерти без своего чародея нельзя. Работа такая. Ходи за ним повсюду, присматривай. А уж когда время придёт, провожай его в царство покоя и умиротворения. А иначе как? Никак. Суета одна.

   Арий, как околдованный, с трудом разлеплял веки. Шлёпал губами и потирал глаза.

   Конусмастер сильнее согнулся, растопырив длинные руки. Из-под пола полетела чёрная пыль. Зазвякали, затряслись на ленте погнутые гвозди с обломанными шляпками. Синдибум моргнул. Механические клешни крутнулись на месте, и из кучи мусора высунулось особенно тёмное пятно. Смотритель загородил его спиной, а когда сдвинулся, в тусклом свете переливалась прямоугольная плита с отбитой кромкой. По краям бежала причудливая вязь затёртых символов, и он восторженно булькнул и ухватился за неё узловатыми пальцами, ловко уворачиваясь от клешней. Потянул, заохал, прогнулся в коленях и свалил плиту с ленты.

   — Какая добыча, — довольно забухтел он.

   Арий подобрался поближе. У него находка бурной радости не вызывала. Ну, накарябали на ней древние колдуны не пойми чего, и что теперь, плясать, что ли?

   Конусмастер отпихнул его за спину и завозился. Мелькнул старый мешок, но Синдибум всё же высунул нос. Смотритель водил руками, бормотал, и из пальцев полился тусклый белый свет. Затёртые символы загорелись, плита покрылась рябью и заблестела. На буром, с рыжими прожилками, камне проступили четыре углубления. Два круглых, одно овальное и ещё одно вытянутое с утолщениями на концах.

   — Да, — шептал Конусмастер. — Да, да, да.

   — Что 'да-да'? — не выдержал Синдибум.

   — Давно его ищу, — задумчиво выдал смотритель. — Почитай-камень это.

   — Книги надоели уже? Булыжники решили почитать?

    Конусмастер ткнул его локтем в бок.

   — Сначала открыть надо.

   — А!

   — Бэ, — осерчал смотритель. — Ты даже не представляешь, что это, неуч!

   — Дорого стоит?

   — Почитай-камень бесценен.

   — Тогда делим пополам.

   Конусмастер аж подпрыгнул. Вытаращил чёрные глаза и захихикал.

   — Что весь мне? — невинно спросил Арий, кружа за спиной смотрителя, словно почуявшая добычу гарпия.

   — Весь, Голун захапает. Его заказ был.

   — Так ведь я могу и не говорить, — невинно протянул Синдибум, наклоняясь к драгоценной находке.

   Смотритель кивнул, но длинные пальцы задрожали.

   — После полувечера встретимся. Притащишь его в 'Гадкую виверну'.

   — Непременно, — проворчал Арий, пытаясь ухватить плиту.

   Весила она не так много, как он думал. Не больше, чем толстая книжка с волшебными картинками. Подняв её, сунул в протянутый Конусмастером мешок, туда же забросил лапу-хваталку и перекинул через плечо.

   — Гляди в оба! От скрижали зависит слишком многое, — назидательно проговорил смотритель и резко бросил: — Что будет, если прекратится Безбашенный хоровод?

   — Долина погрязнет в новой войне, после которой уже не останется чародеев. Нас всех сожрёт злысть. Все падут перед мощью неизбежного. Башни рухнут! Злысть поглотит всю долину и наступит конец всего! — заученно выпалил Синдибум, хотел добавить придуманную для такого случая скабрезность, но под строгим взглядом Конусмастера решил не рисковать, а только спросил: — Может, ещё похватаем?

   — Улепётывай, а то от меня отхватишь! И не вздумай юлить! Я сам для Голуна что-нибудь раздобуду, чтобы не ворчал потом.

   Синдибум пожал плечами и попятился к пятну света, пробивающемуся из шахты.

   — Свидимся! — крикнул он и поднял руки.

   Его подняли послушные чары и потащили вверх. Огромный зал сгинул в темноте, а с ним растворились грохот и скрежет механизмов. Стены проступили сквозь перламутровый блеск. Ария пронесло через сияние и выбросило в тупике.

   Он зашлёпал по коридору, раздумывая. В лавке его пока не ждали. Так что зачем гневить судьбу и попадаться на глаза Голуну. Возвращаться не стоит. Мара уже наверняка распродала руны щита и улетела. А вот Зудочка крутится где-нибудь неподалёку. Поджидает. Так что лучше не попадаться в её розовые лапки, а отправиться к бабушке. Смотритель прав, давно не виделись, не стоит её огорчать. Хотя, кроме неё, больше и некого. Родителей давным-давно не стало, а дед пропал ещё во время Бесконечных войн. Тогда много чародеев сгинуло. Бились-то отчаянно, хоть сами и не понимали, за что. А надо было бороться со злыстью, а не друг с другом.

   Синдибум свернул на внутреннюю боковую лестницу и, забравшись на два пролёта, прошмыгнул в дыру под ступенями. Придерживая мешок, прополз мимо воздуховода и тихонько влез на крышу подъёмника. Если ехать, как положено, надо заплатить привратнику кнежлик, а так — и даром, и по лестнице не пыхтеть. В самом низу башни, над катакомбами располагались склады, так что на ступенях вечно не протолкнёшься, то ящики грузят, то мешки таскают.

   Он притаился, дожидаясь, когда подъёмник двинется и замурлыкал под нос, развалившись на спине и закинув ногу на ногу. До бабушкиного яруса тряслись минуты четыре. Сразу над складами ютилась почта, служба доставки и газетная редакция, а дальше таверны и лавки, за ними мастерские и лаборатории алхимиков, и только потом жилые уровни. К тому времени, как остановились, Арий успел напеть две песенки и трижды почесать нос. Всё-таки можно рассчитывать на угощенье и еловую наливку. Предчувствия не обманывают.

   Поднявшись, он громко, чтобы расслышал привратник, гаркнул: 'Приехали!', и бросился бежать. Поймают, заставят платить! Проскочил воздуховод, рыбкой нырнув в дыру, и поднявшись, выскочил из недр башни и припустил по анфиладе, успев на ходу потереть нос бронзовой фигуре саламандры стоящей на задних лапах в нише. На удачу! Проскочив два балкона, он запрыгнул на крыльцо и, стукнув железным молоточком в дверь, влетел во флигель.

   — Дома кто есть? Грабители пришли!

   Бабушка выглянула из комнатки, сдвигая сбившийся чепчик.

   — Аренька! — заулыбалась она, засеменив в коридор.

   — Арий, — поправил Синдибум и заключил её в объятия. — Ну как ты, чаровница, всё молодеешь? Этак мне тебя скоро замуж выдавать.