Чародей без башни

   Колючие огоньки выскользнули из горла, выбрались из-под языка, из-за щёк и посыпались в склянку. А Синдибум начал попеременно кашлять и чихать, чихать и кашлять, пока из глаз не полились слёзы.

   Дверь скрипнула, и из флигеля высунулась отставная волшебница.

   — Так и знала! — забормотала она. — Быстро в дом! Пока всех не разбудили.

   Мара подхватила Ария под руку и завела на кухню, усадив к столу.

   — Всё разболтал? — спросила бабушка, настороженно зыркнув на неё.

   Стажёрка кивнула.

   — Ну и что теперь с вами делать? — не унималась отставная волшебница, расхаживая по коридору. — Мы кое с кем договорились, что никто не узнает. Что теперь? Память вам отшибить?

   — Уже и так все мысли перемешались, — пожаловался Синдибум, прижав ладонь к макушке.

   Цилиндр сдвинулся, но сразу заехал обратно, сбросив руку.

   — Что за гадкая шляпа? — всплеснула руками бабушка. — На помойке нашёл?

   — Ты как всегда проницательна, — кривя губы, выговорил Арий.

   Как же приятно снова управлять своим языком. У кого во рту не тешились бесята, вряд ли поймёт.

   Отставная волшебница подобрала скалку, отряхнула от муки и тычком сбила цилиндр.

   — Так-то лучше, вздумал дома в головном уборе ходи... — она не успела закончить, а чёрная шляпа снова запрыгнула на Синдибума.

   — Что же ты настырная такая?

   Бабушка размяла пальцы и вдарила по цилиндру вихрем.

   Ветер разметал занавески на окне, задрал скатерть, чуть не перевернув звякнувшие чашки, растрепал волосы на голове Мары, но злополучную шляпу лишь слегка приподнял.

   Отставная волшебница прищурилась и, залихватски поправив чепчик, ринулась в атаку. Флигель сотряс гром. Под потолком так сверкнуло, что испуганно замигал рыжий абажур. В этот раз скатерть не удержалась, утащив на пол разлетевшуюся осколками посуду. Да и сам стол едва устоял на витых ногах. Отпрыгнул к стене и удивлённо задрожал. Стажёрка укрылась за комодом, а вся сила колдовства набросилась на Ария. Он скакал на стуле, как на коне и, размахивая руками, старался сбить пламя со вспыхнувшего цилиндра. Но тот потух сам собой.

   Бабушка задумчиво выпятила губу.

   — Что за напасть?

   — Мор-р-ок под-ш-ш-шутил, — заикаясь, выдавил Синдибум. — Под-дарок из Чёр-рр-ной баш-шни.

   Шляпа ещё дымилась, а на его плечи опадал кружащийся в воздухе пепел. Но самое странное, что, несмотря на Злыстное время, он ни капельки не разозлился.

   Кивнув, отставная волшебница подняла перевернутый стул и, кряхтя, присела.

   — Там под ней такой тарарам, — недоумённо выговорила она. — Зло с добром так причудливо перемешались, что заклятья отскакивают.

   — Так разве бывает? — изумилась Мара.

   — Ох, деточка! В двенадцати башнях и не такое случается. Что уж про тринадцатую Чёрную говорить. Она загадочнее всех вместе взятых была. Да и кто бы что ни думал. Магия магией, а уж зло-то с добром посильнее всякого волшебства будут.

   — Как же мне теперь голову мыть? — не понял Арий.

   Стажёрка стукнула его кулачком в плечо.

   — А чего тебе там мыть?

   Синдибум насупился. Хорошо подшучивать, когда у самой вон какая грива. А он уже полгода по расческе тоскует.

   — Так походишь, — проворчала бабушка. — Может, в Чёрной башне вообще не мылись, кто теперь вспомнит. Я поди не такая старая, чтобы давнее прошлое в уме воскрешать. Скажи спасибо, что не рога выросли аль гребень какой со мхом. Сейчас проблема поважнее есть.

   Мара задёрнула шторы и подошла ближе, глаза сияли, как у девчонки.

   — А можно эту проблему увидеть?

   Отставная волшебница нахмурилась, но всё же полезла в сервант. Под посудой, в незаметной нише, завёрнутая в полотенце, скрывалась скрижаль. С того раза, как Арий её видел, камень здорово потемнел. Рыжие прожилки почти исчезли, зато четыре углубления проступили ещё сильней.

   — Вот! — сказала бабушка, водрузив читай-камень на подбежавший по мановению её руки стол. — Чтобы его открыть, нужны четыре реликвии. Мегамаги ещё те прохвосты... — она запнулась. — Иначе и не поймёшь, почему они выбрали именно такие... А! Сами смотрите!

   Она провела рукой над скрижалью и, потерявшиеся в тёмном камне символы вспыхнули. Из зарева соткались полупрозрачные реликвии. Над маленькой круглой ямкой замигал магический бублик, над большой, помятый с одного бока горшок. Над овальной светился застывший в кривой ухмылке череп, а над вытянутой переливался гаечный ключ.

   Синдибум сдавленно пискнул.

   — Не может быть! — сипло вскрикнул он.

   — Ты что, их видел? — поразилась Мара.

   — Тысячу раз, — кивнул Арий. — Они в лавке Голуна.

   — Вот и не верь после этого в заговоры, — расстроилась отставная волшебница.

   — Третий маг тоже сказал, что совпадений не бывает! — вспомнила стажёрка.

   — Таких точно, — кивнула бабушка, отодвинулась от читай-камня и погрозила пальцем. — Не был бы ты моим внуком! Сделала бы из тебя носатого вертихвоста. Ходил бы по катакомбам, огненных улиток лопал.

   — Они не вкусные, — потупившись, брякнул Синдибум.

   Отставная волшебница сжала губы и покачала головой.

   — Быстро все по домам! Вам ещё на работу! А спать осталось всего ничего!

   — А как же Конусмастер...

   — Слышала, знаю! — замахала руками бабушка, поднимаясь из-за стола.

   Щёлкнула пальцами над читай-камнем, и когда полупрозрачные реликвии погасли, завернула его в полотенце и спрятала в сервант.

   — Идите по добру, по здорову, мне ещё тут убираться!

   Она уныло посмотрела на закопчённый потолок и осколки посуды.

   Арий вздохнул, почесал цилиндр и побрёл к двери.

   — Может, домой его отправить? — спросила разрешения Мара.

   — Отправь, — сжалилась отставная волшебница и, поморщившись, добавила: — А то ещё чего-нибудь по дороге натворит. И запомни! — повысила она голос. — К реликвиям пока даже пальцем не прикасайся, а то я тебе в комплект ко шляпе такого наколдую, вся Дырявая башня от смеха трястись будет.

   Синдибум не слишком искренне кивнул. Ему уже не терпелось залезть в лавку и прикарманить драгоценные реликвии.

   Стажёрка хлопнула в ладоши, и Арий в одно мгновенье оказался дома. Саламандра на тумбочке грозно заворчала, но он успокоил:

   — Это я, брюзга! Кто к нам с тобой ещё залезет, тут и брать-то нечего.

   Красная ящерка угрожающе поднялась на хвосте, но ничего не ответила.

   — Не беси! — махнул на неё Синдибум. — Без тебя голова кругом.

   Вместо подходящих мыслей на ум и правда лезли разные глупости. Почему чародеи со свитками могут перемещаться внутри башни или в любое место в долине, но не могут перенестись в другую башню? Чтобы собирать кнежлики за портал?

   Он обиженно вздохнул. А что делать, если их нет или не хватает? Не путешествовать?

   — Заакончится обучеение и переед ваами открооются все дорооги, — передразнил он одного из наставников, нарочно коверкая слова, и хмуро осмотрел своё жилище.

   Родители оставили ему домишко чуть побольше бабушкиного, но конечно не хоромы. Маленькая кухня посередине, небольшая комната слева и уютная гостиная справа. Старинная истрёпанная мебель. Потускневшие обои с большими бурыми цветами. Две тусклые люстры с хрустальными шарами. Всё очень старомодное и будто бы чужое. Круглый ковёр с выцветшим знаком Дырявой башни в коридоре, так растрепался будто его соткала ещё самая первая чародейка. Синдибум скинул на него ботинки, запулил их в сторону двери и пошлёпал к шкафу. Стянул рваную рубаху и снова вздохнул. Жалко-то как. Совсем ведь новая была. Он порылся на полках и достал другую, с потёртым воротником.

   — Морок, Морок, — пробормотал Синдибум. — Какой же ты молодец!

   Стоило придумать коварный план мести и задать зловредному духу по первое число, но Злыстное время, будто нарочно, не делилось скверными мыслями. Даже наоборот, Арию вдруг стало стыдно. За то, как он обошёлся с ни в чём неповинным учеником, да и с самим духом-защитником.

   — Да что же со мной такое? — протянул он, покосившись на цилиндр. — Ты во всём виноват!

   Синдибум метнулся в гостиную к отцовской библиотеке. Пробежал глазами ряды потемневших от времени фолиантов и, выбрав самый толстый, впихнул под шляпу. Та задёргалась, запрыгала, но избавиться от книги не смогла.

   — Так-то, — присвистнул Арий. — Думаешь, не справлюсь с тобой. Вот тебе, выкуси!

   Он вернулся в коридор со шкафом, придерживая, съезжающий с головы фолиант, огляделся, прикидывая, где бы закрыть ненавистную шляпу. В комнате кроватью не прижмёшь! Стулья на кухне тоже отпадают. Остаётся туалет.

   Прокравшись вдоль стены, Синдибум смущённо посмотрел на картину с родителями. Отец сидел за письменным столом в кабинете, рассеянно косясь на пергаменты, а мама стояла у него за спиной, с обычной блуждающей по лицу улыбкой. Такие родные, мудрые и сильные. Они бы вмиг отучили цилиндр порядочных чародеев околпачивать.

   Потянув дверь в уборную, Арий просунул в проём голову и подался назад, пока не застряла книга. И тут же резко дёрнулся, захлопнув туалет. Фолиант грохнулся на пол, а бесноватая шляпа забилась в дверь с другой стороны. Синдибум ухмыльнулся.

   — Поняла, кто тут главный?

   В голове сразу прояснилось. Он даже почувствовал, что башня всё еще едет через Злыстные земли. Неловкость перед учеником и духом бесследно улетучились, зато вернулась злость. Правда, долго ликовать ему не пришлось. Заколдованный цилиндр тёмной тенью проскочил сквозь дверь и снова вспрыгнул Арию на голову, больно шмякнув по ушам.

   — Чтоб тебя... — начал Синдибум, но вместе со шляпой на него снизошло умиротворение.

   Захотелось лечь и свернуться комочком. Зачем сопротивляться, если цилиндр ему помогает?

   — Тьфу. Чуть голову не задурил! — Арий закатил глаза.

   Прямо хоть вой.

   Он вернулся к тумбочке у двери и подобрал газету. 'Новости долины' разносили по всем башням, чтобы каждый чародей знал обо всём, что творится вокруг. На первой полосе мигал огромный заголовок 'Мы стоим на вашей защите!'. Синдибум потянул носом, вчитываясь в незамысловатый текст. 'Мегамаги отбили очередную атаку коварных чернобуков и, как всегда, восстановили мир и порядок в долине, который без них бы давно обернулся хаосом и новой, еще более жуткой, войной. Цените усилия мегамагов и всё что они для вас делают. Бла-бла-бла! А главное, не забывайте платить подати'.

   Надежды рухнули, даже газета не смогла разбудить задремавшую внутри злысть, поэтому он отчаянным усилием швырнул её об стену и снова примерился к цилиндру.

   Какие только способы Арий не испробовал, чтобы стащить зловредную шляпу с головы, но она всегда выходила победителем. А что может быть хуже, чем постоянно проигрывать? Силы прямо-таки таяли. Как и вера в себя.

   Синдибум вымотался настолько, что уснул прямо на полу, засунув голову в камин. Последней идеей было развести огонь и сжечь цилиндр. Хорошо, что колдовать он не мог, а спички где-то запропастились.

   Снилась ярмарка в Передудле. Что-то столица зачастила в его кошмары. К чему бы это? Рыночную площадь покрывало волнующееся на ветру море шатров. Они взбирались друг на друга пирамидой, возвышаясь среди башен нарядным, но безвкусным чучелом. Которое и умиляло, и настораживало одновременно. Узкие проходы между аляповатыми шатрами, обычно шумные и нарядные, сиротливо пустовали. Будто вместо базарного дня объявили пасмурное утро после затяжного праздника. Арий парил над острыми крышами, выискивая заветный уголок. Во сне он точно знал, что ему нужно. Вон тот пошарпанный лоток с дырявыми шарами и поддельными свистульками, которые сулили большую удачу и долгожданное счастье. На выгоревшем плакате так и написали: 'Победа без обмана! Большая удача и долгожданное счастье'. Хитрый торгаш, с натянутой улыбкой, которую, как теперь знал Синдибум, можно надеть, но нельзя снять, подкидывал на ладони одинаковые коробочки с яркими оранжевыми бантами. Он широко разевал зубастый рот, но вопреки здравому смыслу из него не вылетало ни звука. Совсем наоборот, любой, даже самый маломальский звук затягивало в его бездонную глотку. Арий опустился рядом с лотком и протянул руку. Торгаш наклонился, чуть не коснувшись ладони своим кривым, покрытым бородавками носом, и перебросил одну из коробочек. Бант развязался, и на Синдибума посыпались кнежлики. Он пытался их сосчитать, но зелёные светящиеся шары разлетались во все стороны и выворачивались из пальцев. Подпрыгивали и посмеивались. А когда Арий, наконец, дошёл до девятисот тысяч девяносто девяти, торгаш начал кричать, что передумал и ничего не будет покупать у волшебника в такой отвратительной шляпе. Синдибум пытался протестовать. Уверял, что ничего не продаёт и 'большая удача с долгожданным счастьем' принадлежат ему по праву, но мерзкий торгаш заголосил так, что обрывки сна разлетелись во все стороны.