Чародей без башни

   Дырявая башня, наконец, выехала из Злыстных земель и стрелка на циферблате Дененочных часов указала на полуутро, а мерзкая саламандра, почуяв перемены, завыла дурным голосом:

   — Вставай, Арюшка! Вставай! На работу пора.

   — Арий! — привычно поправил он, дёрнувшись во сне, ударился рукой об решётку камина и проснулся окончательно.

   Будто вообще не спал. Такой же усталый и измученный, как был.

   Не открывая глаз, Арий поднялся и, шикнув на живой будильник: 'Захлопни пасть, пиявка варёная', побрёл в туалет.

   Сколько можно издеваться над несчастным чародеем? Даже кошмары не страшные, а какие-то обидные. Он пытался припомнить, к чему снится город. Вроде, если ничего не путает, такие сны пророчат неожиданные препятствия и проблемы. Перемены в судьбе и печальные события в ближайшем будущем. Чтобы во всём разобраться, надо читать линии. Вот только где, на руке или в небесах между звездами? Лучше спросить у Мары. Она увлекалась предсказаниями судьбы и разбирается в этом лучше всех.

   Синдибум мрачно взглянул в зеркало. О каком будущем можно говорить, расхаживая в такой мерзкой шляпе? Он прополоскал рот и потянулся за щеткой. Привычка чистить зубы была, по его же собственному мнению, единственным непреложным правилом. Но в тот ранний час нарушилась даже она. Во входную дверь заискивающе постучали, и Синдибуму пришлось открывать.

   — Кто там ещё? — недовольно заворчал он.

   Перед крыльцом, переминаясь с ноги на ногу, приплясывал стройный чародей в модном оливковом сюртуке. Из кармашка торчал зелёный платок с изумрудной булавкой. На цепочке, выглядывавшей из жилета, висели золотые часы. Напомаженные волосы прилипали ко лбу и волной скатывались к левому уху. Тонкие брови недоуменно приподнялись, а настойчивые глаза решительно выпятились. Даже чёрные усики воинственно загнулись.

   — Вы изволили запамятовать о нашем договоре? — спросил он.

   — Бр-р, — передернул плечами Арий, и его плывущий взгляд замер, вперившись в цилиндр с рогами в руках нового жильца.

Глава 3. КУДА ПРИВОДИТ ЖАЖДА НАЖИВЫ

   Синдибум не мог оторваться от цилиндра. А в руках, стиснутых за спиной, потеплело от готового вырваться пламени.

   — Ты из Рогатой башни?

   — Что вы, — замотал головой жилец, норовя протиснуться в дом. — Я странствующий парикмахер. Симон Болевар.

   Арий перегородил дверь. Огонь уже жёг пальцы.

   — Чародей без башни? — не поверил он.

   — Почему без башни? — обиженно протянул жилец. — Я очень прилично стригу.

   — А это?

   — А! — догадался Симон, вертя в руках цилиндр. — Сам не понимаю, как вышло. Поднимался по лестнице, а он лежит. Сам по себе. И никого вокруг. Вот я и поднял.

   Синдибум ещё недоверчиво щурился, но проход всё-таки освободил. Невежливо мага в дверях держать. Пусть и такого подозрительного. В башнях не жаловали бродяг, посматривая на бездомных странников с презрением, ведь от чужаков можно ждать чего угодно, но когда тебе нужны деньги, быстро забываешь о предрассудках.

   — Проходи! Комната справа. Я уже опаздываю на работу. А ты располагайся, — насколько смог, приветливо предложил Арий.

   Саламандра зашипела на жильца, хотя если бы не хозяин, могла и огнём плюнуть. Синдибум погладил красную чешуйчатую голову.

   — Привыкай, он теперь будет здесь жить.

   Симон улыбнулся.

   — Какая грозная домовладелица, — и повернулся к Арию. — Вы, верно, большой любитель шляп? — спросил он. — Хотите, отдам вам и эту? — и протянул цилиндр с рогами.

   — Мне одной хватит, — поморщился Синдибум.

   — Тогда я могу сделать вам модную причёску со скидкой?

   Арий приподнял чёрную шляпу, демонстрируя лысину, но цилиндр снова привинтился к голове.

   — Люблю, когда кожа дышит, — проворчал он и, ссутулившись, побрёл в ванну.

   — У всех свои причуды, — согласился Симон, и, перехватив тяжелый саквояж, прошёл в комнату.

   Хоть Злыстное время прошло, и башня выехала под голубое небо, Синдибум чувствовал себя прескверно. Всё окончательно запуталось и так перемешалось, что оставалось только скрежетать зубами и беситься от злости. Жильцом хотелось растопить камин, чтобы весело потрескивал вместе с обеими шляпами. А от воспоминаний о работе сводило челюсти. Даже перспектива прибрать к рукам реликвии не слишком вдохновляла.

   Натерев зубы пахнувшей травами пастой, чтобы на сухую не скрипели, он прополоскал рот и крикнул:

   — Чувствуй себя, как дома, — про себя пожелав, чтобы щеголь-парикмахер зарезался ножницами, а сам вывалился за дверь.

   Раннее солнце слепило глаза, а птичье пение раздражающе скребло по ушам. Он поплёлся к лестнице, нехотя переставляя ноги. Что может быть хуже раннего утра?

   Кто вообще придумал жить в башнях? Понастроили не пойми чего. Почему жилые флигели в самом центре, лавки и склады внизу, а зал советов, учебные классы и апартаменты высшего мага и его заместителей наверху? Кто так распределил ярусы? Пока куда-нибудь доберёшься, полдня пройдёт.

   Синдибум спускался по лестнице так долго, что уже должен был наступить полувечер, а когда наконец добрался до лавки — закончится целая неделя.

   — Опять опоздал, дармоед?

   — Я ничего такого не ем, — проворчал Арий, недобро зыркнув на Голуна.

   Хозяин лавки выскочил из-за прилавка, вперив в него настороженный взгляд.

   — Что вы вчера выхватили с Конусмастером?

   — Он уже ничего не...

   — Знаю! — оборвал Голун. — Вся башня знает! Но вы же не зря встречались в 'Гадкой виверне', раздобыли что-то особенное и решили оставить меня не у дел?

   — Ага, квадратным колесом разжились, — фыркнул Синдибум. — Бантик выбирали, чтобы вам торжественно вручить. Смотритель настаивал на розовом.

   — Я же тебя... — надулся хозяин лавки.

   — Уволите? — безразлично спросил Арий.

   — Размечтался! — подпрыгнул Голун, и его соломенные усы подскочили над щеками. — Пока не разузнаю, что вы отхватили, будешь на виду. Я сыщика нанял!

   Синдибум закатил глаза. Вспомнил вечно синего от осенней браги, косматого Разнюха. Он не то, что скрижаль, тапки у себя дома не найдёт.

   — Не нашего раздраконенного разгильдяя, — словно прочитав его мысли, ехидно выдал хозяин лавки. — Настоящего! Из Рогатой башни приехал.

   Арий вздрогнул.

   — А! Трясёшься! Рыло-то в пуху! Иди товары расставляй! Я тебя на чистую воду ещё выведу. Пожалеешь, что сам во всём не сознался.

   — Так плакать буду, что лавку затоплю, — пробормотал Синдибум и потащился к полкам.

   Переставил шар с торчащими перьями. Зевнул. Сдвинул с первого ряда пожелтевший от времени рог. Подумал и вернул на место. Какая разница. Как этот мусор не перекладывай, его всё равно никто не купит. Он пробежался глазами по реликвиям, задержавшись на переливающемся черепе первого привратника Плюгавой башни. Жадно сглотнул. Рядом, насаженная на штырь подставки, крутилась магическая дырка от бублика. Серое пятно, через которое можно просунуть палец, Арий хоть и с опаской, но пробовал, и туда пролезает и обратно выходит. Зато сколько в эту дырку не смотри, ничего не увидишь, будто внутри скопился клочок вязкого тумана.

   — Ты погляди, что творится! — ворчал за прилавком Голун, по самые брови уткнувшись в газету: — Опять проклятые чернобуки чуть башню не подорвали. Никакого спасу от них нет. Вот не живётся им спокойно. Хорошо хоть мегамаги им по сусалам поддают, а то бы давно уж все в злысте потонули.

   Синдибум только поёжился. Только и слышно про безумных чернобуков и надёжных правителей-защитников, будто порядочному чародею и поговорить больше не о чем. Он перевел взгляд в самый дальний угол. Там незаметно примостился невзрачный гаечный ключ. Его стащить будет проще всего. Запропастится, так хозяин лавки не сразу и вспомнит. С горшком конечно труднее, на него хоть какой-то спрос есть.

   — Ты смотри! Даже в Передудле и то бардак, — воскликнул Голун, — несколько дней назад ограбили храм памяти. Умыкнули копию скрижали Безбашенного хоровода. И кому эта безделушка сдалась? Она же ничего стоит!

   Синдибум чуть не подпрыгнул. Ох, неспроста это всё, ох неспроста. Сначала кто-то обворовывает храм памяти Передудля, а потом Конусмастер выхватывает читай-камень. Таких совпадений не бывает. Он задумчиво прошёл к прилавку и вернулся. Ещё раз проверил, и с замиранием сердца обшарил все полки.

   — А где горшок для очисток? — взвизгнув, заголосил он.

   Хозяин лавки засиял, как новый кнежлик.

   — Продал, — гордо сообщил он и сердито добавил: — И не думай, что я буду с тобой делиться. Старикашка мне всю плешь проел. Того и гляди такой же гладкий, как ты стану.

   — Продал? — дрожащим голосом выдавил Арий.

   На него накатила такая злость, что затмила даже самое тёмное Злыстное время.

   — Я же мастер торговли, а не пустозвон без свитка! — заносчиво крикнул Голун.

   — Где он живёт? — наступая на прилавок, зашипел Синдибум.

   — Где, где? На звезде! Почём я знаю, — невольно отступив, огрызнулся хозяин лавки.

   Арий подошёл в упор, и цилиндр на его голове расплылся в зловещей улыбке.

   — Это ещё что? — задрожал Голун. — Тебе нельзя колдовать!

   — Что, что? Лицо морщинисто́. Не выспался! Голова болит.

   — Так возьми выходной, — всё ещё трясясь, заискивающе предложил хозяин лавки.

   С него враз слетела вся спесь, а моргающие глаза никак не могли оторваться от чёрной шляпы.

   — И возьму! — угрожающе гаркнул Синдибум и молча вышел, хлопнув дверью.

   Навстречу бежал взъерошенный Хвыщ.

   — Тебя-то мне и надо! У, какую шапчонку отхватил. В катакомбах, что ли?

   — Иди ты с кикиморами обжиматься, — рявкнул Арий, зашагав к лестнице.

   Но подмастерье зеленщика не отставал.

   — Чего, Голун выгнал, что ли?

   — Выгоняют брагу, — отмахнулся Синдибум.

   — Чего ты злющий-то такой, Благое время ведь?

   Хвыщ подскакивал на месте, кривя веснушчатое лицо.

   — А у меня всё наоборот! Я особенный! — просипел Арий и остановился. — Вот как теперь этого транжиру найдёшь? Всю башню целый месяц обходить надо!

   — Того, что вчера из лавки мешок брюквы пёр, что ли?

   — Что знаешь?

   Подмастерье зеленщика хитро сощурился. Его беспокойные ноги отбивали чечётку, а длинные руки приплясывали в такт.

   — Откуда ж мне, убогому, — заскулил он капризно. — Я же не особенный. Пойду лучше с кикиморами обжиматься, что ли.

   — Вот залеплю тебе промеж бесстыжих глаз, даже кикимора не позарится, — раздражённо предупредил Синдибум.

   — Ты точно добро со злом попутал, — ухмыльнулся Хвыщ. — Носи шляпу почаще, а то такая рань, а тебе уже голову напекло.

   Арий еле-еле взял себя в руки. Зажмурился со всех сил и выдавил улыбку.

   — Рассказывай, мне очень надо, — попросил он, и подмастерье зеленщика не сдержался.

   — Тут вчера такое было, — как сорвавшийся с привязи кошкомор, залопотал он. — Магов навалило. Почитай, вся верхушка, не считая высшего. Вечерний обход у них, что ли? И прямиком в лавку старьёвщика. Я уж думал, закроют вас, чтобы вредительский мусор несчастным не втюхивали...

   — Про транжиру давай, — взмолился Синдибум.

   — Так он ещё раньше ушёл, — объяснил Хвыщ. — Кряхтел, главное, прогибался, но мешок быстро пёр. Перекинул за балкон и улетел на ковре-самолёте. Новенький такой, цвета мокрой ежевики, да с бахромой. Где чудодеи только кнежлики берут на последние модели.

   — Ничего не путаешь?

   — Клянусь здоровьем Татошки!

   Арий почесал подбородок. Стоило побриться, но из-за проклятого цилиндра он забыл обо всём на свете. Если старик улетел, то выследить его могут только кошкоморы. Они в воздухе учуют что угодно. Придётся идти в логово — Мурлятник.

   — Бол спс, — бросил он и, развернувшись, побежал по лестнице вверх.

   — Будешь должен, злыдня неучтивая, — крикнул вслед подмастерье зеленщика. — Расскажешь потом, за что Конусматера замучил, убивец вредный...

   Но Синдибум не слушал. Его напряжённые от злости извилины с ненавистью пересчитывали ступени. До собственного ковра-самолёта, как до Передудля пешком, а взбираться придётся почти на самый верх башни. Кошкоморы обитали на ярус выше учебных классов, под апартаментами главных волшебников. Тут уж не до бурной радости, ноги бы по колени не стереть.

   Арий не глядя передвигал ботинки, сквозь сжатые зубы, ворча на редких прохожих. Хотелось спать, есть и заколдовать кого-нибудь до смерти. Вроде не понедельник, но настроение такое, будто он уже седьмой на неделе. Даже статуи гарпий ехидно посмеиваются: 'У нас вот есть крылья, а у тебя?'.

   Он снова добрался до дома, миновал зал Советов и, распихивая всех локтями, продрался через столпотворение перед учебными классами. Вот бы отправить всех учеников за пухлым болваном в Злыстные земли. Нет конкурентов — нет спроса на свиток чародея. А уж если нет спроса, то условия диктует единственный желающий его получить. Так-то!