Эльф криво усмехнулся. Всех кого люди привели в свой мир метрополию в ошейниках рабства, ждала своя участь. Эльфы за свою красоту стали игрушками в их руках, а гномы, были загнаны в шахты, добывать полезные ископаемые. Даже сейчас они сидели в своих шахтах-тюрьмах, боясь выйти наружу, и облачаясь в доспехи-скорлупы при виде людей. Страх въелся в них, в самую глубину всего гномьего рода. Они тоже были сломлены, и даже новые поколения, не знавшие того времени боялись, страшились. Открыли свои банки, чтобы заработать деньги, чтобы иметь возможность выжить и возможно добиться чего-нибудь, пытались ублажить запросы людей, даже сами этого не осознавая. Они боялись, и ненавидели.

Орки, храбрые и безжалостные, сильные и ловкие, чья огромная и могучая Орда Смеред`Нарога кочует по степям, пустыням, горам и лесам юга материка... До дрожи в коленях, до пены изо рта боялись "кровавых людей", боялись Шанти. Тех, кого сами люди называли архикровистами. Используясь как боевые игрушки, их ради развлечения выпускали на Аренах против архикровистов, где они умирали на потеху людской публике в самых кровавых формах, в самом зрелищном исполнении. Некоторым эльфийкам, которым не повезло попасть на такие Арены, до сих пор боялись вида крови, боялись архикровистов. Орки нападали на пограничные территории, кочевали по степям, но идти дальше, несмотря на всю их мощь... страх сковывал их. Их первому поколению хватило храбрости добиться свободы, сбежать из Арен, в их мифах называющиеся как Кровавое горнило, куда попадали нарушавшие заветы предков орки. Хотя в чем храбрость? Империя пылала в Гражданской войне, столица государства и вся императорская семья была уничтожена, и даже тогда их сковывал страх, он сковывал эльфов и гномов. И только когда люди фактически перестали обращать на них внимание, бросили их, им хватило смелости сбежать. Освободиться. Империя Архитион пала тысячу лет назад, а они... мы до сих пор боимся. Он видел людей, плавал в их королевства, они восхищались им, уважали за мудрость, в них не было ничего особенного, люди лебезили перед ним, но... даже он испытывал подспудный, какой-то глубоко спрятанный страх, в самой глубине своей души. Он видел магов, видел архикровистов, и даже сейчас, когда они стали в десятки раз слабее... они боялись их. Потому они хотят всё изменить, пока есть шанс, пока люди не пришли в себя, пока не рассматривают эльфов, гномов и даже орков как цель. Эльфы должны с ними сравниться. Хотя бы сравниться.

Он еще раз обвел взглядом остров, всмотрелся в искрящие светом вдалеке прозрачные воды океана у кромок островов, посмотрел на чистое и яркое небо. Несмотря на историю этого места, это был его дом. Сам он был рожден в Цветущий Век Пестования, красивое название, прятавшее за собой безумную вековую оргию эльфов пытавшихся смыть с себя позор рабства, страхи за свой оставшийся где-то далеко мир, ужасом перед возможным возвращением людей, которые неодобрительно помахают пальчиком и сделают их жизнь еще невыносимее. Маскелитель не знал своего отца, да что там, даже мать не могла сказать кто из сотен и даже тысяч эльфов с которыми она переспала, мог быть его отцом. Возможно, это был кузнец из ремесленного квартала, ювелир, воин или даже сам Князь. Но его это не волновало, тогда эльфы значительно увеличили свою численность, а для рожденных эльфов всё первое поколение было их родителями, а мать самой любимой. А все второе поколение, братьями и сестрами. Теперь всё было по-другому, детей зачинали более классическим способом. Жаль, эльфам бы не помешало время от времени устраивать Цветущие Века Пестования, ну или хотя бы десятилетия. Но первое поколение слишком стыдилось этого времени, своего эмоционального порыва, и строго запрещали им.

— Овиоритель. — негромко позвал он своего помощника.

— Слушая вас дэор. — бесшумно появился за его спиной эльф, брат.

На перила перед эльфом сел черный сэльфид, крайне редкой окраски птица, обитающая на островах здесь на юге. Плохой знак. Он принес лишь волнение и настороженность.

— Передай Симониэль, чтобы она достала Реликвию. Чего бы это не стоило. Она может использовать любые необходимые для этого меры. — прикрыв веки сказал он, после чего поддавшись насланной птицей волнению, добавил. — И отправь Неритуэль с её последователями.

— Х-хорошо. — справился с удивлением Овиоритиель. — Вы...

— Я уверен. Неважно что произойдет. Главное достать кинжал. — ответил он на незаданный вопрос.

— Будет исполнено. — еле слышно вздохнул он, после чего высказал слова поддержки. — Они не подведут, брат.

— Я надеюсь на это. — покосился он на черного сэльфида чистящего свои перышки. — Я очень на это надеюсь.

Часть 3

Лошади лениво переставляли копыта, обходя сильно заросшие кусты, что загораживали давно нехоженую тропу. Двое путников не принимая участия в управлении своим транспортом, который и сам знал что нужно идти по наиболее удобному пути, молча размышляли каждый о своём. Молчание было не полным, не было лишь слов, но зато постоянно звучала какая-то мелодия, что насвистывал Замор, иногда веселая, реже грустная, а вот теперь даже грозная. Как у его спутника выходило передавать свистом столько эмоций, Эквил не представлял. У его напарника было много странных способностей. Грозный мотив свистящих басов прервался, и Замор первым прервал тишину, что тянулась вот уже несколько часов как они покинул лагерь разбойников.

— А вот и наш кукловод вернулся. — хмыкнул он как-то грустно.

— Кукловод? — сразу не понял нахмурившийся Эквил.

— Автор, я говорил тебе о нем. — напомнил Замор, который посчитал что пора дать еще часть информации. — Когда он куда-то отвлекается, жди беды. Обязательно подлянку готовит.

— Э-м-м, ты можешь его видеть. — с любопытством осмотрелся вокруг Эквил, надеясь увидеть этого мифического кукловода.

— Чувствовать. — веско поднял он палец едущему позади него Эквилу. — Его нельзя увидеть, ведь его тут нет. Тут лишь его взгляд, и его влияние.

— Ты же не маг? Как ты можешь его чувствовать? — поддержал разговор парень.

— Необязательно быть магом, нужно лишь знать о нем и хотеть его почувствовать. — менторским тоном ответил Замор.

— Так просто? — недоверчиво хмыкнул Эквил. — Жрецы богов проходят обряды и посвящения, чтобы почувствовать силу своего бога. А с твоим как ты говоришь всесильным богом так всё просто.

— Он не бог. — почувствовалась нотка раздражения в его голосе. — Лишь Автор. Хотя то что даже местные боги для него такие же марионетки как и обычные люди, не сильно преуменьшает его влияние и опасность.

— Хм, у вас все там поклоняю... верят в него? — поправился Эквил, не стоит на пустом месте злить архикровиста, он ведь хотел просто поговорить. — Даже не могу сразу определить откуда эта вера взялась. Насколько я знаю, люди всегда верили в трех богов.

— Нет, в него верю только я. — прямо сказал он.

— О-о. — глубокомысленно ответил Эквил, каждый архикровист сходит с ума по своему.

— Звучит безумно и неправдоподобно, но это так. — хмыкнул он поворачиваясь боком к парню. — Многим слишком сложно поверить в него. По-настоящему поверить. — выделил он. — Поверить настолько, чтобы начать чувствовать его, и то влияние, которое он оказывает на мир. — после чего с раздражением дополнил. — Проще верить в понятных богов, чем в то, что кто-то записывая судьбу, может изменять мир по своему желанию. Тут не нужны никакие божественные способности, верующие, личная сила... лишь интересная история.

Эквил вновь задумался над его словами, вернее над теми эмоциями, которые он в них вкладывает. Он не верил в существование некоего сверхсущества, контролирующего их мир, но его спутник верил, и похоже вполне искренне. А с того момента как он в одиночку уничтожил лагерь разбойников и убил другого архикровиста, парень решил относиться к его заскокам внимательнее. Он не был похож на фанатика, лишь на того кто верит, и после недавних событий он начал относиться к нему с некоторой симпатией. Точнее к его силе и возможностям. С таким напарником могут открыться весьма широкие перспективы. Не нужна большая команда, с которой нужно будет делиться больше половиной кровно заработанных, лишь один человек, с огромным боевым потенциалом. Один человек, который даст путь к весьма широкому пласту новых заданий, большая часть которых ведет на остров Арктора, бывшей столицы Древней Империи. Боевой мощи там как раз и не хватало, его навыки скрытности плохо срабатывают против находящихся там мутантов, магических ловушек и целой кучи разнообразных магических големов. А с одним дополнительным человеком в команде, он сможет вести привычную для него тактику и при этом быть серьезной боевой силой. Если ты не маг Рукава Крови, или у тебя нет кучи денег для найма орденского архикровиста, то такого грозного воина тебе в команду просто не получить. Но у него как-то так внезапно вышло, при том настолько идеального, что в нем этого самого архикровиста никто даже не опознает, слишком идеально модифицирован. Даже Голар не распознал его, а это о многом говорит. А потому...

— Почему ты так ненавидишь этого автора? — задал он вопрос. — Все боги вмешиваются в жизнь людей, кто-то по своему желанию, кто-то по просьбе верующих. Но все. Почему ты ненавидишь именно его.

— Хмм, думаю я могу объяснить. — задумался на несколько секунд Замор, решавший стоит ли уже открывать такие карты. — Но стоит начать издалека, с моего имени.

Эквил печально вздохнул, он не любил долгие рассказы, в которых начинают издалека. Но если ты хочешь понять своего спутника, знать что от него ожидать и уметь его контролировать, то нужно выслушать.

— Моё полное имя Замороженный, я уже говорил. У этого имени есть конкретное значение, понятное Автору и Наблюдателям. — нахмурившись, отвернулся от него Замор. — Знаешь, не все создаваемые и ведомые ими миры и истории являются удачными. Даже не так, они могут быть удачными, но Автор по какой-то причине бросает его, перестает писать историю. Такие миры, истории, они называют Замороженными. Иногда они их продолжают, но еще чаще бросают. Представь. — отпустил он вожжи коня, и поднял руки вверх будто обхватывал какую-то картину. — Целый мир застывает в безмолвии, застывают в неподвижности люди и звери, перестаёт шуметь листва, звук просто застывает, не дует ветер, магия, как картинка нарисованная на холсте мира застывает на месте, и даже звезды перестают мерцать. Будто мир в янтаре, всё стоит, всё в неподвижности. Ни мысли, ни движения. История останавливается, а вместе с ней перестает вертеться и мир. И так годами, столетиями... вечность. — его голос дрогнул. — Это даже хуже смерти, ведь уже нет и жизни. Время замирает, и ни боги, ни еще какое-либо существо не может сдвинуть мир с места. Лишь Автор, который уже давно бросил его, может продолжить историю. Ты... даже не представляешь, сколько миров застыли в таком безмолвном, вечном. Навсегда. Его не за что любить. Ведь лишь одна его мелкая прихоть, даже просто плохое настроение и твой мир даже не будет иметь право на смерть. — его голос вновь стал тверже, налился сталью и он повернул свой уверенный, немного усталый но твердый взгляд на Эквила. — И моё имя напоминание им, напоминание того, сколько миров они погубили. Я воля и память замороженных миров, их... послание из вечного безмолвия.

Парень не нашел что ему ответить. Перед его глазами всё еще стояла картинка такого застывшего на тысячелетия мира, перед глазами стоял его город, застывшие друзья и соратники, на фоне будто пожелтевшего пространства, как-будто мир находился в том самом янтаре, которую кто-то как ненужный сувенир отставил в темные закоулки подвала. Где и забыл о нем. У него была хорошая фантазия. Бурная. И Замор смог его впечатлить. И даже немного напугать.

— Ты кажется говорил, — в горле резко пересохло, и мир для него стал внезапно менее безопасным. Шерид, вот же бурная фантазия. — что история движет мир. Почему именно история?

— Потому-что историю пишет Автор, этой историей он движет мир. Он отвечает и влияет лишь за неё, мир же сам подстраивается под историю. Это как механизм. Ты знаешь, что такое механизм? — нахмурился он, спросив у Эквила.

— Да, конечно. Гномы в них сильны. — кивнул он.

— Так вот. Представь ручку, которую если начать крутить, начнет двигаться более массивный и сложный механизм, там тысячи и даже сотни тысяч шестерней и других деталей, на которые у того кто крутит ручку нет ни желания ни времени обращать внимания, разобраться в них. Есть лишь небольшая ручка, которая двигает весь этот огромный механизм. — изображал он человека что крутит ручку по кругу. — Тот кто крутит её, это Автор, он движет историю, её главная движущая сила, ручка это история, на которую Автор напрямую воздействует, а остальной огромный механизм, это мир. Пока крутят ручку, механизм работает, мир движется. Но как только рука отпускает её, она перестаёт крутиться... и всё. Механизм останавливается, мир замирает. История движет мир, а её Автор.

— Какой... грустный взгляд на мир. — слегка даже передернулся Эквил. — И это ждет всё миры? — он даже заинтересовался такому взгляду на всё сущее, от классического взгляда отличается довольно таки сильно.

— Почему-же, всё не настолько плохо. — хмыкнул он, настроение видимо стало вновь улучшаться, или он просто притворялся. — Многие истории также заканчиваются, Авторы дописывают их до конца, убирают ручку. И механизм продолжает крутиться сам, ему больше не нужна помощь. Мир начинает жить своей жизнью самостоятельно. Без чужого влияния. Идеальный вариант.

— У тебя довольно широкие познания о твоём устройстве мира. — задумчиво произнес Эквил, размышляя задавать ли следующий вопрос или не усугублять его расстройство. — Тебе кто-то рассказал об этом или ты сам..., — неоднозначно махнул рукой парень, но слово "придумал" так и читалось на губах.

— Мне показали. Не единожды. — расслабленная улыбка превратилась в оскал. — Этого хватило, чтобы поверить. Автор оставлял своих марионеток и уходил, оставляя раны в их душе. "Конец истории", пишут они в своей книге Судьбы. Это значит, что Автор показал свой сюжет, марионетки выполнили предрешенные телодвижения, отсутствие выбора, даже если выбор есть. Ненавижу быть марионеткой.

— Знаешь, ты интересный человек. — внезапно честно высказался Эквил. — Я никогда не встречал настолько хмм... своеобразных людей. Думаю. С тобой будет интересно.

— Это да. — расплылся Замор в широкой улыбке, веселый он человек несмотря на пессимистичный взгляд на мир и свою судьбу в нем. — Мне тоже будет с тобой интересно. Ведь история пишется.

* * *

Прекрасный Агрейд, чья красота уступает лишь городам Эльфийского княжества Асмираль и городу-государству Саваль-Кет. Являясь столицей второго по силе и первому по богатству государству на Левом материке, город расцветал как вечный бутон Юльтии, находящийся в вечном цветении, становясь с каждым годом лишь красивее. Так и город, куда стекались деньги со всего материка, рос вширь и вверх, становясь всё прекрасней, ярче и... дороже. Агрейд, считается одним из самых дорогих городов в мире. МИРЕ! Оттого испытывал Эквил не только благоговение перед красотой этого города, не раз уже заставляющего его застыть в созерцательном экстазе, но и трепет перед тем количеством монет, которые ему придется потратить, если он там задержится дольше, чем на один день. Город прекрасен, но какой же он был дорогой.