Стервам слова не давали

— Усы в прошлом. Он их сбрил и следом отправил свой дрянной характер, оказался классным мужиком и теперь, как мой вечный должник обязался нести верность до конца своей службы в пожарной инспекции.

— Чудненько, — хохотнул Лёня, устроил ладони на подлокотниках кресла, — и что, действительно всё это сделала?

— И не только, — самодовольно откинулась на стуле я, — ещё я устроила Аллочкину личную жизнь и теперь она задолбёт тебя отпрашиваться.

— Я знал, что всё идеально не бывает. А теперь скажи мне, любимая Лариса, когда из бессрочного отпуска выйдут наши повара? В воскресенье ужин.

— Завтра и выйдут на неполный рабочий день, а во вторник я планирую открытие. Кстати, именно на вторник заказаны все столики. Что скажешь? — Премиленько заулыбалась я. — Я молодец? Ты продашь мне один процент акций? Мы станем равноправными владельцами? Ты клянёшься до конца года найти мне мужа? — Сыпала я вопросами под скептический взгляд любимого начальника.

— Иногда мне кажется, что проще сделать тебя равноправным компаньоном, чем выдать замуж. Хотя... я не удивился бы, если бы ты за это время влюбилась.

Лёня взялся обеими руками за голову, взлохматил волосы.

— Люда, — жалобно начал подвывать он, — Люда! О чём я думал, когда ты уговаривала меня взять на работу твою подругу?

— А теперь-то что? — Наконец отозвалась Люда, которая до этого сидела с ехидной ухмылочкой. А всё дело в том, что муж запрещал ей заводить котёнка, оттого она и любит, когда его самого (Лёню), с таким азартом толкают в "дела".

— А теперь я думаю, что в этот раз устроит Демьян.

— Ничего не устроит. — Уверенно заявила я. — У него жена приехала на днях.

— Когда она ему мешала?

— Как раз в такие моменты, когда приезжала неожиданно. Он попался и теперь будет вести себя как мышь ближайшие месяца два.

— А это ты когда успела узнать?

— Пока вы свои косточки на солнышке грели, Леонид Михайлович. А вообще, когда принимала заказ у Рудольфа Виниаминыча, слышала его разговор по телефону.

— Тогда хорошо, жить можно. — Выдохнул Лёня, жестом указал жене налить ему коньяка, как только дверца бара была раскрыта, сразу понял,что кто-то трогал его любимую бутылку и пил из его коллекционного бокала, хотя по мне, так нет в нём ничего особенного (что в бокале, что в напитке). Посмотрел на меня с укором, но потом махнул рукой, сделал несколько крупных глотков. — И когда я уже не буду ощущать на себе твои косяки, Лариса Читаева?

— Хочется сказать, что когда будешь лежать в белых тапках, но чутьё мне подсказывает, что тапок не будет. Туфли. Лакированные. Хочешь, помогу выбрать? — Издевательски прищурилась я, ожидая, пока до него дойдёт.

— Вот коза. Пожалела бы мои седины.

— Но, но, но, но! Поаккуратнее с выражениями, ты всего на пару лет меня старше. А я ещё молода и прекрасна.

— Своему будущему мужу это расскажешь. А теперь иди. Иди, с глаз долой.

— И я тебя люблю.

Не успела подняться со стула, как на весь кабинет прогремел звонок, именно моего телефона. Да, музыкальные вкусы оставляют желать лучшего, но меняться я не намерена. Номер неизвестный, в душе тут же зародился лучик надежды, ведь номер Фили я не сохранила, и со сладкой улыбочкой и томным голоском, который только ради него я готова поискать на задворках своей души, ответила.

— Лариса Читаева у телефона. — Лёня обалдел от сладенького голоска, но высказаться я ему не дала, поэтому все эмоции выразил взглядом.

— Добрый день. — Тут же поприветствовал меня сухой старческий голос на другом конце трубки. Настроение на ноль, улыбку прочь, томный голос — подожди до лучших времён.

— Я вас слушаю. Представьтесь, пожалуйста.

— Я директор спортивной юношеской школы Сергей Владимирович. Сейчас в моём кабинете сидит молодой человек, ваш сын, и нам предстоит серьёзный разговор. И, так как он несовершеннолетний, ваше присутствие я считаю обязательным.

— Да? И что такого могло случиться? Моему мальчику нужно подтянуть штанишки? Так утром вроде справлялся сам. Или помощь нужна непосредственно вам?

— Что вы себе позволяете?! Да они тут всё разгромили! А вы смеете иронизировать?! Учтите, я могу и полицию вызвать, для того, чтобы зафиксировать всё документально.

— Я не понимаю, что вы хотите от меня. Если он что-то сломал, выпишите счёт, Андрюша пополнит благотворительный фонд.

— Вы меня слышите?

— А вы меня? Я вам в который раз говорю, разбирайтесь сами. Андрей взрослый и самостоятельный человек, способный решить любую проблему. Дайте ему трубку.

— В общем так, Лариса Витальевна, или вы забираете сына из школы, или из отделения полиции. В любом случае у вас всего час. Всего доброго.

Ответить я не успела, псих бросил трубку. Который раз названивает мне, требует чего-то. То боксерскую грушу они размолотили и из неё посыпался песок, то казённые перчатки изгрызли, то травушку-муравушку вытоптали у крыльца. Мне всё время кажется, что этот директор просто жаждет со мной познакомиться, пообщаться, так сказать, в дружеской неформальной атмосфере. Всё дело в том, что Андрей мой сам записался в эти спортивные секции обманным путём выудив мои подписи в согласии на тренировки, знает ведь, жук, что я не читаю писульки его классного руководителя и готова подписаться под чем угодно, только бы не дёргали. Хотите жалюзи во всех кабинетах — пожалуйста, кондиционеры? Да не вопрос. И дело не в том, что я не интересуюсь жизнью сына, всё, что мне нужно, а именно: что Андрюша не пьёт, не курит, презервативами пользуется и ни на какие компромиссы не идёт, слабого не обидит, а сильного готов в любой момент вызвать на серьёзный поединок. За свои косяки расплачивается собственными средствами, а всё, что касается школьных занятий, знает на отлично. И дело здесь не столько в воспитании, сколько во взаимном доверии и принятии самостоятельности другого. Он знает, чего хочет от жизни и как этого добиться, я знаю, как помочь ему и что в моих силах повлиять на его решение, всё остальное — проблемы повседневные и решаемые. Мухи отдельно, котлеты отдельно — принцип нашей с ним небольшой семьи.

— Что там случилось?

— Опять в спортивную секцию вызывают, что-то Андрей накуролесил.

— С тобой съездить? — Нехотя подал голос Лёня, но я сегодня добрая, отказалась.

— Сама, всё сама. Вдруг моя судьба решиться, а тут ты, свидетель. Я, если ты помнишь, при свидетелях не люблю.

— Тогда езжай, я здесь всё проконтролирую.

— Ох, и что бы я без тебя делала?.. Контролёр.

Так как в этой школе я никогда не была, и адрес здания, которое находится во дворах помнила смутно, пришлось покрутиться. Немного потасканный фасад, трава... смотри ты, действительно вытоптанная, толстенный вахтёр, курящий на входе. Несколько автомобилей элит-класса на стоянке. Интересно, какой из них директорский? Попробовать себя в догадках мне не дали, настороженный взгляд вахтёра, который даже пепел стряхнуть забыл, так бдел на рабочем месте, завидев злостного нарушителя границ, то бишь меня.

— Здравствуйте! — Громко поздоровалась я, опасаясь, что вахтёр может оказаться глухим.

— Добрый день. — Совершенно спокойно, в нормальной тональности отозвался тот и мне сразу стало легче.

— Меня вызвал директор вашей конторы на свидание. Куда пройти?

— На свидание? Х-м, ну, ну. А который из нарушителей ваш?

— А что, их несколько?

— Двое. — Пожал плечами вахтёр, а я задумалась.

— Мой тот, который выше.

— Андрюха что ли? Хороший малец. А что же отец не приехал? Батька у парня кремень, оно сразу видно. За первым так сразу отец явился, с полчаса уже брюки просиживает, только вас и ждут.

— А что же вы тогда меня допрашиваете, если, как говорите, ждут?

— Интересно стало, что такая мадама в нашем захолустье делает.

— За мадаму, конечно, спасибо, но куда всё же пройти, раз уж меня ждут?

— А прямо по коридору до самого конца, там и кабинет директора. Все там собрались, шумят что-то, может, вы их успокоите. При даме-то, вроде как неприлично ругню разводить.

— Это да, это вы правы. Спасибо.

Батя кремень, ага, и вы этого кремня только что воочию видели, дяденька вахтёр.

Стараясь не всматриваться в многочисленные настенные фотографии, я, цокая каблуками, которые даже меня в оглушающей тишине раздражали, уверенно шагала навстречу неизвестности. Кубки, почётные грамоты с золотым теснением, многие из которых мой Андрей и добыл, украшали длинный коридор, и, по совместительству, комнату славы. На соревнованиях я бывала частенько, когда график позволял, а вот так, в закулисье побываю впервые. По шуму, который доносился из-за директорской двери, я и так поняла, где меня ожидали. Кричал при этом, только сам директор, его противный голос я узнала сразу, поэтому эффект неожиданности решила не откладывать и шибанула дверь со всей силы, да так, что та от стены отлетела, открываясь, и едва не пришибла ещё и меня, на обратном ходу. В воцарившейся тишине я видела лишь одно противное лицо и была уверена, что не ошиблась.

— Ну, это вам пустышку в слюнявый ротик заложить надобно? Или там что-то про подтягивание ползунков было, вы как-то не вдавались в подробности?

Пока ошарашенный директор смотрел на меня как на новые ворота, я прошла вглубь кабинета, уселась на его стол и, не отпуская взгляда, продолжила.

— Ну, не молчите, только что так яро распинались. А теперь-то чего? Какули в подгузник закатились? Так я их быстро вытрясу, не боись.

— Вы... вы кто такая? Я вас не вызывал. — Отходя от моей нескромной наглости просвистел он сорванной от крика глоткой.

— Как раз меня вы и вызывали. Вон, мой оболтус сидит.

Глянула на сына. Скривилась, оценивая багровеющий синяк под левым глазом, разбитую губу и ещё один синяк, на скуле, плавно переходящий в тот, о котором я сказала ранее.

— Мам, ну, мы бы и сами договорились. — Вякнул, было, мой архаровец и я умилилась, весь в мать.

— Слышала я, как вы тут договаривались. Вон, хрустальные кубки только-только успокоились от децибел. Так я не слышу, кому нужна скорая помощь? Как вас? — Это я уже обратилась к директору, и неуважение тут не причём, правда, запамятовала.

— Сергей Владимирович.

— Да, Сергей Владимирович. Вы так давно добивались аудиенции и теперь так неприлично долго молчите, что я начинаю подумывать, а не контузия ли у вас. А? Нет? Вы кивните хотя бы. — В растерянности развела руками.

— Это у вас контузия, причём на всю голову! Что вы здесь несёте?

— Пока бред, исключительно словесный, но могу и яйца, если продолжите так же кричать.

— Да я вас, да я... — Продолжал свистеть директор, пока я вежливо, смилостивившись над болезным, не протянула ему полный стакан воды.

— Спасибо. — Отдышавшись от первого глотка взахлёб вспомнил он.

— Ну, и кто тебя так отделал? — Глянула весёлыми глазами на сына, хоть и больно за него, но и тот факт, что не сопляк, меня радует. — Этот что ли, малахольный? — Я перевела взгляд на тощего мальчика в другом углу кабинета, он, так же как и мой, стоял, опустивши буйну головушку, вряд ли от стыда, скорее от комичности ситуации. Два крепких бугая, мой, правда, покрепче, и не могут разрешить спор! И только внимательно оглядев мальчугана и не обнаружив на теле значительных повреждений, узрела папашу за его спиной. Даже искренне удивиться не получилось, завидев Филиппа Аркадьевича, смотрела так, словно всегда знала, что у него жена и стая ребятишек.

— Этот. — Отозвался Андрей и отвлёк моё внимания от многословного взгляда Фили.

— Чего дрались-то, ребята? — Пользуясь временным тайм-аутом в виде передышки от директорского крика, продолжила я.

— Девушку они не поделили. — Отозвался директор и плюхнулся на своё кресло. Сначала хотел согнать меня со стола, но потом махнул рукой, позволяя оставаться неподвижной.

— Так это же хорошо!

— Что хорошего?

— Хорошо, что не мальчика. Знаете, какой случился бы конфуз? Только вот одного не пойму, где та, кого вы так усердно делили?

— У неё парень оказался. — Буркнул мой Андрей и опустил голову ещё ниже.

— Ну и лопухи-и! Кто же так поступает? Нужно было собраться вместе и отметелить того парня.

— Так он же их и разнимал! — Вклинился директор.

— Клоуны. Ну, с вами понятно, а меня зачем звали?

— Так определиться с материальным ущербом. — Цокнул языком директор, вскочил с места и едва ли не за руку поволок меня следом.

Минув длинный коридор славы и почёта, в котором несколько раз остановились и директор похвалился предо мной достижениями и заслугами, мы оказались в столовой. В этой самой столовой из целой мебели осталась только табуретка дежурного, которую этот самый дежурный своей попой, скорее всего, и грел во время погрома.

— Четырнадцать столов, семьдесят два стула, посуду мы даже не учли.

Директор всё зудел и зудел, а я ловила на себе взгляды Фили, который призывал отвлечься на него, правда, половину из них я оставила без внимания, а вторую половину проигнорировала вовсе. Когда это жужжание над ухом, а так же вид пропитанной потом бледно-розовой рубашки довёл меня до нужной кондиции, словесный понос я посчитала необходимым закончить.

— Значит так, когда всё учтёте, тогда и созвонимся. Но беспокоить меня во второй раз не советую. Вот, Андрей. — Я толкнула в спину сына, который тут же шагнул вперёд. — С ним и решайте все наболевшие вопросы. А вы, — обратилась уже к двоим участникам разборок разом, — в следующий раз будьте умнее, и решайте спорные вопросы на ринге. Это будет по-взрослому. А сейчас вы как базарные девки, в волосы друг другу вцепились и катаетесь на полу на радость случайному зрителю. У меня всё.

— Э-э, Филипп Аркадьевич?

— Без комментариев. — Ответил как всегда немногословный Филя и первым удалился из помещения.

Прочитав сыну небольшую лекцию о вреде драки за заведомо чужих девочек, я отпустила его в раздевалку и вышли из здания школы мы вместе. Филя, держась за своего подопечного, стоял у крыльца, тоже, видимо, учил жизни.

— Лариса...

— Нам не о чем говорить. — Тут же прервала я тираду, развернулась на месте и ушла, подталкивая сына вперёд.

Уже стоя возле машины, потрепала его за густую шевелюру, пока он милостиво склонился, позволяя мне побаловаться. Сын у меня высокий, ростом с Филю, если не больше, плечистый, широкий, в общем, совсем не в меня, редко позволяет проявить мне свою нежность на людях, вот и приходятся делать вид, что я зверь в юбке, и только в такие моменты, когда он провинился, могу оторваться и побаловать его и себя нежностью. Потаскала его за чуб, погладила по плечам, шлёпнула по попе ремешком от сумочки и тут же сама и пожалела. За всеми этими замысловатыми действами наблюдал и Филя со своим отпрыском и директор из окна кабинета, а я просто наслаждалась жизнью, которая в очередной раз оказалась ко мне несправедлива. Конечно! Разве могло быть иначе, чтобы Филя, да не женат?! Обиделась, и обязательно чем-нибудь покрою свою обиду, но не сегодня.