Стервам слова не давали

— Бывший муж. А ты здесь какими судьбами? — Видимо, ещё плохо соображая, я даже была способна на любезность и улыбнулась.

— Бывший? Так ему и надо, знай, как обижать наших! А за что ты его так? А то я всё пропустила. Нет, ну, надо же, раз и в стену... А я тут не случайно. Звонила тебе, звонила, а ты трубку не берёшь, хорошо адрес у Фили выяснила, прихожу, а там такой мальчик, м-м. Мамы, говорит, нету. Представляешь, мамы... Сын твой, правда? Если бы ты на меня сейчас так не смотрела, я бы не поверила! Лар, выручай, хочу любимому сделать сюрприз, знаешь, там, романтический ужин, всё такое, а кулинар из меня м-м.. даже мягко выражаясь, неприличное слово получится. А из ресторана заказать, сама понимаешь, всё слишком красиво, в общем не натурально будет выглядеть. А вот, если бы так, чтобы ты у меня на кухне всё приготовила, только не как шеф-повар, а по-домашнему без изысков. Мы уже восемь лет встречаемся, а он всё никак решиться не может, Филя его на дух не переносит, рычит как видит и вообще называет недоделанным, но любовь зла, вот я и люблю себе потихонечку. Так как? — Весело щебетала Маша, внимательно глядя на меня. — Лар, у вас тут что-то серьёзное произошло, что он сказал? — Видимо что-то прочитав по моему лицу уточнила она и подошла ближе.

— Да... — Выдохнула я, всё ещё нервно улыбаясь. — Не знаю я... про Филю...

И в этот момент вся моя выдержка закончилась и я разразилась громким воем на всю кухню. Не скажу, что было главенствующее в моих выводах: понимание того, что Эдик не настолько глуп, чтобы наговаривать на человека, от которого зависит, или же мои собственные мысли о том, что всё слишком быстро и слишком сладко получилось. Но вывод один: я ему поверила и теперь ненавидела и одновременно жалела сама себя и от этого стало так противно, что я и разревелась.

— Да подожди ты, рыдать, Лар. Да что у тебя там?.. Да хватит же!

Хлёсткая пощёчина привела меня в чувства. Я проморгалась, кое-как сосредоточилась, разглядела перед собой непривычно серьёзную Машку и сглотнула.

— Вот, молодец, теперь глоток водички, — кинулась к мойке со стаканом.

— Не тот кран, питьевая на другой полосе. — Сориентировалась я.

— Другой, так другой. — Набрала воды, протянула стакан мне. — Пей. Во-от, молодец, а теперь пойдём сядем, поговорим.

Как душевнобольную Маша приобняла меня за плечи, легонечко поглаживая, и повела в обеденный зал. Там спустила пару стульев, усадила меня, напротив присела сама, сложила перед собой руки и развесила уши, готовясь к приему сказок.

— Вот теперь говори. — Решительно кивнула она.

— Я не знаю, что говорить...

— Говори, что тебе сказал этот урод про Филю. Я ведь правильно поняла, да?

Я снова собралась плакать и уже концентрировала свои слёзки, кода услышала угрожающее:

— Если понадобиться, отвешу ещё одну оплеуху и завтра будешь красивая!

Угроза подействовала и я успокоилась.

— Я не совсем поняла, но суть в том, что Филя... он вроде как меня... (сказать "любит" я постеснялась), в общем что он со мной, потому что решил доказать какому-то своему другу, как сказал Эдик, своей правой руке, что любую стерву можно приласкать и приручить. Как-то так.

— Бред, конечно, и что?

— Ну... и дальше ещё много чего, но за вё остальное я метнула в него нож, — оживилась я, вспоминая свой триумф, — а про Филю всё.

— И ты поверила?

— У меня есть и свои предположения, — витиевато ушла я от ответа, но столкнулась с хмурым взглядом, — но в целом да! — В довершение ещё и кивнула. Два раза. Да.

— Нет, ну... — Маша тоже немного растерялась от такого поворота событий. — Ну, Филя конечно идиот, но вы же взрослые люди... Нет! Этого просто не может быть. Да и не стал бы он тогда...

Тут она затравленно посмотрела в мою сторону и далее продолжать не решилась.

— Лариса, но ведь так нельзя, надо же разобраться! — Вдруг решительно заявила Машка. — Давай, звони.

— Куда?

— Филе, конечно. Пусть объяснит, что нёс этот идиот.

— Он на переговорах, телефон выключен уже два дня.

Не поверив моим словам, она сама набрала его номер, услышала о недоступности абонента, скривила губы в одну сторону.

— Так, если кто и знает, то только Марат. — Развела она руками. — Как ты там говорила? Правая рука и друг?

— Я точно не помню...

— Ничего, сейчас узнаем.

— А кому ты звонишь?

— Марату, они с Филей если что-то и мутят, то всегда вдвоём.

— Закирову? — Осенило меня, ведь я видела его в тот же вечер, когда и Эдика, за тем же столом.

— Ему, голубчику. — Непонимающе глядя на телефон, Маша снова и снова набирала номер.

— Урод!

На меня посмотрели немного осуждающе и с всё так же скривленными в одну сторону губами. Терпеливо выдохнув, Машка проморгалась.

— Зачем же так грубо?

— Ой, извини, это твой мужчина? — Виновато закрыла я рот ладошкой и наткнулась на ещё один нечитаемый и необъяснимый взгляд.

— Это мой брат. И, да, иногда он свою работу любит больше, чем людей, но ведь не это повод... — В этот момент она дозвонилась и изменилась в лице, в голосе, заулыбалась и вообще, стала малюсенькой девочкой. — Маратик, привет, дорогой, а как до Фили дозвониться? Да, никак не получается... Ну, у меня дело есть... нет... нет, ну, можешь, наверно.

Тут я попыталась жестами объяснить, что хочу сама переговорить с ним.

— Маратик, тут с тобой сейчас один человечек поговорит, ты будь любезен, не юли, отвечай по существу.

Видимо, пока в трубке была брань и ругань (с Закирова станется), Маша слушала сама, а потом включила громкую связь и положила телефон по центру стола, не желая упускать ни единого слова. Мы обе склонились над трубкой, я нервно заложила волосы за уши, расправила пиджак, а в трубке всё это время слышалось недовольное пыхтение.

— Марат, здравствуйте это Лариса Читаева. — Вежливо начала я и вдруг поняла, что на том конце трубки Марат замер.

— Лариса Витальевна?

Я проглотила это самое приветствие от человека, который лет на десять меня старше, но неизменно обращается по отчеству, намекая на мою стервозность.

— Да.

— Э-м... добрый день, чем обязан?

— Марат, у меня тут возник один вопрос...

Я замялась, а вот Машка не растерялась.

— Короче, брат, говори, называл Филя Ларису стервой или нет?

— Ну... — Ох и не нравится мне эта его пауза, совет зала, может, спрашивает. — Не совсем так... а в чём конкретно вопрос? Машка, это твои шуточки?

— Нет, это не шуточки. Вопрос вот в чём: один человек утверждает, что ещё с весны у Фили на меня лежит досье и...

— А-а, да, досье было. Когда точно я не помню, но было ещё холодно. Принесли папочку, мы вместе изучали. И что?

— Что, что?! — Раздражённо вспыхнула Машка и бросила на меня секундный, едва уловимый взгляд. — Говори, быстро, собирался он Лариску приручить или нет?

— А я-то откуда знаю? Девки, вы чего там? С ума посходили? Не так было.

— А как, как было? — Дожимала она, пока я наматывала сопли на кулак.

— Ну, я сказал, что стерва... Лариса, за правду, не обижаются, — добавил он специально для меня, — а Филя и говорит, что любую стерву можно подмять под себя, только нужно знать как. А что он там планировал или не планировал, это уж не ко мне. Я знаю, что сейчас они вроде как встречаются.

— Это понятно. Но ведь спорили?

— Да не спорили мы! Но глаза у него странно загорелись, не знаю, что он тогда задумал. Сказал, что симпатичная, вроде.

— Симпатичная! — Зло усмехнулась я.

— Маш, у меня, между прочим, люди, а вы тут со своими глупостями, всё. Отключаюсь.

— Пока, пока.

Она нажала на отбой и сама посмотрела на меня с тревогой.

— Лар, ну, я не знаю, что сказать. Вроде не спорили.

— А досье? Вот, зачем оно ему, зачем? Да ещё с весны. Ты знаешь, когда мы познакомились?

— Когда?

— В июле. Ты понимаешь? Что он делал всё это время? Искал подход? Прощупывал почву?

— Ну... а как... как вы познакомились?

— Да случайно! — В азарте хлопнула я по столу и тут же замолчала.

— Что?

— Не случайно. Наверно.

— Рассказывай.

И я рассказала. Рассказала, как закрыли мой ресторан, как я повелась на этот бред с секретаршей и даже как Викторович, который на деле оказался непробиваемым мужиком, прикидывался хлюпиком. Какой спектакль! И всё для чего? Для того, чтобы очередной раз самоутвердиться? Чтобы показать всем, насколько ты крут? Ненавижу!

— Надо выпить. — Изрекла Маша умную мысль и в упор посмотрела на меня.

— Маш, я не пью.

— Так и я не пью, но ведь повод же!

Потеряв всякий интерес к работе и к блюду, которое я так и не закончила, быстро заперла все двери, поставила на сигнализацию и вместе с Машкой отправились заливать моё горе. По такому случаю, она даже отказалась от запланированной на вечер романтики и полностью меня поддерживая, пригласила праздновать грандиозный провал к себе в гости.

— Не переживай. — Твердила всю дорогу от магазина до квартиры она. — Я тебя с такими мужиками познакомлю, он ещё локти себе будет кусать. У меня знаешь, какие красавцы в друзьях ходят, м-м, закачаешься. Успешные, свободные, и мозги где надо находятся. А этот козёл пусть к нам больше не сунется. — И это его подруга! — Мы с тобой ещё покажем, в бараний рог скрутим. И Марата заодно. Надо же, такое придумать! Идём, идём.

А дальше провал в памяти. Нет, кое-что я, конечно, помню, то, что мы пили, потом снова пили и практически не закусывали. А меня всё время напрягала одна мысль, которую я где-то под вечер и озвучила:

— Маш, вот мы тут с тобой гуляем, а завтра ведь на работу. Ты вообще работаешь?

— Конечно!

— А кем, если не секрет?

— Не секрет: начальством. А начальство, как известно, опаздывать не умеет. — Довольно ответила она и откинулась головой к дивану.

Забавная она... начальство... Девушка, которая ходит в драных джинсах, вяжет хвостик и придаёт ему художественную небрежность, плюёт на чужое, заведомо неправильное мнение с высокой колокольни и при этом умудряется сделать карьеру? Она мне однозначно нравится. Не нравится только то, что мы вот уже несколько часов сидим, лежим, складываем ноги в позу "лотоса" и всё при этом на полу, даже без ковра. Нет, я всё понимаю, но мы ведь уже не девочки и наутро у кого-то будет отваливаться костлявая попа... Вот, примерно на этой мысли я и отключилась от сознания, а пришла в него, когда за окном вовсю бушевала осенняя гроза, с громом и молнией. А на часах была уже половина первого. Тот факт, что я не могу пошевелиться, меня не то, чтобы удивлял, скорее напрягал, особенно тяжело чувствовала себя левая нога, на которой, судя по ощущениям, Машка проспала всю ночь. Кряхтя и охая, я предприняла попытку повернуться — неудачно, задела пустую бутылку и наделала шума, на который проснулась и хозяйка квартиры. Меня радовал только тот факт, что сейчас мы выглядим одинаково хреново. Похмелье вроде и пришло, а вот градус всё не отпускал, поэтому в купе с головной болью, сушняком и бякой-закорякой во рту, ещё и мозг поплыл. Мы ползали с Машкой по полу, как две выброшенные на берег рыбёшки, иногда сталкиваясь лбами, так как глаза открыть было больно обеим, а с закрытыми передвигаться было вполне терпимо. Наконец, когда я окончательно запуталась ногами в какой-то подозрительно длинной материи и рухнула без сил, напротив моего носа остановились начищенные мужские ботинки. Ботинки какое-то время постояли у беспомощной тушки, затем побрели по комнате.

— Маш? Ма-ша. — Тихо позвала я её. — А почему по твоей квартире бродят чужие ботинки?

— Начищенные? — Не открывая глаз и подтягивая мою ногу обратно под свою голову лениво отозвалась она.

— Ага.

— Так это же Серёжа, он настоящий мужик!

О-о, мне сразу стало всё понятно!

— Маш? А это нормально, что мы тут лежим, а он ходит?

— Хочешь познакомиться? — Смешок в ответ. — Зря, он безнадёжно и практически тайно влюблён в меня, но попробовать можно... Серёга! — Заорала она на всю мощь своих связок. — Серё...

Ботинки остановились между нами, Машу большая и волосатая рука потрепала по волосам, меня предпочли обойти стороной.

— И что же вы, цыпы, так напились? — Был задан нам риторический вопрос незнакомым мужским голосом. Приятным, возбуждающим.

Потом меня куда-то понесли. Белый свет резал глаза, приятный запах чего-то лимонного расслабил, расслабило и то, что я была не одна, где-то в стороне ворчала недовольная Маша. Я попыталась протереть глаза, а когда зрение вернулось, увидела Машку, которая настороженно вжималась в противоположную стенку ванной, почему-то прятала голову между колен и выговаривала в адрес неизвестного тихие проклятия, а когда холодная вода потекла одновременно со всех сторон, я её с удовольствием поддержала. Нас поливали как комнатные растения, а может не поливали, а опрыскивали, только очень уж мощным пульверизатором, вода попадала в нос, в рот, а когда кто-нибудь из нас начинал захлёбываться и пытался вынырнуть или выскочить, тяжёлая рука толкала обратно, и вода начинала литься сильнее. Я даже не сразу поняла, что экзекуция прекратилась, так и продолжала закрывать лицо обеими руками, когда всё тот же приятный голос уже смешливо приказал отмереть.

— Давайте, красавицы, вылазим, раздеваемся, не хватало вам ещё заболеть.

Заботливый наш. Кто он, я пока ещё не видела, но его насмешку чувствовала даже кожей. Встала не с первой попытки, но главное ведь результат, поэтому когда передо мной появилась рука, которая до этого вероломно давила на голову, заталкивая под струи воды, я немного шарахнулась в сторону и вежливо отказалась от помощи. Только вот бортики ванной оказались слишком высоки для моего состояния не стояния и, отказавшись от руки, я оказалась в горячих объятиях брутального мачо. Кая я поняла, что он брутальный? Интуиция. От него так пахло мужчиной... нет, не потом и кровью, а чистым ухоженным мужчиной, сексуальным, сильным, смелым, что я готова была пойти за этим запахом на край света. А потом увидела его и обомлела, наверно так и стояла бы с идиотской улыбкой, глазея на мужчину неземной красоты, если бы не заметила в зеркале своё собственное отражение. Тут же ахнула, закрыла лицо руками и отвернулась. То, как сильно всклокочены мои волосы, можно было понять, даже глядя на них в мокром виде, так подло подставившие меня три волосины облепили лицо и шею, не желая демонстрировать привычный начёс и красоту. Чёрные потёки туши растянулись аж до подбородка, глаза я хоть и не видела, но была уверена в том, что они опухли и своей краснотой затмили бы светофор на проспекте Ленина и пионерский галстук вместе взятые. А прилипшая к телу одежда отлично дополняла все эти прелести, демонстрируя мою костлявость, так сказать, показала товар лицом. А вот молодой человек напротив, был действительно как с обложки модного журнала. Отдельные черты внешности даже не имели значения, он был превосходен во всём, как лицом, так и фигурой, и не пожалел идеально отглаженной одежды, чтобы отмочить нас с Машкой после попойки.