— И что же вам говорил Финч?
— О... мелочи, право дело. Вспомнили прошлое. Попросил замолвить словечко за хорошего друга, попавшего под арест.
— А вы?
— А я пришла посмотреть.
— Вы выбрали... неудачную компанию для визита. — поморщился Курт.
— Я так не думаю.
Он попытался отвести взгляд... и не смог.
— Чем же вас не устраивает компания легендарного Спектра Совета? — мягким голосом задала я вопрос, одновременно с этим срывая последнюю защиту с ядра.
Разум Курта лежал передо мной. Незащищенный. Открытый. Какой соблазн...
— Этот турианец ненавидит человечество и людей! — полыхнул яростью Курт.
— Сарен... — я перевела ироничный взгляд на молчаливого коллегу. — Ты меня ненавидишь?
В ответ — тихий хмык.
— Нет.
— Странно... а вот он считает, что ты — ненавидишь людей.
— Ненавижу. — согласно кивнул Спектр.
— Надо же... людей ненавидишь, а меня — нет...
Ярость кристаллизировалась, стала насыщенной. Лишенный остатков защиты разум не мог контролировать эмоциональную сферу и регулировать силу эмоций. Запоры на блоках памяти медленно трещали. Зачем мне ломать их самостоятельно? Мощные негативные эмоции сделают это за меня.
— Издеваешься? — прорычал Курт. — Где Финч?
— Да откуда я знаю? — я пожала плечами.
— Что ты с ним сделала?
— А что я должна была сделать с мелким уголовником, вздумавшим меня шантажировать?
— Это был прекрасный выстрел. — иронично мурлыкнул Сарен.
Курту потребовалось всего мгновение на осознание сказанного. Ярость всколыхнулась тяжелой волной ненависти, глаза человека сузились...
Есть!
Запоры треснули, вываливая на меня беспорядочный вал воспоминаний, вытянутых на поверхность именем Финча.
— Сука!
Мужчина рванул вперед, и... замер, словно врезался в стену. Тело оцепенело, расслабилось, принимая статичное положение. Только серые глаза яростно сверкали, да из горла вырывался едва слышный хрип. Мне ни к чему слушать его крики.
— Что с ним?
Сарен обошел оцепеневшего человека.
— Паралич. — я коротким толчком вынудила безвольное тело качнуться назад, усаживая Курта на койку. — Элементарная подмена сигналов от мозга к телу.
— Молчит по той же причине?
— Блокировка голосового аппарата. Мне неинтересно его слушать.
— А я бы послушал.
— Через пару минут он тебе расскажет все, что ты захочешь узнать.
Я приподняла голову человека за подбородок, всмотрелась в глаза. Его память начала разворачиваться передо мной, начиная с последнего воспоминания. Я просматривала вскользь личные воспоминания, снимая отпечатки заинтересовавших меня событий и переводя их в сухую выжимку. Мне не нужен мусор из чужих воспоминаний. Мне не нужны отголоски эмоций, его привязанности, предпочтения, симпатии и антипатии. И тем более, мне совершенно ни к чему его исступленная ненависть ко всем, кто хоть немного отличается от обычного человека. Курт ненавидел инопланетян, не делая различий между ними, он ненавидел и боялся гетов. Он презирал биотиков, считая их мерзкими мутантами, порочащими человечество. Зато он восхищался Призраком и его методами.
К сожалению, ценного в памяти Курта обнаружилось не так много, как бы того хотелось. Краткий список контактов с представителями "Цербера", информация о еще одном задании, координаты одной из малых церберовских баз да адреса снятых для него квартир. Самое полезное — это протоколы связи, но я полагаю, они стремительно утратят свою ценность. Последнее, что я вытащила — это полный список Красных и их деяний.
Подобное жесткое и грубое глубокое сканирование не проходит без последствий для разума. Обычно их можно легко сгладить, но... сейчас не тот случай. Я не собираюсь оставлять Курта в живых. Он должен умереть.
Ярость и ненависть тяжело колыхнулись. Какая же сволочь... прикрываться красивыми словами о благе человечества и творить такое... Курт работал на Цербер давно, пусть и как мелкий исполнитель. Он многое сделал. Диверсии в колониях, подрывы заводов, саботаж, вымогательство, продажа в рабство. Я прикрыла глаза, на мгновение разрывая контакт. Заражение груза продуктов для Ниакала, распыление токсинов на низкой орбите в атмосфере Чатти... Сотни и тысячи жертв... Не считая тех, кого он убивал лично, не делая скидок на возраст и вид.
Я ломала Якорь с физическим наслаждением, не давая ему рассыпаться окончательно. Убивать эту тварь я не буду. Зачем лишать Илтара столь желанной возможности отдать этого ксенофоба под суд? Хочет — пусть. До суда Курт доживет. И даже в относительно здравом рассудке... Поврежденный Якорь гарантирует развитие психоза, но — не сразу. Восстановить главный императив — невозможно. Не в том случае, когда его ломают таким образом, заклинивая на подсознательные страхи. Закладки ложились легко и непринужденно, не давая распаду начаться раньше срока, зацикленные на срабатывание при определенных условиях: если Курт будет осужден, закладки упадут, запуская распад личности, если же он каким-то образом будет освобожден — инициируют скрытую программу. Кому-то очень не повезет, если он захочет спасти эту... этого... человека.
Теперь — последнее воздействие. Критическое мышление и здравый смысл погасить, усилить доверие и желание отвечать на вопросы и подавить ответную реакцию на эмоциональный отклик, чтобы не начался рецессивный коллапс из-за неосторожно сформулированного вопроса.
— Сарен. — голос прозвучал глухо.
Тяжелая рука осторожно легла на плечо.
— Задавай вопросы. Пока он еще сохранил способность связно мыслить. А я пока выйду...
— Иди. — сильные пальцы чуть сжали мне плечо, и тяжесть исчезла.
Илтару не надо было что-либо говорить: он отключил поле, стоило мне к нему подойти. Я вышла из камеры, а за спиной холодный хриплый голос с изумительной двойной подгармоникой задал первый вопрос. Курт не сможет ни солгать, ни утаить, ответит на любой вопрос честно и развернуто, а Сарен прекрасно умеет формулировать вопросы так, чтобы не оставлять возможности для двойного толкования.
Я буквально рухнула на стул.
— Рир?
Гаррус присел на корточки, встревоженно всматриваясь в мое лицо.
— Сколько раз я видела таких как он, а все до сих пор привыкнуть не могу. — я передернула плечами.
— Не стоило тебе смотреть его разум.
— О нет... как раз стоило. — от моего тихого смешка Гаррус вздрогнул. — Жаль, Финч быстро сдох. Это я... поспешила. Пуля в лоб — слишком легкий выход. Ну да демоны с ним. Сдох и сдох.
Силовое поле совершенно не приглушало звуки, и все присутствующие прекрасно слышали каждое слово, сказанное человеком. Я видела, как поблескивает золотистая пленка активного инструментрона на предплечье: Сарен вел запись допроса. А Курт рассказывал, с подробностями описывая каждое выполненное им задание, каждое убийство. Кого, где, при каких обстоятельствах. Сарен короткими уточняющими вопросами корректировал и направлял человека. Закладки работали без осечек, вынуждая говорить. Пусть говорит. Ночью один пласт закладок отключится, а другой — заработает. Основной императив на время активируется, одурманивание пропадет, и Курт сможет во всей красе оценить, что он сказал и кому. Эти же закладки не позволят ему причинить вред ни себе, ни охранникам, как бы он того ни желал. Любая попытка срыва контроля погрузит разум в спячку, и Курт вновь станет покладистым и разговорчивым.
— Долго он будет в таком состоянии? — спросил Илтар.
— До конца жизни, периодами приходя в нормальное состояние. — ответила я.
— Интересный способ ведения допроса. — задумчиво протянул он.
Я пожала плечами.
— Эффективный. Если не жалеть допрашиваемого.
— Сколько он проживет?
— Примерно месяц. Не больше.
— Этого хватит. Благодарю.
К защитному полю подошел Сарен.
— Ты закончил?
В ответ — короткий кивок и сумрачный взгляд. Поле сняли, выпуская Спектра из камеры.
— Узнал, что хотел?
— Узнал. — процедил он.
Едва заметные голубые всполохи биотики, проскальзывающие по черной броне и подрагивающий голос показывали, в каком бешенстве пребывал Сарен Артериус после допроса Курта Вейсмана.
— Благодарю за содействие, Илтар. — я встала.
— Рад был с вами работать.
Попрощавшись с турианцами, мы покинули тюремный блок. Дел в СБЦ у нас больше не было. Все, что было нужно, мы узнали. Можно улетать...
Пройдя едва ли пару метров, Сарен неожиданно остановился, окутался ярким пламенем биотики и с глухим рычанием вломил кулаком в стену, вкладывая в удар всю силу и кипящую в нем ярость.
— Ненавижу...
Хриплый голос подрагивал, срываясь на низкое рычание.
— Сарен.
Когти заскрежетали по металлу, оставляя тонкие царапины.
— Два года. Подожди всего два года... и я подарю тебе Призрака.
Он резко развернулся одним четким стремительным движением.
— Ты знаешь, кто он?
— Знаю.
— Имя! — слово практически растворилось в низком рыке.
— Джек Харпер.
Синие глаза распахнулись в изумлении и резко сузились. Чистая и незамутненная ненависть вспахала ментал.
— Сарен. Два года.
Яркое свечение биотики поблекло и исчезло.
— Я подожду.
Глава 38: Присоединяйся к нам
Идущий по коридору турианец чуть не споткнулся, когда из-за дверей одного из офисов раздалось:
— Подумать только! Вакариан — Спектр! — голос человек подрагивал от переполняющих его эмоций.
Для острого слуха турианца приглушенный голос человека в тишине коридора прозвучал очень громко.
— Это было ожидаемо. Да. Только долго. Думал, быстрее будет. Но нет. Ждали. Долго. — скороговоркой оттарабанил саларианец. — За ним наблюдали. Я знаю.
— Откуда, Кадахе?
— Спектр говорил. Тот, темный. Крайк. Года два назад. — Кадахе фыркнул. — Ты ничего не видишь, Ирвин. Плохо смотришь. И не туда.
— Может и так. Но все равно не верится! Гаррус — Спектр Совета! Он и в СБЦ был слабоуправляем! А сейчас он что делать будет?
— Ты не прав. Ирвин, ты плохо смотришь. Да. Внимательнее надо быть.
— Кадахе прав. — отозвался турианец. — За малым есть кому присмотреть.
— Ты о Крайке, что ли? — фыркнул Ирвин. — Он и сам горазд...
— Нет! Нет! Ирвин! Не на того Спектра смотришь! Старший есть! Артериус.
Замерший посреди коридора турианец вздрогнул как от удара, встрепенулся и быстро пошел к лифту. Пока он ждал его прибытия, слух против воли различал слова чужого разговора.
— Думаешь? — в голосе человека явственно отразилось сомнение. — Сомневаюсь, что он вообще к этой команде имеет какое-то отношение.
— Ты плохо смотришь! Внимательнее надо! Смотри как стояли. Кто говорил. Что делали. — в скороговорке саларианца промелькнуло возмущение. — Вакариан задавал вопросы. Правильно. Он нас знает. Знает СБЦ. Куда идти. Как тебя вообще в следственный отдел взяли?!
— Крайк тут пару раз хорошо заплутал. — усмехнулся турианец. — Артериус вообще появлялся раз пять-шесть, и то, в верхней части. Девчонка? Ты ее глаза видел?
Мужики рассмеялись.
— Да, у нас есть где погулять. — отсмеявшись, добавил второй турианец. — Кадахе сказал правильно. Провести куда требуется мог только малой.
— Но почему ты думаешь, что Артериус...
— В этой команде он самый опытный. Старший. Спаратус правильно сформировал этот отряд. Если кто и сможет повлиять на Вакариана и Крайка, так только он — Сарен Артериус.
Прибыл лифт, приветственно распахнул двери. Турианец вошел в кабинку и нажал на кнопку нужного ему этажа.
— А как же девчонка?
— А что девчонка? Крайк — ее куратор. Как и у младшего Вакариана.
— Но она же человек!
— И что?
— Но... ты же знаешь, какая репутация у Артериуса.
— Ты плохо его знаешь и веришь слу...
Сомкнувшиеся створки обрубили окончание фразы. Лифт плавно начал подъем.
Ноги сами несли к знакомой двери. Он тронул кнопку на консоли, короткая пауза, и усталый голос задал привычный вопрос:
— Кто?
— Киррус.
Еще одна пауза, двери разошлись, пропуская в кабинет.
— Заходи.
Венари Паллин бросил взгляд на старого друга, покачал головой, жестом указывая на стул.
— Что случилось?
Киррус Вакариан устало потер гребень, чуть заметно сгорбился, хмуро глядя в уставшие глаза друга и своего же непосредственного начальника.
— Венари. Почему я узнаю важные новости о сыне из чужих разговоров и сплетен? — вибрирующий голос звучал глухо.
— Что на этот раз?
— Артериус.
— Уже узнал... — Паллин покачал головой.
— Узнал. Во что ввязался Гаррус? Почему в его команде Сарен Артериус и человеческий Спектр?
Паллин пристально всматривался в уставшее и осунувшееся лицо своего подчиненного. Старого друга, не раз выручавшего в прошлом. Задолго до того, как он, Венари Паллин, занял пост главы СБЦ.
— Тебя не порадуют новости.
— Я готов выслушать.
— Твой сын — часть команды Первого Ранга. Артериус, Крайк, Шепард и он.
Киррус прикрыл глаза, переваривая эту новость.
— Это... огромная честь. — глухо прошептал он.
— Он не сказал?
— Нет. Даже не сказал, что он — Спектр. До сих пор не может мне простить...
— Он просто опасается твоей реакции. — Паллин вздохнул. — Не спеши и не дави на него. Вы оба одинаково упертые. Когда он будет готов, Гаррус сам к тебе придет.
— Я знаю. — Киррус устало смотрел на друга потускневшими голубыми глазами. — Я просто не хочу однажды узнать о его смерти, Венари. Если тебя не затруднит, держи меня в курсе. Я хочу хотя бы знать, что он жив.
— Я буду сообщать тебе, когда он будет возвращаться на Цитадель.
— Благодарю.
Киррус развернулся и вышел из кабинета, оставив Паллина задумчиво смотреть на закрывшиеся за его спиной двери, и вспоминать другой разговор, произошедший позапрошлой ночью...
Звонок в дверь прозвучал неожиданно. Кто-то звонил и звонил, совершенно не заботясь, что время — середина ночи, и хозяин жилья спит.
— Кто? — прорычал сонный и злой турианец, нажимая на кнопку.
— Я.
Услышав хорошо знакомый голос, Венари Паллин замер, словно оцепенел, и смог выдавить только удивленное:
— Заходи.
Гость поднялся быстро: индикатор на входной двери замигал. Венари открыл двери, и в прихожую ввалился его старый друг, едва стоящий на ногах. Створка мягко скользнула на место, индикатор загорелся красным, сообщая, что двери вновь закрыты.
— Что случилось?
— Мне надо... поговорить. — буркнул нежданный гость.
— Ты пьян.
— Не настолько, как мне бы того хотелось!
Венари вздохнул и потянул друга за собой, помогая ему удерживаться на ногах. Сгрузив гостя в кресло, он достал пару бутылок крепкого спиртного и поставил на стол. Если он пришел к нему без предупреждения и в таком состоянии, значит, что-то случилось. Серьезное. Достаточно серьезное, чтобы советник Спаратус напился и пришел к другу посреди ночи облегчить душу.
— Что случилось?
В ответ — тяжелый, болезненно-ясный взгляд серо-зеленых глаз.
— Случилось? — тихий жесткий смех, от которого у главы Службы Безопасности по спине пронеслась волна холода.
