Туман

— Раз поняли, тогда — да помогут боги лучшим...

Метнувшись черной тенью к ближайшей столешнице, Карл швырнул блюдо с кусками мяса в сторону врагов. Рефлексы воинов сыграли с ними дурную шутку. Вместо того, чтобы немедленно атаковать безоружную пару, северяне отшатнулись от летящих предметов, подались назад и начали выстраивать подобие строя, обнажив оружие. За эти мгновения Толла-Ка успел прыжком добраться до мешка, и плотная ткань лопнула от его могучего рывка. Через мгновение Карл уже поймал свой любимый узкий меч и дагу, а здоровяк завращал тяжелым топором. Семеро против двоих с оружием в руках были готовы убивать.

— Еще раз для глухих! — проорал взобравшийся на стул Дядька, расплескивая вино из подхваченного по дороге кубка: — Если какой дурак попытается атаковать дружину или нас — перебьем всех на месте! А если выиграете — то получите обещанное, слово ярла — крепче скал Форкилистада! Шхуна и золото абордажникам! Лодка и воля бунтовщикам!

Толла-Ка поинтересовался у напарника, крутя в возбуждении рукоятку топора:

— Как играть будем?

— Напролом, — ответил Карл. — И чем быстрее начнем, тем лучше, иначе замотают.

— Всегда любил твои шутки, — рассмеялся бывший гладиатор и двинулся вперед, набирая скорость. Бывший лист-сержант черной тенью следовал сбоку.

Семерка противников попыталась задержать рвущихся в центр врагов. Похоже, глупые южане сами подставились, дав возможность окружить себя и отбиваться потом от одновременных атак со всех направлений. Но вот только абордажники были совсем не идиотами.

Короткий лязг оружия — и двое островитян рухнули на плахи пола: один с располосованным горлом, другой с разбитой головой. А проскользнувшая сквозь разорванный строй пара уже крутнулась и атаковала повторно. Убить в этот раз никого не удалось, но одному бойцу дага пропорола левый бицепс, а другой отлетел назад, выпустив из рук меч.

— Вилка! — прокричал Карл, отбивая чужой размашистый удар и резко смещаясь к крайнему правому 'сыроеду'. Толла-Ка одновременно рванул влево, упал на колени и крутнулся бешенным волчком, вытянув вперед руку и всадив топор в чужое приоткрытое брюхо. Отмахнувшись от подскочившего противника, здоровяк одним слитным движением выпрямился, поднимаясь с колен и сокращая дистанцию, будто рванувший из кустов медведь. Громыхнуло еще раз железо, и на столешницу хлопнулась голова с выпученными от удивления глазами. Карл же в этот же миг уже всадил жало меча в чужую глотку, подтянул на себя захрипевшего молодого парня и швырнул оседающее тело в сторону пока живых противников.

— Минус пять, — удивленно пробормотал Таир, но его голос потонул в восторженном реве, которым дружина ярла приветствовала происходящее в зале.

Двое оставшихся островитян замерли спинами к Скейдам. Обезоруженный молодчик с порванной на груди накидкой поднял с пола чужой топор и переглянулся с товарищем. Карл и Толла-Ка оттянулись назад и между противниками было около десяти метров. Все бойцы переводили дух и готовились к продолжению схватки.

— Челнок? — спросил Толла-Ка, потирая левую руку, где на наручах красовалась новая вмятина.

Напарник оценил оставшихся врагов и кивнул:

— Давай. На раз-два...

Пара легко пробежала вперед пять шагов и неожиданно отшатнулась назад. Замершие островитяне дернулись, но не успели взмахнуть оружием, как абордажники снова двинулись вперед, чтобы тут же метнуться назад. И только 'сыроеды' подались следом, как Карл почти танцуя встретил противника, метнув сначала дагу, а затем вбивая меч в глаз противника. Рука убитого еще двигалась по инерции, отбивая пролетевшую мимо дагу, а Карл уже вернулся назад, замерев с выставленным вперед клинком.

Через секунду рядом с ним замер Толла-Ка. Здоровяк не стал изобретать что-то изысканное, а лишь задействовал свою грубую чудовищную силу. Первый удар развалил пополам чужой щит, второй отсек кисть левой руки.

Теперь перед отлично сражавшейся парой остался последний противник: молодой парень, почти мальчишка, с еле начавшей рости бородкой. Его лицо было перекошено от страха и боли, из покалеченной руки хлестала кровь. Судорожно вздохнув, островитянин резко развернулся и сделал шаг в сторону ярла. Похоже, последний из семерки решил все же дотянуться до братьев Скейд, в дикой надежде хоть как-то поквитаться за убитых товарищей.

На помосте слажено грохнули тетивы, и десятки стрел и арбалетных болтов ударили бедолагу со всех сторон. Тело покачнулось и медленно завалилось вперед, ломая тонкие древки. Схватка закончилась...

Тяжелая бадья медленно ползла под потолком, обдавая окружающих жаром. Замерев над раззявленным жерлом заготовки, ковш медлено наклонил вниз острое жало и раскаленный металл потек тонким ручьем.

— Держите ровно, не качайте! — заорал Брокк, взбудораженной обезьяной прыгая рядом и с трудом сдерживая себя, чтобы не перетянуть длинным железным крюком по взмокшим спинам работников. — Замерли, держим! Чертей вам в глоту, держим! Начнете мотать, опять пузырей в отливке наделаем!.. Так, так... Еще...

Багровая жидкость вспучилась над краем заготовки, и крюк тут же хлопнул по загудевшему закопченному боку:

— Выравнивай! На раз-два — сдаем назад!

Стоявшие позади подмастерья потянули цепи на себя, сдвинув бадью ближе к стене. Прогремели закрепленные на под-потолочном брусе катки, вся конструкция медлено закачалась, роняя вниз раскаленный капли.

— Отлично! На этот раз — отлично сработали!.. Нутт, возвращаем все к горну, готовим последнюю закладку. Двух на меха, пусть поднимают температуру. Остальным — отдыхать и менять первую пару. Последняя отливка на сегодня...

Помощник алхимика довольно осклабился. Пять 'громыхателей' почти готовы, надо лишь дождаться, когда к завтрашнему вечеру метал остынет достаточно, чтобы разбить формы и достать будущих тварей, изрыгающих огонь. Закончить с шестой и отдыхать. А самое главное, кузнец наконец-то смог уловить и общий ритм работы, и Брокк начал показывать ему, как именно нужно из глины готовить будущую заготовку, обмазывая слой за слоем туго обмотанный канатами стержень. Брокк просто не успевал все делать сам, поэтому и начал учить в деталях Нутта, при случае щедро отвешивая плюхи и ругаясь на криворукого кузнеца. Хотя последние два 'громыхателя' ворча больше по привычке.

— Качаем, качаем, не спим! Брага и отдых вечером, а пока — в темпе, нельзя, чтобы металл перестыл и схватился...

В литейной мастерской было жарко. Спертый воздух ходил волнами от стены к стене, повторяя движения огромных мехов. Десятки факелов освещали зал, истребляя серые тени по углам. Обычно открытые настежь двери сейчас были не просто заперты, а еще и прихвачены запорными брусьями. Брокк терпеть не мог, когда во время работы под руку лезли посторонние. А первое, что он выучил на островах — это полное пренебрежение любыми запретами и приказами. Сотню раз можешь говорить, что нечего охране болтаться рядом с горном и мастерами, но обязательно кому-нибудь станет скучно и сунет любопытный нос. А попробуй по загривку приложить, так воплей не оберешься: и про свои вольности вспомнят, и про чужаков, возомнивших о себе... Куда как проще загнать в пазы брус и плевать на любые крики снаружи. Если что серьезное — то дверь топорами высадят. А так — пусть глотку дерут, здоровее будут...

— Так, на меня посмотрели и уши раскрыли! Последний раз на сегодня отливку делаем. Еще раз — шаг за шагом, без суеты и беготни, как по утру учудили... Ты — проверяешь ковш. Ты — смазать еще раз раз брус. Вам двоим — меняем пару на мехах, а то уже еле шевелятся. Нутт — пойдем проверим металл. Еще раз покажешь мне, как определять его температуру и надо ли чуть остудить перед тем, как доставать станем...

Через пять минут Брокк довольно кивнул и дал отмашку выстроившимся на своих местах подмастерьям. Успешно выполненная до этого работа настроила чужеземца на благодушный лад и он позволил кузнецу самому командовать процессом. Если все пойдет как надо, то через месяц Нутт будет самостоятельно изготавливать половину 'громыхателей'. Руду привезли какую надо, все необходимые присадки в цехе собраны с запасом. Чем больше орудий получит ярл, тем неотразимее нанесет удар по соседям. А там и до обещанного...

Ползущий по балке ковш дернулся вслед за звонким щелчком лопнувшей цепи. Запаниковавший подмастерье рванул шест, которым придерживал багровый бок, и перекошенная бадья медленно начала заваливаться в сторону от проложенной дороги. Заорав, вся команда помощников рванулась в стороны, а на пол плеснуло раскаленным металлом. Скрип уключин перекошенного ковша закончился стаккато лопающихся оставшихся цепей, и тяжелым ударом всем конструкции, рухнувшей вниз.

— ...! — казалось, Брокк лопнет от ярости. Глядя на медленно расползающуюся раскаленную лужу, он молча раскрывал рот, не в силах произнести что-нибудь внятное. Наконец его взгляд остановился на одном из мужчин, переминавшемуся с ноги на ногу у стены.

— Я кому приказал цепи проверить? Кому тысячу раз говорил, как надо за крепежом ухаживать?! Кому? Ящерам с болот, что ли?!

— Так я проверил, — недовольно вызверился в ответ подмастерье. — Все нормально было.

— Нормально? Думаешь, я слепой? Я пока с Нуттом у горна возился, ты палкой потыкал и даже не полез наверх, жарко тебе было рядом с нами!..

Брокк, похожий в своих черных одеждах на ворона, шагнул к провинившемуся, вцепился в грубую рубаху и одним движением швырнул островитянина в центр расплавленного металла. Не обращая внимание на дикий крик, взметнувшийся к потолку, подхватил молот на длинной ручке и обрушил его на спину бедолаги, пытавшегося встать на четвереньки.

Посмотрев на дергающееся на полу тело, которое охватил огонь, зло плюнул и процедил:

— Минус один 'громыхатель'. Это одна ладья, которая не пойдет в набег. Это одна деревня, которая сможет отбиться от войск Скейда. Это ваши братья, которые сдохнут от чужих стрел и копий. Вот истинная цена ошибки. А я не потерплю, чтобы из-за ленивых ублюдков дело моей жизни сбросили со скал на болота... Убрать здесь все, когда металл остынет. Послезавтра будем смотреть результаты.

Рывком выхватив запорный брус, мастер приоткрыл дверь и прошипел помощнику, который с мрачным лицом застыл рядом:

— Завтра после обеда начнем готовить новые заготовки. Проверь с утра глину и канаты. И найди замену идиоту, который испортил нам так хорошо начавшийся день... И, Нутт... Можешь делать что хочешь, но чтобы твои люди исполняли приказы как следует. Можете хоть всем вашим богам жаловаться, хоть башкой о стены биться. Можешь им клещами руки выпрямлять, если потребуется... Но если подобное повториться еще раз, я вас всех ярлу отдам на расправу. И поверь, он жалеть никого не будет. Ты его в гневе видел...

— Почему ты не подровняешь бороду? Это пятно совсем лишнее здесь... Ведь был такой красавчик!

— Ярл любит, когда я сижу рядом и от меня пахнет дымом и железом... Нашим железом, которое скоро завоюет для Тронных островов весь мир!

— Можно подумать, ярл не знает, кто делает для него оружие!

Только что гладившая мужскую грудь женщина фыркнула и села, потягиваясь, словно дикая кошка. Конечно, куда как интереснее развлекаться с молодыми инговаррами, перепившими хмельного пива. Молодые юноши готовы всю ночь провести в плотских утехах, а дремлющий на широком ложе хозяин дома уже начал терять мужскую силу, растрачивая ее на вереницу наложниц и дурманящие травы. Но зато у него полно золота, которое он щедро отсыпает очередной фаворитке. И доступ к которому лишает ту, кто надоел или не умеет подлизаться в нужный момент...

— Лучше расскажи, что ты видел на последней пирушке! Говорят, там перебили людей Сверра Кривобокого? И ты наблюдал это собственными глазами?

Почесав бок, черноволосый мужчина лениво покосился на пышнотелую любовницу и подумал про себя: стоит ли предаться неге или можно закутаться в шкуры и завалиться спать. Завтра все равно раньше вечера во дворец идти не нужно, можно и расслабиться...

— Милый, так ты не ответил... Ты видел, как они дрались?

— Конечно, видел. Я сидел рядом с ярлом и ел с ним с одного блюда... Двое абордажников перерезали мятежников, словно баранов на бойне. Мы не успели даже выпить вина, как семь трупов легли у ног Скейдов.

— Мятежники?! А разве это не ватажники Сверра?

— Нет. Это были идиоты, которые шептали Кривобокому, что надо сбросить Локхи с трона прямо сейчас. В итоге Сверр лишился медной шахты и с трудом удержал голову на плечах. Одно дело драть глотку на Вечевом Совете. И совсем другое — выступать против законно выбранного ярла... Поэтому хитрый старик отдал баламутов, кто мечтал потеснить его в ватаге и чужими руками навел порядок. Ну и заодно проверили этих чужаков... Но дерутся абордажники — как проклятые берсерки, этого у них не отнять...

— Как бы я хотела посмотреть хоть одним глазком на...

— Забудь! — расхохотался обнаженный мужчина и потянул на себя обиженно насупившую брови подругу: — Женщин на сбор дружины не приглашают, это дело мужчин — проверять остроту мечей и делить трапезу.

— Жена прошлого ярла ходила с ним в походы!

— Но не лезла в зал, где пировал ее муж!.. Ладно, что ты там говорила про новые украшения и торги у Секачей? Думаю, мы сможем заглянуть к ним в гости. Заодно и шубу тебе посмотрим новую. И ожерелье...

Хихикнув, очередная фаворитка повалила любвеобильного приятеля на шкуру, пока тот бормотал про себя:

— Но дерутся эти двое отменно... Молюсь Богам Проливов, чтобы остальные абордажники были не так хороши, а то хлебнем мы неприятностей... Да, хле... О! Повтори еще раз... Еще... Еще...

Подбросив корявый сук в ярко пылающий камин, Карл присел на низкий табурет и посмотел на товарища, который доедал уже третью чашку каши.

— И как в тебя только лезет?

— А что? — Толла-Ка заботливо прикрыл рукой гору вяленой рыбы, оставленную им на закуску. — Я после драки всегда люблю пожевать. Да и скряга Фамп держит впроголодь, будто не мы его голову из петли достали.

— Ладно, не ворчи. Снимем свой дом с кухаркой, будешь есть хоть за пятерых. Золота хватит... Завтра идем смотреть шхуну, потом начнется цирк с наймом команды. И торговля с королем насчет 'громыхателей'.

— С ярлом. Король у нас один — Барб-Собиратель. А местных главарей зовут ярлы. На каждом острове — свой собственный. И ненавидят друг друга — похлеще наших баронов и графов.

— Плевать. Главное — с него можно получить проклятые железяки. А с ними мы легко сможем отбиться от любого рейдера. Ну и купца прихватить, если кто на пути замешкает...

Чуть нагнувшись вперед, Карл продолжил:

— А главное, ты видел черноволосого мерзавца с подпаленной бородой?

Бывший гладиатор дожевал остатки каши и уточнил:

— Такой остроносый, в черной накидке и выпученными глазами, как у жабы?

— Ага... Он не местный. Смуглая кожа, цвет глаз отличный от соседей. И орал с южным выговором, когда мы 'сыроедов' пластали... Сдается мне, это может быть тот самый алхимик, о котором нам все уши прожужжали в абордажниках.