4 - Обычная жизнь

Ну да, глупое позёрство, есть такое дело, согласен...

Но, по правде говоря, более существенной причиной такого шага стало натёртое ремнём пузо.

— Своими собственными руками — что? — поинтересовался я.

Аска явно задумалась. Если она собиралась сказать что-то в духе "своими собственными руками выкину отсюда", то теперь у неё явно появились доводы не произносить всё это вслух целиком.

— Я Кадзи пожалуюсь, — подумав, заявила Лэнгли. — И уж он тебя...

— Он меня — что?

— Выкинет отсюда! — рявкнула немка.

— Да ты что? — подивился я. — Правда, что ли? А я почему-то думаю, что если он тут появится, то уже его будут отсюда выкидывать...

— Это ты, что ли? Рожей не вышел для такого.

— Почему сразу я? Мисато. Как я успел понять, она его просто-таки обожает...

— Не знаю, почему она его так ненавидит, но это явно ошибка Мисато, — категорическим тоном заявила Аска. — И вообще, не уходи от темы, Икари. Если ты думаешь, что твои грязные фантазии когда-нибудь осущес...

— Да ты уже задолбала, Лэнгли! — уже не выдержал я, вставая с дивана. — Больно ты мне нужна! Мечтай больше!

— Чтооо?!

— То! Можешь засунуть свою больную фантазию в... Куда подальше, в общем.

— Да как ты смеешь!..

— ...И я отсюда никуда не уйду. НИ-КУ-ДА. Поняла? Можешь пожаловаться хоть Кадзи, хоть в Берлинский суд, а меня отсюда выкурит только взвод спецназа, но уж никак не ты. У меня тут оружия и боеприпасов хватит минут на пятнадцать нормального боя, так что...

— Не ори на меня, кретин! — рявкнула Аска, отшвыривая в сторону пульт и недопитую банку.

— Сама не ори! — не остался я в долгу.

— Отставить!!! — рявкнула уже Мисато, заходя в зал, да так, что мы с Лэнгли аж подпрыгнули на месте.

Нужно сказать командир была явно уставшей, замученной и вполне возможно, что злой. Во всяком случае, глядя на Кацураги, я не исключил и такой возможности, что она может не ограничиться только лишь воспитательно-образовательными подзатыльниками.

— Стоит вас только наедине оставить, так обязательно что-нибудь выкинете! — возмутилась майор. — Не успею в следующий раз, так ведь поубиваете же друг друга наверняка!

— Мисато, я... эээ... мы... — начал было я.

— А ну, молчать! — прикрикнула уже на полтона ниже майор. — Как стоишь перед командиром, лейтенант?! Смирно!

Рефлексы сработали вместо функционирующего с перебоями головного мозга и включили поведенческую программу "солдат исполнительный, но недалёкий".

Я непроизвольно вытянулся, подобрался и гаркнул:

— Мэм! Виноват, мэм! Этого больше не повторится, мэм!

— Никаких оправданий и слышать даже не хочу, — сварливо произнесла Мисато. — Выражайтесь нормальным языком, лейтенант — вы же не в детском саду.

— Мэм! Мы с младшим лейтенантом Лэнгли слегка повздорили и... эээ...

— Почему повздорили? — с ленцой в голосе поинтересовалась Кацураги.

— Не сошлись во взглядах относительно предполагаемого состава проживающих в данном жилище, мэм!

— Я сказала Икари, что он тут больше не живёт, а он мне хамить стал, — наябедничала Аска.

— Между прочим, хамить и вообще вести себя нелицеприятно первой начала именно ты, Лэнгли.

Поведенческая программа "солдат — есть автомат, к ружью приставленный" исчерпала лимит доступного для работы времени и будет свёрнута.

Чёрт, даже уже и рефлексы сбоят... Или на мою долю выпало слишком мало настоящей армейской муштры и слишком много расхолаживающих примеров, вроде Мисато и прочих? Кто знает, кто знает...

— Да ты!..

— Так. Заткнулись оба, — коротко резюмировала майор. — Всё мне с вами понятно. Ну-ка, живо марш на кухню — будем держать военный совет.

— Так ведь и так уже всё решено... — проворчала Аска.

— Когда я говорю "заткнулись", я подразумеваю, что кроме меня никто не должен и рта раскрывать без особого на то разрешения, — пояснила Кацураги вроде бы и весьма любезным тоном, но так, что никакого желания спорить с ней почему-то не возникло.

В следующий миг она резко развернулась и широкими шагами направилась на кухню. Нас с Лэнгли не оставалось ничего другого, кроме как последовать за Кацураги.

По пути немка скорчила мне рожу, но я предпочёл её просто проигнорировать.

Пинками придвинув пару стульев к обеденному столу, майор махнула нам с Аской — дескать, присаживайтесь, а сама подошла к холодильнику, цапнула банку пива и, открыв её, с наслаждением сделала пару глотков. Придвинула ещё один стул, села напротив, тяжёло вздохнула и, с усталой улыбкой уставившись на нас, изрекла:

— Ну что, мальчики и девочки? Будем рассказывать, как до жизни такой докатились или как? Так, давай ты первая, Аска.

— Ничего я не буду говорить, — насупилась немка. — Я вообще тут ни при чём, это всё...

— Хочешь, чтобы к тебе относились, как ко взрослой? Ну, так и веди себя соответствующе, а не как маленький капризный ребёнок, — наставительным тоном заявила Мисато. — Ну так что скажешь, Аска? Давай, излагай свою версию и, пожалуйста, без лишних эмоций — учись делать нормальные доклады, раз уже тебя этому не научили.

Лэнгли ещё какое-то время дулась молча, но потом всё же нехотя начала бурчать:

— Сижу я, разбираю свои вещи... А тут этот Икари заявляется. Ну, я ему и сразу же сказала, что он тут больше не живёт. Ты же сама мне сказала, что с сегодняшнего дня я буду жить здесь, так что Икари здесь делать нечего!..

На языке у меня так и вертелись колкости разной поражающей способности, но встретив хмуро-предостерегающий взгляд майора, я благоразумно решил промолчать.

— Так. Давай дальше.

— А что дальше-то? Я его выставляю из дому, а он ни в какую... А потом ещё и хамить начал.

— В курсе, что ябедничать нехорошо? — заметила Кацураги.

— А я и не ябедничаю, — невинно захлопала ресницами Аска.

— Ну-ну. Давай теперь ты, Синдзи.

— Прихожу домой я, значит. А тут коробки везде какие-то раскиданы... И Лэнгли тут почему-то сидит. Да ещё и заявляет, что теперь она тут живёт, а я — нет. И на тебя ссылается, вот. Ну, я и подумал, что она просто чего-то напутала и вообще-то должна жить по соседству, а не...

— И ничего я не напутала! — воскликнула девушка, но быстро осеклась под тяжёлым взглядом Мисато.

— Аска, я тебе уже слово давала и выслушала. Так что теперь изволь помолчать. Хорошо?

— Ну... Хорошо...

— Вот и славненько. Синдзи, продолжай.

— ...А Лэнгли меня всё выгнать норовила. Ну и... Ну и, поорали мы, да... Слушай, Мисато, ну объясни ты ей уже, что она просто ошиблась и жить здесь не будет!

— Да нет, Синдзи, — в глазах майора блеснули озорные огоньки. — Аска ничего не перепутала, и с сегодняшнего дня действительно будет жить здесь.

— Чегооо?! — в шоке воскликнул я.

— ...Ну, пока Аска будет жить у нас в Японии, её временным опекуном назначена я, — с улыбкой продолжила Мисато. — А так как для неё наша страна совсем чужая, то ей наверняка лучше будет адаптироваться, живя в семье, а не отдельно. Да и не дело ей одной жить...

— Съел, Икари? — с чувством превосходства взглянула на меня Лэнгли и, не удержавшись, показала язык. — Я же говорила, что ты здесь жить не будешь!

— А с чего это ты взяла, Аска, что Синдзи не будет здесь жить? — деланно изумилась Кацураги. — Места у нас много, так что вы оба тут прекрасно разместитесь...

Майор хитро подмигнула.

— Чегооо?! — заорала теперь уже немка и прямо-таки подскочила на месте.

— Общаясь со сверстниками и сослуживцам, ты быстрее врастёшь в коллектив, Аска, — заявила Мисато.

— Никогда!!! — рявкнула Лэнгли и с размаху ударила руками по столу. — Никогда мальчику и девочке старше десяти лет не следует жить под одной крышей!!!

— Почему? — невинным тоном поинтересовалась командир.

— Потому!!! — лицо немки буквально пошло алыми пятнами. — Это совершенно недопустимо!!!

— Поддерживаю, — подал голос и я. — По-моему, это совершенно напрасная и бессмысленная задумка.

— А вот я так не считаю, — в голосе Кацураги послышался лёгкий звон металла. — Вон, как вы друг с другом грызётесь... А нам нужно, чтобы вы не грызлись, а были одной командой. Так что пока общий язык не найдёте — будете жить под одной крышей.

— С ней?

— С ним?!

Мы с Аской повернулись друг к другу и выпалили одно и то же.

— Ну, вот! — захихикала майор. — Кажется, эта методика уже начинает приносить плоды — пошла синхронизация... Да ладно вам! Чего вы так напряглись-то? Я же вас не заставляю спать в одной кровати...

— Только попробуйте! — угрожающе произнесла Лэнгли. — И тогда...

— Тогда — что? — с интересом уточнила командир.

Немка нехорошо покосилась на меня. Я предпочёл сделать невинное лицо. А что я? Я — ничего! Я чужие фразы копирую совершенно неосознанно, честно-честно!

— Тогда я... Тогда я пожалуюсь!

— Кому?

Аска открыла рот, почти сразу же закрыла его, но я почти воочию увидел, как имя "Кадзи" чуть было не материализовалось в воздухе. Но в последний момент девушка явно поняла, что чем говорить такое, лучше молчать. Впрочем, хоть что-то явно нужно было сказать, но Лэнгли не придумала ничего лучше, чем брякнуть:

— В общество защиты детей!

Вот оно как, да? Как припёрло, так сразу вспомнила, что она дитё, понимаешь ли...

— Милочка, — благодушно промурлыкала Мисато. — Жаловаться ты будешь своему папе, но только после того, как вылетишь из Токио быстрее, чем успеешь сказать "общество защиты детей". А пока ты здесь, твой опекун — я! Так что изволь меня слушаться, Аска.

Лэнгли явно хотелось сказать что-нибудь резкое, но, сделав над собой чудовищное усилие, она всё-таки сумела нацепить на себя самую невинную улыбку и ангельским голосом пропеть:

— Как скажешь, Мисато.

Я, услышав это, не сдержался и фыркнул — тоже мне пай-девочка!..

Кстати, про ангельский голос это я сейчас хорошо подумал... Аска — самый настоящий Ангел во плоти! Только не библейский, а инопланетный, едрить его в качель...

— Нет, ну, это всё, конечно, очень прикольно, но пора бы уже и честь знать, — проинесла Кацураги. — Аска, ты как, уже разместилась?

— Можно сказать, что я ещё нахожусь в процессе... — напыщенно произнесла немка.

— То есть, нет, — перевела на нормальный язык командир. — Гм. Плохо. Эх... Вообще-то неохота сейчас этим заниматься, но... Эдак же тебе даже спать негде будет, если не займёмся...

По лицу немки было видно, что об этом она подумать не удосужилась.

* * *

...Как там по наставлению?.. Сжать кулак правой руки, согнуть её в локтевом суставе перед собой, тыльной стороной ладони от себя, совместить запястный сустав левой руки с локтевым суставом правой...

— Во! — продемонстрировал я Лэнгли русский жест, совершенно несправедливо выходящий из употребления. — Видала?

Да, я знаю, что это неприлично, но на более интернациональный "фак" Аска, думаю, обиделась бы сильнее. А какой-нибудь иранский вариант в виде сжатого кулака с оттопыренным вверх большим пальцем вообще бы не поняла.

— Я так понимаю, это означает "нет"? — прищурилась немка.

— Правильно понимаешь.

— Мисааато! Меня Икари в мою комнату не пускает!

Вот же ябеда.

В зал просунулась голова Кацураги.

— Ну, что там ещё?

— Ну, начнём с того, что вообще-то это моя комната, — флегматично заметил я. — И тебе там делать нечего, Лэнгли. И вообще, тебе не кажется, что это, гм, нахальство — ломиться в комнату к малознакомому лицу противоположного пола?..

— Хам! — прорычала Аска. — И жадина! У тебя комната больше, так что отдай её мне — я не могу ютиться в той каморке!

— Вообще-то наши комнаты одинаковые по размерам... Просто моя не забита таким невероятным количеством барахла.

— Поосторожнее с выражениями, Икари! Это вовсе не барахло, а совершенно необходимые мне вещи!

— Чем языками чесать, лучше бы вещи таскали, — пропыхтела Кацураги, проходя мимо нас с тройкой объёмистых коробок в руках, придерживая эту небольшую башенку подбородком. — Но барахла у тебя, конечно, много, Аска...

— Ах, да о чём вы! — почти в отчаянье всплеснула руками немка. — Да я с собой смогла привезти едва ли четверть всех вещей! Мне Кадзи запретил брать всё...

— Чёрт, да за это я ему руку пожму! — воскликнула майор, а затем, немного подумав, добавила. — Может быть. Когда-нибудь. Но точно не в ближайшем будущем. Да и пошёл он вообще!..

— Лэнгли, ты чего в Штатах в ангаре жила, что ли? — нахмурился я. — Или в эллинге для дирижабля?

Аска бросила на меня уничтожающий взгляд.

— Типа, умный, да? Ясное дело, я там жила в нормальном доме, а не в такой крохотной квартирке, как эта...

— Крохотная квартирка?! — возмутилась Мисато. — Да ты, видно, крохотных квартирок не видела просто! Тебе бы в Осаку съездить — посмотреть, какой там муравейник...

— И всё равно, Мисато, у вас здесь очень мало места!

— Это не места мало, а барахла много, — резонно заметила Кацураги и, сделав паузу, добавила. — У тебя. Вот, допустим, что в этой коробке?

— Платья.

— А в этой?

— Юбки.

— А в этой?

— Блузки.

— Аска, ты ограбила супермаркет? Куда же столько-то? — поразилась майор. — Ты же из всего этого скоро вырастешь!

— Подумаешь, — равнодушно пожала плечами Лэнгли. — Новое куплю.

Новое куплю, ишь ты... Совсем, видать, у буржуев нюх и совесть потеряла, дитя капитализма...

Выбросить всё это барахло как-нибудь, что ли? И оставить Лэнгли только форму и камуфляж, хе...

— Хочу в Штаты, — решительно заявила Кацураги. — Хочу говорить "куплю новое" и даже не задумываться.

— Мисато, ну ты же не дочка генерала, так что тебе будет всё равно — Америка там, или Австралия... — хмыкнул я...

И тут же был удостоен очередного уже бешеного взгляда голубых глаз.

— Намекаешь на то, что всё из-за того, что мой папа — командующий НЕРВ-США? — холодно произнесла Аска.

— Нет, не намекаю, — спокойно ответил немке. — Но и будь ты дочерью какого-нибудь штаб-сержанта, такое тебе точно не было бы доступно.

— Вот, кто бы говорил, а? У самого-то папа тоже генерал-командующий... Хотя, несмотря на это, ты почему-то живёшь, как последний оборванец!

— Отец подарил мне биомеханоида стоимостью в десять миллиардов гео, так что я как-нибудь обойдусь без пятиста костюмов и сотни сортов колбасы в холодильнике, — ухмыльнулся я.

— То есть ты подтверждаешь, что стал пилотом Евы только потому, что ты — сын Командующего?

— А ты подтверждаешь, что стала пилотом Евы, потому что ты — дочь Командующего?

— Нет!

— Ну, значит, и я тогда тоже — нет...

— Ты не понимаешь, Икари, — высокомерно заявила Аска. — Просто в отличие от тебя у меня талант к пилотированию...

Я искренне рассмеялся.

— Умеешь ты повеселить, Лэнгли — в тебе погиб неплохой комик...

— Ты издеваешься?!

— Нет, внутренне я даже плачу... Когда представляю, сколько сил нужно вложить, чтобы выбить из тебя всю дурь.

— Дурь? Какую ещё дурь? — не поняла Аска.

— Узнаешь, — с недоброй улыбкой посулил я. — И ты ведь, как и все пилоты, не талант, а всего лишь мутант...