СЕРГЕЙ МИХОНОВ
АДСКИЙ ЛЕГИОН
ЗЕМЛЯ МЕРТВЕЦОВ
"Здесь жизнь — это смерть, а смерть — искупление!"
Книга-1: "АД"
"Если ад существует,
то именно здесь!"
(Записки "мертвеца")
Пролог
— СМЕРТЬ -
— Ты чего гремишь по банке? Забыл о маскировке? — выдал напарник. — Или напомнить?
В ответ ни слова за исключением чавканья.
— Я к тебе обращаюсь, Лопух, ты этакий! И не надоело те жрать одну тушёнку?
— Можешь предложить нечто более существенное? — поинтересовался тот между делом, толкая очередную порцию свинины с жиром в рот, облизав демонстративно лезвие клинка, заменявшего ложку. Столовых приборов не было предусмотрено, как впрочем, и всего остального. Походная жизнь вынужденная. Спецназовцы сидели уже второй месяц безвылазно в горах. Работа такая — ликвидация лидеров бандформирований. И пока тихо. Нет, банды орудовали — "федералы" несли потери, но встревать с ними без нужды — приказа свыше — строжайше запрещено. А тут ещё и запас НЗ в виде банок тушёнки подходил к концу. И всё в сыром виде и сухомятку. Разве что дозволялось ходить к ручью и пополнять запас фляжек — не более. Ну и, разумеется, иной раз помыться при соответствующем охранении — один боец моется, иной прикрывает. Затем смена караула. То же самое касалось и "уборной". Туалетная бумага — листва кустарниковой растительности. В них и ходили. А отходы жизнедеятельности закапывали, маскируя сверху дёрном.
Взяв непродолжительную паузу, напарник намеренно отомстил Лопухину.
— Так и знал — травишь душу! — озлобился подельник, раздавив подошвой ботинка пустую жестяную банку из-под тушёнки, уменьшая в размерах "отходы". Оставалось убрать с глаз долой под землю с дёрном. И также точно притоптать.
— Почему же, — всё ещё тянул резину Рыков.
— А я говорю: сам не рычи — демаскируешь, — последовал ответ любезностью от Лопухина.
— Лопух и есть — те бы только поесть! Да ещё поспать, а потом и посра...
— Т-с-с... — уловил тот первым шумы, донёсшиеся до них извне. — Мы не одни!
— И что ты говоришь! А то я не в курсе, что нас здесь целых девять штук "чайников"! Точнее — восемь, а кипятильник один — он же наш командир! И опять куда-то запропастился, а с ним...
— Умолкни, — пригрозил Лопухин Рыкову клинком, взяв по-боевому.
— О как! И как ты можешь есть с него, когда столько глоток перерезал — и не баранам, а тех, кто пас их...
— Как ща некто из них нас! — рванул с места в карьер Лопухин.
Из-за куста послышалась возня.
— Засада!
— Бегу! Уже... — объявился с "ВАЛом" в руках Рыков. И не сдержался от ехидства. Лопухин навалился сверху на Газитуллина. — А чем это вы таким здесь занимаетесь? И явно не вольной борьбой, а...
— Заткнись! — выдал уже Газитуллин. — Лучше объясните мне, какая сволочь не убрала за собой мину?
— Что ты подразумеваешь под ней, Газ, а? — заинтересовался Рыков, став вполне серьёзен.
— Вот... — выкинул к нему ногу Газитуллин, выставляя напоказ подошву ботинка. На ней оказался листок и прилип за счёт того, что кто-то не убрал за собой то, что сейчас переваривал до того же состояния тушёнку Лопухин.
Рыков прыснул от смеха, не в силах сдержаться. И плевать хотел на конспирацию, поскольку изрядно пошумели, столкнувшись меж собой.
— ...дерьмо!
— Оно... оно... — подтвердил Рыков.
— Убью... — не сдержался в свою очередь Лопухин, замахнувшись клинком на Газитуллина.
— Только через мой труп... — объявился...
— Командир!..
Бойцы вскочили, присоединившись к Рыкову.
— В очередь встать не забудь... — всё ещё не унялся Газитуллин, процедив сквозь сжатые зубы, шевеля едва заметно губами, обращаясь к Лопухину.
— Так я быстро — хачей порежу — и первым буду, а стану...
Командир выждал, пока бойцы закончат выяснение отношений.
— Чего на этот раз не поделили?
— Всё в поряде, ком, — заявил Рыков. Он был в ответе за "ревнивую" парочку. Оба являлись бойцами группы прикрытия, а сам старшим у них — почти командир. Но он в их отряде был один-единственный — Глеб.
— Лады, — уяснил Глыбин: и сам одичал. — Чего не поделили?
— Да так, ерунда, Глыба, — продолжал общение Рыков, не давая и слова вставить бойцам. — Как всегда без повода, а был бы — давно поубивали друг друга. Чё скажешь и желательно ободряющего? Есть стоящее дело?
— Вроде того...
— И...
— Отдыхайте и отъедайтесь, ни сегодня-завтра вылазка.
Лица бойцов просветлели — мрачные физиономии прорезали улыбки злорадства.
— Дикари... — лишний раз отметил про себя Глеб.
— А как насчёт пира? — напомнил Рыков, и про предложение Лопухину разнообразить меню. Тушёнка вещь незаменимая, особенно в полевых условиях на войне и даже сухие галеты к ней, но тёплая пища, а тем более лакомство — пища богов.
— В смысле? — замешкался Глеб, оставаясь чуть дольше при бойцах, чем планировал, поскольку собирался к ручью — умыться, напиться, и чуток забыться.
— Вареных раков. Их в ручье пруд пруди!
— Чё ты гонишь, Рык? Я лично их не заметил! — отметил в свою очередь Лопухин.
— Потому что лопух!
— Ещё подеритесь — на ножах, — вставился Газитуллин.
— Шёл бы ты, Газ...
— Это вызов?
— Ага, за Буром. И куда запропастился этот чурка? Опять где-то рыщет, оставляя следы! Одно слово — охотник! А потом жрёт ни хрен знает чё, так ещё и в сыром виде, маньяк!
— С солью!
— Во-во и в кровь добавляет, когда пьёт! Глисты замучают!
— Сам зубами не скрипи, точно они тебя точат изнутри!
— Ну вы тут не скучайте, а я на водопой, — напомнил Глеб о своём присутствии.
Разложение морального облика воинов диверсионного отряда было на лицо.
— Я с тобой, — присоединился Рыков.
— Неужто раков собрался ловить? Их ещё попробуй найди!
— Да ты чё, Глыба, — обратился тот к командиру по-дружески, позабыв о субординации. — Они же везде, как и те, кто не прочь бы нас отловить с тем же успехом.
Вскоре он продемонстрировал на деле собственные слова — поднял камень и...
— Рак...
Членистоногое выставило клешни. За одну и ухватил его Рыков, продолжив переворачивать клинком камни покрупнее. Не везде встречались "деликатесы", но довольно часто. Про улиток с ракушками в кулак и вовсе речи ни шло — зато было море. Но наш человек не привык к ним как к деликатесу стран входящих в блок НАТО. И обзывали его на свой лад — хрянцузкий конфуз. Хотя бурят разнообразил ими своё меню. Лопухин решил повторить и... трещал затем целую ночь на всю округу. Казалось, содрогаются горы. Рыков и тогда отличился, хватаясь за противогаз, изображая химическую атаку газами, журя Газитуллина: мол, тот Газ, а им воздух отравляет Лопух. Даже утром в качестве жертв его ночной "канонады" привёл пару птичек, оказавшихся в последствии по выяснении обстоятельств птенцами, выпавшими из гнезда.
Наконец-то удалось развести огонь. Зрелище для бойцов диверсионного отряда Глеба не передать на словах. Не зря говорят: можно любоваться на три вещи в жизни: как течёт вода. Благо ручей рядом. Вторая — как горит огонь. И являлся нынче завораживающим зрелищем. А третья — её больше всего не хватало мужскому контингенту в горах.
— Ща бы по бабам, — озвучил её вслух Мухин.
— Бляха и не пряха, а муха! И ты... — наехал на него Самойлов.
— Сам... — пожурил его Клин.
— Не бузите, — отреагировал Бузин.
— Сам заткнитесь с Бузой!
— А вот и раки... — явился Рыков, притащив рюкзак, забитый ими под завязку.
— Ну и где тару возьмём, а найдём — не жестянки же из-под тушёнки? — кои бойцы не использовали даже в качестве кружек, довольствуясь фляжками с тем же успехом.
Выход нашёлся быстро — использовать каску одного из бойцов, пока командир отдыхал на стороне и без прикрытия.
— Ты оставил его одного, Рык?
— Сам не рычи, — отмахнулся он от Самойлова.
Тот рванул к Глебу для прикрытия.
— О как! — ухмыльнулся ехидно Рыков. Его каску и использовал на манер котелка.
Потянуло ароматом от раскрасневшихся в кипятке раков.
— Сюда бы ща пивка... — не сдержался Лопухин.
— Ага, может те ещё красного винца и шашлык?
— Я давно предлагал задрать одного баран-овечка... — вставился бурят. — Моя искать зверь, и находить отара с пастух!
— Умар говоришь бродит, — отреагировал Клин. — Это неспроста! Знать с ним и общался командир. А если так и моя теория верна: этот шакал поставщик информации.
— Типа местного агента? — усомнился Бузин. — Херня получается! Сдаст он нас с потрохами! Местным верить нельзя! И какого хера маскировались всё это время? Если знает он, то весь горный аул! А то и район!
— Так месяц с гаком и ни одной бузы, — напомнил Мухин.
— Пряха! То есть — бляха! А есть и такая, но не муха! Ха...
Ситуацию с новой перепалкой и пока возникшей без ножей на словах, унял Рыков.
— Готово! Можно приступать, а сразу было начинать пировать! Как говориться: кушать подано — садитесь жрать!
Его опередили. Клинки застучали по котелку, и ёмкость тотчас опустела.
— Ахуе... — открыл рот "кулинар", — ...рен...ели! А мне — и оставить?
— У тя ж ещё полный рюкзак! — захрустел Лопухин хитиновым покрытием деликатеса.
— Живоглоты! — сглотнул слюну Рыков. И засыпал новую порцию раков, кои снова минули повара. Пришлось уважить командира и... Самойлова. А иначе никак — каска его пострадала. Так что в недалёком будущем предстояло отмыть и...
— Я те свою уступлю, — желал поступить проще Рыков.
Запретил командир.
— Да ты чё, Глыба! Ну, Глеб!
— Самому башку отстрелю!
— Понял...
— Не понял!?
— Так точно!
— Вот, уже кое-что...
На том и разошлись, пока не одичали окончательно.
Дав бойцам придти в себя, и чуток передохнуть после "пира", Глеб собрал всех подле себя, принявшись чертить на земле кое-что, объясняя ситуацию. В аул — откуда был родом Умар — явились люди эмиссара. А с ними боевики-арабы. Отсюда следовал простой вывод: скоро тот, кто командует ими, появится там. Оставалось выжидать — и недолго.
— Боевая готовность, — объявил под конец Глеб.
— То бишь по коням, хлопцы, — перевёл Рыков в свойственной ему манере общения, являясь по совместительству замом командира отряда.
— Всё как всегда, — выдал напоследок Глеб. — Штурмовую группу возглавляю я, Рык — прикрытия. Вы занимаете позиции, после чего мы выходим на контакт! Затем откат на рубеж и отход!.. Да, и вот ещё что — если что... эмиссара в расход! И вызов огоня на себя! Наш сигнал будут ждать в дивизионе! Но надеяться: вытащат за счёт вертушек — чревато!
— Как и всегда! Не первый день воюем, Глыба...
— Не рычи!
— Так не хрыч...
— А должность та же, да и прапор...
— На чё намекаешь мне: я — динозавр? Когда Сам рептилия!
— Ну как тут с ними воевать, — влез Бузин.
— Ага, — согласился Мухин. — Бляха, и не пряха, а...
— Ха-ха... — насмешил он соратников.
Обошлось. Начались приготовления. Бойцы занялись осмотром экипировки, не забывая об оружии. Лишний раз не помешает проверить, а то и вовсе подготовить как след.
— От Лопух! Кому что, а те тушёнка! Лучше бы гранат побольше взял! — пожурил Рыков.
— Да куда уж больше!?
Он и без того являлся штатным гранатомётчиком и тягал больше "железа", чем кто-либо. Отсюда такой аппетит и габариты. Громила. Неандерталец с питекантропом — близкие родственники. Вот только вопрос: кто был из них мужиком, а кто бабой? На это его и развёл излюбленной подколкой Рыков.
— Тайга ты непроходимая!
— Тундра... — вставился бурят.
— Слышь, ты, чурка!
— Не чукча! И моя жить тайга!
— Тогда это Рык про тя сказал, а не меня!
— А группа что надо подобралась — и отряд у меня... — покачал головой Глеб.
За глаза и не скажешь: прошли через такое — естественный отбор. Поэтому выжить там, где, казалось бы, и фауна отсутствует разом с флорой — не проблема. Быстро приспособятся в виду неприхотливости. Но характеры у каждого — кремень. Искры при столкновении лбами так и летели, напоминая фейерверк. Его им и предстояло устроить в ближайшее время.
* * *
— Глыба, приём! Это Рык! Мы на позиции! Как слышишь? Валите на исходный рубеж!
— Уже — не рычи!
— ...етить!..
— Не подстрелите в тыл!
— Да пошли вы!..
— Пошли... — скомандовал командир.
На Глебе было навешано не меньше 25 кг веса, впрочем, не на нём одном. И то это считался облегчённый вариант экипировки с вооружением. Мысленно он проштудировал про себя на автоматизме в тысячный, а даже не сотый раз, где что и в каком количестве.
"Винторез" в руках, а в нём обойма на 10 патронов. Очень удобно для стрельбы на близкой дистанции со снайперской точностью из положения лёжа, а дальше действовать по любому придётся на ходу, точнее набегу и на скорую руку. Так что о маскировке речи ни шло. Отсюда и в разгрузке обоймы для "Винта" по 20 "маслят". Итого восемь штук. Всего 90 патронов калибра 9х39-мм. Затем "Гюрза" на поясе, а к ней четыре дополнительные обоймы по 18 патронов, и умножить на 5. Итого опять то же самое количество 90 патронов. Плюс на спине за плечами "Бердыш". А иначе никак — без Стечкина никуда — запаска. И та же история, да калибр чуть не такой, как у "Гюрзы" — у неё маслята на 2-мм длиннее, а эти чуток короче 9х19-мм. Но самое то — и что доктор прописал, если угодить в лоб промеж глаз, аки ногой в пах! Вещь — и та ещё — сногсшибательная! Ах да — четыре гранаты: две "лимонки" и две "РГДэшки". А куда без "флешек", они же "феньки" на старый лад. Крутяк! Бронник — без него, как без штанов — облегчённый вариант инородного образца из стран блока НАТО — кевлар. Поэтому 5 кг, а не "десятка". Каска — 1,6 кг. Фляжка с водой и... прочие мелочи жизни, приносящие радость от проделанной работы. Тем более во время неё вес начинает стремительно уменьшаться. И часто приходится пользоваться "бонусами" — не дары природы, но тоже неплохо. Иной раз помимо АКМ удаётся разжиться на время "Абаканом". А это уже плюс и большой, нежели минус.
Затем Глеб успел ещё учесть то, чем помимо того же оружия что и он обладают его бойцы. Рядом "ВАЛ" — и не один. Тот же "Винт". "Абакан" — Клин любитель сногсшибательной и точной стрельбы не давал промашек, да и боеприпас неиссякаем, если вспомнить "бонусы". Одно слово — прагматик. Благо что математик. А за спинами МРО и "Вампир" с РГ-6, да РПК, ну и конечно СВД — без этого никуда. И не одна. Даже АСВК на случай лёгкой бронетехники у противника.
— Прорвёмся, ежели не нарвёмся... — отметил Глеб про себя. Данная фраза, как лозунг въелась к нему в лексикон с недавних пор, и была не по душе, но ничего не поделаешь — инстинкт — своего рода шкурный интерес. Не то что бы хотелось пожить, а всегда желательно подольше. — И помучиться, а придётся...
Ещё одна фраза из того же репертуара. Не к добру. Хотя известно: от добра — добра не ищут, а рыщут...
Вот и группа ликвидации за тем сюда явилась, прохлаждаясь почти семь недель в горах.
— Умар... — передал по связи Рыков.
— Понял. Цель обозначена, — отреагировал Глеб.
