— Пшёл нах... — огрызнулся Ёбыр.
— Чего ты разошёлся? У нас гости!
— Кости? — уставился Ёбыр в упор на Глеба, меряя пристальным взглядом.
— Ты не смотри, что он щуплый — это на вид, а так жилистый!
— Паршивый хабар! Ёбыр хотеть нежный товар, моя старый! Уважать, Ёбыр...
— Не рычи, пасть порву!
— Керосинка давай — запекать буду. Жарить этот дохляк на шашлык...
— Смотри, что бы он сам не использовал тебя — твой язык не пустил на деликатес, — ухмыльнулся Клык.
— Хули на... пустили, а?! — переменился упырь в физиономии. — Моя служить верно, аки сука...
— Собака!
— Шакал...
— Он и есть — упырь!
— Моя — хороший, добрый моя! Вурдалак — нехороший, злой вурдалак — падаль! Падаль поедать тварь! Моя не тварь, моя — упырь! Упырь мстить вурдалак! Упырь убивать вурдалак! Вурдалак — падаль! Упырь заставлять тварь пожирать падаль!..
— Затянул, Ёбыр...
Продолжать разговор дальше было бессмысленно, почуяв запах скорой поживы, упырь больше ни о чём ином не мог думать, как набить свою ненасытную утробу.
— Как же вы управляетесь с ним, а договариваетесь? — заинтересовался Глеб ситуацией с "чёртом" у призраков.
— Это он на заставе права качает, а как уходит с нами в ад, становиться тише аспида и опаснее гадины. Лучше проводника не найти, — пояснил Клык.
Бивень предпочитал помалкивать. И на то у него имелись свои причины — не расходовал энергию попусту, чего не сказать про Клыка. Он в отряде разведки оказался командиром — как ни странно было. Хотя с другой стороны показатель убитых врагов не являлся в легионе главным и важным. Тут большого ума не требовалось, прямо как в земной пословице: сила есть — ума не надо. А Бивню не особо-то и дано.
Клык коротко объяснил ситуацию с ним, рассказав случай из жизни — при их знакомстве.
— У него Гром как-то спросил: Фамилия? А тот ему и загни в ответ своё имя! Прикинь? Да и то не сразу догнал, чё утворил! Так потом неделю ржали всем гарнизоном. Но ты лучше не зли его, держи язык за зубами. Бешеный он становится иной раз. Даже Ёбыр в такой ситуации не скалится в его сторону, и не материться — молча проходит, а чаще избегает попадаться лишний раз на глаза!
— Я гляжу: весело тут у вас...
— Ага, обхохочешься, а заодно и...
— Обосрёшься... на... — подхватил Ёбыр.
Упырь увязался за людьми. Только теперь Глеб уяснил: призраки выглядят с ним практически одинаково.
— Вы с них и содрали шкуры?!
— Нах... с моих, — выдал Ёбыр. — С падаль — вурдалак убивать! Шкура драть с живой! Тот вой — ой-ой... Моя медаль за отвага получать — потроха! И пожирать падаль! Вурдалак — враг упырь! Вурдалак — пожиратель! Моя садить их на кол за кал!
— Выходит, что и отродья враждуют меж собой, а не только мы, люди?
Клык подтвердил догадку Глеба. Взаимоотношения среди отродий строились по принципу силы — у кого она, тот и прав — хозяин положения. Чуть зазевался и поминай как звали — превратят в падаль, а затем то, что останется от порождений, подберут пожиратели кала...
— А это кто и такие? — не ведал Глеб, о чём ведут речь призраки.
— Паразиты! Хуже падали! Не дай Бог познакомиться с ними, а уж повстречаться и подавно! Мучительная смерть обеспечена — заберутся под плоть и начнут поедать изнутри. И ничего не сделаешь — если только застрелиться, то всё лучше! — пояснил немного Клык.
— Прецеденты уже были?
— Сплошь и рядом — раз даже в лагере на заставе. Так пришлось выслать в пекло и... никто не вернулся! Даже падальщики со стервятниками не тронули их! Так и остались мумиями в качестве опознавательного знака на местности! Ими и выстилаем границы нашего рубежа! Отродья обходят их стороной за десяток вёрст, едва учуют запах гнили!
— Почему гнили? Из-за чего?
— Из-за кладки, которую устраивают в скелетах паразиты! Приблизишься к ним, и те край... кладка лопается, и её "осколками" оказываются личинки паразитов. Угодишь под них, всё равно, что под шрапнель — и живой труп, пожираемый ими изнутри. В первую очередь поражают внутренности, не трогая мозг — мышечную ткань в последнюю очередь, а кожный покров и вовсе остаётся нетронутым, но зато похожим на дуршлаг. Если увидишь дырявого мертвяка из наших или отродья — вали нах... со всех ног!
— Бры-ыр-ры-ы... — вздрогнул Бивень.
Ёбыр подстать людям.
— Аки вспомню на... — мурашки по шкура шманать! Упырь — друг примат! Примат спасать упырь! Упырь помнить! Упырь помогать...
— Жрать... — выдал Бивень во второй раз подряд, что для него было явным прогрессом. — А на большее неспособен!
— Упырь готовить тварь езда — колымага для жопа примат! Примат плохой скакун! Примат ездун! Моя считать его п...
— Не очень, а то...
— ...издун!
— Это ты мне?
— Бивень — друг! Ёбыр — друг Бивень! Брат...
— Нет, ты слыхал, а... — усмехнулся Клык. — Сладкая парочка! Твикс отдыхает! Те ещё голубки!
Глеб не удержался. Бивень озлобился за это на него.
— Ничего личного, — извинился новичок. — День выдался тяжёлым — пекло!
— Во мгле идти на земля вурдалак и резать эта падаль! Упырь собрать большой улов голова! Скальп — награда примата! Примат — брат, друг и вор! Мы много брать, что плохо лежать — вурдалак спать — мы резать отродье поголовно! Хрыч, суку, выродка, ублюдка! Всё отродье до последний выкидыш! Упырь брюхатить сука вурдалак — делать рабыня! Затем продать наложница на скальп!
Улыбка безвозвратно исчезла с лица Глеба. По-видимому, и впрямь ночка предстояла ещё та — надлежит пройти настоящую проверку адом. Без резни никуда — в легионе так всегда — либо руки по локоть в крови и ноги по колено, либо труп! Иначе никак — сдохнешь!
— Упырь следить за кость! Кость убивать вурдалак, иначе упырь делать кость кирдык!
— Г... Гость! Гыр... — зарычал Бивень. — Ёбыр...
— Ёбыр запоминать! Упырь — злой память! Упырь — не прощать! Упырь жестоко карать! Упырь — палач!
Глеб призадумался над словами чёрта.
"Чёрт! Куда я попал, а как, и круто!.. Это же настоящий карательный отряд! Живодёры отдыхают и нервно мочатся под себя!.. Проклятье! Что за легион? Адский... гадский!"
* * *
Вскоре стало очевидно, почему упырь увязался за призраками. Они получили свою порцию туши убитого Глебом чудища, и самый лакомый кусок.
— Ха... потроха! Упырь любить кровавый пища — пить сырой кровь!
Не ему одному нацедили её в жестяную ёмкость. Перед призраками поставили ведро, наполненное до краёв, а также иное с кусками печени. И если люди их приправили чем-то наподобие специй и соли, то упырь вывозился в крови, точно младенец в молоке матери. Ещё долго облизывался, следя за тем, если кто недоест свою порцию или побрезгует — тут как тут.
Глеб спинным мозгом прочувствовал пристальный взгляд отродья в затылок. Обернулся. Зря. Упырь мгновенно подсел к нему, словно ожидал подобного приглашения.
— Твоя делить с моя хабар! Упырь делить с твоя за это падаль — скальп вурдалак!
— Моя не хотеть — сама взять жизнь врага! И святая обязанность, а священный долг, — выдал Глеб поспешно.
Соседство с тем против кого ещё недавно дрался не на жизнь, а на смерть не прельщало его.
— Упырь делить с твоя сука вурдалак!
— Отвали...
— За хабар, упырь делить твоя выродок, если твоя предпочитать сука ублюдок!
— Сам такой — педрила-педофил!
— Упырь не просто Филя!
— Блин...
— Хабар примата! Упырь не надо лепёшка! Упырь не пожиратель кала, — спутал он блин с коровьей лепёшкой. — Примат странный отродье! Не глупый, но упырь не понимать твою!
— Твою мать, Ёбыр... — не сдержался Глеб. — Иди нах...
— Ёбыр не забыть твоя — помнить долго — шибко...
— Господи, с кем связался... — уступил Глеб упырю кровавый напиток, прозванный здесь на земной манер водки с томатным соусом — кровавая Мэри.
— Кость — друг, брат и вор! Ёбыр — долг по край — расшибиться в лепёшка!
— Глеб я — Глыба! Гроб...
— Хлеб твоя... Хлипка! Хлоп...
— А что б тя самого, упырь! Одно слово — Ёбыр...
— Ёбыр такой! Ёбыр надо всем! Ёбыр везде! Ёбыр...
Глеб заткнул уши. Упырю показалось: человек отказался и от куска печени, отхватил, и брезгливо сплюнул.
— Дрянь! Примат портить потроха! Потроха жрать сырым! Сырым полезно! — заскрипел клыками упырь.
— Да у тя глисты — паразиты!
— Моя чист! Упырь не жрать кал! Паразит пожирать вурдалак! Ёбыр резать скальп отродью!
Теперь кажется, Глебу стало очевидно, почему Громов не дал ему огнестрельного оружия, а вместо него клинок — на зуб упырю. Иначе бы его пристрелил. Но тягаться в силе врукопашную не хотелось. Всё это было у него впереди.
Не дав людям возможности передохнуть после обильной пищи, объявили построение. К призракам лично явился комбат заставы.
— Гром...
— Он и является им у нас, — подсказал Клык.
Бивень по-прежнему молчал.
— Слушать сюда... — заявил Гром. — Действуем по обстановке! Вы наши глаза и уши! Мои люди — кулаки! Бронь и моты — ноги!
— А жопа? — не удержался Ёбыр.
— Тебе и всем нам, если продашь, упырь!
— Упырь — не трус! Упырь — вор, убийца, палач! Упырь примату — друг, брат и...
— Кум и сват! Заткнулся, акробат! По местам! Начали...
* * *
"Началось!" — отметил Глеб про себя. Сдохнуть в Адском легионе дикого батальона карателей казалось проще, чем выжить. И как оказалось, так только казалось. Никто не позволит дезертировать, да и куда? Если не отродья порвут с порождениями, то живодёры кончат и заставят корчиться в чудовищных муках. Назад и впрямь ходу нет, только туда, куда укажут, а прикажут. И попробуй не исполнить приказ — рядом упырь! И не один...
"Откуда повылезли? А столько!.." — Глеб давался диву.
Снова выручил Клык.
— Ёбыр — вождь клана. А клан — это сила! И немалая...
Дальше больше и всё отчётливее прорисовывалась картина создания легиона, как впрочем, и вставало на свои места — Глеб окончательно уяснил: упыри та спасительная соломинка, за которую ухватились мертвецы из числа смертников. И сам оказался в одном отряде с ними — призраком.
Легионеры рассыпались, распадаясь на небольшие группы. Глеб находился в составе группы Клыка, Бивня, ну и конечно Ёбыра — куда без него, как упыря. Не считая вьючное порождение. Тварь не тварь, а тот ещё монстр, благо, что не чудище, но чудовище ещё то. Для чего оно им? Неужели для перетаскивания боевых трофеев или раненых, а то и вовсе трупов мертвяков. Всё-таки смертники, как ни крути.
Глеб крутил головой по сторонам, демаскируя группу призраков.
— Кость плохой вор — не палач! — пожурил упырь-вожак.
— Я — воин, а не варвар-убийца!
— Задрал... — не удержался Бивень.
— Кто — Ёбыр или Гроб? — заинтересовался Клык, успевая ещё время от времени юморить по-чёрному.
— Оба по то самое! А всем край!
— Хана... — заключил упырь.
Призраки замерли, срастаясь с поверхностью пекла во мгле, становясь тенями тех, кто бродил поблизости от них — и не люди с упырями.
"Вот они — вурдалаки! А один чёрт, что те, что другие! — не сомневался Глеб: как только упыри, набившиеся к ним в союзники, разберутся с ними, обратятся против людей — вырежут гарнизон заставы батальона Адского легиона на раз и принесут их "скальпы" в качестве дара исчадиям. — Им доверять — себя не уважать! А и не за что и было бы за что!.. И дальше чего?"
Глеб ждал сигнала от Клыка, поскольку от Бивня и в обычной ситуации не дождёшься ответа, даже если задать простой вопрос — и тот окажется на засыпку для него. А с Ёбыра и подавно никакого спроса — упырь.
Как он упустил их из виду, не сразу уяснил: остался совершенно один. Чуть в удалении послышалась возня, едва различимыми шорохами. Вурдалаками занялись, пока Глеб явился к ним за скальпом, оказалось: к шапочному разбору. Призраки с упырём сняли с отродий не только головы, но и скальпы на маску для новичка.
Её ему и протянул упырь.
— Ёбыр... — возмутился Глеб.
— Твоя не благодарить моя — приз...
И хрен откажешься, а и не соскочишь. Такова жизнь в аду. Люди пересекли черту, переступив грань пекла, угодив в Преисподнюю — ближний и первый круг Ада. За второй не заходили — не спешили — собирались с силами. Вот и теперь не стали, совершая обычный набег.
Глебу надлежало добыть свой собственный трофей. Он это изначально уяснил, поэтому не уступил упырю.
— И всё-таки я пас...
— Примат... — отплатил любезностью упырь.
— Зря ты так с ним, — уведомил Клык. — Ёбыр — запомнит! А не простит!
— Так не судья ему и не Бог — грешен, аки все мы тут!
— Лады, понял — прикрою, — уверил Клык, перекинувшись с упырём, поясняя подоплёку возникшей ситуации непонимания с новичком.
Ёбыр согласился пойти на риск.
— Вот терь держись, — заговорил Бивень.
Глеб пребывал в неведении того, что в очередной раз затеяли его подопечные. Призраки объявились подле пепелища, а скорее кострища, поскольку выглядело подстать поселению питекантропов или неандертальцев. Жилища сложены из гигантских костей чудовищ, и обтянуты чешуйчатой шкурой. Ограда всё те же заострённые кости и бивни. Своего рода штакетник. И ни те рва, ничего прочего. Правда была замечена вышка, а на ней отродье с дротиками.
— Падаль, — указал упырь Глебу на вурдалака. — Хабар — твоя брать за глотка! Доказать — воин!
— Эх, ма! Мне бы "Винт", на худой конец лук и стрелы! Даже от копья не отказался бы типа дротика...
— Так вали... — не выдержал Клык.
— Не поминайте лихом, братцы! Авось небось ащё колись свидимся, — наигранно шепнул Глеб при расставании.
— Край... — выдал Бивень.
— Хана... — согласился Ёбыр.
Глеб не спешил, выверяя каждое последующее движение. Подобраться к отродью на вышке было непросто. Во мгле то и дело поблёскивали налитые ненавистью и злобой глаза. А тут ещё тварь на привязи. Порождение огрызнулась, привлекая внимание адского стража.
Исчадие засуетилось — ухватившись за дротик, оно принялось выискивать цель во мгле, шаря глазами по округе.
Глеб практически не дышал, сжимая в одной руке бивень, а в иной клинок за лезвие. Им и махнул, а вурдалак ему в ответ и...
Тварь также заткнулась, напоровшись раскрытой пастью на бивень. Его Глеб вогнал порождению по рукоять, ощутив рукой клыки.
— Примат — воин! Ёбыр брать свои слова в жопа!
Упырь обнаружил: один край бивня в руке у Глеба торчит из-под хвоста порождения. Затем перевёл взгляд на вурдалака. Тот также не подавал признаков жизни. Клинок пробил ему череп меж злобных глаз, из-за чего оба пылающих во мгле ока отродья потухли.
— Хана...
Он даже притащил к Глебу его первый трофей.
— Хабар...
Ёбыр выдернул клинок и сунул в руку новичка.
— Твоя брать скальп! Наша рвать жопа!
Поздно. Бивня зацепило. Он выхватил из ноги дротик и от злости переломал пополам с характерным хрустом, а затем двинул напролом за костяную ограду, ворвавшись с бивнем в руках в бивуак вурдалаков.
— Много скальпов! Шибко... Наша мясом задавить! — говорил Ёбыр точно профессиональный мясник. На то и палач, а упырь.
