| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Шэкэн с динатом быстро переглянулись, все концов теперь им не найти.
-Стражников в оцепление, писак не пускать. Тела скоро заберут гвардейцы!
-Смотрящий согласился со мной, что в этом деле, скорее всего, виноваты беловодцы! Они доказали это напав на наших гостей — укргуров, ты теперь должен их найти! Это приказ Пернатого!
-Разрешение на опрос уважаемых получено?
-Получено!
Шэкэн, кивая головой, с восхищением заметил:
-Какой же проницательный наш Пернатый!!! Углежогов было всего двое, а я видел, что их было человек восемь — девять! Роса сбита ими, они ушли на тот склон и поднялись!
Архонт посуровел:
-Это приказ, Шэкэн! Не умничай, нам разрешено дознание на поимку и опрос "углежогов". Велено найти их и передать "красноперым"! Я думаю, они и будут во всем виноваты!
В волнении он и не заметил, что обозвал гвардейцев.
Динат молчал, сдерживая негодование в себе. Все слишком гладко, словно выбритая промежность у блудницы. И перед послом Великой Степи оправдаемся, и здесь, в кровопускании "углежоги" будут виноваты.
Осталось этих горемык, во всех остальных бедах Раввены обвинить и на кол посадить на радость справедливому правосудию. Только настоящие изверги останутся на свободе и, убитым горем родителям детей не вернешь.
Он боялся, что мог вспылить и все испортить, а так у него оставалась возможность разобраться в этом кишащем, погаными крысами, гнезде.
Денбе отдав распоряжение, вскоре убыл, а стражники поднялись наверх с целью никого не допускать к оврагу, до скорого прибытия гвардейцев.
Шэкэн вглядываясь в угрюмого Берена, спросил его:
-Красноперым это дело не под силу будет!
-Ну, это как раз и понятно, когда надо работать— это к нам! Развалить дознание и прикрыть его— это к "павлинам"!
-Динат, ну что, ищем "углежогов"?
-Ищем! Этих ублюдков тоже ищем, но тихо!
Расстроенный Линус, отдавший все свои бумаги, двум гвардейцам, сопровождающим Смотрящего, подошел к ним и начал:
-Динат...
-Знаю, Линус, все знаю. Ты сможешь восстановить опись по памяти. Мы все тебе поможем!
Писарь посмотрел на сосредоточенного дината и ответил:
-Да, смогу!
-Тогда пошли к коляске, у нас много работы!!!
Глава 24.
Небольшой группе всадников, утомленных лучами солнца, дождями, ветром и дальней дорогой, поскорее уже хотелось оказаться на месте. Замаянные лошади, почуяв воду, затрусили побыстрей. Благо для них и дорога была покатая, с горки ведущая вниз.
Они беспрепятственно миновали широко распахнутые ворота. У прибывших путников; группы офицеров — старшего, с нашивками легата и сопровождавших его четырех кентархов, никто даже не поинтересовался, кто они такие и с какой целью прибыли в пограничный городок Илем.
Два солдата — стратиота, бывшие на страже городских ворот, были слишком заняты для всего этого. Скорее всего, от переутомления при несении тяжкой службы, один из них расположился в тенечке, подложив для вящего удобства щит под голову и, храпел, выставив для овевания легким ветерком свое брюхо, густо поросшее курчавыми волосами.
Второй боец, поворотившись к воротам спиной, разговаривал о чем-то своем крайне интересующим его, с чернявой и смешливой миловидной девушкой. В ней была заметна изрядная примесь кхандской крови, от чего она была еще больше привлекательной. Озорница быстро стрельнула черными шаловливыми глазенками в сторону проезжавших мимо них, незнакомых ей офицеров.
Они свободно проследовали в безразличный к их прибытию городок. Оживленные близкой передышкой и окончанием их долгого пути, всадники делились впечатлениями от увиденного нового места своей службы.
Возле неказистой харчевни заметили покосившуюся коновязь и рассохшуюся деревянную поилку для лошадей, наполняемую из ведер тщедушным раввенцем. Воду он таскал из колодца, располагающегося в двух десятках шагов от поилки.
Наполнив ее до краев, вытирая выступивший пот со лба, он с осуждением посмотрел на приближающихся всадников. Счас, эти приближающиеся воители, опять заставят его ломаться.
Подъехав, офицеры спешились и принялись поить своих коней. На выцветшей вывеске здания харчевни, было указано ее немного противоестественное название: "Сломанная наковальня".
-Это у кого же имелась такая силища, чтобы наковальню сломать?— задался непростым вопросом Урий, обратившись к хилому водоносу.
Тот, пренебрег мозголоманием для прибывших путников, приваливших ему только что завершенную работу и сорвавших ему заслуженный отдых.
Самый упитанный из кентархов, Венд, немало страдавший в дороге от недоедания и недопивания предположил, как бы невзначай, ни на кого не глядя:
-Пивка можно было хлебнуть, заодно можно узнать, как нам добраться до городской управы?
Урий с лета ухватил его нехитрую мысль и с радостью поддержал друга:
-Служба службой, а от кружечки пива ее не убудет?
Кентархи с надеждой посмотрели на Орина. Легат Лан, отворачиваясь от умоляющих взглядов товарищей, проворчал:
-Успеете еще ребята!
Они, прекрасно понимая его желание быстрее приступить к делу, разочарованно вздохнули. Попытка не удалась, но они не были в обиде на своего командира.
Напоив лошадей, кинули медяху раввенцу, продолжавшему сидеть на лавочке и, осведомившись у него, как подъехать к местной управе, они двинули дальше.
Он, уныло посмотрев им вслед, и упомянув всуе стаю гигантских гиен, упустивших столь желанную добычу в виде лошадей всадников. Высказавшись в сердцах, от чего ему немного полегчало и, прихватив ведра, он уныло поплелся к колодцу.
Открывшееся взору прибывших путников, первоначальное и неприглядное зрелище, безразличного к ним городка Илема, не думало меняться.
Только голопузые малыши, возившиеся в пыли, проявили какой-то интерес к кучке чужаков. Они уставились своими любопытными глазенками на незнакомых конников.
Проехав мимо ребятни, они углубились в тесную улочку, уставленную двумя рядами лавок и помостов по обеим ее сторонам.
Посреди узенькой улочки, была проложена старая булыжная мостовая. По ней годами было наезженно до такой степени, что были выбиты две колеи от колес повозок, оставивших выбоины на ней.
Сверху, на жердинах, висело несколько рваных дерюжных полотнищ, кое-как закрывавших посетителей от лучей палящего солнца или дождя, в зависимости от погоды.
Это был местное небольшое торжище, где с утра пейзане, из близлежащих сел, продавали ленивым горожанам свою нехитрую снедь.
Базар имел свойственный, всем провинциальным тихим городкам, вид.
Сейчас же все утихомирились и разошлись, спасаясь от удушливой жары. Горожане скрылись от палящего зноя в своих тесных двориках, укрытых в тени деревьев, чтобы передохнуть и малька подремать.
Везде были разбросаны пучки пожухлой зелени, валялось несколько огрызков яблок и не только фруктов, хватало и конских яблок. Осколки разбитого горшка, в чем-то желтом и липком, видимо меде, облизывал ободранный пес, пугливо поглядывая на них, словно боясь, что у него отберут их.
Даже крупные, темно-зеленые мухи, как-то вяло кружили возле кучки выброшенной гниющей рыбьей требухи.
Лишь на одной из лавок, в самом конце улочки, дремала древняя старуха. Возле нее стояла большая плетеная корзина, доверху наполненная спелыми вишнями.
Темно-красные вишни выглядели так заманчиво, что они согласно остановились.
Зыхарь, спрыгнув с коня, наклонился к бабке и громко крикнул:
-Бабуль, почем ягоды для защитников Раввены!?
Бабуля, открыв глаза и явив народу свой ясный взор, малость подпорченный белесым бельмом на правом глазу. Подозрительно оглядев их, она прошамкала:
-Чой кричишь, милок, я те не глухая! Пять нуммий, и забирай пять лопухов с вишнями!
Говоря это, она не мешкая, прихватила, один из лежащих перед ней сорванных листьев лопуха. Быстро свернув кулек из него, она наполнила его сочными ягодами и сделала попытку всучить Зыхарю.
-Бабуль, что так дорого, почти пол серебряного денария!?
Возмущенный живодерской ценой, Зыхарь злобно уставился на нее, надеясь напугать своим устрашающим шрамом, пересекающим его обличье.
Старуха в свою очередь, вылупившись на него своим бельмом, буркнула недовольно:
-Чо вперился, красавчик! А ты думаешь, легко вырастить и собрать ягоды?
Зыхарь полагал переглядеть ее, но верх остался за бабкой. В битве упрямых взглядов, все-таки победил опыт, солдат отвел свой поникший взор.
Венд, оказавшись рядом со старухой, учтиво обратился к ней:
-Уважаемая, лишь учитывая ваши тяжкие труды по выращиванию этих чудных ягод, даю Вам целых три нуммия!
Смягчившаяся, от неожиданного вежливого обращения к ней, бабуля скрепя сердце, согласилась:
-А ладно, милок, давай четыре нуммия, уважу тебя, не то, что этого варнака — она покосилась на поникшего громилу со страхолюдной отметиной на лице.
Получив медяхи, она заняла прежнее положение и мигом уснула, словно впав в беспамятство.
Довольные путники, поедая сочные ягоды, двинулись дальше по улочке.
Проехав чуть далее до поворота, всадники выехали на широкую улицу, ведущую, по словам давешнего водоноса, прямо к местной управе.
Вся дорога, по обе ее стороны, была усажена вишневыми деревьями.
Было их десятка два с лишним. Некоторые ветки, усеянные ягодами, от тяжести провисли, чуть ли не цеплялись за них. Зыхарь, нагнувшись, пропустил ветку, всю усыпанную темно-красными ягодами, прямо над своей головой.
Венд весь побагровел от зудящей, как надоедливый комар, мысли, от того, как их ловко провели. Он ненавидяще, с остервенением, ел вишни со своего лопуха.
Все молчали, не говоря друг другу ни слова. Они переживали невольное чувство досады от того, как их изворотливо, да что там изворотливо, это мягко сказано, уела и бессовестно посадила в лужу, эта старая карга.
Легат Орин усмехнулся и подбодрил их:
-Я надеюсь, это первое и последнее поражение в славном городке Илеме. Славно нас провели!
Все непроизвольно заулыбались, стараясь поскорее забыть об этом обидном, для их уязвленного самолюбия случае, подтрунивая друг над другом.
Навстречу им, громыхая, катилась тележка, запряженная понурой лошадкой, со стоящей на ней большой бочкой. Правил ею убеленный сединами, золотарь, не обращая внимания на солнце, кишащих возле него мух и отвратную вонь.
Проезжая мимо офицеров, он подозрительно покосился на них и придержал рукой черпак, которым черпал зловонную жижу из выгребных ям. Не доглядишь, так упрут его, эти вояки, никакого доверия им нынче нет.
Они старались задержать дыхание, пока дурно пахнущая бочка не прокатилась мимо них.
Светан, убирая руку, с зажимаемого им носа, посетовал на судьбу:
-И почему нам в день приезда не попался навстречу торговец специями и благовониями, или садовник, несущий охапку цветов в храм Солнца? Так нет, сначала старая шельма, а теперь вот этот смердящий дерьмовоз!?
Урий охотно поддержал его, сокрушаясь об упущенном ими случае:
-Еще и черпак не дал спереть, скряга!
Зыхарь, продолжавший как ни в чем не бывало трескать вишни, принюхался было:
-А я ничо не чую?
-Да тебе, как личину попортили, так и нюх, наверно, отбили!
Светан патетично произнес, стремясь сгладить впечатление от столь удручающего начала:
-Ну, что ребята, вот мы и прибыли туда, где нам предстоит новый взлет нашей армейской карьеры!
Венд, сплевывая косточки вишни, недовольно сказал:
-Да, такой дыры я не видел нигде. Даже у гиены под хвостом гораздо чище!
Бывший артист, картинно наморщив нос, от дивных ароматов витающих вокруг них, после проезда золотаря, согласился с ним:
-Воняет точно не хило!
Зыхарь добавил свою лепту:
-Ну, пусть мы в полной заднице и запросто нюхаем дерьмо, зато хоть здесь не будет синегорских бунтарей и вышколенных западных вояк.
-Зато там, вдали за рекой, полным-полно желтозадых кхандцев! — возразил Урий, ловко плюнув через щербатые зубы.
-Забудь про жаждущих нашей земли, желтолицых. Здесь в Сопределье, мы уйдем в отставку и все порастем мхом. Семьи заведем, дети появятся.
-Да, надежно нас сюда запрятали!
Приближаясь ближе к середине городка, их взору явилось некое подобие хорошей дороги. Она была недавно выложена новой красной брусчаткой. По бокам были прокопаны канавки и сделаны водостоки.
Было относительно чисто, заборы обмазаны глиной и побелены, кое-где были лавочки, заполняемые вечерами и пустующие сейчас по причине сиесты.
Сразу видно, центральная улица, предназначенная для проезда сановных гостей, того же наезжающего сюда, Наместника Сопределья, хотя бы.
Урий лихо оскалился:
-Клянусь палящим Солнцем, в последнее время не особо жалеющим нас, сейчас мы на площади увидим неслабый такой домик местного главы городишки, не чета этим никчемным развалюхам!
Худощавый Светан иронично усмехнулся и возразил ему:
-Урий, почему же ты не веришь в искреннюю порядочность нашей власти, сейчас ты увидишь истинную скромность провинциального, кристально честного человека, служащего лишь на благо нашей Родины — благословенной Раввены!
При выезде на площадь, их взору открылся массивный двухэтажный серый особняк, с большими стеклянными окнами. Большие оконные проемы снаружи были забраны коваными решетками, что не мешало им пропускать дневной свет снаружи. Витражи были подобраны под цвет стяга Раввены: из синего, красного и белого стекла.
Сам стяг Раввены, естественно, тоже присутствовал, безжизненно повиснув на флагштоке.
Несколько внушительных колон поддерживали широкий балкон с балюстрадами, увитыми побегами лозы с сочными кистями ярко — пурпурного винограда. Приятно было бы сейчас укрыться в прохладной тени, обдуваемой легким ветерком. С ленцой вкушая грозди, налитыми солнцем ягодами.
Площадь, выложенную красными гранитными плитами, видимо совсем недавно полили водой, чтобы дневная жара была не столь удушлива. На ее середине стоял неизменный бюст Первому Слуге Народа, Стиушу Благородному. Казалось, от выражения его пристального, сурового взгляда нельзя было скрыться нигде.
Немного портили впечатление мешки под глазами. Скульптор видимо хотел изобразить утомленного вождя Раввенны, уставшего от трудов тяжких по улучшению благосостояния Родины, а у него почему-то получилось, словно опухшего от беспробудной пьянки.
Большинство местных жителей, наверняка, даже не догадывалась кого изображает это дивное изваяние, живя своей тихой провинциальной жизнью.
Потрясенный увиденным зрелищем центра городка, Зыхарь лишь завистливо выдохнул:
-Клянусь мохнатыми яйцами дикого кота, умеют люди жить, когда этого захотят!
Один из двух солдат, присевших передохнуть после поливки площади, на скамье у входа, издалека заметил Орина со спутниками.
Он глянул на свежие, недавно пришитые трехцветные нашивки легата. Не особо торопясь, поднялся и зашел внутрь. Второй, весь из себя рябой стратиот, нехотя привстал и лениво уставился на прибывшего легата и кентархов.
Урий не замедлил съязвить, обращаясь к Светану:
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
