| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Аэродром Неллис, на который мы прибыли, оказался неожиданно большим. Казалось, он занимал всю обширную и очень плоскую равнину, протянувшуюся до желтовато-бурых голых склонов невысоких гор, окружавших ее неровной дугой. Широкие и оттого казавшиеся низкими ангары отбрасывали длинные тени в свете заходящего солнца. Забетонированные полосы и площадки практически не оставляли места для голой, серо-песчаного цвета, бесплодной земли. Вокруг были видны десятки летательных аппаратов — дозвуковых пассажирских лайнеров и авиеток, грузовых самолетов-дирижаблей с двигателями на водородных топливных элементах, гиперзвуковиков, уже водруженных на спины массивных носителей. Та часть меня, что представляла собой слепок личности Константина, немедленно определила, что некоторые из этих аппаратов имеют военное назначение и представляют собой многоцелевые ударные бомбардировщики типа Global Strike.
Все вокруг было блеклым, серым или металлически-блестящим, и только в одной стороне были заметны яркие пятна зелени. Там, в промежутке между горными грядами, на фоне закатного неба виднелись высокие башни небоскребов Лас-Вегаса, до которого было не больше двадцати километров. В отличие от Москвы, где предпочитали плавные криволинейные поверхности, в Америке по-прежнему сохраняли верность традиционной угловатой четкости форм.
И как вы думаете, с чего началось наше пребывание на американской земле?! С пресс-конференции! Если в прежние времена американцы испытывали прямо таки религиозное преклонение перед понятием свободы, то сейчас они были, буквально, помешаны на идее свободы информации. Считалось, что в этой стране совершенно невозможно сохранять какие-либо секреты, и, будь я действительно настоящим Константином, а не пришельцем из прошлого, я бы наверняка отнесся бы с куда большим сомнением к словам Ивана Александровича.
Причем, в Штатах одновременно действовали очень жесткие законы по охране личного пространства, того самого "прайвеси". Как американцы ухитрялись проводить черту между этими двумя противоположными установками, знали, наверное, только они сами.
Так или иначе, в обширном ангаре с высоким потолком, превращенном в импровизированный пресс-центр, собралось, наверное, с полтысячи репортеров, представлявших все возможные национальные и расовые типы — от рыжеволосых веснушчатых ирландцев до китайцев и чернокожих. Америка и в двадцать третьем веке продолжала оставаться самым многонациональным государством мира.
Интересно, что и в нашем, и в дублирующем экипаже все представители США были белыми, хоть и не обязательно WASPами. Возможно, двести лет назад в их число обязательно включили бы представителей, так сказать, национальных (и не будем говорить, каких еще) меньшинств, однако в современной Америке слово "политкорректность" было давно и прочно забыто. Его даже уже не считали ругательством.
Зато умению сделать шоу из любого события американцы отнюдь не разучились. Нас вывели на высокую сцену, залитую яркими лучами разноцветных прожекторов, и ведущая — красивая темнокожая женщина в переливающемся блестками длинном платье — начала представлять каждого из нас собравшейся публике.
— Начальник экспедиции Марк Брайтон! Соединенные! Штаты! Америки!
Гром аплодисментов. Марк делает шаг вперед. Сейчас он без очков-инфора и поэтому совершенно не похож на профессора Селезнева. Лицо бесстрастно-отмороженное. Да, не умеет Марк улыбаться широкой американской улыбкой, не умеет... И вообще, как и все мы, человек достаточно замкнутый и закрытый. Даже странно, как ему так долго удавалось играть роль публичной персоны?...
— Капитан звездного корабля "Одиссей" (а звучит, кстати: "Starship Odysseus", почти как "Enterprise") Анатолий Коржевский, Евразийский Союз!
Кэп приветственно машет рукой, улыбаясь своей немного страшноватенькой улыбкой. Да, маршал Жуков есть маршал Жуков. Но сегодня он выглядит довольным — не так, конечно, как после взятия Берлина, но после завершения Висло-Одерской операции — точно.
— Первый пилот Константин Пашкевич, Евразийский Союз!
Вот и моя очередь получать аплодисменты. Да, в официальной иерархии я — третий человек на корабле. Извини, Костя, что занял твое место. Я обязательно оправдаю, не подведу!...
Делаю шаг назад и возвращаюсь на свое место в шеренге...
— Второй пилот Мичиёши Симокава, Япония!
Высокий, ростом почти с меня, атлетически сложенный японец кланяется залу. Жесткие черные волосы как всегда взлохмачены, на широком плоском лице играет легкая улыбка.
Мичиёши, который предпочитает, чтобы его называли Миша или Митч, — один из самых опытных космонавтов в нашем экипаже. Вместе с Сергеем Сухиной, с которым он очень дружен, он принимал участие в экспедициях к Марсу, Церере и в систему Юпитера. По справедливости, именно он достоин звания первого пилота, вот только Миша при всех своих знаниях и опыте совершенно лишен лидерских качеств. Он хороший товарищ, славный парень и идеальный исполнитель, но... только исполнитель. Проявлять инициативу — не в его характере.
Как мне кажется, дело здесь в немалой степени заключается в национальных особенностях. Современная Япония со средней продолжительностью жизни, превышающей сто лет, и самым пожилым населением в мире представляет собой абсолютную и законченную геронтократию. Молодежь, а к ней там относят всех, кому еще не исполнилось пятьдесят, не имеет практически никаких прав, кроме обязанностей, и ни к каким серьезным делам не допускается.
Правда, самой Японии такая политика ничего хорошего не приносит. Ее последний расцвет относится аж к временам полуторастолетней давности, когда в бурные годы середины двадцать первого века распался Китай, а Корея, наоборот, объединилась, что принесло и тем, и другим немало бед. С тех пор "Восходящее солнце" медленно, но верно клонится к закату, превращаясь во что-то вроде Швейцарии — богатой, благополучной, но безнадежно провинциальной. В сегодняшней Восточной Азии она считается вообще четвертой по влиянию страной после пробританской Кореи, Индонезии, сблизившейся в последнее время с панафриканцами, и Вьетнама как ассоциированного члена Евразийского Союза. Космические исследования — как ни странно, одна из немногих областей, в которых Япония все еще входит в число мировых лидеров.
А шоуледи, тем временем, представляет нового участника.
— Главный инженер! Инженер по гравитационным установкам! Дэвид Джонс! Соединенные Штаты Америки!
Вот у Дэвида с улыбкой все в порядке. Наш "профессор" так и светится от радости встречи с соотечественниками. Сейчас он похож на политика, приветствующего своих избирателей. Кстати, у Дэва, и в самом деле, есть определенное сходство с молодым Биллом Клинтоном.
— Инженер по двигательным установкам Эрик Болас! Соединенные Штаты Америки!
Невысокий черноволосый Эрик, потомок венгерских иммигрантов, откровенно не смотрится на фоне импозантного Дэвида, но приветствуют его с не меньшим энтузиазмом. Все-таки, молодцы штатники — умеют поддерживать своих!
— Инженер по системам жизнеобеспечения Хавьер Исаси-Исасменди! Эускади, Европейский Союз!
Хавьер, уроженец Страны Басков, давным-давно отделившейся от Испании, такой же темноволосый и густобровый, как Эрик, но на этом сходство между ними заканчивается. Низенький, подвижный Эрик — во всех смыслах человек легкий, может быть, иногда даже легковесный, тогда как от Хавьера так и веет серьезностью, спокойствием и солидностью. Впрочем, и сфера ответственности у него исключительно солидная. В его ведение входят все системы защиты экипажа — от очистки воздуха до экранировки от излучений двигателя и космической радиации. Здесь нет и не может быть мелочей, поэтому серьезный, педантично точный Хавьер, безусловно, по праву занимает свое место. Пожалуй, единственная его слабость — это отсутствие чувства юмора, но к этому давно уже все привыкли и не пытаются над ним шутить или его разыгрывать.
— Инженер по планетной и космической технике Цветан Чочев, Евразийский Союз! — с заметным усилием, но без ошибки произносит ведущая трудное для нее имя.
Цветан немного робеет, как всегда при большом скоплении народа, но уверенно делает шаг вперед и получает свою дозу аплодисментов.
— Инженер-механик Кэнджи Охара, Япония!
Наверное, правильно было бы Кэндзи, но все зовут его через "дж", даже в документах так написано. Еще один молчун-скромник, хотя его вместе с Цветаном следовало бы назвать самыми замечательными и нужными людьми в экипаже. Золотые руки в сочетании с инженерным мышлением и в прежние времена были редким талантом, а сейчас, наверно, особенно. Пока они с нами, можно быть уверенным, что любая поломка будет ликвидирована.
— Инженер по электронной технике Олег Давыдов, Евразийский Союз!
Еще один мастер на все руки со светлой головой. Олег, сегодня особенно похожий на капитана Соло, приветственно машет руками. Он умеет веселиться сам и получать удовольствие от хорошего настроения других.
— Инженер по информации Стив Старобин, Соединенные Штаты Америки!
Зал просто взрывается аплодисментами. Стив, невысокий, темноволосый, скромный, похожий на умного студента из второсортных комедий, — не только наш сисадмин, но и выдающийся аналитик и широко известный в мировой инфорсети комментатор. По крайней мере, слово "блогер" было бы для Стива чересчур слабым. На тестах, требующих наличия физической формы, Стив регулярно занимает последнее место, но мы все его любим и ценим не за силу или ловкость, а за ясный ум, четкое мышление и широчайшую эрудицию, в которой с ним может сравниться только Сергей Сухина.
А еще Стив выполняет в экспедиции еще одну очень важную функцию. Он наш снабженец. И несмотря на свою интеллигентную внешность и интеллектуальный род занятий, Стив когда надо ушлый как десять прапорщиков. Возможно, это у него так сказывается генетическая память. Прямо удивительно, как это он в молодости не выбрал карьеру в бизнесе?
Стиву особенно рада небольшая группа в переднем ряду. Какая-то женщина увлеченно размахивает бело-синим флагом с шестиконечной звездой. Как ни странно, Израиль сохранился и в двадцать третьем веке и даже поддерживает вполне нормальные отношения со своими арабскими соседями. Очевидно, после краха абсолютистских режимов в Саудовской Аравии, Катаре и других странах Залива в двадцать первом веке исламские радикалы лишились спонсоров, а после религиозной реформы в двадцать втором — идеологического обеспечения.
— Врач Мартин Нидермайер, Германия, Европейский Союз!
Мартин весело трясет своими кудрями. Несмотря на свою чисто немецкую точность и педантичность, он знает толк в веселье. Впрочем, и в прежнее время говорили, что баварцы — это не совсем немцы...
Мартин — одиннадцатый и последний член собственно экипажа космического корабля. За ним начинается представление тех, кого когда-то называли космонавтами-исследователями.
— Астроном Ив Рош, Франция, Европейский Союз!
По внешности француз немного похож на друга главного героя из фильма "Такси" — незадачливого полицейского инспектора. А по характеру слегка напоминает профессора Паганеля. Ив знает всё о Солнечной Системе. Он может часами с энтузиазмом рассказывать о планетографии Марса или Венеры, а к транснептуновым объектам вообще испытывает большую и пылкую любовь, сравнимую разве что только с восторгом энтомолога перед особо ценным экземпляром.
По большому счету, Ив — типичный кабинетный ученый, которого неизвестно как занесло в состав экспедиции. Впрочем, наверное, даже такому неспециалисту как я понятно, что вряд ли кто-то лучше него справится с изучением чужой планетной системы. Все будет скрупулезно изучено, описано и отпрепарировано с величайшим тщанием и знанием дела. Единственное, что у Хары за ним придется присматривать, чтобы не забывал обедать и спал хотя бы четыре часа в сутки.
— Биолог Жоаким Альберто Перейра да Силва, Бразилия!
А вот его никак не назовешь кабинетным ученым. Жоаким Альберто провел добрый десяток лет в экспедициях, побывал и в восточносибирской тайге, и в Амазонии, и в горных джунглях Новой Гвинеи. Вряд ли сейчас на всей Земле найдется более опытный биолог-практик и специалист по экосистемам его возраста.
В свои тридцать семь он в прекрасной форме и поэтому напоминает мне кого-то из белых бразильских футболистов — то ли Неймара, то ли Зико, то ли вообще Хулио Иглесиаса, хотя последний — не футболист и вообще не бразилец. Как и все уроженцы солнечной Бразилии, наш биолог в дополнение к куче имен (то, что назвала ведущая, это сокращенный вариант) имеет прозвище Брату (уж не знаю, что оно означает, но ни к братьям, ни к браткам явно не относится). Однако сам он любит называть себя Иванов, потому что в Бразилии этих донов Педро... э-э-э... донов да Силва просто завались — не меньше, чем в России Ивановых.
— Геолог Сергей Сухина, Евразийский Союз!
Снова шквал аплодисментов. Кто-то крутит над головой футболкой с эмблемой юпитерианской экспедиции, как флагом. На Европе Сергей спас американского астронавта, когда у того забарахлил скафандр, приняв единственно верное решение за считанные секунды. И в этом весь Сергей — спокойный и надежный как скалы, которые он изучает.
— Астрофизик Джон Ханна, Соединенные Штаты Америки!
Последний по списку член экипажа приветственным жестом поднимает обе руки вверх. На первый взгляд, Джон выглядит немного нескладным. Высокий, худой, с вытянутым унылым лицом и длинной шеей, он имеет прозвище Печальный Жираф, которое, кажется, дал себе сам. Но даже если это и неправда, то вполне в стиле Джона, который относится ко всему, включая самого себя, с мягкой доброй иронией.
Это чувство самоиронии у нашего кинозвездного однофамильца врожденное и, наверное, наследственное. Ведь он у нас не просто Джонни, а Джон Ричард Ханна VII. Это ж кем надо быть, чтобы на протяжении семи поколений подряд называть своих детей Джон Дик, если учесть, что каждое из этих имен при написании с маленькой буквы имеет другое значение, причем, не совсем цензурное! Впрочем, в нынешних США больше в ходу русские и китайские ругательства, а родные "четырехбуквенные" словечки используются довольно редко и обозначаются в словарях с пометкой "устар.".
Из всей четверки ученых Джон — единственный, чья основная работа начнется не после прибытия в систему Хары, а непосредственно со старта. Как ни странно, хотя мы уже научились пользоваться антигравитацией, в теории этого явления все еще встречаются непроясненные места. Задача Джона как раз и заключается в том, чтобы на основании наблюдений и экспериментов в самых, что ни на есть, практических условиях попытаться объяснить эти моменты. Кроме того, он имеет инженерную подготовку и в полете будет помогать Дэвиду и Эрику.
Вслед за нами точно так же называют по одному дублеров. Их встречают с не меньшим радушием. Наконец представление закончено. Разноцветные прожекторы еще раз проходятся по нашей шеренге, а ведущая вывешивает в воздухе виртуальный голографический экран.
— А сейчас, леди и джентльмены, ваши вопросы!
В той, прежней жизни, я побывал на сотнях пресс-конференций, но только здесь впервые оказался, так сказать, по другую сторону от микрофона. Выглядело все это так: на большой виртуальный экран выводились вопросы, ведущая помогала распределять их, а мы отвечали, причем, иногда даже одновременно. Специальная аппаратура, очевидно, распознавала речь, так что тексты наших ответов сразу же появлялись на том же экране и, надо полагать, на виртах корреспондентов.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
