— Честно говоря, мне нечего ответить помимо того, что я уже поведал, — промыслил Дмитрий. — Наверное, вам всем и впрямь надо попытаться соединить разумы самых чувствительных и умных жителей всех близлежащих островов. И быть может в результате возникнет коллективный разум, как у стай животных. Который поймет, в чем проблема, а кто — то из составляющих его частных разумов сможет ухватить, ощутить суть этого ответа. Другого способа и я не вижу.
— Ладно, поздно уже и пора отдохнуть, — взял на себя инициативу вождь и полувопросительно — полуутвердительно обратился к Дмитрию. — Как мы все чувствуем, ты собираешься вскоре отплыть дальше?
— Да, дня через два.
— Что ж, подумай и скажи мне завтра, что из припасов и снастей необходимо тебе, чтобы мы успели это изготовить. Также мы поможем тебе нарисовать пути к тем островам, где живут племена, с которыми мы общаемся. Кроме того, мы постараемся призвать одного из китов (так для простоты именовал Дмитрий образ того существа, который использовал вождь) и он поможет доплыть до ближайшего населенного острова. И все члены нашего племени будут желать тебе успеха на твоем пути.
На следующее утро Дмитрий, собрав охапку дров и пригласив вождя, сказал, что в ответ на его любезное предложение помочь ему собрать припасов в дорогу он хочет научить его племя тому, что может оказаться полезно в быту, а может быть, даже покажет племени новую, ранее не ведомую им стихию. Уходя с корабля, знахарь на всякий случай прихватил с собой лупу, выполненную корабельными умельцами из одного из сортов местного прозрачного минерала типа кварца. И вот сейчас она пришлась как нельзя кстати. Когда Дмитрию удалось развести костер, вокруг собралось уже много местных жителей. Он попросил принести большую рыбу, и когда это было сделано, насадил ее на длинную тонкую палку и зажарил. После чего откусил от нее кусок и предложил попробовать вождю и всем остальным.
Это была первая жареная рыба, которую попробовали аборигены. И ее вкус им понравился. Поев рыбы, все разошлись. Остались нескольких жителей, плававших на другие населенные острова. Они мысленно стали показывать Дмитрию, как они туда плавали. А он наносил их описания на свою карту. А спустя примерно час по земному времени Дмитрий прощался с гостеприимными хозяевами острова. Уже садясь в плот, он решил, что ничего особо страшного не случится, если подарить аборигенам лупу. Тем более, что, как он знал, и сами земляне в планах имели контакты с аборигенами и передачу им некоторых из своих знаний и нарушили эти планы лишь возникшие кризисные ситуации. Да и никакого вреда для местных жителей в этом своем действии Дмитрий не чувствовал даже в отдаленном будущем. И поэтому, когда помощники из числа местных путешественников уже сталкивали плот на воду и начали крепить его специальной сбруей к действительно приплывшему к берег местному аналогу кита, он спрыгнул обратно и, достав из сумки лупу, вручил ее вождю. Тот в ответ обнял его своими короткими ручками, и Дмитрий ощутил, как его разум буквально окутали волны теплых и светлых эмоций благодарности, излучаемых всеми членами племени разом. Вернувшись на плот, он получил от одного из членов племени, умеющих общаться с китами, инструкции по тому, как договариваться (не приказывать, а именно договариваться) с этим животным и попробовал их применить. Сознание кита оказалось достаточно понятным и уже со второй попытки Дмитрий понял принципы общения с ним. И морской великан повлек его плот прочь от острова. Дмитрий стоял на корме и махал рукой стоящим на берегу жителям деревни. А те смотрели на уплывающего вдаль странника и благодарили мир за то, что он прислал им столь интересного и полезного гостя. И желали ему счастливого пути. Слышать их мысли Дмитрий перестал лишь спустя час после того, как остров пропал из виду. А еще спустя десять минут над ним уже завис планетарный катер землян. Перебравшись на него, Дмитрий договорился с китом, чтобы тот продолжал свой путь. На плоту осталась карта, которую найдут жители того острова, к которому приплывет кит. Ну а то, что на плоту никого не окажется — так мало ли что могло случиться в море. При этом Дмитрий надеялся, что находка побудит членов этого племени задуматься о том, чтобы начать предпринимать путешествия. И глядя на стремительно исчезающий из виду в окне панорамного обзора плот, он думал, что в будущем местные жители уже сами дорисуют начатую им карту их мира.
После прилета на корабль и тщательного карантинного осмотра его сразу же пригласил к себе в кабинет Гарчев. Когда Дмитрий пришел, там уже собрались все главные сотрудники экспедиции. Которые, едва он перешагнул порог, буквально засыпали его вопросами. Дмитрий попросил всех сначала выслушать его доклад и лишь потом, если вопросы еще останутся, задать их снова. Рассказав о всех событиях на острове и о возникшем у него предположении, он закончил свое выступление словами:
— В общем, это все, что мне удалось узнать и ощутить.
— Но это же невероятно! — сказал Носов. — Если все обстоит так, получается, что весь этот мир просто отторгает нас, как будто мы монстры какие — то. Или источник заразы.
— Лучше я объяснить не смогу. Потому что сам не понял, в чем конкретно состоят, условно говоря, претензии, этого мира к вашей базе и ее деятельности.
— Ну хорошо, отдыхай, а через два часа зайди к нашим аналитикам — попробуешь вместе с ними смоделировать параметры наших воздействий, которые могли вызвать подобные реакции ноосферы планеты, — сказал Гарчев и закрыл совещание.
Вечером того же дня, когда "Пересвет" опять готовился к очередному "прыжку", Дмитрий зашел в лабораторию к физикам, которые давно уже хотели залучить его с целью изучения того, какие поля он использует, когда, как они выразились, "колдует". И вот, наконец, у Дмитрия появилось время дать им такую возможность. Хотя он и не представлял, как станет колдовать, не имея никакой конкретной ситуации, где его ворожба имела бы реальную причину. И тем не менее пошел, поскольку обещал появиться. Жутко обрадовавшийся Владимир Григорьевич сразу же посадил его в стоящий у дальней от входа стены ложемент и предложил совершить какие — нибудь, как он выразился, дистантные манипуляции с быстро установленной одним из сотрудников лаборатории в особом боксе стеклянной запаянной ампулой с водой.
Дмитрий удивленно посмотрел на ученого и сказал:
— Вы же знаете — я не делаю ничего магического без необходимости. Для того, чтобы совершать подобные воздействия на мир, нужна необходимость. Например, если человек болен, я его лечу, если на предыдущей планете была угроза нашей безопасности и напряженность для местных обитаталей — духов, то я тоже имел право использовать свои способности. В конце концов, даже когда бойцы вашего отряда физической защиты пусть и не совсем в серьез, но нападают на меня в тренировочном зале, я тоже получаю право действовать. А вот просто так, без причины — это против моих принципов. Я же говорил уже — так действуют только маги хаоса. Последнего из которых на моей родине, кстати, беспощадно уничтожили более двух веков назад по вашему летоисчислению.
Носов всплеснул руками:
— Но я же не прошу Вас делать ничего вредного или разрушительного!
— Вы не понимаете! Стоит позволить себе хоть один раз сделать что — то просто так, исключительно по своей прихоти — и ты уже приоткрыл дверь, как говорилось в одном вашем старинном фильме, на темную сторону силы.
— Хорошо, ну а если я скажу, что без того, чтобы хоть раз получить результаты исследования того, как Вы воздействуете на бездушную материю, я буду переживать, что вредно скажется на моем здоровье — это будет достаточным мотивом?
— Вся материя одухотворена, только по — разному. Что же до достаточности такого мотива, то я так не думаю. Если у Вас что — то заболит, то я помогу лечить, но делать какие — то магические воздействия на мир без достаточного основания, только из — за Вашего, при всем уважении, любопытства, не стану.
— Ну, какая же может быть причина то, чтобы вы, Дмитрий, все — таки согласились? Я так просто не сдамся!
— Хорошо, если сможете придумать хоть одну действительно убедительную причину, зовите.
С этими словами Дмитрий встал и, пожелав профессору успехов в размышлениях, отправился обратно в свою каюту. Но дойти до нее не успел — в коммуникаторе пискнул сигнал вызова и возникший на экране Носов озабоченно произнес:
— Дмитрий, кажется, мне искать ничего не придется — у нас есть культура вирусов с одной планеты, запаянная в герметическую ампулу. Так вот, у биологов в лаборатории то ли манипулятор дал сбой, то ли оператор отвлекся... Короче, ампула треснула в боксе и в медико — биологическом отсеке объявлена биологическая тревога третьей степени. Так вот интересно, сможешь ли ты продемонстрировать свои способности на этой ампуле до того, как медики применят свои процедуры? Тем более, что мы совместно с Екатериной как раз недавно развернули именно в этой лаборатории комплекс для измерений психофизических параметров разного рода организмов с исследуемых планет.
— Надеюсь, Владимир Григорьевич, Вы не специально это сделали?
— Дмитрий, у нас все ж таки особая экспедиция, а не детский сад, и я бы не стал рисковать благополучием всего экипажа ради своего любопытства.
— Хорошо, я сейчас попробую.
Дмитрий рассредоточил сознание и часть его расширившейся сферы восприятия сразу же нашла то место на корабле, где был повышенный эмоциональный фон и напряжение в событийных потоках. Присутствия в произошедшем чьего бы то ни было умысла не ощущалось, а значит он мог действовать, поскольку ситуация и впрямь была неприятной. Перенеся фокус своего внимания на место происшествия, Дмитрий увидел как сотрудники лаборатории загерметизировали и вакуумировали бокс с треснувшей ампулой и на всякий случай покинули помещение, в котором тот находился. Дмитрий нащупал треснувшую ампулу и ощутил, как получив незначительный приток кислорода микробы начали оживать и размножаться. Пока, правда, трещина была мала и зараза еще не успела попасть в сам бокс. Да и неизвестно, смогли бы микробы продолжать жить в вакууме. Но раз уж так случилось, он может порадовать Носова не просто тем, что уничтожит колонию этих вирусов, а сделает это как — нибудь необычно — чтобы и проблему решить, и магию показать во всей ее красе.
И спустя примерно секунд пятнадцать удивленные сотрудники лаборатории через стекло изолированного отсека и на экранах следящих мониторов наблюдали, как в ампуле, которая при этом не треснула и поверхность которой сохраняла, согласно замерам дистанционных лазерных датчиков, все ту же температуру, что и в начале опыта, верхняя половина воды с культурой бактерий вдруг сразу вскипела, а нижняя превратилась в лед. Стремительно ворвавшиеся в лабораторию Носов и Катя Егорова с удивлением наблюдали показания многочисленных измерительных приборов. Ну а довольный произведенным эффектом Дмитрий, находившийся почти в полукилометре от места событий, решил позволить себе небольшую вольность — в конце концов, в этом не было какой — либо корысти, зла или гордыни — и спустя примерно еще минуту, дав ученым достаточно времени для сбора данных, он, выражаясь их языком, дематериализовал ампулу.
— Ну ни хрена себе! — воскликнул один из сотрудников, тут же смолкший под яростным взглядом начальника лаборатории. А Носов, включив коммуникатор на частоте Дмитрия, не скрывая эмоций, изрек:
— Да Вы, батенька, ходячее открытие. М — да... Не знаю, как и сказать... С одной стороны, нехорошо, конечно, сожалеть, что Вас нельзя изучать без вашего на то согласия и ведома... Но черт возьми, как много это могло бы дать науке!
— Успокойтесь, профессор, — ответил Дмитрий, продолжив путь к своей каюте. — Я же не отказываюсь сотрудничать. Просто могут быть такие опыты, которые я делать не стану — скажем, даже и не просите как — то воздействовать на живые существа, кроме как с целью лечения. Но и это Вы можете частично зафиксировать во время моих тренировок с бойцами Павлова, которых я потихоньку учу самым безобидным, если так можно выразиться, способам боевого воздействия на потоки сил в теле противника и противодействия этому. Так что Вы зря так переживаете. Просто не все сразу. Ну так это и хорошо — у вас будут время и возможность осмыслить полученные данные и сформулировать вопросы ко мне. А у меня будет время сопоставить свою систему описания того, что я знаю и умею, с принятой в вашей науке. А то изучить то ваши понятия я изучил, но далеко еще не все из них, а тем более их совокупности смог сопоставить с элементами той картины мира, которая есть у меня.
— Убедили, убедили... Сдаюсь! Просто больно уж то, что Вы проделали только что, удивительно! Я многое повидал в своей жизни, но так зримо, явно и при этом просто, я бы даже сказал, изящно, мне никто еще возможностей мысленного управления материей не демонстрировал! Кстати, а у меня в связи с этим уже есть первый вопрос.
— Слушаю Вас, профессор.
— А вы все чего уши повернули, как локаторы? — неожиданно произнес Носов, обращаясь к сотрудникам. — Давайте, обрабатывайте полученные данные.
И, уже выходя из медико — биологического отсека и направляясь обратно к себе, идя по коридору, обращаясь снова к Дмитрию, продолжил:
— Дмитрий, может вы согласитесь вернуться ко мне и обсудить кое — что. Уж больно убедительной получилась, хм, демонстрация. Ну а поскольку повторить ее вы добровольно не согласитесь, а подобных проблем, Бог даст, больше не будет, то не откажите уж старику в любезности. Заодно я Вас чаем угощу — у меня, смею вас заверить, лучший чай и лучший способ заварки на всем этом корабле!
И Дмитрию ничего не осталось, кроме как сдаться. И спустя примерно семь минут он вслед за Носовым входил в специально отгороженную часть помещения физико — химической лаборатории, где за стеной из специального поляризационного стекла и находился кабинет ее руководителя и по совместительству научного руководителя всей экспедиции. Владимир Григорьевич сразу же включил некий хитрого вида агрегат, ничем внешне не похожий на чайник. Заметив любопытство гостя, Носов подмигнул и заговорщическим тоном произнес:
— Моя собственная разработка — универсальный перегонно — фильтровальный аппарат. Делает все — от чая до вина и даже коньяка. Главное — правильно подобрать ингредиенты и программу. В этом то и заключается искусство. Ну да вы сейчас сами убедитесь. Чай уже загружен, процесс пошел, через десять минут можно будет дегустировать. Вы с чем будете пить — баранки, печенье, мед, варенье? Есть отличный мармелад.
— Пожалуй, я не откажусь от мармелада.
— Вот и славно. А пока я буду накрывать на стол, ответьте на вопрос.
— Хорошо.
Обсуждение, на котором ему задали множество вопросов и сам Носов, и пришедшая поезднее Екатерина, прервал лишь сигнал интеркома. Это был Гарчев, который вызывал всех главных специалистов корабля на совещание в связи с полученными с Земли новыми вводными. Носов и Егорова поднялись и выйдя вместе с ними, он пошел к себе в каюту и стал по свежей памяти делать записи в дневник.
