Потом, выйдя из боевого состояния, он вдруг осознал, что Мирослав мог бы завершить бой и еще раньше. Да не стал. Видимо, хотел в деле посмотреть, как освоил Дмитрий всю его науку. Как будет менять он по ходу схватки манеры боя, переходя из одного звериного состояния в другое, меняя наполняющие его движения стихии и соответствующие этому состояния своей внутренней силы и качества истинной сущности.
Но как ни старался Дмитрий, он так и не смог ощутить, за счет чего Мирослав раз за разом либо сбивал его на землю, либо делал так, что самые отточенные, въевшиеся в плоть и кровь движения вдруг переставали получаться, и Дмитрий буквально начинал путаться в собственных руках и ногах! И это он, чей разум научился управлять восемью лапами паука! Да и сейчас, когда схватка закончилась, он так и не понял пока, благодаря чему Мирослав так легко, буквально играючи победил его. Помучавшись этой загадкой, Дмитрий подошел к присевшему на лавку ведуну и спросил:
— Как же так? В чем я ошибся? Я чего — то не понял или понял неправильно? Или я не все еще знаю?
— Ну, допустим, все одним ПервоПредкам известно. И я тоже по сей день учусь. А побил я тебя потому, что воздействовал на то, что присуще именно человеку. И поэтому в звериных манерах боя просто нет средств, способных противостоять таким приемам.
— Что же это за ухватки такие особенные?
— Садись рядом. И слушай внимательно. Потому как то, про что я сейчас поведу речь, кажется простым. И за этой внешней "простотой" легко потерять подлинный смысл.
Дмитрий приготовился слушать в оба уха. И Мирослав неспешно продолжил:
— Запомни, что любое движение людей в бою так или иначе, да связано с самым древним чисто человеческим навыком — удерживать равновесие. И можно развить очень тонкое ощущение той предельной границы положения тела, за которой уже нельзя удержаться от падения. И тогда человек, как говорят в системах нашего народа, начинает "чувствовать край". А научившись чувствовать "край", станешь способен "запускать маятник" — как бы "нанизывать" на "качания из края в край" и другие движения.
Дмитрий сразу же не только понял, но и всем телом почувствовал, о чем идет речь. Понял он и то, что именно умения чувствовать "край", свойственного только человеку, а не животным, и не хватило ему в схватке с Мирославом, потому что применял он в этой схватке стили животных. Видно, пришло время и человеческими навыками боя овладевать...
— Научившись в совершенстве чувствовать "край" у себя, постепенно станешь ощущать его и у противника, — продолжал Мирослав. — И вот тогда ты сможешь уже не меряться с противником в силе или скорости, а сразу действовать так, чтобы пресекать любые его движения тогда, когда они еще только зарождаются. А основано это умение все на том же осознании равновесия. Заставь тело твоего противника ощутить, что оно стало терять равновесие — и у него сразу возникнет древнейшее из чувств — надо устоять! А про все остальные затеянные им движения тело сразу забудет. Вот и сорвется его атака или защита. Заметь — боец, чувствующий "край", гораздо менее подвержен действию таких уловок. Вот так я тебя и победил. И теперь ты будешь учиться этому.
И начались долгие изнурительные тренировки. Больше Мирослав не вызывал его на бой, и Дмитрий понимал, что все еще не стал для ведуна достойным противником, вопреки тому, что он, было, возомнил о себе. Он знал, что стал неплохим бойцом — но нет предела совершенству, и Мирослав продвинулся на пути к совершенству, как оказалось, неизмеримо дальше...
Шло время, заполненное упражнениями, занятиями воинским искусством, постижением древних знаний, закончилось лето, пришла осень, и год снова близился к концу. Лишь через полгода после того, первого боя, Мирослав вновь предложил Дмитрию схватиться с ним.
И вновь они встали во дворе друг напротив друга. И приготовились к бою. Начинать первым никто не спешил. Стояли, слегка покачиваясь и поворачиваясь всем телом и, казалось бы, совсем не следя за противником. И в этот раз первым начал Мирослав — сделал шаг вперед. Но сделал так, что показалось: он, наоборот, отступил. Однако Дмитрий на эту уловку не попался. Он остался стоять на месте. Мирослав сделал еще шажок, и тут же его тело, словно подброшенное из пращи, взлетело в воздух. Схватка началась. И — закончилась спустя всего еще пять движений противников и одному удару их сердец. Закончилась не победой и не поражением. В этой схватке никто никого не победил. Она сама собой сошла на нет, незримо приведя к уравновешиванию противоборствующих сил...
Дмитрий увидел, что стоящий напротив него старый ведун плачет. И не стесняется своих слез. Потому что это были слезы радости. А Дмитрий счастливо улыбался. В этом бою он постиг, как практически достичь исполнения древнего постулата, гласящего, что лучший бой — это тот, который не состоялся!
Вытря слезы, Мирослав сказал:
— Ну что ж... Поздравляю! И хочу сказать тебе вот что: только теперь ты готов, наконец, учиться лекарскому мастерству. Потому что не может быть настоящим знахарем тот, кто не познал и не изжил в самом себе темные стороны своей сущности. И не постиг всю бессмысленность разрушения. Темная сторона человека — это ведь именно то в нем, что стремится к разрушению, что хочет бороться и побеждать. Но ведь в природе и без нас заведен такой порядок, что, в конце концов, все рано или поздно исчезает, разрушается безо всяких усилий со стороны человека... Так к чему же еще прикладывать усилия ради разрушения?... Сегодня ты понял также, что лежит выше всех стихий и принципов и позволяет управлять ими. Это то, что называют Воля Изначальных Родителей. Многим знакомы эти слова, а вот чтобы понять, осознать и ощутить их на практике, нужно много труда и искусства... Еще наши предки знали, что самость удерживает человека словно бы на поверхности бытия, не давая проникнуть в суть. И поэтому главное, что следует усвоить, если хочешь осознать и поддерживать гармонию мира — это умение полностью отдать тело древней жизненной силе, а разум подчинить душе. И целиком положиться не на свою волю, не на самость свою, а на Волю ПервоПредков! Это главное! Все остальное же — лишь пути к осознанию этого. Ты раньше боялся боя и не хотел становиться бойцом. Но этот отказ был внешним — отказом не твоей истинной сущности, а лишь твоей самости. И связан он был с непониманием своей внутренней сути и слабостью. А это непонимание приводит лишь к скрытой неуверенности в себе. Которая, в свою очередь, порождает или страх, или злость. Запомни: на что бы человек ни злился — он злится всегда на себя самого. Только вот признаться в этом способны лишь познавшие себя люди. Другие же изливают злость вовне. И пытаются за внешними успехами спрятать от себя самих свою внутреннюю неуверенность. Сегодня же ты, овладев воинским мастерством и глубоко познав принципы, которые лежит в его основе, впервые был спокойным в бою, отринув не только страх, но и жажду победы. И благодаря этому увидел истинную картину любого противостояния. Противостояние — это нарушение круговорота жизненных сил всей природы! Ты осознал сегодня всю бессмысленность любых сражений и внутренне отказался от них. И вера твоя была так велика, что и моя внутренняя сущность ощутила всю эту бессмысленность! И остановила движения моего тела! Тем самым ты пресек бой, не дав ему зародиться! И поэтому теперь ты по настоящему готов помогать людям. Пойдем в дом, мне еще многое надо тебе передать. Но отныне ты уже не ученик мой, а соратник. И отныне сам мир будет тебе помогать.
Еще три месяца провел Дмитрий у Мирослава. Но вот весна принесла первое тепло, и настал день, когда пришла пора уходить.
Все, что знал, передал старый ведун своему ученику. И наказал возвращаться обратно в свою землю, чтобы лечить людей, а также искать и учить способных к знахарскому, а если понадобится, то и воинскому искусству.
Тепло попрощавшись с Мирославом, Дмитрий отправился в обратный путь.
Миновав поля и холмы, по узкой дороге он углубился в лес — прозрачный и светлый, в молодых клейких листочках и свежей ярко — зеленой хвое. Птичьи трели неслись со всех сторон. Весь мир словно радовался празднику жизни и обещал одарить в будущем всех желающих только счастьем и радостью...
Дорога опять словно сама стелилась перед Дмитрием, предоставляя ему все необходимое: и пищу, и ночлег. Теплая для здешних мест погода благоприятствовала ночевкам под открытым небом, а сила и выносливость тела и духа, обретенные Дмитрием, позволяли ему с легкостью выносить все трудности пути.
Дни шли за днями. Молодой ведун по узкой дороге шел через лес. Утром он вышел из деревни, в которой остановился на ночлег и к полудню достиг того угрюмого леса, который у местных коробейников пользовался дурной славой из-за поселившихся в нем разбойников. Сюда он шел тоже через этот лес. Но тогда в нем все было тихо — спокойно. Видать, меняются времена. Может, конечно, это и легенды, а может, и правда... А если правда, то, судя по рассказам деревенских жителей, атаман разбойников раньше был воином. И поэтому очень хорошо умел устраивать засады, да и шайку свою натаскал и держит в узде. Так что сколь не ловили его присланные три раза местным князем дружины, да так и не поймали. Ну да ладно, авось и не заинтересует одинокий путник в бедной одежде да с одной котомкой за плечами лихих лесных людей.
Да только, видимо, Изначальные Родители рассудили по — своему. Двигаясь мерным шагом по узкой лесной дороге, Дмитрий вдруг ощутил, как из леса повеяло угрозой. Он мог бы еще отступить и вернуться назад или скрыться в лесу, где даже эти умевшие жить и скрываться в лесу лиходеи его бы никогда не сыскали. Но прислушался к своим ощущениям и вдруг понял, что ему суждено пройти здесь некий урок. И решив довериться судьбе, продолжил идти как ни в чем не бывало. И буквально через несколько шагов услышал заливистый свист, а в землю прямо перед ним впилась стрела.
Дмитрий замер на месте. Из — за деревьев появилось пятеро, а еще двое, которых ведун почувствовал, сидели в ветвях с натянутыми луками.
В подходящих разбойниках ощущалась настоящая сила. Злая и устремленная. И все они были вооружены мечами и ножами. Да, с ними, пожалуй, придется повозиться эдак ударов тридцать, а то и пятьдесят его сердца.
— Ты стой, мил человек, где стоишь, а мешочек свой брось нам, — произнес один из разбойников, с харлужным мечом у пояса и в такой же кольчуге. Сразу было видно, что именно он и есть главарь.
Дмитрий бросил свою котомку под ноги остановившимся в трех шагах от него бандитам. По кивку головы главного один из них поднял ее, развязал узелок и вытряхнул все содержимое на дорогу.
— Да тут травы одни, да рукописи какие — то, — разочарованно прогудел тот.
— Эй, грамотей, отдавай, что там у тебя еще есть, и иди с миром. Отдай сам, а то если мы найдем, то намнем бока, — произнес главарь.
— У меня больше ничего нет. А в том, чтобы впятером намять бока одному, большой сноровки и чести нет. А один на один слабо? — ответил Дмитрий.
— Ха, умник выискался. Меня на такой мякине не проведешь. Ладно, ребята, раз не хочет по — хорошему, будем по — плохому, — сказал главарь. И тут же в воздухе свистнуло сразу два аркана. Но Дмитрий уже "запустил маятник".
То, что случилось потом, нельзя было назвать боем. Уклонившийся от арканов Дмитрий стремительно сблизился с разбойниками, попутно отбив две, и уклонившись от третьей пущенной в него стрелы. И... Тут произошло нечто удивительное.
Словно сразу весь мир, все, что было вокруг, ополчилось против разбойников. Деревья, трава, дорога, камни — все живые и неживые существа леса, все его незримые духи словно по команде взялись помогать Дмитрию, заняв его сторону.
Один из лучников, сидевших в ветвях, натягивая тетиву, ударился локтевым нервом о сучок и, от боли и неожиданности потеряв равновесие, сорвался и упал, по пути крепко врезавшись головой о ствол дерева, а потом нелепо повис в ветвях, огласив окрестности громкими ругательствами. Бросившийся на Дмитрия бандит поскользнулся на подвернувшейся под ногу шишке, упал головой на камень и тут же затих. Двоих Дмитрий "успокоил", казалось бы, легкими тычками. Походя, уклоняясь от атаки еще одного, подхватил с земли камень и, сбив нападавшего сметающим ударом ноги, одновременно бросил камень, попав им в державшую лук руку второго стрелка. И пущенная тем стрела попала прямиком в задницу бандита, которого Дмитрий только что "уронил"! А сам стрелок от неожиданности выронил лук.
Сердце главаря шайки успело ударить всего сорок раз, когда все было кончено. Четверо нападавших лежали на земле. Лучник, зацепившийся за ветки, все продолжал висеть. Второй неуклюже пытался слезть с дерева. Единственным, кто остался стоять на ногах, был сам главарь, но и он только что лишился своих меча и ножа. Вырванных у него из рук призраком, в которого превратился встреченный его ватагой путник. Ох, зря они с ним связались, зря!..
Дмитрий смотрел на него и видел, что происходит с главарем шайки. Тот оказался не просто каким — то головорезом. Он, единственный из всей банды, был способен к осознанию и прямому общению сущностей прямо во время боя. А это ведь немногим людям дается! Эх, жаль, что свои способности он использует для столь низких целей! Дмитрий видел, что атаман, несомненно, не только понял, но и увидел, как силы окружающего мира пришли на помощь Дмитрию. И теперь стоял, ошеломленный открывшимся ему вдруг новым видением мира. Раньше — то он видел другое — что сила на его стороне! А вот чтобы целый мир ополчился против него — такое ему явно было в новинку! И знание это новое, кажется, что — то там основательно переворачивало в его разбойничьей душе.
— Ну, чего встал? — обратился к нему Дмитрий. — Помогай теперь, будем у парня твоего стрелу из задницы вытаскивать.
С этими словами он направился к стонущему на земле разбойнику. Встряхнув головой и словно очнувшись, главарь пошел следом, даже и не помышляя уже о том, чтобы попытаться причинить какой — то вред этому необычному страннику.
Спустя некоторое время, оказав помощь всем разбойникам и приведя их в чувство, Дмитрий подбирал и очищал от пыли рассыпанное на дороге содержимое своей котомки, когда к нему, постоянно держась на виду, подошел главарь.
— Тут такое дело ... — сказал он, порядком ошеломленный едва ли не первым своим поражением, да и всем происшедшим. — Мы, конечно, разбойники, но живем с понятием. Ты мог нас всех в землю положить, а то и чего похуже сотворить. Да не стал. И человек ты, по всему видать, ученый, и дерешься, дай ПервоПредки каждому. Дозволь пригласить тебя к нашему очагу. Уважь, всем обществом просим!
— Ну что с вами делать, уважу! — со смехом ответил Дмитрий. — Заодно полечу вас, бандитов. А то ведь у тебя спина вон, вижу, больная, еще двое простужены постоянно, а у одного желудок слабый.
