Она и сама не представляла, что там происходит и что она сможет сделать. Но... попытка не пытка. Обнадежив себя старой поговоркой, женщина схватила сумочку — и вылетела из комнаты.
* * *
Первым приехал Вадим. С собой он захватил только Ириду.
— привет, — поздоровалась я.
— Привет. Юля, можно тебя на две минуты?
— Можно.
Мы вышли из комнаты. Огляделись — и вампир вежливым жестом приоткрыл для меня дверь в сосед-ний кабинет. Замок жалобно хрупнул и сломался.
— Юлька, мне тут Мечислав звонил.
— и что? — ощетинилась я.
— Он проснулся и хотел тебя видеть.
— а я бы его век не видела.
— Боюсь, что скоро придется. И он будет не в самом лучшем настроении.
Я вздохнула и повернулась к двери.
— Вадик, мне одного Жреца пока хватает. Давай решать проблемы по мере поступления? Кто раньше явится того и пришибем первого. Пошли к ребятам?
Вампир положил ладонь мне на плечо. Пальцы у него были неожиданно теплые.
— Юля, не переживай. Не надо, подруга. Найдем мы этого подонка. Я тут поговорил с ребятами, пока ехал сюда. Я верю в тебя. Вы справились, вы верно вычислили эту сволочь. И все у нас получится. И Настя останется жива.
Я на миг потерлась щекой об ладонь Вадима. Кто бы знал, как мне были необходимы эти простые слова. Эта уверенность в себе...
Если бы Мечислав сказал так...
Но от него не дождешься.
* * *
Дверь с жалобным писком ударилась о стену и повисла на одной петле. И мы в шоке воззрились на Мечислава. Вампир был... просто слов не хватало!
Я привыкла постоянно видеть Мечислава элегантным, спокойным, сдержанным, в каких-нибудь по-трясающих шмотках от кутюр. Или хотя бы специально пошитых на него. Но вот так?
Мечислав, Эдуард и Владимир сливались друг с другом пятнами камуфляжной формы. На кой ляд она — здесь, в городе, я так и не поняла. Но тем не менее. Камуфляжные куртки, высокие ботинки, стянутые сзади в тугой хвост волосы...
Но почему-то при виде этой сугубо военной картины, мне захотелось содрать с Мечислава камуф-ляжную форму — и пробежаться губами и руками по всему его телу!
Кровь резко и зло застучала в висках, внизу живота стало горячо и влажно, а пальцы предательски похолодели. Я поспешно отвела голодный взгляд от горящих зеленым пламенем глаз вампира. Но было поздно.
— всем выйти. Оставьте нас с Юлей на пять минут. Кто будет подслушивать — убью, — коротко прика-зал Мечислав.
И никто не посмел ему возразить. Даже Шарль. Даже я. Вампиры и оборотни послушно потянулись к выходу. Последним вышел Леонид, бросив на меня сочувственный взгляд. Или это он на мониторы смотрел?
— Ругаться будешь? — вздохнула я, опуская глаза. А вдруг — сейчас?
— стоило бы. Но не поможет, так?
Я сверкнула на вампира глазами — и опять уткнулась в пол. Скоро рисунок линолеума наизусть выучу.
— Настю похитили.
— Я знаю. Мне уже сказали.
— А все, что тебя волнует — это показать, кто из нас главный?
— Почти. Посмотри на меня, Юля.
Я выдохнула — и подняла глаза. По черным ботинкам, грязно-зеленым камуфляжным штанам и куртке — прямо к потрясающе красивому лицу. Когда вампир успел подойти так близко?
— На тебе цветы выросли?
— Юля...
Надо же. Второй раз за пять минут меня называют по имени! Прогресс!
Теплая рука коснулась моего лица. Мечислав не давил, не удерживал меня, но и не давал возможности отстраниться. Малейшее движение — и мы соприкоснулись бы всей поверхностью тела. На вампир не стал придвигаться ближе. Он легко и в то же время уверенно провел кончиком пальца по моей щеке, очертил окружность подбородка...
— Тебе не пришло в голову, что я просто волнуюсь?
Я попыталась фыркнуть. Но получилось неубедительно. Сложно убедительно фыркать, когда дыха-ние прерывается судорожными всхлипами, а губы так и норовят приоткрыться для поцелуя. Палец вампира медленно очертил контур моих губ.
— Ты опять все губы искусала. Нервничаешь, пушистик?
— Радуюсь жизни...
Неужели это — мой голос. Такой хриплый, такой... неуверенный?
— Я очень за тебя испугался. Очень. Ты это понимаешь?
— Зря. Что со мной может случиться?
— Что угодно. Я не стану читать тебе нотаций.
— И хорошо.
— Вместо этого...
Вампир наклонил голову и коснулся губами моих губ.
Я замерла на месте. Дыхание перехватило. И я с беспомощным стоном прильнула к своему — черт с ними с принципами!, своему вампиру.
Я просто не могла больше контролировать себя. Сходила с ума. Беспомощно уплывала на изумрудных волнах страсти. Отвечала на поцелуи, прижималась к нему, как к единственной опоре в зыбком и качающемся мире, цеплялась за плечи и кажется, даже глухо постанывала.
Видит Бог, если бы Мечислав целовал меня только ради наказания, или чтобы контролировать, подчинить своей воле, заставить что-то сделать... я бы в жизни ему не простила!
Но вампир был захвачен этим сладким безумием не меньше меня. Он прижимал меня к себе с такой силой, что я едва могла дышать. Руки его то замирали на несколько мгновений, то опять принимались скользить по моему телу. Зеленые глаза горели беспощадным и жадным огнем.
Пришло несколько минут, но мне казалось, что столетия и столетия, прежде чем он смог, наконец, взять себя хоть как-то в руки.
Поцелуй прервался. Но вампир даже не собирался отпускать меня на свободу. Мы так же стояли, прижавшись друг к другу. И пальцы его левой руки, зарывшись в мои волосы, ласково перебирали спутавшиеся пряди.
— Моя, — тихо прошептал он.
И я опустила ресницы.
Его.
С самого начала — его.
И ничего с этим не поделать. С той самой минуты, когда его увидела впервые. Я ведь сопротивлялась не просто так. Нет. Я отлично понимала, что может произойти. И боялась этого больше жизни.
И сейчас боюсь.
Мне — двадцать. Ему — семьсот. Как вам такой 'неравный брак'? Я ведь даже не замечу, как исчезнет моя личность. И я превращусь в альтер эго зеленоглазого вампира. Своего рода собаку, которая лежит у ног короля и покорно рвет любого, на кого укажет монаршая длань. А еще берет из рук косточки и демонстрирует всем свое искусство по команде. Лежать. Сидеть. Бояться. Голос. Лапку.
Спорим, вампир придумает еще миллион команд?
Меня передернуло. И Мечислав отлично уловил мое настроение. Приподнял мое лицо за подбородок и внимательно поглядел мне в глаза.
— Юля, не надо. Пожалуйста.
— Чего — не надо? — глухо спросила я.
— Этого. Пойми, ты нужна мне. Я чуть с ума не сошел, когда понял, что могу потерять тебя. Что ты опять полезла в пасть к опасной и хищной твари! Я так не могу! Я устал бояться за тебя! Я с ума схо-жу, когда думаю, что могу тебя потерять...
— Почему? — резко перебила я.
Зеленые глаза вспыхнули негодованием. Но я уже не боялась. Побывав там, в пустыне смерти, из которой я вывела вампира, я начала что-то понимать в нем, или в самой себе... в нас обоих? Ведь вампир и фамилиар, по сути, единое целое. И с этим ничего не поделаешь. Даже если целое пока при-росло только наполовину.
Картина меня и Мечислава в виде сиамских близнецов, заставила фыркнуть. И вампир покачал голо-вой.
— Вот как с тобой говорить?!
— Говорить не обязательно. Но ответить изволь! Почему ты не хочешь меня потерять?
Мечислав чуть помедлил.
— Юля... мне сложно сказать. Ты нужна мне.
— Как фамилиар. Я знаю. Что еще?
— Ты нужна мне не только как фамилиар. Ты... ты взбалмошная, бестолковая, безумная и совершенно потрясающая девушка!
— Угу. И еще я все ставлю с ног на голову, умею выбивать пыль и чистить ковры, — грустно согласи-лась я. Хотела сказать что-нибудь про суп, но... зачем вампиру суп?
Эйфория от поцелуя прошла. И остались только грусть и разочарование. Мечислав попытался повто-рить попытку, но я покачала головой.
— Не надо, ладно? Пойми, то, что ты мне предлагаешь — это...
Я не знаю, что бы я сказала ему. Мало? Недостаточно? Суррогат любви не заменит любви, как фруктоза — сахара!?
Я никогда этого не узнала. И ответа вампира — тоже. Потому что на одном из экранов мелькнули... две фигуры — и в одной я узнала Настю!!!
Вампир проследил за моим взглядом. В следующий миг глаза его сверкнули хищным охотничьим азартом, он выпустил меня из объятий, в одно движение распахнул дверь, чуть не прибив подслуши-вающего Вадима и рявкнул:
— Все сюда!
* * *
Да, это действительно была Настя. Бледная. Растрепанная. И по-моему, на грани истерики. И за руку ее держал, держала... держало какое-то бесформенное существо. То есть это точно был человек. Руки, ноги и голова угадывались. Но бесформенные джинсы типа 'мешок' и такая же дутая ветровка с ка-пюшоном, скрывали все очертания фигуры. Черт его знает — парень это или девушка.
И они шли прямо к комплексу. Не стесняясь и не нервничая. А мы смотрели на экраны. Вот они ис-чезли из одного. Появились на другом. Прохожие словно и не замечали их. Но почему? И почему не сопротивляется Настя?! Почему она как замороженная?! Почему не пытается убежать?!
Наркотики?
Твою... какие наркотики!? Она же оборотень! Она их переварит в два часа! Но что тогда!?
Жрец, так я решила называть неизвестного про себя, даже не думал вести Настю за руку. К ней не приставляли пистолета или ножа. Она была без наручников. Но шла за похитителем, как корова на веревочке.
— Подчинение разума, — высказался Шарль.
Я и сама догадалась. Но так не хотелось в это верить...
А двое все ближе подходили к комплексу. Как только они войдут внутрь, ловушка захлопнется.
— Снайперы, готовы?
— готовы, — отозвались из двух раций оборотни.
Я ломала пальцы. Как хорошо бы сейчас снять эту мразь! Одним выстрелом! Как в кино про террори-стов!
Но спорткомплекс расположен чуть ли не в центре города. Люди. Машины. Дома. Всем глаза не отве-дут даже вампиры. Особенно если начнется стрельба.
Одним словом — лучше просто выйти на площадь и заорать: 'ИПФовцы!!! Аууууу!!!'
А вот стоит им войти внутрь...
Спорткомплекс был построен очень просто. Два этажа. Первый, он же надземный — использовался, как каток в зимнее время. В летнее — как футбольное поле. Второй — он же подземный, где мы и сиде-ли сейчас, представлял собой кучу мини-залов, кабинетов и раздевалок. Несколько душевых и туале-тов. И все. От входа сразу шло два коридора. Направо — с будкой администратора чтобы никто не прошел на поле на халяву. Налево — выход. Оба входа были оборудованы турникетами. И из правого же коридора, сразу за будкой начиналась лестница вниз. Неудобная и откровенно кривая. Но кого это волновало? Зато здание сдано вместо пятилетки за три года!
Снайперы заняли позиции в будке спортивного комментатора над полем и в рядах между креслами. Стоило им войти в зал, как...
— я хочу туда, — прошептала я Мечиславу.
Вампир покачал головой.
— Я тебя не пущу.
Я обернулась и выразительно поглядела на него. Ну НЕ ВЕРЮ я, что все пройдет так гладко. НЕ ВЕ-РЮ!
— И нечего тут мне глазки строить. Не поможет.
Я вздохнула и смирилась.
Две фигуры дошли до здания. Вот Настя протянула руку к двери, открыла ее и сделала шаг внутрь. Второй. Третий.
За ней скрылась в здании фигура жреца.
Они свернули направо и пошли по коридору в темный зал. У будки ненадолго остановились. Жрец зашел внутрь и поводил там руками. Через несколько минут раздались щелчки — и спорткомплекс за-лил яркий свет. Включил рубильник. Но откуда он или она знают — где?
— Тоже мне, теорема Ферма, — фыркнул Вадим. — Да это примитив. Почти во всех советских учрежде-ниях рубильники находятся под рукой у вахтера. Чтобы далеко не ходить в случае аварии.
Я покраснела. Действительно. Глупо не догадаться.
Двое вышли в спортзал.
И произошло что-то непонятное.
Я ждала глухого звука выстрелов. Ждала, что Жрец упадет — и все закончится. Но вместо этого оба снайпера -Толян и Колян, вдруг встали во весь рост. И медленно, словно обезьяны перед лицом вели-кого Каа, направились вниз по ступенькам. Туда, где в центре зала (когда они успели!?) неподвижно стояли две фигуры.
Я выругалась. Рядом помянул все половые органы и некоторых маньяков Леонид.
— попались?
— Надо идти туда.
Шарль взял меня за левую руку.
— Я с тобой, сестренка.
Я кивнула. Куда ж мы друг без друга.
На плечо легла ладонь Мечислава. Мертвенно-холодная.
— Ты уверена?
— А выбора все равно нету. Но ты лучше останься здесь.
— Там мои люди. Идем.
Я промолчала и сделала первый шаг вперед. Вот не ожидала такого от Мечислава. Думала, просто секс-символ. Или не давала себе возможности посмотреть внимательнее?
Второй шаг.
Я и Мечислав действительно связаны. Надолго? Навсегда?
Не знаю. И сейчас не время об этом думать.
Там, впереди, наши люди. И опасный безумец, которого надо обезвредить. И мы — идем.
* * *
Я медленно приближаюсссь к центру рисссунка сссилы. Мой жрец несссет меня. И я трепещу от радосссти. Ссскоро, сссовсссем ссскоро я обрету тело и сссилу...
Кто бы зссснал, как я изсссмучилссся зссса эти века зсссаточения. Как мечтал вырватьссся на сссвободу.
Жить.
Гулять по зсссемле.
Нассслаждатьссся жизссснью...
И сссвоей и чужой жизссснью. Нассслаждатьссся. Пить ее, как дорогое вино.
Моя жертва идет рядом. Покорно и поссслушно. Даже оссстатков моих сссил хватает на то, что-бы полноссстью контролировать ее разсссум. Она и не думает о побеге. Потом, в круге я осссвобожу ее. Когда она будет уже привязсссана и не сссможет сссопротивлятьссся. В таком деле очень важны неподдельные чувссства. Боль. Яросссть. Отчаяние. Безссснадежносссть. Ощущение близссской сссмерти и бессспомощносссть.
Выпив ее душу, я получу доссстаточно сссилы чтобы вссселитьссся в тело одного ребенка. А выпив душу второго — зсссакреплю резсссультат. И мой жрец увезсссет меня отсссюда.
Ссскоро. Очень ссскоро...
Что это!?
Рядом находятссся два оборотня? Я ощущаю их ненависссть. Их яросссть и ссстрах.
Кто привел их сссюда?
Неужели кто-то зссснает обо мне?
Неужели меня сссмогли найти?!
Невозсссможно!
Или всссе-таки...
Что ж. Пусссть подойдут сссюда. Контролировать троих я еще сссмогу. Не было бы больше...
А пока пусссть подойдут сссюда. Они прикроют меня и дадут жрецу время приготовитьс-сся.
Я никому не позсссволю помешать мне.
* * *
Сердце билось глухо и часто. Я сделала шаг вперед. Два. И поняла, что уже могу идти сама, а не просто опираться на двоих моих мужчин.
Перед боем же надо быть честной сама с собой.
Именно двоих. И именно моих мужчин. Шарль — мой брат. А кто Мечислав? А неважно. Все равно он — мой.
Шаг, другой, третий, коридор, лестница, зал...
И я смотрю в безумные от ужаса Настины глаза. И не вижу больше ничего. Совсем ничего. Только безумный ужас — и такую же безумную надежду. И веру. Что мы пришли. А значит — ее спасут. Обяза-тельно спасут. И холодею от страха. Потому что ее спутника не могу даже разглядеть. Он (она?) слов-но закрыт плотной пеленой из черных клякс. И от одного их вида меня пробирает дрожь омерзения.
