Ариен

-Сбежать, — Финрод усмехнулся. — Как же, сбежишь тут. И — не всем. Феанорингов — тех, кто издевался над тёмными майар — Моргот отправил на север. Навсегда. А мы... Они отпустили нас. Я говорил с Гортхауэром. Сам. Долго.

Он замолчал.

Артаресто замер, ошарашенный. Опустился на траву.

— Как это... Погоди. Все равно ничего не понимаю... Ты расскажи, что с вами было? Мы думали, вас вообще убили... И — как это, на север? куда? зачем?

-На вечное поселение, — устало разъяснил Финрод. — Тебя не было в передовом отряде... Они послали балрогов, захватили всех в плен и освободили своих. Майтимо самонадеянно полагал, что заложники — это то, что надо для прорыва... Как же.

— Но почему вас отпустили? Какой им в этом смысл?

Финрод тоже опустился на землю, лёг и закрыл глаза.

-Знаешь, мне всегда говорили, что я умею разговаривать с эльдар. Но поверь мне, брат, более тяжёлой беседы у меня никогда не было, чем с этим тёмным майа. Убить. Отпустить. Война Стихий. Ненависть к Валар. Мелькор, которого он любит до безумия. "Дайте клятву, что не поднимете на нас оружия". "Вы её не сдержите". В конце концов я не выдержал и сказал: ну раз ты решил всех нас убить, начни с меня. Кажется, этим я его вообще довёл до срыва... В общем, от нас хотят, чтобы мы ушли подальше и не маячили перед Твердыней.

— Знаешь, я думаю, ты все это должен будешь рассказать на совете, — проговорил Артаресто. — Это ведь все захотят знать. И, думаю, захотят еще услышать рассказы других... кто вернулся.

-Он ещё к нам придёт, — не слушая, продолжал Финрод. — Один. После того, что на его глазах феаноринги творили с его подругой, он на жутком взводе. Келегорм начал было какую-то чушь нести... по правде сказать, мне самому хотелось стукнуть его чем-то тяжёлым по затылку... так Гортхауэр его и вовсе придушил. Не до конца. Дал возможность оклематься. Так что давайте хоть мы будем держать себя в руках.

— Я-то буду, — ответил Артаресто. — Но... Не знаю. Да, тут уже всем ясно, что штурмом мы Ангбанд не возьмем. Но как же клятва? И потом, феаноринги... какие ни были бы они, но все же они наши сородичи. Неужели мы их так и бросим?

-Тебе нужны эти Камни? — поинтересовался Финрод. — Мне — нет. И класть ради них свою жизнь и жизни моих вассалов я не намерен. По праву наследования они принадлежат сыновьям Феанаро, вот пусть они их и добывают. Что же до них самих, — я не представляю, что тут делать. Я, честно говоря, вообще не понял, кто у них там главный, потому что судьбу феанорингов решал Мелькор, со мной насчёт наших и войны в целом разговаривал Гортхауэр, а почему так — неизвестно. И вообще, давайте будем поумнее, не будем поднимать крик про Врага Мира, про Клятву и так далее, а будем говорить с ним нормально. Потому что если этот ненормальный сорвётся, его, в отличие от Келегорма, пощёчиной в чувство не приведёшь.

— Да... Наверное. Слушай, а как же он... ну, я хочу сказать — они его так отделали, феаноринги, что был бы это эльда — это все... безнадежно.

Финрод помрачнел.

-Да... старались. Но они пришли в себя. Восстановились. Полностью. Чары, конечно, — к тому же, там Мелькор.

— Слушай, а... — Артаресто запнулся. — Ну, сам знаешь, что говорят: орки, пытки, темницы...

-Пыток не видел, — честно признался Финрод. — Способы лечения у них, правда... жутковатые. Но действенные. Орков там — море. Грамотные, сволочи. И... — он замялся, вспомнив Хашнис. — А насчёт темниц — истинная правда. Сидели в таких местах, где даже для эльдар темно.

— Орки — грамотные?! — поразился Артаресто. — Да это ж звери! Животные! Вспомни, мы же их видели!

-Видели. Только здесь, в Эндорэ, оказывается, этих оркских народов — тьма-тьмущая. Те, что в Ангамандо, умнее несравнимо. Эх, Артаресто, ничего-то мы не знаем, а туда же, полезли воевать...

— И Нолофинве не вернулся, — задумчиво сказал Артаресто. — Из всех лордов они отпустили только тебя. Почему так?.. Он ведь тоже не мучил этих... Майар.

-Спросишь у него сам, ладно? — попросил Финрод. — Только спокойно, без крика. Честное слово, мне уже кажется, я только тогда успокоюсь, когда окажусь от Твердыни подальше... на тысячу миль. Устал я, брат...

— Что же он, один придет? — спохватился вдруг Артаресто. — Без сопровождения, без свиты? И не боится, после того, что с ним было?

-Сказал — один. А бояться ему, похоже, нечего. Тогда их Ариен в небе сбила, феаноринги пришли на готовенькое... точнее, на готовеньких.

— Все равно доверия им не будет. Странно все же, что они вас отпустили.

...Финрод не сразу понял, что его проводили в один из шатров, — обнаружил только мягкую приятную полутьму, ложе, ещё кто-то его накрыл лёгким одеялом, — вроде брат... Растянулся, улыбаясь: до чего хорошо вернуться...

Когда проснулся — была ночь. Глубоко вздохнул, откинул полог. Звёзды!..

Даже дышалось легко, свободно. Невольно приложил руку к груди — и вздрогнул: что-то жёсткое. Это ещё что такое?!

Поспешно нашарил, вытянул из-под рубашки — и застыл: кулон, подаренный Хашнис на прощанье. Сразу стало до жути неловко. Позвать? Или не стоит, — чёрное колдовство...

Наконец вздохнул.

"Хашнис?"

Она откликнулась сразу, как будто ожидала.

"Я здесь! Финдарато! Вы добрались?.. все хорошо?.."

"Да, да... Брат меня встретил."

Он помолчал.

"Они думали, мы все погибли."

"Неудивительно... они же про нас ничего не знают. Боятся..."

"Именно. Боятся и не верят. Согласись, есть из-за чего."

"Так и нам ваших есть из-за чего бояться, — эта мысль у Хашнис вырвалась явно непроизвольно. — Сразу как пришли, так сразу и начали на наших нападать, стольких убили, а ты удивляешься, отчего наши вас невзлюбили..."

Финрод не нашёлся с ответом. И зачем он, собственно, позвал её? Опять счёт предъявлять? Чтобы напороться на такой же?

"Знаешь, если я тебе начну рассказывать, что из-за чего, и кто первый начал, эдак мы до Музыки Айнур доберёмся".

"Это да, но мы-то тут причем?.. И вообще, глупо это... Если бы вы просто так пришли! было бы всем только хорошо. Вот про тебя говорят, что ты мастер умелый, это правда?"

"Кто говорит?" — удивился Финрод.

"Ну, мне это Горт рассказывал, а ему Мелькор..."

Финрод пожал плечами.

"Вот не ожидал, что он меня запомнит. Он там в основном с Феанаро общался. Майтимо, когда вернулся из Ангамандо, сказал: Мелькор утверждал, что Феанаро сделал Сильмариллы по его слову и совету, но это, конечно, враньё..."

"По-моему, вот это как раз не вранье. У нас такие штуки давным-давно делать умеют. Да ты же сам видел у нас светильники! А Сильмариллы я видела, то же самое, только свет другой, ну, и работа, конечно, хорошая, да... только глаза режет. И притрагиваться нельзя, говорят, руки сожжет... зачем такой камень, от которого глаза болят и руки жжет? что в нем хорошего? Мелькор их как убрал с самого начала, так один только раз и доставал — перед Майтимо, с короной этой чудной..."

"Руки они не всем жгут. Только тем, кто крадёт. Такие вот камни..."

"Ой, да ладно. Не бывает такого. Там, наверное, просто... — тут в мыслях у орчанки пролетел целый ряд непонятных и незнакомых слов, которые Финрод отдаленно понял как что-то вроде "опасное вещество очень большой плотности, зажатое в малый объем". — Потому и жгут... Всех, кто не защищен... а уж Мелькор, понятное дело, был не защищен, откуда ему..."

"Ага, "не бывает". Эти Камни Владычица Варда благословила, а Феанаро сам сказал: если возьмёшь то, что тебе не принадлежит, будешь проклят. Вот они и обожгли. Нечего говорить о том, чего не знаешь..."

"А ты проверь, обожгут они феанорингов или нет, — ехидно посоветовала орчанка. — Могу спорить, что то же самое будет."

"Феаноринги сейчас на севере, — хмуро напомнил Финрод. — Можно было бы проверить, конечно, но не на ком."

"Они любого обожгут. Я тебя уверяю."

"Ничего подобного! — уверенный тон Хашнис начал его раздражать. — Только тех, чьи руки нечисты. Да что толку спорить, всё равно никому больше Сильмариллов не видать..."

"Они Мелькору не нужны, они нужны только затем, что если вам сразу все отдать, то вы же взять возьмете, а уйти все равно не уйдете... А может, и так отдадут. Да я не о том! я совсем о другом сказать хотела. Я не знаю, что там у кого Мелькор украл, или не украл, Мелькор сам по себе, а я тоже сама по себе. Я с вами собачиться ни с кем не хочу... а получается, я виновата уже потому, что я иртхэ. До такой степени этим виновата, что надо убить. Вот была бы я эльдэ, если б любой из ваших меня увидел, даже ничего обо мне не зная, то не боялся бы, мы бы тут же подружились... а так — получается что? "Вражья тварь!" — и все. А я никакая не вражья, я сама по себе. Ты вот мастер, я тоже учусь, мы могли бы друг с другом секретами делиться... это же так просто! Вот если я к вашим приду просто так, разве меня примут, глядя на то, какая я внутри? Хорошо еще, если не убьют..."

Финрод терпеливо выслушал эту длинную речь. Ну что тут скажешь? Что "сами по себе" не бывают орки, живушие в Твердыне, которые могут выпросить у врага жизнь понравившегося пленника? Что они — искажённые эльфы, для которых смерть — это избавление? Ясное дело, она не поверит, будет настаивать, что всё у них хорошо, и что живут они нормально... как будто он орков не повидал...

"Ты все неправильно думаешь, — похоже, она услышала его мысль. — Ты думаешь... мерзость какую-то... Да ну тебя совсем. Все вы одинаковые..."

Ее мысленный голос куда-то улетел, далеко, почти исчез, только ударило, как будто рикошетом, отголоском странного чувства, жестокой обиды, как будто ты раскрылся кому-то, а этот кто-то в ответ тебе взял — и комком грязи в лицо. И все исчезло.

Черная блестящая звезда в руке была неестественно горячей, жгла, как будто сама превратилась в Сильмарилл.

Хашнис стояла у окна и смотрела вдаль, туда, где, скрытые сейчас стенами Твердыни, стояли лагеря нолдор. Этот, желтоволосый, сейчас был там же... Напрасно она подарила ему звезду. Сколько она ее делала, сколько труда вложила, а он... как вообще можно было подумать такое?! ей такое и в голову бы не пришло, а он — "она выпросила у врага его жизнь"... как будто он для нее был игрушкой или вещью, которую можно сломать или выбросить! "Смерть для вас — лучший выход..." Ага, только нас не спросили! Брат тогда ходил в племена, и что там теперь? У Сов эти сволочи вообще всех охотников выбили, забавлялись... теперь им только Твердыню просить, чтобы с голоду не подохнуть... Да идите вы все! Пресветлые эльдар, экая важность! Если даже лучший из них думает _такое_ — то что можно сказать об остальных?! Сволочи... всех бы их — на Север, и запереть там, чтобы не гадили на нашей земле...

Хашнис сама не замечала, что по щекам текут слезы. Опомнилась, только когда потекло за воротник. Она сердито вытерла лицо, нахмурилась. К балрогу это все. Надо забыть этого желтоволосого. В мастерскую. Работа помогает...

Она вышла в коридор, и почти бегом побежала к ближайшей галерее, ведущей вниз. Не замечая, как искажено ее лицо, что глаза по-прежнему мокрые.

Снизу по лестнице кто-то поднимался, — лёгкие шаги, летящая походка... То ли задумался, то ли ещё что, — только посторониться не успел, и Хашнис со всего размаху в него врезалась.

— Ой! — она отскочила, и только теперь осознала, что почти не смотрела перед собой.

-Извини, пожалуйста, — попросил Мелькор. — Это я виноват. Задумался.

— Мелькор, — растерянно проговорила Хашнис. — Это ты извини, я тоже... как сумасшедшая бежала, как раз о тебе думала...

В его ярких глазах появилась тревога: заметил, что она плакала.

-Что-то случилось? Ты искала меня? Я могу помочь?

— Да чем тут поможешь-то... — Хашнис вздохнула. — Я Финдарато подвеску подарила... ну, талисман-осанве... Он добрался до своих, позвал... а в мыслях! Лучше бы я не слышала!

На глазах у Хашнис опять выступили слезы, и она их поспешно вытерла.

— Он думал такие мерзости, мне просто тошно стало! Как будто я захотела его, как игрушку, и выпросила ради этого...

-Их так воспитали, — неестественно-ровно сказал Мелькор. — Этого сразу не выбить, даже если он и своими глазами увидел, как обстоит дело. Я не думаю, что он хотел обидеть тебя, — лично тебя. Не жалей о подвеске, может быть... Словом, я поговорю с ним.

— Мелькор... — проговорила вдруг Хашнис тихо. — Отдай ты им эти Сильмариллы. Пусть подавятся... Чтобы не говорили, что ты их украл.

Взгляд Мелькора застыл.

-Я отдам. Я сразу хотел... не получилось. Но я их и вправду украл, — Феанаро не захотел отдать их, когда я попросил, и у меня уже не осталось выбора. Я же рассказывал.

— Я помню. Ладно, Мелькор, я пойду... что я тебя отвлекаю...

Она сделала пару шагов прочь.

-Подожди, — он осторожно коснулся её руки кончиками пальцев. — Я не хочу, чтобы у тебя оставалось это, — боль, обида, горечь... Я могу сделать так, что это отступит. Просто перестанет мучить. Если ты не против.

— Ой, нет... — Хашнис отступила. — Не стоит. Разве ты тому же Горту так делал?.. Пусть лучше само... проходит. Или не проходит... Я справлюсь.

-С нами это вообще сложнее, — с трудом выговорил Мелькор. — Гортхауэр... там только — закрыть память. Слишком перепахало душу...

— Нет, — повторила Хашнис. — Я справлюсь сама. Я не знаю, как объяснить, но если мы начнем вот так... отрезать куски души... мы никогда ни с кем не договоримся ни о чем.

Мелькор с силой сжал виски, отвернулся — чтобы она не видела его глаз.

-Это не отрезать... я не Ирмо. Прости меня. Я просто хотел помочь.

Хашнис улыбнулась, и вдруг выпалила:

— Ты лучше в другом помоги! Я знаю, ты мастер лучше всех, кто у нас был. Научил бы тому, что сам умеешь! А то война, война...

Он вздохнул, — от сердца отлегло. Перестал прятать глаза.

-Конечно. Ты шла в мастерскую?

— Ага, — она кивнула. — Я тебя вообще-то хотела позвать посмотреть, но отвлекать боялась. У вас же с Гортом дела, с этими... — она скривилась. — Которые на равнине.

-Да, точно, — только что обсуждали, — он помрачнел, но тут же взял себя в руки, взгляд увлечённо засиял. — Пойдём, покажешь!

— Знаешь, у меня столько всяких задумок, — говорила Хашнис, пока они шли, — только я многое не знаю, как сделать. Эх, была бы я майа! Вот бы так уметь, как Горт — прямо из головы — и воплощать! Вот тогда бы я развернулась!.. Вот, Мелькор...

Она отворила знакомую дверь и вошла в небольшое помещение, по стенам сплошь уставленное стеллажами, на которых громоздились коробки со всякой всячиной, Посередине стоял рабочий стол, и окон здесь не было — одни только светильники-кристаллы, в основном укрепленные на подставках, над столом — получалось так, что светлее всего было в центре комнаты, а по стенам — полумрак. На одном из стеллажей помещались уже готовые вещи, и Мелькору в первый момент показалось, что там были живые цветы, но тут же понял — нет, не живое... почти.

— Смотри... — она осторожно сняла с полки хрустальный тонкий цветок, золотисто-желтый с изумрудными листьями, и подала Мелькору. — Это было обычное стекло, но Горт наложил чары, чтобы не билось, иначе я бы уже давно расколотила... Я знаешь что мечтаю сделать? Венец из золота... как тот, что был у вас... когда-то... у Гэлеона....