До сих пор Артанис никогда не видела вблизи женщин-орков. Она подозревала, что обитательница Ангамандо может оказаться и орчанкой, поэтому преображению она не удивилась — напротив, ею овладело любопытство.

И вот теперь она видела перед собой существо очень странное и по привычным меркам быть может, даже страшное, но отнюдь не уродливое. Она коснулась пальцами подбородка орчанки и ласково сказала:

-Зеленый цвет тебе очень идет, а в настоящем облике тем более. У тебя очень красивые глаза.

Хашнис вздрогнула от этого прикосновения, и Артанис ощутила явственно — прикосновение это было девушке неприятно. Не само по себе, а тем, что оно было... Свысока. Прекрасная владычица эльдар великодушно снисходит до несчастной орчанки...

— Спасибо, — проговорила она. — Я пойду все же. Неровен час, и правда застанут....

-Вот так, — сказал Финрод сестре и повернулся к Хашнис. — По-моему, твой настоящий облик тебе идёт гораздо больше, как-то... естественней, что ли...

— Но я не могу быть в нем здесь, — возразила Хашнис. — Все увидят во мне только чудовище. И в лучшем случае... в самом лучшем... будут только жалеть. А я не хочу, чтобы меня жалели. Я не калека... ни умом, ни телом.

-Я знаю. И... спрячься снова, мало ли, — вдруг ещё кто зайдёт. Теперь вот что. Оставаться здесь тебе рискованно: можешь выдать себя неосторожным словом, а мы не можем быть рядом с тобой постоянно. Прости, что гоню, но... самое лучшее, что мы можем для тебя сделать сейчас — это проводить за границу лагеря. А потом, позже... ты сделаешь для Артанис браслет и придёшь в гости. Туда, где мы поселимся, уйдя с этой равнины. Хорошо?

— Все правильно, — проговорила Хашнис. Ее облик вновь изменился. — Я и сама хотела уйти, чтобы не навлекать неприятностей на вас и себя. Но я рада, что ты узнал меня даже под чарами. Дождитесь Артано, Финдарато, договоритесь о мире и уходите. Я и вправду неплохо знаю здешние земли, и могла бы быть вашим проводником... или просто все объяснить, так, чтобы разведчики ваши не блуждали в пустынных землях.

-Тоже хорошее слово, — кивнул Финрод. — Артано... я уже запутался в этих его именах, как правильно-то?

— Артано — это имя, которым его звали когда-то в Валиноре. В этих землях его называли Ортхэннер... а потом это стало звучать по-другому: Гортхауэр. Ну и... — Хашнис улыбнулась. — Так и зовем...

-Ясно... Так вот. Договариваться о мире я буду, это безусловно, но пойми меня правильно: эти переговоры меня очень и очень беспокоят. Вряд ли кто-то попробует наброситься на него, — надеюсь, по крайней мере, — но здесь много вассалов феанорингов. А ударить словом, — он на мгновение отвёл взгляд, — можно гораздо больнее, чем рукой. И если он сорвётся, — я не знаю, что делать. Неужели Мелькор не может как-то исцелить его душу, я не понимаю!

— А как? Стерев все пережитое? Думаешь, так просто — вырвать один кусок, и не затронуть остальные? Предложили бы тебе забыть то, что было в Альквалонде... и Хэлкараксе... ты как, согласился бы? Что-то я сомневаюсь.

-А обязательно — стирать, иначе никак? Ирмо же может по-другому, и Эстэ...

— Я не знаю, — Хашнис поднялась. — Я спрашивала... Он говорил — не получится. Да и как это — вылечить? Сделать, чтобы то, что было когда-то — не ранило больше?

-Не знаю, — удручённо сказал Финрод. — Я же не Ирмо, я даже не учился у него. Ладно. Пойдём, я провожу тебя.

Финрод вывел её из шатра. Ночь уходила, над головой ощутимо повернулся — где-то там, в неизмеримой высоте, — небесный свод.

— А шаль действительно красивая... — произнесла Хашнис, когда они вышли. — Только такую нельзя носить в лесу. Порвется, жалко будет.

-Не привыкли мы к лесам, — объяснил Финрод. — В Валиноре в городах жили.

Они уже миновали шатры, Финрод коротко махнул рукой дозорным, — и отошли в степь.

-Я тебя обидел, — не вопрос, утверждение. — Я не имел права.

— Ладно, Финрод, что уж обидами считаться. Не стоит. Просто никогда не думай так... что мы — какие-то калеки, искаженные уроды, — Хашнис говорила сейчас очень серьезно и была совсем не похожа на ту девчонку, которая примчалась в горы, чтобы его спасти. — И что-нибудь вроде "попросила себе игрушку".

-Не буду, — от сердца пообещал он и подумал, что её способ действовать ужасно напоминает его собственный. Да, вот так, вопреки рассудку, вопреки тому, что диктует логика... — Ну что ж... прощай, или до встречи, или...

Он, улыбнувшись, поклонился ей, — чуть церемонно, совсем так, как тогда, в камере, когда ещё не знал, кто разговаривает с ним из-за двери.

— До встречи, Финдарато, — она поклонилась в ответ, легко и изящно — вот уж что-то, а движения эти были отнюдь не иллюзорными. Казалось, вместе с маской эльде Хашнис надела и эльдарские манеры. — Надеюсь, мы еще увидимся, и сможем встретиться без страха.

Ее фигура растворилась в ночной темноте.

...Мелькор сотворил себе вина, выпил, — сам не понял, что это было, просто хотел что-то покрепче.

-Гортхауэр. А ведь он всё-таки выдержал эту... проверку.

— Выдержали бы другие?.. — откликнулся тот. — Сомневаюсь.

-Я тоже, — медленно согласился Мелькор. — Но, похоже, именно он у них что-то вроде верховного короля.

— Теперь, когда все остальные исчезли. Нолофинве ведь старше, если не ошибаюсь? Не говоря уже о феанорингах.

-Да. А про Нолофинве тебя спросят. А почему мы сослали всех без разбору, и если бы не Хашнис, то отправили бы и Финрода, а почему мы сослали и Нолофинве, когда он ни тебя, ни Тхурингветиль пальцем не тронул?

Он помолчал.

-Знаешь, пожалуй, лучше на эти переговоры пойду я.

— Как будто тебя не спросят о том же. Послушай... а может, вернуть Нолофинве обратно?

-Это было бы справедливо, — Мелькор отставил бокал, развернулся. — Но идти должен я. Эта война — из-за меня. Решение о феанорингах принимал я. Ты обещал прийти, да. Но в таком случае, мы пойдём вместе.

— Озлобятся они, — проговорил Горт. — Ох, озлобятся... Если Финрод сумеет их увести — это будет чудом. И отдать им Сильмариллы. Тогда и отдать. Просто принести и оставить.

Мелькор помолчал, мучительно прикидывая.

-А если ты один придёшь — не озлобятся? А если будут доводить тебя — тем, что скажут, будто я прячусь за твоей спиной? И ведь в этом они, как ни крути, будут отчасти правы.

— А ты — Моргот. Убил Древа, убил Финве, убил Феанаро, сделал невесть что с его сыновьями, а потом бесстыже явился перед лицом их собратьев. Может, вначале лучше пойти мне одному, а когда они начнут говорить о тебе — тут тебе и явиться?

-Хорошо. Хорошо, попробуем так.

Черную тень, летящую от стен Ангамандо, дозорные заметили издалека. Кто бы это ни был — скрываться он был явно не намерен. Тень приблизилась, обрела очертания крылатой человеческой фигуры, и спустя несколько секунд на землю перед дозорными опустился темный майа.

Гильраэн нервно сглотнул. Вот оно. Явился. Ждали, конечно, — Финрод сразу сказал, что он прилетит, — но...

Смотрел, не веря своим глазам. И вправду оклемался. Здорово, конечно, когда так...

Рядом — другие дозорные невольно схватились за мечи, и из-за их спин шагнул Финрод.

-Здравствуй.

— Здравствуй, лорд Финдарато, — поклонился майа. — Я пришел, чтобы говорить с тобой и другими лордами об условиях мира между нашими народами.

Финрод тоже поклонился в ответ.

-Иди за мной. Тебя ждут.

Жестом велел дозорным расступиться. Те послушались, — бледные как смерть, напряжённые до предела.

Майа молча последовал за ним. Оружия у него не было — во всяком случае, ничего на виду.

В центре лагеря, перед шатрами, собрались чуть ли не все, — с испуганными лицами отходили в стороны, давая дорогу. Когда тёмный майа был там, в повозке, раненый, всё-таки не было этого ощущения силы, а сейчас — как на ладони: как клинок в ножнах, красиво — и смертоносно, и безжалостно, и чувствуется этот жуткий надлом в душе, от которого это всё... Живая Тьма. Они не чувствовали близкой опасности, — сейчас, немедля, — но от этого напряжение меньше не становилось.

Майа обвел собравшихся эльдар взглядом, шагнул вперед.

— Я пришел, чтобы говорить от имени Мелькора, Владыки Севера, и передать вам его волю. Надеюсь, вы уже убедились, что сил захватить Твердыню у вас не хватит — ни сейчас, ни после, и надежды победить у вас нет. Но мы не хотим войны с вашим народом, равно как и с синдар, и не хотим вашей гибели. Чтобы доказать, что это не только лишь слова, мы отпустили всех, кто был захвачен во время вашей попытки нападения. Всех — кроме тех, кто разжигал в вас ненависть, кто вел вас в бессмысленный самоубийственный бой, и кто виновен в жестокости... о которой я не стану повторять — вы сами были свидетелями. Все они живы — но находятся далеко в северных землях, под охраной духов льда, хэлгеайни. Там их ненависть и жажда крови бессильны причинить кому-либо вред; таково было наше решение. Итак, мы готовы обещать, что не причиним вреда никому из нолдор или синдар, что не будем воевать с вами — если вы, лорды, уведете свои народы в земли Белерианда, обязуетесь никогда более не поднимать меча против народов Севера и не приходить в наши земли врагами.

Гортхауэр замолчал, давая эльдар возможность осмыслить сказанное.

-Вот как, значит, — проговорил Финдекано. — Вы захватили их в плен в бою, да. И вы считаете себя Справедливостью, Моргот у нас теперь Владыка Севера. Если так — почему вы не отпустили Нолофинве, который тебя не трогал, хотя ему тоже было за что мстить, как и Майтимо? Вы освободили Финдарато, ах, как трогательно, — потому что он приглянулся одной из ваших. А если бы нет, — вы бы и его отправили на Север.

— Мы вернем вам Нолофинве, — ответил Гортхауэр. — Вернем. Но вначале — мы хотим быть уверены, что с его возвращением волна ненависти не станет растекаться по нашим землям. Мы не хотим, чтобы он, вернувшись, начал вновь вдохновлять вас к вражде, чтобы месть ваша ударила по слабейшим, тем, кто не сумеет защититься от ваших мечей — людям и иртха, живущим здесь в мире с Твердыней. Поэтому — вначале уйдите в земли нижнего Белерианда. Там — просторные, свободные земли, где вы сумеете основать свои поселения. Мы дадим вам проводников, чтобы путь ваш был быстрым. Уйдите за рубежи гор — и тогда вы увидите Нолофинве вновь.

Фингон и Тургон переглянулись.

-Мы вынуждены уйти, и ты это знаешь. Рано или поздно мы бы всё равно ушли отсюда, потому что здесь и так — нельзя жить. У тебя нет причин освобождать нашего отца, мы не верим тебе.

— Ну что ж, уходите, не веря, — Горт равнодушно пожал плечами. — Надеюсь, вы не прогоните его прочь, когда он вернется.

-Ещё какую чушь скажешь?! — возмутился Фингон. — Чтобы мы отца прогнали?!

— Какой срок нужен вам, чтобы свернуть этот лагерь? — спросил Горт, не обратив внимания на слова Фингона.

-Сутки на сборы, — отозвался Финрод.

— Хорошо. У вас будут эти сутки. Финдарато, повторяю: мы можем прислать вам своих проводников, чтобы вы не плутали в поисках горных проходов. Если, конечно, вы рискнете довериться нам.

-Пришлите ту орчанку, которая заступилась за моего брата, — сказала Артанис. — Больше мы никого не примем.

— Хорошо, думаю, она не откажется.

Горт помолчал.

— И вот еще что. Если мы сумеем прекратить вражду... Мы вернем вам Сильмариллы. Нам они не нужны.

Замершая было толпа ожила: пронёсся глухой гул. Такого никто не ожидал.

-Почему раньше не вернули, раз не надо? — возмущённо спросил кто-то из задних рядов. — И зачем было красть? Столько смертей, война — и всё из-за того, что вам "не нужно"?

— Раньше были нужны, теперь — нет, — ответил Горт. — Это долгий разговор, если я начну объяснять вам все — мы до вечера его не завершим. И не нужно обвинять нас в смертях Альквалонде и Хэлкараксе. Мы не заставляли феанорингов убивать телери и сжигать корабли, обрекая своих товарищей на ледяную смерть — это было их волей, а не нашей. Не убивали бы они в Альквалонде, не сожгли бы корабли в заливе Дренгист — не было бы и смертей.

-Не надо обвинять, да, — продолжал тот же возмущённый голос. — Знаешь, как бывает в горах, — лавина? Всё начинается с одного камушка. И началось — с кражи трёх. Не надо.

— Вы можете считать нас кем угодно и обвинять, в чем вам угодно. Это не меняет дела, и мы не претендуем на чистоту и справедливость, как кто-то из вас пытался говорить.

Финрод сжал кулаки, — услышал, как в голосе Гортхауэра зазвенел металл. Нельзя позволять этому разговору доходить до опасной черты... Нельзя.

-Не стоит тратить время, эльдар, — сказал он. — Никакие слова сейчас ничего не изменят. Гортхауэр, завтра утром пусть Хашнис придёт сюда, в наш лагерь.

— Ты прав, Финдарато, — кивнул майа. — Завтра утром ждите Хашнис — она будет вашим проводником. И надеюсь, за эти сутки вы не измените решения.

Он повернулся и зашагал прочь, к границе лагеря.

Финрод пошёл с ним — на всякий случай.

"Кажется, я сам не верю, что нам удалось хоть чего-то добиться," — мысленно проговорил он.

"Да уйдём мы, куда мы денемся, — Финрод был страшно напряжён и всё время следил, не пойдёт ли кто следом. — Вообще, чем больше между нами будет расстояние, тем лучше."

"Это точно... — проговорил Горт, и вдруг спросил неожиданно: — Тебе действительно больше по душе подлинный облик Хашнис? Она переживала из-за этого."

Финрод чуть не споткнулся от этого вопроса.

"Понимаешь, — сказал он осторожно. — Вот когда я вижу тебя таким, как сейчас, и когда я видел тебя в крылатом облике, и то, и другое — оно _твоё_, настоящее. А когда она пришла под видом эльдэ... ну, не её это. Неправильно. Хотя и красиво."

"Она переживает. Она ведь совсем молода... и ей хочется нравиться. А тут — такой, как ты. Подвернулся под руку," — Горт усмехнулся.

"Эру, неужели она и вправду... Она в меня влюбилась?!"

"Не знаю. А она... она тебе совсем не нравится?"

"Ну... э... видишь ли... как бы сказать... — он явно совсем растерялся. — Я думал, что орки... В общем, я совсем не ожидал, что орки могут быть такими. Что они умеют творить, и..."

Он запутался и замолчал, злясь на себя.

"Ладно. Там видно будет. Только ты... Будь с ней поделикатней. Не в смысле осторожности, а в смысле равенства, понимаешь?"

"Понимаю, — вздохнул Финрод. — Просто... у меня же мэльде осталась там, в Амане. Не пошла со мной. Амариэ зовут."

В его мыслях просверкнуло — как горестная тень: берег озера, прощание... красивая печальная эльдэ в голубом платье.

"Йолли... — вдруг как будто молния прошила. — Да. Я знал, что она осталась там..."

"Как это — Йолли? — Финрод не понял, но сжался. — Её Амариэ зовут... разве ты её знаешь?"

"Да... Это Йолли. Еще бы я не узнал! Она из наших, Финрод."

"Она никогда не говорила... — медленно выговорил Финрод. Он чувствовал, что это правда, и ничего не мог с собой поделать: ему стало до беспредельности тяжко. — Так вот почему она не пошла воевать с вами..."

"Финрод, я сам не знаю точно. Я просто узнал. И знаю, что было — наших детей лишили памяти... и отдали в воспитанники Валар."