Бах— бах-бах, раз за разом пистолетные стволы выплёвывают дым и снопы искр. А противник всё прибывает и прибывает, и этому невидно ни конца, ни края. В скором времени враг воспринимается как обезличенные силуэты, плавающие в предрассветном тумане, и вываливающиеся из него только для того, чтоб упасть возле ног обороняющихся. Однако, не всегда это падение происходит после первого выстрела. Отчего растёт уверенность, что точность суматошной пистолетной стрельбы ничтожно мала.
Всё. Александр, как-то отстранённо понимает, что у него больше нет заряженных пистолетов; а османы никак не желают заканчиваться. Сознание с обречённым спокойствием констатирует что это конец, а тело, и подсознание, продолжают борьбу. Тот миг, когда в руке появляется палаш, с чётко выраженной елма́нь, (расширение на конце клинка) в памяти никак не зафиксировался. Да и реальность боя, в этот момент воспринимается как-то отстранённо и неестественно. Из тумана, как по волшебству возникает очередная фигура врага. В какой-то степени это происходит неожиданно. Но и эта гадина, также не сильно-то боеспособна и все её движения чем-то напоминают походку неестественно опрятного, ухоженного зомби. Ей, то есть ему, мешают тела его предшественников, об которые он вынужден спотыкаться, да и вонючая пороховая гарь, не сильно способствует улучшению зрения. Но этот человек нападает, то есть, делает классический выпад — "штыком коли‟, только как-то не уверенно. Граф уклоняется, но достать клинком до османской шеи, у него не получается. Спасибо, кто-то из его товарищей, рассмотреть кто именно, не удаётся, "опускает‟ на вражескую голову некое подобие оглобли. Как она здесь появилась? Неизвестно. Да и задуматься об этом некогда. Не успело тело супостата упасть, как чьи-то руки выхватили его оружие и развернули штык на нападающих. И вновь, посмотреть, кто из гайдуков это сделал, некогда. Появляется новый турецкий воин, его лицо перекошено в безумном крике, глаза навыкате, а винтовочный штык выискивает жертву, в чью плоть он жаждет вонзиться. Всё это фиксируется в памяти на подобии фотоснимка, сознание ничего не успевает осознать, а тело уже делает выпад и палаш сносит часть вражеского черепа. Осознавать произошедшее некогда, боковое зрение различает появление новой угрозы.
Неизвестно, сколь долго длилась эта схватка, но она окончилась. Подтверждая это утверждение, рассеялся туман войны — облака сгоревшего пороха исчезли, стрельба прекратилась. Вроде как всё хорошо, но Александру от этого не легче. Как он не старается, но не может понять, что с ним произошло. Почему он лежит на земле? В голове всё гудит, тошнит, а что звучит в ушах описать невозможно, да и непонятно, как будто туда вату набили. И гудит. Неприятно так шумит, а быть может это и не гул? Кто-то усиленно тормошит, и дёргает за рукав, и приходит осознание, что рядом сидит Пётр и перевязывает Сашкину руку.
"Петька, что происходит?‟ — интересуется граф и сам не слышит своего голоса.
"О! Александр Юрьевич, вы живы! Счастье то какое!‟ — голос десятника еле пробивается сквозь пелену шума, бушующего в ушах.
"Жив. Куда я от вас, чертей денусь? А что произошло? Мы победили?‟
"Да. Мы отбились от басурман. ... Бу-бу-бу. — понять что говорится в этот момент не получается, это десятник посмотрел куда-то в сторону; вновь его взгляд направлен на Сашку и снова удаётся разобрать его речь. — А вас поранило взрывом. Вот. Турка ..., с пушки, бомбу к нам запульнул. Вот она и грохнула ..., рядом с вами‟. — Повествовал Увельский, не переставая пеленать раненую руку Александра.
"Так это меня там осколками посекло?‟
"Нет. Это гадский вражина, нам своими штыками шкурку попортил. Всех кто его встречал, суч...к этакий, таким способом пометил‟.
Попытка Петра приподнять графа, чтоб осмотреть его спину на наличие ран, окончилась сильной волной тошноты и .... Описание того процесса, что последовал далее, вряд ли кому понравится.
Не прошло и полчаса, как Александра принесли в его палатку, но и здесь, в полном одиночестве его не оставили. Рядом с ним, на тюфяках набитых свежей соломой, лежали Богдан и Иван. Оба бойца были контужены разрывом одной и той же бомбы, а Бодя, до сих пор находился в беспамятстве. В получившемся лазарете, находился ещё один человек, Пётр, тёзка старшего десятника. В данный момент, этот боец, терпеливо поил Ивана, зачерпывая воду из ковшика деревянной ложкой и с её же помощью, аккуратно вливал жидкость в приоткрытый рот своего товарища. Не так давно, таким же образом поили и графа, так как любое лишнее движение, только усиливало головокружение.
Посещал этот мини госпиталь и полковой медик, который осмотрев раненых, признал их временно не транспортабельными. Отвечая на немой вопрос Петра, служитель Асклепия пояснил, что всем троим пациентам, в ближайшие дни, необходим полный покой — самое действенное в этом случае лекарство. А трясущиеся по дорожным кочкам возы, за время долгого пути до монастыря только усугубят полученные в бою травмы головы. Как он говорил: "Одно дело, если армия вынуждена отступить, тогда я могу пойти ..., нет, я обязан идти на риск, и подвергнуть вас дорожной тряске. Но османы понесли такие потери, что в ближайшее время с их сторону не будет предпринято никаких активных действий. Так мне сказали наши господа офицеры, и я им верю‟. — А что касается того, что в одной палатке с Сашкой находились его подчинённые, так это было его, личное распоряжение. Таким образом, он избавил себя от тоски вынужденного одиночного "заключения‟, в памяти ещё были свежи воспоминания о прошлом, весьма тяжёлом излечении. Да и ухаживающим было намного легче, вся троица лежащих пациентов находилась в одном месте. Так что, описывать три дня бедных на какие-либо события, дело весьма не благодарное. Хотя нет, не обошлось без трагедии, в первую же ночь не стало Богдана. Так и не приходя в сознание, он незаметно ушёл из жизни. Утром его одеревеневшее тело вынесли из палатки и похоронили на солдатском кладбище. Обидно, но это было невосполнимой и неединственной потерей Сашкиного отряда. Погиб и подносчик патронов, тихоня Максим. И ещё, раны различной степени тяжести, получили все бойцы, все без исключения, но хвала небесам, они были не опасны для жизни. Так что все благодарили бога за такое везение. Впрочем, благодарность распространялась и на пушкарей и их обозников. Ведь именно они пришли на помощь, когда турки навалились на пулемётную позицию. Так уж получилось, что рядом с графом бились не только его люди, но и уцелевшие артиллеристы, расчёты разбитых орудий. Да и то, что Сашка, по недогляду принял за оглоблю, было орудийным банником, точнее его обломком.
А на четвёртый день, в палатку прибыли посетители — офицеры, сослуживцы Виктора. Вошли, тихо поздоровались, подождали, пока их солдаты внесли четыре тяжёлых, грубо сколоченных ящика. А когда служивые удалились, пояснили: "Александр Юрьевич, это образцы трофейного оружия. Чего здесь только нет. И разнообразные пистолеты, и а́нглийская новинка — казнозарядные винтовки, нескольких конструкций. Так что, Александр Юрьевич, как выздоровеете, на досуге их осмотрите, может, что полезное почерпнёте‟. — На этом гости не успокоились. Одаривая удивлёнными взглядами Ивана, лежащего на недавно сколоченном топчане, гости разговорились. А когда их повествование коснулось прошедшего боя, то эмоции их захлестнули настолько, что назвать их манеру говорить, кроме как криком, было невозможно. И трижды не правы те, кто описывает такое чудо, что после контузии, слух восстанавливается весьма быстро. Это лож, если не выразиться по этому поводу грубее. Мало того, что пострадавшие уши мучает давящее, неприятное ощущение, так к этому можно добавить то, что громкие звуки безбожно искажаются. Это можно описать так. Ты сидишь в пустой комнате и слушаешь музыку, звучащую из акустической колонки с порванными динамиками. Благо, в скором времени появился пожилой доктор, услышавший этот гомон и, прервал эту звуковую пытку. Эскулап, не чинясь, выгнал всех шумных гостей. В данном случае, всех без исключения.
Глава 35
Тем временем, в усадьбе князь Вельского — Самарского шла одна, весьма интересная беседа. В хозяйском кабинете сидели два человека, глава семейства Леонид Николаевич и его супруга, Екатерина Петровна. Говорил мужчина, а пышнотелая женщина его слушала. Правда она немного морщила своё округлое личико, и время от времени, обеими руками, растирала свои виски. Видимо её вновь мучала мигрень. Но князь не обращал на это никакого внимания и говорил:
— Да, да. Именно так, душа моя. На днях я переговорил с графом Мосальским-Вельяминовым и Юрий Владимирович пошёл мне на встречу.
— Я согласна с вашим решением. Но почему вы, перед его принятием, не посоветовались со мною.
— Полно те, Екатерина Петровна. Сватовство нашей дочери, дело давно решённое. Отсрочка была только по причине её несовершеннолетия. Была ещё одна препона, слухи о якобы тяжком недуге, появившемся у Александра после пережитой им пытки электричеством.
— Вот именно.
— Значит так, дорогая. На прошлой неделе мы отпраздновали шестнадцатилетие нашей Елизаветы. Это раз. Да и наш будущий зять, доказал что он абсолютно здоров, полностью вменяем и является прекрасной партией для нашей дочери.
— Но...
— Никаких но, солнце моё. Решение принято. И по возвращению Александра из под Царьграда, мы их обручим.
Тем временем, пока родители обсуждали дальнейшую судьбу своей дочери, Елизавета, уставшая от долгого вышивания, решила немного развеяться. Поблагодарив девушек за компанию, наша героиня покинула своих подружек по рукоделию и, уединившись в прохладной тени беседки, придалась другому, не менее любимому занятию. Девица читала очередной французский роман. Её взгляд неспешно скользил по строчкам и девушка, еле слышно, шёпотом, проговаривала текст. В какой-то момент, на её личике отразилась лёгкая тень непонимания. Лиза даже слегка "надула‟ губки, от чего стала похожа на обиженного подростка, каковым она, по сути, и являлась. Зашелестели книжные страницы, тонкий, можно сказать точёный пальчик "пробежался‟ по строкам и застыл на нужном месте.
Прошло ещё какое-то время, необходимое для прочтения нужного фрагмента текста, в правильности понимания которого возникли сомнения и девица, прикрыв глаза, улыбнулась. Книжка закрылась, и через какое-то мгновение, опустилась на колени юной княжны, благо закладка, в случае надобности, позволит без проблем открыть роман на нужной странице. И не надо быть физиономистом, чтоб понять, что девичьи грёзы унесли прелестную читательницу в те события, которые разворачивались на страницах французской книги. Эта юная особа ещё жила мечтами о добрых принцах, готовых ради любви к своей даме свернуть горы, и свершить великое множество подвигов. Хотя, взрослая жизнь уже убирала с глаз девушки ту розовую пелену, которая идеализировала окружающую её реальность, вот только девичья душа, упорно цеплялась за детскую утопию как за спасательный круг.
Тот, кто давно повзрослел, может покрутить у виска, мол: "У изнеженной девки не все дома‟. — Но пусть он вспомнит свою юность или детство. И если этот человек скажет, что в детстве он был умнее, циничнее и прочее, прочее. Тот попросту врёт. Или у него не было юности, и эта личность с пелёнок являлась усталым старцем, не способным вознестись над миром на крыльях своей мечты.
Так что, оставим эту полемику и вернёмся к Елизавете. Она, отдыхая от рукоделия, традиционного занятия всех девиц, да и не только их одних, погрузилась в мир героини очередного романа, которая ждала своего возлюбленного с войны. Её "принц‟, ушёл добровольцем в дальние края, где поклялся защищать свободолюбивых аборигенов от коварного, злого соседа, и отважно перенося все тяготы страшных сражений, писал своей возлюбленной красивые, возвышенные письма. Ох. Сколько в этой переписке двух "любящих сердец‟ было тепла и чистоты. Сколько душевной теплоты и тоски из-за вынужденной разлуки. Только ради ознакомления с этими амурными посланиями, уже стоило купить и "зачитать до дыр‟ эту книгу. К этому стоит добавить наличие некого мелкого, завистливого процентщика, кстати, представителя воинственной народности, с которой бьётся храбрый Жанн. И этот коварный тип, ради присвоения капитала героини возжелал жениться на ней. Поэтому антигерой пытается всеми доступными ему средствами уничтожить союз двух сердец и ради этого плетёт всевозможные козни. Этот мерзавец не побрезговал очернить славного героя гнусной клеветой о его участии в "распутных оргиях‟, и прочих мерзких преступлениях, что причинило главной героине ужасные страдания.
Развязка этой драмы, со счастливым концом была уже близка. И княжна, в очередной раз нашла "подтверждение‟ того, что в её жизни всё происходит точно также. О том, что младший сын друга его батюшки, Александр, является её суженым, девушка знала с самого детства. Прямо как в модном романе. Также в детские годы он, временами, её обижал, что не удивительно, мальчики они все такие. Да и Сашка ещё не понял, что она, Лиза, является его судьбой. Но он, также как и храбрый французский юноша Жанн, добровольно отправился на войну. Огорчало только одно обстоятельство, молодой граф, не написал ей ни одного, даже короткого письма. Зато, в последнее время, про юношу ходило столько неправдоподобных слухов, которые на проверку таковыми и оказывались.
Как и следовало ожидать, высокий полёт девичьих грёз в скором времени покинул заоблачные выси, вернувшись к делам более приземлённым. Правильнее сказать, к более обыденным мечтаниям. Грёзы о коротких встречах, усиленном трепете сердечка, начинающегося как следствие "случайного‟ соприкосновения рук; торжественно трепетном обряде венчания — обязательно в главном соборе империи, пролетели как лёгкое облачко по небосклону, окунув сознание в состояние приятной неги. И..., плавно перетекли в составление планов устранения своего семейного "гнёздышка‟.
Елизавета живо представляла, как она войдёт в своё новое имение. Нет, не так. Её новоиспечённый муж, непременно внесёт её в их дом на руках, как это и положено делать влюблённому рыцарю. А затем, она, незаметно возьмёт бразды правления в свои руки — приводя уже свои владения к должному порядку. Всё будет устроено так, как положено, пусть муж занимается своими делами, считая, что всем управляет именно он. Ага, заблуждаться не вредно. У настоящей женщины, мужчина, о своём хомуте и не догадывается. Потому что она, где нежностью, где редкою слезою или случайной обмолвкой, начнёт плавно, незаметно, расширять свои полномочия. Нет, полностью порабощать Александра, Елизавета не собирается — матушкины "уроки домоводства‟ она усвоила отлично. Её суженый, будет решать свои главные, мужские проблемы, более не задумываясь о бытовых. А это ... Думается что подслушивать то, что не предназначено для твоих ушей не комильфо, а мечтания особенно. Так что, оставим девушку за этим, столь приятным для неё занятием и перенесёмся в один из монастырей, стоящим под Царьградом.
