"Доброго вам здоровья, Александр Юрьевич". — Внешне спокойно, поздоровался продрогший во время путешествия по морозу ювелир, согнувшись в коротком, уважительном поклоне. Он как раз, только что закончил свой подъём на второй этаж, по ступеням служебной лестницы. Вот только его взгляд, был собранным, бесстрастным, как у хорошего бойца перед боем.
"Здравствуйте Абрам. — коротко ответил Саша, в ответ слегка кивнув головой. — Что привело вас в мою скромную обитель? "
"Нужда граф, большая нужда. Да ещё, привёз давно мною обещанный подарок для вашей красавицы жены. — кинув недовольный взгляд в сторону сопровождающего его холопа, ответил Кац. — Вот, вынужден вас просить, не отказать мне в срочной аудиенции".
"Ну что же? Тогда, прошу пройти в мой кабинет" — Саша подтвердил приглашение скупым жестом.
Кац принял условия игры, устроенной для сопровождавшего его холопа и вновь поклонившись, направился в след за хозяином дома. То что граф решил встретить гостя не сидя в кабинете, а стоя возле лестницы, все восприняли всего лишь как знак, выделяющий иудея среди всех тех людей, чьими услугами хозяин пользуется. Как говорится: "Хозяин — барин". Раз он решил выделить гостя таким образом, значит счёл это необходимым. И в самом деле, холоп не выказав ни капли удивления, повинуясь еле заметному, короткому жесту Александра, поклонился, и с флегматичным видом отлично вышколенного слуги, направился вниз, на первый этаж. Некогда ему было "прохлаждаться", ежедневную работу по поддержанию порядка в огромном хозяйстве, никто не отменял.
Вот только игра, с соблюдением правил межсословного общения, окончилась как только дверь кабинета была закрыта. Авраам мгновенно преобразился. Нет, он не стал метаться по комнате, уподобившись герою одной старой комедии, неистово вопящего: "Шеф, всё пропало...". — Просто, мужчина больше не выглядел просителем, это был спокойный, собранный человек, способный решать судьбы многих людей.
— Сашенька, наши недруги начали действовать. И что самое обидное, мы немного недооценили степень их осведомлённости и коварство.
— Погоди Абрам, я вижу что ты не поддался панике, и, успел проанализировать всё что произошло. Уверен, ты уже имеешь некий план ответных действий. Поэтому, давай присядем и ты, поведаешь мне обо всём по порядку.
— Я, это, как раз и предлагаю сделать. Так что, молодой человек, слушайте. Эти поцы, чтоб ни дна им, ни покрышки. Так вот, они ещё те бестии, умудрились узнать что я и есть истинный владелец заинтересовавшего их банка. Далее, позавчера, закрыл свой счёт один из уже известных нам крупных "вкладчиков". Благо, на подобный случай, в нашем распоряжении была вся необходимая сумма, даже немного больше.
— А что вы меня сразу об этом не оповестили?
— Пока что, этот процесс находится под моим контролем, и мне было необходимо узнать, куда пойдут все изымаемые из нашего оборота средства. И как вы думаете? Их дорога окончилась у моих злосчастных конкурентов, в "Империи". Буквально на следующее утро, ваш хороший знакомый, князь Александр Иоаннович Шуйский, прихромал в этот банк, и оставил там всю полученную им сумму. Всё, до последнего гроша. Нужно было вам не останавливаться на покалеченной ноге и правой руке этого поца, а отрубить у этого подонка все его, хоть как-то выпирающие конечности, кроме головы, разумеется.
— Это всегда можно исправить, только, сделаю я это немного позже.
— В этом, я с вами абсолютно с вами согласен. Но вернёмся к нашим делам. К закрытию нашего банка, мои мальчики, сумели незаметно пополнить наш денежный резерв, и оставили в хранилище усиленную охрану. А вот на следующий день, с утра, до самого обеда, начали массово "закрываться" многие мелкие счета. Причём, в причастности большинства из бывших наших клиентов к этим аферистам, нельзя заподозрить.
— Так что, сегодня мы ждём нового оттока денег?
— Нет. Если он и будет, то слабеньким. Нас "испугали" и наблюдают за ответной реакцией. Понимаете, они ждут наших действий. Мы, должны начать метаться в поиске налички и это будет сигналом к началу новой фазы операции. Не дождутся нужной для них реакции, конкуренты повторят свой "удар". По их задумке, мы должны влезть в долги, большие долги. А они, будут выжидать удобный момент, да распускать среди наших коллег необходимые для их махинации слухи. А когда ситуация "созреет", скупят все наши долговые расписки, немного разбавив их фальшивками.
— А почему только немного?
-Потому что всё должно выглядеть естественно, чтоб комар нос не подточил. Да и против нас играют не безусые дилетанты. Поэтому" моему детищу" уготована долгая агония. Этакая, вся из себя естественная, натуральная. Нам главное подождать немного, понаблюдать за всеми шевелениями, которые возле нас активируются. После этого, когда выявим максимальное число агентов наших недругов, нанести адекватный, мощный удар. Главное не спешить, да и не затягивать с "ответом", иначе получим такой тычок под дых, что после не оклемаемся.
— Да. Дела.
— Пока что, всё что я рассказал, это только делишки. Так как этой ночью, в посёлке где мы все живём, то есть ночуем, постарались выкрасть одного, дорогого мне человечка. Который, может рассказать о моей деятельности много интересного. Причём не только об легальных, но и скрытых от посторонних глаз делишках.
— И что?
— Хорошо то, что всё хорошо окончилось. Мой средний сын уцелел, если не считать огромной шишки на голове, свёрнутый набок нос и так, множество синяков по всему телу. А напавшая на Иакова гопкомпания задержана, допрошена и отправлена на свой последний, божий суд.
— А как же ты не углядел за своим сыном?
— Да что там говорить, моя вина, не спорю. Просто вечером, Яша направился к одной особе, ну к одной девице — жрице любви, и планировал остаться у неё на ночь. Да не получилось у них нечего. Эта дура чего-то сожрала, вот её и понесло, да так, что как говорится, с горшка не слазила. Вот моему чаду, от той картины, стало не до амурных похождений. Он то к проститутке пошёл не ради ночёвки в городе, а так, сбросить напряжение. Да...
— Абрам, мне не интересны подробности неудачного любовного приключения твоего отпрыска. Ты расскажи, как его от похитителей отбил.
— А что тут рассказывать? Ударили моего сыночка, когда он уже подходил к нашему дому, то есть к переулку на котором он расположен. Выждали сволочи когда он от близости родного очага, расслабился. Били сзади, палкой по голове, да только Иаков устоял на ногах и ответил этим охламонам. Но куда ему выстоять в драке сразу против четырёх матёрых бандитов? Держался сколько мог, пока не упал, да только, среагировав на его крик подоспели соседи. А те псы, Яшу уже ногами охаживали, дабы затем схватить бесчувственным, да утащить в поджидавший их неподалёку экипаж. Ну, одного чужака соседушки сразу зарезали, трое увидев это, дались в бега, врассыпную прыснули. Глупцы, подеялись что смогут убежать. Но нет, не получилось. Ну мы их изловили, допросили, после чего прикопали в лесочке, поглубже.
— С этим всё ясно. Что требуется от меня? Людей, денег?
— Нет. Я с нанесением ответного удара справлюсь сам. Однако, для этого, мне срочно нужны твои бесшумные револьверы и боеприпасы к ним. Та городская шайка, чьи бандиты должны были похитить Яшу, весьма крупная. На их малине всегда много людей отирается. Да и не хочу я сильно шуметь. Мои амбалы, с твоим оружием сработают быстро и чисто.
И в этом случае, долго уговаривать Александра не пришлось. Оставив в кабинете привезённый мастером подарок, прекрасную брошь, работы лучшего ученика Каца, он лично проконтролировал отгрузку ящиков с оружием. Впрочем, как и прочего мелкого товара, ассорти, закупленного для скрытия истинной причины прибытия Авраама. Что касалось уже упомянутого подарка, так сам ювелир утверждал, что это, для его недавнего подмастерья, ни что иное, как эпохальная работа. Так как по заключённому уговору, только справившись с ней, двадцатилетний Иосиф делал шаг на следующую ступень своего профессионального развития, становился мастером. И по заранее оговорённому условию, изготавливалась эта брошь, специально для Елизаветы Леонидовны. Поэтому, экзаменуемый подмастерье старался на совесть и ... В общем Саша не слишком хорошо разбирался в ювелирных изделиях, но даже он подметил высоко качественную огранку драгоценных камней и ажурность, лёгкость их обрамления. Будь он в оценке ювелирных изделий докой, то он мог долго и многословно восхищаться работой умелого мастера. А так, поцокал языком и всё. Минут через сорок, выпроводив Авраама, граф вернулся в свой кабинет, и, забыв предварительно запереть дверь, вновь открыл шкатулку с новой семейной реликвией. То что это так и будет, молодой человек даже не сомневался. Во-первых, это была не дешёвая поделка, а настоящее произведение искусства. А во вторых, ничего подобного ни у кого не будет — как говорится, эксклюзивная работа.
Резко открывшаяся дверь, прервала любование великолепной брошью и Саша машинально захлопнул крышку шкатулки. Как оказалось, таким бесцеремонным способом, его одиночество, прервал никто иной, как его беременная жена. Вот только, её появление не сулило ничего хорошего. Так как она застыла на пару секунд в дверном проёме, её возмущённый, сверкающий благородной яростью, или даже толикой безумства взгляд, не мигая "сверлил" мужа. Граф не успел открыть рот, чтоб задать естественный в такой ситуации вопрос: "Душа моя, что случилось? Что тебя так встревожило?" — Как Лиза, уподобившись атакующей, разъярённой фурии, сорвалась с места, и не смотря на свой огромный живот, устремилась к мужу и резво обогнув стол, остановилась возле него. Далее, не сказав не слова, молодая женщина взмахнула рукой и щёку Александра обожгла хлёсткая пощёчина. Не прошло и секунды, как её вторая ладошка, со звучно хлестнула по противоположной.
"Ты! Ты! Ты "... — Громко, на грани истеричного срыва, выкрикнула Елизавета и поперхнулась горестным плачем. После чего, резко развернулась, и захлёбываясь от нахлынувших на неё рыданий, выскочила из кабинета. Она то выбежала, а Александр остался в нём, сидя за столом и ощущая себя полным идиотом. Он сидел и думал: "Как всё это понимать? Что могло произойти, что Лиза так отреагировала? Или появился некий наушник, снизошедший до мерзкого поклёпа". — Спрятав подарок в стол и заперев ящик на ключ, Саша встал и чувствуя как пылает его лицо, спешно, даже не прикрыв дверь в свою рабочую комнату, направился в опочивальню своей супруги. Он пошёл именно туда, так как это было единственным местом, где она любила уединяться. Граф надеялся, что так будет и на этот раз. И, он оказался прав.
Дверь была прикрыта, но не плотно, а на стук, никто так и не ответил. Выждав несколько секунд, Александр немного приоткрыл дверь спальни своей супруги и заглянул в неё. И то, что он увидел, было вполне ожидаемо, жена, лежала полубоком на своей кровати и уткнувшись в подушку лицом, рыдала, а рядом с ней, сидела её личная прислуга, курносая, черноволосая девица лет пятнадцати и потерянным взглядом, смотрела на свою хозяйку. Стоило девушке среагировать на тихий звук открывающейся двери, и посмотреть на Александра, как её взгляд изменился. Да, на сей раз, был полон осуждения и ненависти. И это сказало многое. Такие как она, преданно служат только одному человеку, и готовы идти за своей госпожой и в огонь и в воду. Саша даже заподозрил, что если это понадобится, то Мария, пойдёт наперекор даже Лизиной воле, не взирая на неизбежное наказание. Правда, она будет так делать только тогда, когда будет уверена, что её действия принесут пользу любимой хозяйке. По крайней мере, Маша даже не пыталась скрыть своих эмоций, испытываемые по отношению к барину, чем-то обидевшему свою жену. И ей, в самом деле, было плевать на последствия.
Лиза плакала, а Мария, сидела возле неё как преданный пёс и её глаза, "были на мокром месте". Саша кивнул головой и покосился глазами на выход, отдавая таким образом девушке приказ выйти. Девица побледнела, тоска во взгляде сменилась сильным испугом, но не смотря на это, она отрицательно покачала головой. Граф нахмурил брови, его взгляд, не обещал непослушной холопке ничего хорошего и повторил свою пантомиму. Служанка только вжала голову в плечи и сжав постельное покрывало в своих маленьких кулачках, вся скукожилась, однако, вновь, как-то замедленно, отрицательно качнула головой.
"Кто там? — не оборачиваясь, поинтересовалась Лиза, также почувствовав чьё-то присутствие, и из-за того, что она не отрывала своё личико от подушки, её голос звучал очень глухо. — Уходите, я никого не желаю видеть".
"Елизавета Леонидовна, это я. — ответил Саша. — Судя по ваим действиям, вы на меня за что-то обиделись. Поэтому я счёл необходимым расставить все точки над "и". А для этого, душа моя, мы обязаны с вами поговорить. Разговор будет серьёзным, тэт-а-тэт".
Лиза, молчала, и в этом была одна польза, её плечики перестали содрогаться от плача. Пауза, всё рано получилась гнетущей и она затягивалась. И все взоры, Саши и Марии, были устремлены на Елизавету. И та заговорила: "Хорошо, пусть будет по вашему. Машенька, покинь нас". — Девица, несмотря на то, что хозяйка не могла её видеть, кивнула, неспешно встала с помятой постели, и боязливо обходя графа, устремившегося к супруге, без слов, умудрилась дать понять, что далеко отходить не собирается. Впрочем, Саша, ещё недавно желавший её наказать за ослушание, решил, что за такую преданность, наказывать грешно. Такое необходимо только поощрять, правда, в этой ситуации, похвала должна идти только от Лизы.
Дверь тихо, почти бесшумно закрылась, оставляя супругов одних, однако они молчали, оба. Саша, только что испытывающий жуткое желание в воспитательных целях "сделать" жене "мягкий вынос мозга" — провести с ней длительную поучительную беседу, даже начал переживать, не задохнётся ли его Елизавета. Уж слишком плотно та вжалась в подушку своим личиком. От этого, желание применить метод "сержанта Иванова", как он его когда-то для себя обозначил само собою испарилось. А познакомился с таким методом воспитания он во время своей короткой службы в армии, лейтенантом — двухгодичником. Да и сам, в последствии, не раз этим методом пользовался и не только во время службы в СА. А метод был до удивления прост, прилюдно наказать, что в данном случае было недопустимо, а затем, не допуская панибратства, по отечески отчитать провинившегося, многократно указав на его неправоту. И уже это, желательно сделать не прилюдно. А затем, во время обязательной череды бесед, с выслушиванием душевных излияний воспитуемого, исподволь напоминать собеседнику в чём он не прав. Делать это необходимо мягко, ненавязчиво. И не стоит забывать, что действует этот метод только на тех, кто болезненно переживает о том, каково будет мнение окружающих на его поступки. Каковой Сашина жена и являлась.
"Александр Юрьевич, я понимаю что мой поступок недостоин занимаемого мной положения. — всё так же не шелохнувшись, заговорила Елизавета. — Простите меня, если сможете. Я смиренно приму любое ваше решение. Только прошу, не отнимайте моё дитя сразу. Если решите отправить меня в монастырь, то позвольте мне побыть рядом с ним, не разлучайте нас хотя бы до года, на большее не надеюсь и не прошу. Умоляю вас только о такой милости".
