Полудемон. Король. Алекс.

Томми смотрит насторожено, ему приходится тяжелее всего. Если я ллгу, как дышу, как и любой полудемон, то он спотыкается — и потому играет неодобрение.

Жениться на невесте погибшего брата....

Это не слишком.... благородно.

Конечно,. На него начинают давить и подкладывают в постель какую-то графиню. Ну... что б и не попользоваться, если дают и стараются? Если б еще и деньгами...

Так что к концу десятого дня поссле смерти Андрэ мы подпписываем два договора.

Брачный и мирный.

И в первом получаем столько...

Здоровущий кусок земли, рудники, скидки по торговым пошлинам... я постарался.

Зато второй договор чисто схематичен. Да, не будем нападать друг на друга. Мир, дружба, вино...

Я должен в это поверить?

Не верится. И чем дальше, тем больше.

* * *

Сам брак будет заключен у нас, в Раденоре.

Рудольф в курсе и уже прислал гонца, что ждет нас с телом сына... ну и с невестой.

Но убийцу нашли, правда?

Да, конечно, правда. Я в курсе переписки.

Поднять призрака несложно, а пообещать ему хорошее упокоение и посмертие — тем более. А я теперь могу смотреть его глазами.

Он в курсе всей дипломатической переписки как герцога, так и короля, а заодно и переговоров, так что большую часть ночи я трачу на его отчеты.

Он ведь может только показать увиденное. И я смотрю, как Микаэль пишет своему наследнику, приказывая готовить войска, как приказывает герцогу подготовить кортеж, как ругается на того же герцога — мол, ты, сукин сын! Почему сбежал убийца?!

Как теперь замазать риолонцев!?

Впрочем, долго они не размышляют. Пользуются тем, что я видел убийцу считанные секунды и находят какого-то несчастного. Обещают ему золота для семьи — и он показывает на допросах все, что им надо.

Потом его казнят, но не зря. Можно отписать Рудольфу о коварстве соседей и готовиться к войне.

Я все подтверждаю. И даже делаю Лавинии предложение по всей форме.

На балу, с розой, коленопреклоненный...

Зрелище — убиться люстрой! Принц с белыми волосами, весь в черном, в честь траура, опускается на колени перед прекрасной светловолосой девушкой в белом платье. В честь траура на платье присутствует черный шарф — он же пояс. И принц предлагает ей белую розу, любовь и верность до гроба.

Я и не лгал, я просто не уточнял, чей будет гроб.

Лавиния принимает цветок, а принц поднимается и целует ей руку.

Красивая романтическая сказка.

* * *

Обратная сторона медали — убийца по имени Кайл, который наконец поправился после пытки и собирался переправиться через границу. На всякий случай он записал для меня свои показания.

Кто нанимал, зачем, как он убивал, каким ножом — все от и до.

Конечно, таким признаниям цена меньше, но ведь и то неплохо.

Если он доберется до Раденора, он придет к Моринарам и будет ждать меня там. Я написал ему рекомендательное письмо к Рене. Полагаю, Кайл прочитает его еще до того, как перебраться через границу. Очень умный человек, жаль, что однажды ошибся с дичью.

А еще — герцог Ратавер, который едет с посольством в Раденор. Его величество страну оставлять не собирается, во всяком случае пока. Он будет собирать войска, чтобы отомстить подлым риолонцам.

Мы тоже будем собирать войска.

Месть — благородное занятие и оно достойно полудемона.

* * *

Это было в Теварре.

А в Раденоре бурлили... настроения.

К Моринарам началось настоящее паломничество, Рене мне потом все рассказал. Как наиболее приближенные к принцу Алексу, они получали предложения о дружбе, кое-что в подтверждение предложений...

Герцог — брал.

Телегами и возами, объясняя, что он, как верноподданный, обещать ничего не может, но принцу Александру будет доложено — все! Вплоть до числа заклепок на бочке.

И все это отправлялось в Торрин.

Ладно, большая часть.

То, что можно было легко обратить в деньги, оставалось у Моринаров.

Рене не собирался присвоить ни монетки... ну разве что чуть — если я разрешу. Моринары не нуждались в деньгах.

А вот что понадобится мне?

Я бы тоже не брал, но еще придется снаряжать армии, давать отпор соседям... и вообще!

Они столько из казны поперли, пусть теперь хоть часть вернут!

Придворных можно было понять.

Они столько лет служили Абигейл! Пресмыкались перед королевой, ее родней, ее фаворитами (не в том смысле, скорее, приближенными) — и что теперь?

Принцесса мертва.

Принц мертв.

Кто наследует?

Даже если Абигейл родит,, успеет ли этот ребенок вырасти?

И дам ли ему вырасти я?

Дай Бог долгой жизни его величеству Рудольфу, но ведь собирается война с Риолоном... Если он поедет — то может погибнуть.

Если нет... главным на войне буду я,, а это тоже опасно. Армия любит победителей, а трон держится на армии. Частично.

Я собираюсь дать ему и еще одну опору — простонародье, но это потом, потом...

Так что сейчас придворные, от греха, прогибаются на обе стороны. Жить-то хочется, и безбедно...

Обо всем Рене отписывает мне. Тайно, чтобы гонца не перехватили. И я также тайно пишу ему в ответ. Деньги брать, все брать, в хозяйстве все пригодится, никому ничего не обещать, чем дольше они побудут в состоянии неизвестности, тем жирнее будут взятки.

Я не жадный. Но на деньги от одного Торрина королевство не поднимешь.

* * *

Насколько мне старались угодить в Теварре, настолько встретил меня холодом родной Раденор. Еще одна сцена из рыцарских книг.

Кортеж приближается,, король и королева, все в черном, сходят по лестнице, и, не удостоив меня даже взглядом, падают на колени перед гробом Андрэ.

— Сын....

— Сыночек, любимый!

Акульи слезы. Со стороны Абигейл — так точно. Погибла ее надежда править страной. Хотя Рене писал, что во дворец вызвали сильных магов жизни.

Вот это мне не нравилось.

Сильный маг — практикующий маг. Мало ли что они разглядят?

Да, я получеловек, но иногда во мне прорывается демоническая ипостась, просыпается демоническая ярость — и начинается кошмар. В такие моменты я себя не контролирую.

А объявлять о своей полудемонической природе мне не к чему.

Ладно.

Пусть сначала приедут, а потом посмотрим. Еще пусть согласятся!

Рудольф же у нас верный сын храмовников, а те магию не любят.

Конкуренты-с....

Но это было потом, потом. А пока Рудольф стоял на коленях перед гробом сына, Абигейл выла, как кошка, которой хвост прищемили, а все остальные взирали с сочувствием.

Горе-то какое!

На меня обратили внимание только через полчаса, от души навывшись. И Рудольф обернул ко мне бледное лицо...

Да уж, подлецу все к лицу. С заплаканными глазами, бледный, благородный.... хоть сейчас девицам показывай — влюбятся! Воплощенное благородное страдание.

— Алекс, расскажи мне, как это произошло?

— Да, поведай нам, почему погиб наш сын?

А ты остался жив!

Этого Абигейл не произносит, но те, кто поумнее, сами достроят фразу.

Естественно, я пропускаю все мимо ушей. И падаю на колени перед безутешными родителями.

Вы хотите красивую картинку?

Вы ее получите!

— Дядя, казните меня! Это моя вина!

У Абигейл некрасиво отвисла челюсть.

— Это я не смог его уберечь! Я должен был всегда быть рядом с братом! А я отпустил его одного... на свидание... Если бы я знал! Мне нет прощения!!

Придворные усмехаются, а Абигейл в очередной раз выглядит, как уксуса опившись. Ну да. Теперь все попытки обвинить меня будут выглядеть нелепо. Откровенно нелепо.

Как я мог пойти на свидание вместе с Андрэ?

Кто вообще ходит на свидание с сопровождающим? Смешно!

Я продолжаю голосить, громко заявляя, что его величество Микаэль провел расследование. Самое тщательное.

Но я должен был идти с кузеном! А лучше — идти вместо кузена!

Лучше бы я сам умер....

Рудольф, наконец, проникается, и поднимает меня с колен.

— Встань, племянник. Я не виню тебя....

— Никто не снимет груз моей вины, — прочувствованно выдаю я.

Абигейл вытирает слезинку.

— Мой бедный сын....

В толпе придворных вспышка рыжих волос.

Карли?

Мгновенный укол боли заставляет меня выпрямиться еще сильнее.

— Если бы я мог — я бы умер вместо Андрэ.

Абигейл не верит, конечно, но и крыть нечем. Дядюшка смотрит грустно.

— Алекс, пройдем. Завтра с утра у нас похороны, а послезавтра я назначу тебя наследником.

Назначу?

Вообще-то...

— Пока не родится мой сын.

Вот как?!

— Абигейл в тягости, Бог благословил нас.

Полагаю, на следующий день после получения известий о смерти Андрэ.

Минутку!

Маги жизни еще не приехали! А Абигейл в тягости?! Или она уже была — или из меня тут лепят дурака? Что происходит?

Выясним, разберемся...

— Ваше величество...

Герцог не удержался. Склонился перед Рудольфом, застыл в глубоком поклоне.

— Моя жизнь и честь у ваших ног.

Рудольф глубоко вздохнул. Там, где ситуация напоминала его любимые рыцарские романы, он вел себя неплохо. Что-то благородное в нем было.

— Встаньте, герцог. Я верю — вы сделали все, вам подвластное.

Герцогу того и надо было.

* * *

Совет.

Что это такое?

Ну, ранее, при моем деде, это было нечто серьезное, он-то набирал людей по себе. Ему неважно было,, насколько перед ним преклоняются, ему важны были толковые советы. Рудольф же собрал совет из лизоблюдов и подхалимов, которые в любой ситуации пели ему осанну.

Разумеется, месть за принца Андрэ — это наш долг!

О, подлые риолонцы!

Война! И только война!

И хоть бы одна скотина сказала, что армия в загнанном состоянии, что денег в казне нет, что страна истощена, что война может стать для нас последней...

Твари!

Но нет же!

Рудольф зачитывает показания убийцы — и его вводят в зал. Становится даже смешно.

И вот это нам выдают за коварного хищника? Да он едва на ногах держится. Но отвечает вполне бойко..

Да, убил.

И лишний раз наводит на риолонцев. Это все они виноваты. Они не хотели свадьбы принца!

Они и только они.

Рудольф не выдерживает и приказывает увести негодяя. Казнить завтра же! Повесить мерзавца... нет! Этого мало!

Сжечь!

Интересно, хватит ли у теваррцев совести принести ему яд?

У меня точно хватит. И совести, и опыта.

Вот освобождать я его не буду. Перебьется.

А еще на совете решается вопрос о моей свадьбе. Лавиния одобряется всеми, а то как же! Такая партия. Умная, красивая... не хуже Абигейл.

Я и не сомневался.

Паразит паразита видит издали.

* * *

Свадьба назначается через три дня. Почему так скоро?

Так надо готовиться к войне. А Теварр поможет нам только при условии союза. Потому свадьба будет скромной и быстрой.

Лавиния не отходит от Абигейл, которая принимает ее вполне ласково — и мы остаемся наедине только в танце.

Но даже там...

— Она солгала о своей беременности.

— Знаю.

Я и сам был уверен, но подтверждение от вампирши было приятно.

— В ее окружении есть беременные?

— Да. Двое. Обе на раннем сроке.

Я кивнул, получая подтверждение своим подозрениям.

— К чему рожать самой?

Лавиния опустила ресницы. Она тоже поняла. Ребенка возьмут и выдадут за чадо Абигейли. А что в нем не будет королевской крови.... разве это волнует тетку? Ей не хочется обратно в грязь.

Опять же, если у меня будет кузен-младенец, смогу ли я причинить ему вред — и не быть ославлен на всю страну?

Образ детоубийцы слишком удобно эксплуатировать.

Что ж, выход у меня один.

Тетушка, вы слишком зажились на этом свете.

— Подышим воздухом?

Я вывожу свою невесту на балкон.

— Ты ведь хочешь стать женой наследного принца, а не регента, правда, Лавиния?

Девушка кивает головой.

— Ты хочешь...?

— Да. Я уйду на войну, а на тебе останется Абигейл.

Вампирша улыбается. Хищно и зло.

— Я... подумаю.

— Надеюсь.

Угрызений совести я не испытываю. Она нечисть — и только-то. Я целую руку вампирше и мы уходим с балкона.

— Алекс....

Карли?

Она...

Таакая же яркая и ослепительная, как и раньше. Не мое рыжее солнышко. Не моя девочка. Не моя любимая...

Как же больно и тоскливо. Как же плохо....

Время лечит?

Нет, оно едва заглаживает раны. Больно, так больно...

— Алекс, нам надо поговорить!

Я едва начинаю подбирать ответ. Но Лавиния наносит удар первой, у нее-то ничего не болит!

— Любезнейшая! Для вас — его высочество не Алекс.

— Алекс!

Карли не обращает внимания на Лавинию, но я уже внутренне собрался.

— Лавиния, любовь моя, благодарю. Виконтесса Латур, я не припомню, чтобы у нас были общие дела?

Карли отшатывается, словно получила пощечину.

— ты и правда... Алекс!

Мне становится смешно на миг. Я должен был страдать по Карли всю свою жизнь? Или заверить ее, что люблю, но женюсь по воле дяди?

Смешно...

— Виконтесса?

Я абсолютно безразличен, вежлив и даже чуть улыбаюсь....

Карли бледнеет и кланяется.

— простите, ваше высочество.

Лавиния провожает ее взглядом.

— она в тягости. И еще одна...

Я прикусываю губу.

— Та-ак....

Отдаст ли виконт своего ребенка Абигейли?

Да с радостным визгом!

И маг жизни может быть для обеспечения родов и придания нужных признаков ребенку. Запросто.

Если тот будет рыжим...

Магически можно осветлить волосы, хотя бы при рождении. Или затемнить...

Неужели?

Я еще раз целую руку своей невесте.

— Благодарю, Лавиния.

— Любимая — мне понравилось больше.

Я усмехаюсь.

— Не люблю быть одним из многих. К тому же без гарантии, что окажусь последним.

Лавиния сверкает глазами. Но язычок придерживает — и правильно. Здесь она от меня пощечин не получит, но вот наедине...

Бить женщину — мерзко.

А если женщина — нечисть?

Но одну пользу Лавиния принесла. Больше Карли ко мне не подходит. На людях. А не на людях...

* * *

Вечером ко мне приходит в гости Рене.

— Алекс, как же я рад, что ты цел!

— Знаешь, я тоже рад. Добрался к вам Кайл?

— Да. Сейчас он под присмотром...

— не перегни палку. Его так легко не удержишь.

— Да мы и не собираемся. А вот как ты хочешь его использовать?

— почему сразу — использовать? Может, я из милосердия?

Друзья смеются, словно услышали хорошую шутку. И я начинаю посвящать их в подробности своего плана. Рене слушает внимательно — и вносит коррективы. Справедливые, кстати говоря. Я до них не додумался. Хорошо, когда есть друзья. И еще лучше, когда друзья — умные.

* * *

Карли приходит ночью. Скребется в дверь — и я открываю, думая, что пришел Томми. Но — нет.

— Алекс! Прошу тебя!

Зря. Я и так не хлопнул бы ей дверью по носу. Даже если это ловушка.

— Входите, виконтесса. Иначе будет скандал.