На обочине канона

* * *

Ленивая послеполуденная дремота, царящая в квартале Яманака, внезапно была нарушена громким топотом и пыхтением, раздавшимся у ворот. Запыхавшийся восьмилетний мальчишка влетел под сень окружавших родные пенаты гранатовых деревьев и торопливо заозирался. Парой секунд спустя его старания были вознаграждены: в кроне над головой шевельнулась неясная тень. Плавно стекла на землю точно за спину ничего не подозревающему ребёнку и легонько коснулась его плеча, оказавшись крепким светловолосым парнем среднего роста:

— Ты опоздал, Томео-кун, — голос юноши в жилете чунина не предвещал ничего хорошего. — На пятнадцать минут.

— Простите, Иноичи-сан, — вздрогнувший от неожиданности мальчик склонил голову. — Я спешил, как только мог.

— Разве занятия в Академии закончились не полтора часа назад? — наследник клана позволил себе скептически приподнять бровь.

— Это так, — голова опустилась ещё ниже. — Оставшееся время я провёл в компании с одноклассниками в парке Хаширамы.

— Итак, — глаза Иноичи опасно сузились. — Ты опоздал на назначенную главой клана тренировку, потому что… играл с друзьями?!

— Нет! То есть… не совсем. Я использовал это время, чтобы узнать больше о других будущих шиноби в моём классе. Я не мог уйти раньше других, ведь тогда они бы подумали, что Яманака слабее других!

— Вот как… — взгляд чунина не изменился ни на йоту. — Какие же полезные сведения ты собрал о своих одноклассниках? Ты их хоть по именам-то запомнил?

— Конечно, Иноичи-сан! — радостно поднял взор на собеседника Томео. — Ещё в первый день! Вот например, Араи Кен, бесклановый, способности низкие, старательный, но медлительный очень. Любит кошек. Ямамото Хачиро, бесклановый, шиноби во втором поколении, тоже очень тихий, но умнее Кена намного и сильнее. Они дружат. Хьюга Шизука…

Наследник клана Яманака слушал речь ребёнка, постепенно приходя во всё большее недоумение. В таком возрасте быстро собрать такие сведения обо всём классе и даже о паре человек из соседнего… По мере рассказа недоумение лишь росло. Оказывается, дети сами с охотой поделились информацией о себе, да ещё специально её заучивали, «потому что так было надо для игры»! Осторожно расспросив родственника о других забавах, в которых тот участвовал, и подивившись их количеству, шиноби задумчиво произнёс:

Что ж, Томео-кун… — мысленно Иноичи уже составлял доклад главе клана. — Не вижу причин тебе пропускать всё веселье. Действительно, чего доброго решат, что Яманака — слабаки. Продолжай в том же духе и не ударь там в грязь лицом!

Невозможно было не заметить возросшую результативность тренировок малолетнего родича после поступления в Академию. Скорее всего, именно регулярное неформальное общение со сверстниками и подстёгивало мальчика быть не хуже. Одним из первых правил, вдолбленных наследнику наставниками было: «работает — не трогай!» Трудно переоценить актуальность данного жизненного кредо при тонкой работе с разумом противника. Не так давно Иноичи обнаружил, что этот принцип вполне годен к

использованию в повседневной жизни, и не собирался от него отступать.

— — — — — — — — — —

[1] Горо — «восьмой сын», Куро — «девятый сын»

Глава 11 — Карточный домик

Заняв стратегическую позицию в самом конце класса, пытаюсь хоть немного отрешиться от гудящих рук и ног и провести расслабляющую дыхательную гимнастику. Помнится, я хохмил насчёт лекций про Волю Огня… наивный албанец! Да лучших уроков и представить нельзя! Не будь их, наверное, уже врезал бы дуба. А ведь ничто не предвещало…

Интенсивность занятий в Академии шиноби за прошедший месяц неуклонно росла. Происходило это постепенно, почти незаметно — там остаться на пять минут дольше, здесь пробежать на сто метров дальше… Вот так тихой сапой нагрузки на несчастных детей подошли к пределу наших возможностей. Достаточно сказать, что уже к концу второй недели совместные гулянья практически сошли на нет — просто сил не было. А некоторых ведь ещё и дома гоняют…

Началось всё с посещения одной из наших с братом тренировок Андой. Поздравив с поступлением в Академию и благосклонно покивав при виде упражнений на физуху и контроль чакры, она пришла в откровенный ужас, увидев, как «её дети» пытаются изобразить что-то с холодным оружием. Оказывается, владение кендзюцу было своеобразной фишкой Кохаку. Поэтому «полицейская», хоть и не дотягивала до уровня своего рыжего кузена, мечником была очень неплохим. Выслушав прочувствованный спич о «бездумных повторюшках, нарабатывающих неправильные рефлексы», мы были уведомлены о расширении графика тренировок. Теперь каждый вечер перед сном бедные дети выдерживали часик издевательств от «ока-сан». Обито к этому времени уже засыпал на ходу, я же, отчётливо представляя, как вот от этого ма-аленького приёмчика через несколько лет будет зависеть моё выживание, выкладывался на полную.

Наверное, этот вечерний ликбез и сподвиг Анду на задушевные беседы. Нет, мне было очень интересно послушать про её мужа, Учиху Теруо, и каким он был замечательным человеком. Как упорно он тренировался, и как во мне «проявляется его кровь». С одной стороны, я отчётливо понимал, что нужно делать и как себя вести, ведь эти рассказы были нужны больше ей самой. Достаточно было увидеть, как девушка расцветала в такие моменты. С другой, родители у меня были и будут ровно одни, а лицемерие есть лицемерие, как его не оправдывай; так что осадочек всё равно оставался. Ну и что мне с этой ситуёвиной делать?..

* * *

Тем временем процесс натаскивания мелких душегубов шёл полным ходом. Недавно нам начали ставить навык использования ручных печатей. Как и ожидалось, дело это было намного сложнее показанного в мультике — скрутил пару кукишей и враг повержен. Как бы не так! На самом деле применять техники теоретически можно было и без печатей, только вот даже самая простая из них занимала бы от десяти минут до получаса. Печати же представляли собой типичные «якоря», позволявшие забить необходимые манипуляции с СЦЧ на рефлексы, подобно слюноотделению у собаки Павлова. Плюс ко всему, одновременно с подачей чакры любую технику на этапе создания нужно было представить в малейших деталях, «визуализировать». Поскольку Наполеонов и Цезарей среди шиноби наблюдался явный недобор, ручные печати играли роль «костылей», позволяя сосредоточиться на видимой форме дзюцу (и, что немаловажно, на его наведении на цель).

До школы мы с братом тренировались самостоятельно, складывать фиги даже не пробовали (Кио предупредил заранее) и теперь весьма отставали от клановых детей. Впрочем, печать концентрации, которую отрабатывали первой, нам почти и не требовалась. Ведь за неимением тренера мы и занимались только контролем и немного физподготовкой, отточили имеющийся минимум навыков весьма и весьма серьёзно, что и позволило сжульничать в известных лазаньях по фонтану. Да и насчёт отставания я особо не парился — дети остаются детьми, а у меня банально больше терпения и усидчивости для такой монотонной прокачки. Отрешиться от мира, ощутить всю кейракукей, чуть ускоряя циркуляцию и одновременно сплетая руки перед лицом, затем расслабиться, «отпуская» ощущение, и повторить сначала. В том, что к выпуску буду минимум не хуже «мажоров», я не сомневался.

Мысль о будущих великих свершениях изрядно грела, но реальностью пока не подтверждалась. К тому же, уставал некий Инаби просто зверски и настроение имел соответствующее. Это Кио-сенсей в своё время подбирал двум детишкам индивидуальные задания. Преподаватели Академии такой роскоши позволить себе не могли, поэтому нагрузка была примерно одинаковой для всей группы. Больнее всего это ударяло по мне — сказывалась двухлетняя разница в возрасте. Да что там говорить, даже до слабенькой Кедоин я пока не дотягивал. Впрочем, разрыв был небольшим даже с самыми сильными из клановых детей, что откровенно не радовало. Каждый раз одиннадцать спиногрызов на шаг впереди. Бесит!

Конохская Академия шиноби производила впечатление какого-то мифического существа, вроде русалки или кентавра, настолько необычно черты привычных мне детского сада, школы и универа сочетались в ней с тренировками боевых искусств, медитациями и, на мой взгляд, чисто сектантскими проповедями о Воле Огня. А как ещё назвать старательно прививаемое детям мировоззрение, согласно которому Деревня — высшая ценность, ради которой можно пожертвовать всем, чем угодно (здоровьем, жизнью, родными — в том числе). При этом жизни всех, кто к деревне не принадлежал (включая даже жителей Страны Огня!), особой ценности не представляли. Конечно, будущая профессия воспитанников — наёмные убийцы, но всё равно это, на мой взгляд, слишком. Вскоре я привычно пропускал «основы шинобской культуры» мимо ушей, используя время для частичного восстановления сил уже привычными аутотренингом и медитациями.

Тем не менее учебный процесс был поставлен вполне рационально и сбалансировано. Группы по двенадцать человек наиболее оптимальны для преподавания и контроля техники безопасности (представьте тридцать первоклашек, которые учатся метать ножи, и поймёте, о чём я). На немногочисленные пока лекционные занятия весь поток собирали вместе, словно я и не покидал родного вуза. Нагрузка на детей отмерялась с аптекарской точностью: постоянные чередования физической и умственной работы держали обучаемых в тонусе. Даже группы, как я подозревал, были подобраны по личной силе, соображалке и выносливости учеников, чтобы можно было соразмерять нагрузку более эффективно.

С этим распределением вообще были сплошные непонятки. Вся знакомая мне по канону компашка оказалась сведена в одну группу. Но по какому признаку шёл отбор в элиту (а иначе ребят, из которых во время войны погибла одна Рин, и не назовёшь)? Сомневаюсь, что они стали такими уж крутыми прямо сразу после выпуска. Следовательно, всё дело в «мохнатой лапе»: кто-то в руководстве следил, чтобы детишек не бросали в пекло. Причина тут явно не в деньгах и связях — среди них половина сироты. Она и не в личной силе, иначе тот же Кеша был бы одноклассником брата — к бабке не ходи! Ну не монетку же бросал старик Хирузен? Сломав себе мозги и не найдя стопроцентно верного ответа, остановился на самом логичном варианте. Вероятнее всего критерием отбора послужила… лояльность деревне. Точнее, главе деревни, но это «несущественные мелочи». Большинство деток были бесклановыми, происходя либо из обособленных малых семей, не представляющих большого политического веса (Какаши и Куренай, например), либо будучи сиротами (Рин и Эбису). Асума… без комментариев. Про отношения Обито и остальных наших «родственников» тоже напоминать не нужно. Разумеется, подходящих под озвученные критерии детишек гораздо больше дюжины, но тут-то наверняка просто выбирали лучших. Не знаю, сколько в таком объяснении истины, а сколько моей паранойи и теории заговора, но логика присутствовала.

Такой подход меня устраивал. Жаль, что сам не попал в список «особо опекаемых», но хоть с братом всё будет в порядке. Особенно с учётом тех правок, что я внёс в канон. Уверен, что к началу заварушки Обито подойдёт намного более подготовленным, чем должен был. Да и девочку можно будет из под удара вывести, благо вариантов масса. От перелома, до внезапной ранней беременности, тем более, что их с братишкой дружба уже сейчас намного крепче канонной… Вспомнив, как готовился к разговору с будущей невесткой, передёрнулся. Никогда не был гениальным актёром. Весь разговор я планировал неделю, собирал о девочке информацию, расспрашивая словоохотливого Обито, продумывал линию поведения, словесные ловушки и прочие прелести… Всё-таки, это не моё. Слишком много импровизаций, которые я терпеть не могу. Когда выходил из класса, коленки тряслись. Но выбирать не приходилось — я сильно задолжал мальчику. Именно его бескорыстная забота и хлещущий через край позитив в своё время вытащили меня из той задницы, в которой я обретался после появления в этом мире. Ради его жизни и счастья я пойду на очень многое, хоть и чувствую себя эдаким кардиналом Ришелье. Эх-х… «я всё чаще замечаю, что меня как будто кто-то подмени-ил…».

* * *

Но вот долгий учебный день окончен и будущие хладнокровные убийцы с радостными воплями спешат слинять в родные пенаты. Подхватываюсь и догоняю девочку в кимоно:

— Насыщенный денёк, Йоко-чан! Не устала?

— Немного, Инаби-кун, — чуть улыбается та, хотя по её виду и не скажешь. — Ты делаешь успехи в использовании печатей.

— Ну, до некоторых мне далеко, — улыбаюсь, — Кстати, о печатях, как у тебя так быстро получается переход между Драконом и Зайцем? То есть… — тушуюсь, — если это, конечно, не секрет!

— Не секрет. Просто пара хитростей и очень много тренировок, — ловлю себя на мысли, что с таким взглядом и улыбкой ей подошли бы светлые волосы и серьги-редиски. — Я с удовольствием научила бы тебя прямо сейчас, но, к сожалению, обещала ока-сан быть дома как можно скорее.

— А можно… я тебя провожу? — смущаюсь, сам не зная отчего. — Тогда не нужно будет откладывать.

— Хорошая идея, идём, — благосклонно кивает это чудо.

Конечно, никакой особой надобности в советах этой девочки у меня нет. Зато общаться с ней крайне интересно — уж очень необычная она для своего возраста. И про её семью узнать было бы любопытно. Впрочем, у моего «подката» была ещё одна причина…

— Инаби-кун! Вот ты где! — раздаётся верещание в конце коридора. — А я тебя жду!..

Во время одного из последних визитов в парк мы оказались среди отстающих вместе с Кедоин, которая соседство восприняла весьма своеобразно. И уже спустя пару минут неспешной прогулки стала активно делиться впечатлениями по классическому чукотскому принципу: «Ой, Инаби-кун, смотри, правда красивый цветок? А он тебе нравится? А к моей причёске подойдёт? А как ты думаешь, вон тот магазин — хороший? Мне кажется, не очень. Когда я там была в прошлый раз, продавец так на меня посмотрел… А правда, погода сегодня замечательная?..»

Изредка я успевал поддакивать, удивлённо охать или задумчиво хмыкать, что только раззадоривало девочку, так что процесс выноса мозга путём накачки абсолютно бесполезной информацией длился, и длился, и длился… Блин, а я-то считал её нелюдимой и замкнутой... С тех пор это ходячее радио изрядно разнообразило мою жизнь. Во время занятий она, вероятно, стеснялась, но по их завершении отрывалась по полной. Сегодня Обито задерживался, а настроения заниматься в одиночку не было совершено. Так что я решил поставить эксперимент, благо любой исход имел плюсы: