На обочине канона

— Правильные выводы, — Джирайя уважительно кивает обоим. — Ещё один джонин-сенсей — Нара Акира. Что думаете о его команде? Йоко-чан?

— Ямамото-кун очень умный и сильный. Кедоин и Яманака имеют уникальные клановые способности, — девочка говорит неторопливо, взвешивая каждое слово. — Думаю, они будут выполнять миссии внутри деревни. Или в других городах. Искать шпионов, ловить бандитов, разоблачать нечистых на руку чиновников…

— Очень даже может быть. Инаби-кун, что скажешь о нашей команде?

— То же, что и о команде Намиказе-семпая, сенсей! — хитро улыбаюсь, чувствуя себя читером. Так легко подгонять имеющиеся данные под готовый ответ… — У нас, как и у них, есть медик, — девчонок забрали на курсы в госпиталь ещё месяца за два до окончания Академии. — Значит, мы долгое время будем находиться вдали от дома. Есть боец с большим количеством чакры для ниндзюцу. А мы с Обито-нии кое-что смыслим в гендзюцу. Я — как создавать, а он — как обнаруживать и развеивать. Думаю, нас ждут долгие миссии в других странах — мост там взорвать какой-нибудь, например…

— М-да, — чешет репу саннин. — Весьма верные наблюдения и выводы. У меня остался один только вопрос. Кто рассказал вам об экзамене с колокольчиками?

— Эм-м… — переглядываемся. Морщусь и встаю. — Я рассказал, Джирайя-сенсей. Не нужно было, да?

— «Не нужно!» — передразнивает меня Жабыч. — Ты едва не сорвал один из самых важных уроков в жизни шиноби! От того, поймёт ли шиноби принципы работы в команде, примет ли для себя, что помощь товарищам может оказаться важнее его собственного успеха, иногда даже важнее жизни! От этого зависит выживание и успех всей команды! Если кто-то расскажет будущим шиноби о сути теста с колокольчиками, то поставит под угрозу жизнь всей их команды! От кого ты узнал об экзамене, Инаби-кун?

— Я… — блин, вот что ему сказать? «От Кишимото?» — Я один раз видел такой экзамен. Давно.

— Почему джонин-сенсей тебя не прогнал?

— Он… не знал о моём присутствии. — Ё-моё, что за хрень я несу?..

— Врёшь ведь… — вздыхает Джирайя. — Ладно, зная твоё упрямство — дальнейший разговор бесполезен. Пообещайте никому больше не рассказывать об экзамене.

— Обещаем! — радостно подпрыгиваю. — Я даже Обито-куну не рассказывал!

— Отлично! Раз мы уже отдохнули, вернёмся к уборке полигона!

— У-у-у…

* * *

Клонящееся к закату солнце исчеркало причудливо изгибающуюся долину сотнями по-вечернему длинных, изломанных людских теней. Порывистый, непривычно влажный ветер, казалось, ждал удобного момента, чтобы броситься в лицо, сбить с шага, забить ноздри серным запахом из курящихся то тут, то там гейзеров. Каменистые склоны невысоких сопок пестрели сотней оттенков зелёного, жёлтого, коричневого цветов, доставляя неудобства привыкшим к песчаному однообразию глазам.

Сасори ловко запрыгнул на вершину огромного валуна, когда-то сдвинувшего русло безымянной речушки на несколько шагов в сторону. Глазам юноши открылось захватывающее зрелище, не надоедавшее ему вот уже третью неделю. Длинная вереница шиноби Страны Ветра растянулась от пологого спуска с перевала, где он стоял, на добрых восемь сотен шагов. Безымянная речка образовывала излучину, похожую на огромный серп: в направленной с юга на север «рукоятке», где стоял Сасори, обрывистые склоны нависали над скачущей по камням водой и прижавшейся к ней дороге. Затем левая стена отодвигалась в сторону, освобождая место для ровного зелёного луга, пересечённого спускающимися с правой сопки ручейками. Река тоже уходила налево плавным полукругом — в долине она была более глубокой и спокойной. Натоптанная тропа, обычно повторявшая все прихотливые речные извивы, здесь была прямой, как стрела и прижималась к расположенному справа каменистому склону. Впереди виднелась отвесная стена — около «острия серпа» дорога вновь плотно прижималась к реке и поворачивала направо, скрываясь из виду.

Более тысячи ниндзя песка двигались вглубь Страны Земли. Они шли на столицу. И не было силы, способной их остановить…

Начало кампании было быстрым и кровавым — Страны Клыка и Когтя, давно и прочно попавшие под влияние Цучикаге (не последнюю роль в этом сыграла та жестокость, с которой команды Суны добывали столь необходимые для жизни в пустыне продовольствие, оружие и рабов) попробовали было оказать сопротивление, полагаясь на стоящие в столицах гарнизоны красноробых, но были мгновенно и кроваво приведены к покорности.

За ними настал черёд по большей части безлюдных, южных окраин Страны Земли. Часть шиноби песка рассеялась по приграничью, безжалостно уничтожая любого, кто бросил даже негодующий взгляд (а заодно с удовольствием отправляя домой караваны с невольниками и добром). А их отряд, более тысячи чунинов и джонинов, устремился дальше — туда, где за безлюдными и неудобными для человеческого жилья сопками скрывались главные богатства Страны Земли.

Каждый в отряде знал, что основные силы Ивагакуре сейчас азартно режутся с шиноби Конохи, а потому не смогут помешать их неудержимому продвижению — не тогда, когда на спине висит свора псов Хокаге. Каждый знал также, что существенная часть администрации даймё Земли была уничтожена внезапным ударом в самом сердце столицы, и теперь управленцы на местах зачастую просто не знают, что им делать. На огромной территории воцарился хаос. Сведения о продвижении песчаников, даже если и доходили до столицы, просто не успевали обрабатываться. Приказы на места задерживались, или вовсе терялись, нередки были случаи, когда команды красноробых шли выполнять миссию по защите давно уже потерянного городка или деревни. Ни дикая ярость ниндзя Ивы, ни презрение к смерти, с которым они бросались в отчаянные атаки на многократно превосходящие силы врага, не могли исправить ситуации.

Допрос одного из пленённых шиноби Камня Сасори посетил из любопытства. И больше не рисковал повторять данный опыт. До сих пор ему снилось пересечённое свежей раной лицо молодого темноволосого парня. В единственном уцелевшем глазу горел фанатичный огонь: «Вы все будете гнить в нашей земле. Вы можете стереть меня в пыль, но в Ивагакуре столько же шиноби, сколько камней в этих горах. Смерть одного ничего не изменит. Мы будем обрушиваться на вас каменным градом, пока не перебьём всех до единого». Его хриплый голос стоял в ушах даже неделю спустя.

Юноша тряхнул головой, отгоняя тяжёлые воспоминания, и принялся внимательно оглядывать окрестности. Пятьдесят воинов песка не спешили догонять своих товарищей, устраивая оборону на перевале. Красноробые любили неожиданные нападения с разных сторон, и задачей арьергарда было не допустить подобного. Саджо-тайчо[1] присел, привалившись к стволу корявого деревца, вцепившегося в камни мёртвой хваткой, и лениво наблюдал за действиями подчинённых. Приказов не требовалось — это был восемнадцатый перевал только за сегодня. Тихонько ругаясь, шиноби распределяли сектора ответственности, расчехляли веера и марионеток, перебрасывались беззлобными шутками и внимательно поглядывали на отрядного сенсора.

Сасори привычно занял место на краю боевого построения, нетерпеливо поглядывая на пересекающий долину отряд. Голова колонны уже скрывалась за поворотом дороги, а хвост ещё спускался в долину с перевала. Шумели на ветру многочисленные невысокие деревца, и шиноби подумал, что после победы обязательно поселится здесь — до сих пор такое количество драгоценной древесины приводило кукольника в лёгкую оторопь.

— Атака, — голос сенсора был спокоен и даже несколько скучающ. — Северо-восток. Три десятка красноробых.

Словно в ответ на его слова впереди послышались крики и грохот обвала. Сасори не видел нападавших. Очевидно, атаке подверглась голова колонны, уже скрывшаяся за поворотом. Внезапно десяток шиноби Камня появился на нависающем над дорогой карнизе. Но здесь их уже ждали. Центр колонны молниеносно рассыпался, оттягиваясь с обстреливаемой камнями дороги на ровный зелёный луг. Гребень скалы скрылся в клубах пыли — сотни техник ниндзюцу исполосовали его вдоль и поперёк, сметая всё живое. Одновременно с этим около сотни шиноби, что ещё не успели спуститься в долину, кинулись вверх по пологому с юга склону правой сопки, чтобы добить выживших и помочь всё ещё сражающемуся авангарду, зайдя засаде в тыл. Красноробым оставалось жить считанные минуты…

Горы вздрогнули. Южный склон перестал существовать. Вместе с ним в небытие отправилось несколько десятков ниндзя Песка. От места взрыва разлетались горящие валуны, а из центра извергалась река раскалённой лавы. Взгляд Сасори прикипел к пылающей человекообразной фигуре, стоящей на поверхности растущего огненного озерца, отрезавшего их от основного отряда.

— Джинчурики… — пронеслось по рядам шиноби. Даже на расстоянии в три сотни шагов они почувствовали волну дикой силы и жажды убийства, что исходили от носителя биджу. Неторопливо и грациозно пылающая смерть развернулась к товарищам Сасори спиной и двинулась в сторону оторопевших основных сил ниндзя Ветра. Юноша невольно восхитился смелостью врага — в долине, по его прикидкам, сейчас находилось более восьми сотен бойцов. На что рассчитывает этот безумец?

Джинчурики остановился. Небрежно махнул рукой и… (Сасори протёр глаза) хвостом? Поднявшаяся волна лавы накрыла пятерых раненых, что пострадали от взрыва и пытались отползти, испепеляя двоих посередине, а остальных превращая в катающиеся по земле и воющие от боли факелы. Долину потряс яростный вопль — все шиноби Песка видели среди сожжённых товарищей две женские фигурки. Если нападавший хотел таким образом смутить и запугать противника, то добился прямо противоположного — людская масса в долине пришла в движение. Все горели решимостью стереть проклятого демона в порошок.

Вперёд выдвинулись громоздкие и тяжёлые «осадные» марионетки. При создании железа на них пошло куда больше, чем дерева, и теперь Сасори понимал, для чего. За ними широкой цепью шли фигуры в джонинских жилетах. Одни были вооружены гигантскими боевыми веерами, другие — десятками кунаёв, что так удобно насыщать чакрой ветра.

Первые две куклы джинчурики сбил мощными плевками магмы. Остальные закрутили вокруг него бешеную карусель, стараясь атаковать сверху и сзади, отвлекая внимание, стремясь дотянуться до демона огромными, в человеческий рост, клинками. Воспользовавшиеся этим временем шиноби взяли противника в широкое кольцо, осыпая дождём из кунаёв и синхронно взмахивая веерами.

— Что они делают?! — нервничая, Сасори заставлял марионетку приплясывать на месте. — Ветер ведь только усиливает Огонь!

— Они стремятся создать вакуум, — тайчо выглядел невозмутимым, только быстро билась жилка на виске. — Это редкое дзюцу используется для тушения пожаров и лишает огонь пищи. Джонины! Усильте бдительность и помогите сенсору контролировать окрестности! Джинчурики сильно забивает фон.

Потоки лавы вокруг демона закрутились воронкой, увлекая в глубину сразу трёх марионеток, однако этот мелкий успех ему не помог. Только сейчас Сасори обратил внимание на группу из десятка ниндзя, что выстроилась полукругом на берегу реки чуть поодаль и как раз заканчивала какое-то дзюцу.

— Семья Нагиса[2], — удовлетворённо отметил Саджо, глядя на сразу двух огромных водяных драконов, устремляющихся к врагу. — Пираты. Специализируются на техниках Суйтона…

Окончание фразы потонуло в грохоте и шипении пара. Одна техника ударила джинчурики в левый бок, другая обрушилась сверху. Огромные веера качнулись, меняя направление, сдувая воду к центру и закручивая по часовой стрелке. Над местом, где стоял носитель Йонби, поднялся белый смерч. Когда вся влага испарилась, на выжженной почве возвышался чёрный каменный купол в два человеческих роста высотой, покрытый красными прожилками раскалённого камня. Миг, и стенка полусферы лопнула, извергая мощнейший поток магмы. Атака демона, зацепив по дороге несколько окружавших его человек, ударила в Каору, готовящих какое-то новое дзюцу. Четверо успели отпрыгнуть. Остальные были сметены чудовищным ударом. Огненная река под острым углом влилась в настоящую, поднимая гигантское облако пара, в десяток раз больше предыдущего. На некоторое время Сасори оглох.

— … ейчас, пока он беззащитен! — Саджо-тайчо вскочил на ноги, сжимая кулаки. — Даже джинчурики не может наносить такие удары постоянно! В ближайшую минуту у него едва хватит чакры на оборону! Не дайте ему собраться с силами!

Ситуацию верно понял не только он. Окружившие демона шиноби напали с удвоенной яростью. Градом посыпались кунаи — Сасори ясно видел, что один из них точно нашёл цель, вонзившись в левую икру. Последние четыре марионетки связали врага боем — затупившиеся, покрытые окалиной клинки не могли пробить потускневший покров красной чакры, но от каждого удара джинчурики мотало в стороны, мешая сложить ручные печати. Со стороны рассыпавшихся по долине людей послышались многочисленные крики. Юноша тоже кровожадно оскалился: ублюдок доживал последние мгновения.

Гигантские веера синхронно опустились, обрушивая на ослабленного врага мощнейшую технику. Всё пространство внутри круга шиноби словно накрыла гигантская сеть, свитая их острейших потоков ветра. Джинчурики, принявшись лихорадочно складывать печати, принял на себя несколько тяжёлых ударов. Он успел нырнуть под землю за доли секунд до контакта с ниндзюцу. На то место, где он стоял мгновение назад, осыпались металлические куски бывшие грозными марионетками.

В наступившем затишье уши Сасори уловили странный диссонанс — несмотря на исчезновение врага, многие шиноби Суны всё так же продолжали кричать, предвкушая его поражение. Или… молодой кукольник похолодел. Крики раздавались из-под закрывающей берег завесы пара! И звучали в них ужас и боль, а не ярость!

Джинчурики Йонби выскочил на поверхность неподалёку от кинувшихся врассыпную марионеточников, лишившихся своего оружия ранее, но больше отвлекать внимание он уже не мог. Мощнейший порыв ветра в клочья изорвал туман, открывая ужасающее зрелище: сотни изломанных тел шиноби Песка и стоящая среди них одинокая рослая фигура в красном плаще и широкополой шляпе.

— Проклятье! Второй тоже здесь! — жажда убийства, исходящая от тайчо, была не слабее ауры носителя биджу. — Команды с третьей по двенадцатую — к бою! Цель — огненный ублюдок! Нумото! Просто дойди до него и разрежь пополам!

Седой джонин кивнул, обнажая огромный нодачи[3].

— Кукольники! Делайте, что хотите, но займите эту низкорослую подстилку биджу на тридцать секунд! — Сасори сцепил зубы. Как бы он хотел идти с ними! — Команды шесть и одиннадцать! Максимально мощное гендзюцу на Нумото! Чтоб прозрачный был, как воздух в этих трижды проклятых горах!