Пустошь. Нулевой круг. Только текст

— Да уж не близко, — огрызнулся Тукто. — Как ты вообще сюда добрался?

— Ногами.

— Ой, дурак ты.

— Дурак, — согласился я, но уточнил. — Был.

— Был? — Тукто засмеялся уже в голос. — А теперь?

— Теперь поумнел.

— Так только в сказках бывает. Был дурак, вдруг, бах! И умный. Ты же не в сказке? — уточнил Тукто.

— Ой, так хреново в сказках не бывает.

— Значит, и остался дураком, — сделал вывод Тукто.

— Хорошо, хорошо, как скажешь, — я похлопал его по плечу.

За такой, ничего не значащей, пустой перебранкой мы и добрались до моего дома. К моему облегчению, Лейлы не было, она, похоже, убежала играть с подружками. Не нужны ей лишние тревоги за меня. К счастью, моё положение изгоя, почти не повлияло на нее, пройдя мимо. Слишком они ещё мелкие, а старшим нет дела до них.

Тукто свалил меня на лежак, бросил ведро в угол и, помявшись, присел за стол на лавку, внимательно разглядывая сиденья напротив. Они были нашим последним напоминанием о старой жизни, единственными уцелевшими из обычных вещей. Цену за них давали копеечную в деревне, буквально кувшин сладких зерен. Поэтому мама сказала, что лучше сожжёт их в трудную минуту, чем отдаст за него. А были они необычны тем, что такие единственные не только в этой деревне, но и, наверное, во всей округе. Они были сплетены из тонких, когда-то гибких веточек дерева.

Мама говорила, что там, где их сделали, из них плетут всё. И столы, и кровати, и корзины. А место это, где растет такое необычное дерево, чуть ли не на другом краю нулевого круга. Там тоже есть широкая река и все её берега заросли невысокими деревьями, которые совсем не похожи на обычные деревья пустоши. Они тут как палка, у которой сверху зонтик толстых веток. А у тех — невысокий корявый ствол и длинные тонкие ветви, которые свисают до земли. Их даже отгораживают и стерегут от травоядных, что могут объесть ветви. Здесь у нас подобного нет, а потому могут только плести всевозможные корзины из травы рафии.

Ещё, когда начинается засуха, то ходят ниже по течению к большому водопою и там набирают камыш. Из него плетут вторые циновки на окна, корзины или оплетают им кувшины. Но всё это непрочное и быстро ломается. Особенно переноски для камня и вёдра. Эти же сиденья были очень прочные, но легкие и всегда нас сопровождали в нашем путешествии. Я помню их всю свою жизнь. Может быть, только в Арройо их ещё не было, но в этом я не уверен. Стол помню, а их нет. Но это ни о чём не говорит. А вообще я был рад, что Тукто не ушёл. Теперь мне нужно лишь ещё немного прийти в себя и можно будет выполнить и перед ним свое обещание.

— Ты не подумай чего, — вдруг нарушил тишину Тукто. — Я остался на случай, если тебе хуже станет. К Орме побегу. Но вообще, я сам слышал от Виргла, будто она сказала, что у тебя в голове вмятина и чудо, что ты вообще жив. Так что, ты бы завязывал на новый ремешок и покрепче со своими прогулками к реке.

— Чего? — удивился я и принялся ощупывать голову в поисках той самой вмятины. Если даже придраться, то вроде в одном месте не так кость ощущается. Но уж точно вмятины нет. Но сегодня и не первый день. Не будет же Тукто врать? А Виргл? — А он, по какому поводу меня вспоминал?

— Он с Шиго шерсть сгонял. Наживую. Мол, он на его игрушку покусился и теперь, как ты сдохнешь, забавляться не с кем будет, — Тукто кинул на меня быстрый взгляд. — И вообще заявил, что твоя жизнь принадлежит ему.

— Урод! — выцедил я сквозь сжатые от ненависти зубы. «Ты хочешь, чтобы и я решил взять твою жизнь в свои руки?»

— Не спорю, я на твоем месте стал бы еще осторожнее, — кивнул Тукто.

— Постараюсь, — для начала я попытался спокойно улыбнуться, скрывая ненависть. — Так что с Шиго?

— Шиго. Да, — Тукто откашлялся. — Так что Шиго три раза получил наказание. Сначала отец его палкой отходил, затем Кардо на полив поставил, а последним Виргл ему бока намял.

— Ничё, думать будет, перед тем как кулаками махать, — я улыбался уже без напряжения, и лицо не сводило в оскале.

— Думать? Это ты слишком хорошего мнения о нём. Раньше он вроде как поумнее был, но потом попривык, что босс, — ухмыльнулся Тукто. — за него думает и решает. И отупел.

— Так разве бывает? Что был умный, а стал тупой?

— Бывает. Про Шиго и какой он раньше был, мне брат рассказывал. А теперь и я лично убедился, что так бывает.

— Это с кем? — не понял я.

— Да с тобой, — засмеялся Тукто, глядя на молча открывающего рот меня.

— Ладно, — сказал я, немного отойдя от подколки. — Это хорошо, что ты на меня свалился. Мне с тобой поговорить нужно.

— Я бы и насчет свалился, мог бы с тобой поспорить и посмеяться, но ты меня заинтересовал. Валяй!

— Ты только спокойней относись к моим словам и помни, что я вообще-то чуть ли не умирающий. Ты помнишь тот разговор в руинах? — не увидев понимания на лице собеседника, я уточнил. — С Раух?

— Да, хорошо помню, — лицо Тукто побледнело и заострилось.

— Я тебе благодарен, — осторожно начал я. — За разговор, за честность. Это сложно обьяснить...За то, что никогда не будешь в шайке Виргла.

— Ну, это еще неизвестно, — Тукто перекосило. — Брат там, стану охотником, куда мне деваться?

— Будешь как дядя Ди, свободным, — пожав плечами, предложил я выход.

— Ага, быть отличным охотником, но жить на окраине, питаться одними квыргалами и чтобы про тебя вспоминали, только когда идут на буйвола? — усмехнулся Тукто.

— Значит, бегать вокруг Виргла, шарить по чужим домам и поддакивать при каждом слове, — нарисовал я картину другой жизни.

— Брат не такой! — вскинулся пацан, стиснув кулаки.

— Не совсем такой, да, — согласился я. — Но будь честен со мной. Помоями меня он обливал по первой команде.

— Да он! Ты! — Тукто вдруг сник. — Ладно, я пойду.

— Куда это? — я нарочито удивился. — Я же ещё не закончил.

— Ну! — выдохнул Тукто, замерев на краю скамьи.

— Ты вряд ли будешь с Виргло, — повторил я. — Да, твой брат уже вляпался в это дерьмо. Но ты?

— И что? — с ненавистью спросил Тукто.

— Ты занимаешься Возвышением, чтобы стать охотником? — перешёл я к сути. — Или чтобы вырваться отсюда?

— Ха, — обмяк на лавке Тукто. — Вырваться. Если бы это было так легко! Половина деревни уже бы воспользовалась этим шансом. И вернулась бы в земли предков. В чудесный Первый пояс, где любой легко может стать Воином.

— Ну ты уж загнул! — возмутился я. — Любой! Ещё скажи, что там талант не важен!

— Ничего не загнул! У нас прадед жил в Первом!

— И?

— Отец кучу историй рассказывал! — Тукто замахал руками. — Там куча сект и кланов, что ищут таланты и вбухивают в них зелья! Лишь бы ты быстрее развивался! Да что зелья! Там энергии мира гораздо больше, чем на этих выжженных землях! За границей нулевого ты потратишь в разы меньше сил и прорвешься к Воину! Это тут — хоть головой бейся, — уже тише закончил парень.

— Энергии в нулевом маловато, я знаю это не хуже тебя. Везде написано. Но ты, верно заметил — это всё равно шанс. Ты ведь не хочешь загубить свой шанс? Загубить как брат? — уточнил я.

— Не хочу, — выдавил из себя Тукто, отвернувшись от меня.

— Так какого дарса, ты там по ночам таскаешь эти проклятые гири? — я постарался вложить максимум презрения в свои слова. — Ты не умеешь читать? Ты тупой? Ты глухой? Ты ни разу не слышал диких воплей Орикола?

— Я не глухой. А тупой ты! А у меня есть глаза, — огрызнулся Тукто. — Я вижу Рикто, который подходит к гирям раз в месяц и так и не шагнул за пятую ступень. И вижу Виргла. Даже хотя бы брата! Отца!

— Тупой джейр! — не выдержал я очередного выноса моей бедной разбитой головы. — Как вам Виргл мозги засрал этим дерьмом! Ты тут рассказываешь про деда. А он что? Ничего про Возвышение не рассказывал?

— Прадеда! Рассказывал деду! — огрызнулся Тукто. — У них в семье была своя тренировочная площадка.

— И? — уточнил я. — Не будем трогать прадеда, который попал в нулевой. Твой прапрадед тоже каждый день гири таскал?

— Не знаю, такого отец не рассказывал. Может и каждый! Отец, говорил, он сам в молодости раз в неделю с утра до вечера тренировался. Не сам же он это придумал?

— Тьфу! — я с досады чуть не сплюнул на пол. — Ты Орикола видел?

— Видел! — завопил доведенный моими расспросами Тукто.

— Что ж ты так орешь? — я перепугался и, вскочив с лежака, принялся оббегать окна и осматривать в щели циновок округу. — Фух! Не ори так. Давай так. Забудем про рассказы твоего прадеда, которые к тебе пришли через третьи руки. Забудем про твоего отца. Глянем на то, кто есть сегодня на нашей площадке. Виргл и Орикол. Кто из них двоих для тебя больший пример? Виргл, жалкая семерка Закалки меридианов? Или Орикол, Воин Развития Духа шестой звезды возвышения?

— Эээ, — заблеял Тукто, но нашёлся. — Да он тоже здоровый как мечерог!

— Хорошо, — я снова упал на лежак, осторожно опуская бедную голову на мягкие шкуры. Закружилась. — Возьмём мою маму. Она восьмёрка. Что ты скажешь про неё?

— Хорошо, хорошо, ты во всем прав, — махнул рукой Тукто. — Ты умный, а я тупой. У меня был глупый прадед, что вылетел из Первого. А ты умный. Через месяц в него уедешь. Что ты предлагаешь? Не трогать гири, а целыми днями мечтать о помощи небес? Не видел, чтобы она в нашей деревне хоть кому-то на голову упала. Ни самому тупому Ма, ни самому умному, но ударенному по голове.

— Как вы меня достали, — устало ругнулся я, оглядывая комнату. — Тупые джейры, которых нужно ткнуть носом, иначе они не верят своим глазам. О! Вон, корень мясной дай.

Тукто не утруждал себя лишними движениями и просто бросил мне корень со стола. Лейла его туда, что ли вытащила? А вот я ловить его не стал. Просто не был уверен в себе и своей голове. Аккуратно подобрал его и, вытянув вперёд руку, медленно сжал кулак. Корень смачно хрупнул и вылез противной жижей между пальцев, брызнув мне на лицо.

— Четверка, — отряхивая руку на пол, я подначил собеседника, — повторить берёшься?

— Это что за трюк? — Тукто бросился к горшкам, стоявшим у стены, и принялся их обшаривать. — Ага!

Найденный новый корень он сначала внимательно осмотрел со всех сторон, будто видел первый раз. Затем изо всех сил сжал в кулаке. Ничего. Принялся помогать второй рукой. Ничего. Сдавил двумя руками перед грудью и только тогда корень лопнул и смялся в его ладонях. Тукто положил получившуюся лепешку на стол и выбрал новый корень. Сжал его в кулаке, проверяя, а затем снова бросил его мне. Я пожал плечами и, отыскав его среди шкур, повторно продемонстрировал трюк с превращением мясного корня в густую кашу.

— И как ты силён? — сжав губы, уточнил Тукто.

— Сильнее тебя, этого тебе достаточно, — отмахнулся я от его любопытства.

— Прекрати, — дернул уголком губ Тукто. — Я сейчас вернусь домой и для начала пристану к брату. От него двинусь либо вниз, либо вверх по силе. И уже к ночи я всё равно буду знать твою силу. Вернее силу, которая нужна для этого трюка. И возьму для проверки твои корни, чтобы ты голодным остался!

— Какие все умные становятся, когда их пнёшь, — настала моя очередь недовольно кривиться.

— Ты о чём? — Тукто прищурился, пронзая меня взглядом голубых глаз.

— О своём! — отрезал я. — Седьмая звезда.

— Седьмая звезда, — прошептал Тукто, роняя на стол корни, которыми он потрясал в воздухе до этого.

— Поэтому, хорош впаривать мне эти лепешки джейров и кричать, что небо несправедливо. Я ничего не могу тебе обещать, но уж в моих силах осветить тебе верный путь. Дальше, лишь от тебя будет зависеть, хватит ли у тебя воли идти по нему. А от неба, величина твоего таланта, данного тебе при рождении. Но замечу. Мой отец получил десятую звезду в двадцать семь лет и не проклинал небеса за низкий талант, а упорно шёл навстречу мечте.

Глава 15

Время, отмеренное мне Кардо на выздоровление, тянулось, словно ему не будет конца. Оказалось, что это очень сложно — бездельничать. Особенно если ты ограничен тесными стенами деревни, и окружен чужими взглядами. Теперь я был умнее и внимательнее к своему здоровью. Печать я вешал только при посторонних. Конечно, меня смущали пристальные взгляды Ормы, которая по-прежнему осматривала меня еще неделю. Но очень меня испугало произошедшее со мной. Может, я и сгущаю краски, но мне, после раздумий о произошедшем, действительно казалось, что, не сняв тогда печати, я бы умер у Тукто на руках. Так что, пусть лучше она что-то подозревает, чем я снова окажусь перед угрозой смерти.

Перед Ратом пришлось повиниться и рассказать, как Тукто пришлось меня через пол деревни тащить обратно домой, а потому я без его помощи не обойдусь. Дира при этом разговоре тоже была и должен заметить, что новость эта изрядно испортила ей настроение. И первой жертвой её настроения стал её брат. Она изрядно прошлась по уму того, кто с радостью скинул тяжелую работу на человека, который недавно упал на голову. Затем переключилась на меня. Я тоже не блистал сообразительностью в её описании. Даже больше. Выходило так, что удар по голове окончательно лишил меня мозгов. То, что у нее острый язычок я знал и раньше, главное, что она не пустила в ход кулаки, как привыкла делать это дома, без лишних глаз. А так, это было даже забавно, тем более, во многом я с ней был полностью согласен.

Поэтому, целую неделю я честно не выходил со двора и изо всех сил изображал больного. Не скажу, насколько я сумел обмануть Орму, но лишь два дня как я перестал ее кормить рассказами о тошноте, внезапных головокружениях и черном песке перед глазами. Чувствовал то я себя на самом деле очень даже хорошо, но повторять свой идиотский подвиг с ведром, который чуть не прикончил меня, было страшно. Я решил начать с неспешных прогулок по деревне. По часу, по два, затем дольше и дольше.

Ощущения от того, что ты находишься в деревне, у всех на виду, но предаешься безделью на законных основаниях, были просто непередаваемыми. Время для таких прогулок было самым удачным. Часто шли дожди, было настолько прохладно, что даже днем больше никто не закатывал циновки, чтобы пустить воздух гулять по дому и облегчить жару, что уж говорить про ночи, когда все с радостью закапывались в шкуры. В воздухе почти не было вездесущей пыли и тянуло свежестью от реки, которая стремительно наполнялась водой. Да и вообще, время для меня начало идти быстрее, чем в четырех побеленных стенах. Частенько, особенно, когда начал ходить и по вечерам, натыкался я и на шакалов Виргла. В особенно несчастливые дни даже в полном составе и во главе с боссом. Но старательно глядя в песок, всегда не спеша проходил мимо. Ни разу меня не окликнули, хотя взглядами провожали. А уж если там был и Шиго, то я буквально чувствовал его обжигающий взгляд на своей спине, но не так, как тогда в сарае от Кардо.